Это было недавно

      – Какие же вы бестолковые, – ворчит Син Цю, сидя на кухонном островке, и болтает правой ногой. – Всему вас учить надо. Ну кто так готовит?       Чунь Юнь старательно перемешивает тесто, но выходит какая-то жидкая масса, ни разу не похожая на смесь для маффинов. Он продолжает возить венчиком по миске с сосредоточенным выражением лица, его брови сведены к переносице в страдальческом выражении.       – Ну а ты чего застыла? Салат сам себя не нарежет. У нас с минуты на минуту гости будут, а ты вокруг доски пляшешь так, будто впервые ее видишь, – добавляет Син Цю и весело фыркает.       Яэ смотрит на то, как лезвие ножа блестит в свете ламп; огурец нарезан едва ли наполовину, чудом приготовленная в духовке куриная грудка ждёт своего череда. Яэ делает шумный вздох, в ее глазах появляется решимость, и Син Цю, ощущая неладное, дергается с островка и бросается к ней, но она всего лишь кладёт нож на стол и запрокидывает голову.       – Я так больше не могу, Чунь Юнь, – сдавленно произносит она и старается улыбнуться, но в ее улыбке – прежде игривой и загадочной – нет ни капли радости. – Здесь все о нем напоминает. Кухня – его вотчина, его стихия. Я чувствую, будто он рядом. Но его больше нет.       Улыбка Яэ дрожит и крошится на осколки, Чунь Юнь подходит к ней и заключает в крепкие объятия. Яэ утыкается носом в плечо и закрывает глаза, бессильно цепляясь за рубашку.       – Я верю, он с нами, – шепчет Чунь Юнь, поглаживая Яэ по голове, и в его голосе слышится боль.       – Я всегда с вами, – эхом отзывается Син Цю.       Но этого никто из них никогда не узнает.