Это было недавно

      Вьющиеся светлые волосы монахини щекочут фарфоровые впалые щеки. Тома фривольно приобнимает ее за талию и привлекает поближе к себе, не без удовлетворения ощущая, как каменеют худые плечи.       – Скажи мне, каково это, служительница божья – поддаться искушению, вкусить плод греха? – интимно шепчет он, легонько дует на ушную раковину и прикусывает хрящик. Пальцы Джин, прижатые к груди в молитвенном жесте, становятся практически белыми от напряжения; она пустым взглядом смотрит перед собой и сдержанно улыбается.       Тома ведет ладонью от талии ниже, забирается под юбку простого кроя, оглаживает кромку чулков и ведет пальцами до самого сокровенного. Между стройных ног нет ткани белья, и на подушечках с легкостью собирается теплая влага; Тома довольно стонет и прижимается стояком к пояснице Джин.       – Ты не надела трусики только потому, что я попросил тебя об этом, – мурчит он, пока кружит средним пальцев вокруг набухшего, чувствительного клитора. Джин давит стон, но рук перед грудью не расцепляет, зато откидывает голову Томе на плечо и подается бедрами вперед, стоит ему ввести внутрь сразу два пальца. – Развратная, падшая монахиня. Такие мне нравятся.       Когда Джин кончает, огромные сотканные из тьмы крылья за спиной Томы трепещут и словно увеличиваются в размерах. В зеленых глазах пляшут тени и собираются в хороводы в самых дальних углах старенькой часовни, куда Джин приходит каждый день.       Повезло же ему с новой жертвой – соблазнять кажущихся неприступными монашек всегда невероятно интересно.