Сплетница

      Гермиона рухнула на диван и потерла переносицу. Сплетница блефует, она ничего не знает. Ей хочется, чтобы все истерично начали перед всеми извиняться, признаваться в грехах, которые станут достоянием общественности. Сплетницей мог быть кто угодно. Если та всё-таки что-то знала — это конец. Финал. Закат. Ядерный взрыв. Рон… он же не знает ничего. Никто не знает её — их с Драко — секрет.       Она вздохнула, уверенно встала и прокашлялась.       — Это блеф, — сказала Гермиона, все гриффиндорцы разом замолчали. — Сплетница блефует, чтобы мы поругались. У всех есть секреты, может она знает один или два, но знать секреты всех — нереально.       — Мне кажется, ты её недооцениваешь, — хмыкнул Симус.       — Послушай, думаю у тебя секретов не меньше меня, но раз ты так уверен в Сплетнице, то… — протянула она, — может быть начнёшь первый?       Симус нервно сглотнул и бросил взгляд на Джинни, которая в свою очередь крепко сжимала ладонь Гарри.       Секрет номер один.       Дальше внимание Гермионы забрал Невилл, который ответил Симусу таким же беспокоившимся взглядом.       Секрет номер два.       — Ничего говорить я не буду, вы сами про меня всё знаете. Мне нечего скрывать.       Интересно, сколько всего хранится секретов в шкафах этой школы?       На обеде молчали все. Большой зал буквально погряз в тишине, словно прилетел огромный дементор и забрал со всей школы всю радость. Преподаватели, как самые тактичные люди, также молчали. Давно было понятно, что Сплетница появилась и на их прикроватной тумбочке. Даже Молли Уизли не пропускала ни одну новость.       Мёртвая тишина в какой-то момент стала настолько пугающей, что Гермионе хотелось закричать, запеть, пустить в потолок парочку салютов, но не находится тут. Она осмотрела зал — каждый глядел в свою тарелку, тыкая вилкой в макароны или медленно глотая сок, поглядывая на каждого ученика из-за стакана. Все ищут Сплетницу. Гермиона думала о том, чтобы уже покинуть Зал, но боялась, что будет выглядеть, словно она скрывается от всех, от Сплетницы. «Гермиона Грейнджер убежала и захватила свои секреты», «Гермиона Грейнджер боится что всё её тайное станет явным», «Гермиона Грейнджер…», «Гермиона Грейнджер…» — таких заголовков можно придумать около десятка. В какой-то момент Макгонагалл объявила, что обед окончен и ученики могут покинуть Большой Зал. Стоит ли говорить, за сколько секунд Зал опустел? Огромная толпа разбежалась по кабинетам — впереди учебные занятия.

Не знаю как вам, но мне грустно видеть полупустой стол Слизерина. Да, ребята крупно облажались, но они же не выбирали, в какой семье родиться, и не думали, что их родители выберут не ту сторону.

Серьёзно, может хватит уже держать их взаперти, как когда-то держали Пушка на первом курсе? Предлагаю устроить митинг в поддержку дорогих и любимых сокурсников!

Мне без них как-то грустно, я хочу видеть их эмоции когда раскрою их секретики.

Целую, ваша Сплетница!

      Кабинет прорицания наполнился шёпотом и безосновательными обвинения в адрес каждого.       — Откуда она знает о Пушке? — подозрительно спросил Рон.       — Рон, первый учебный год был достаточно насыщен, думаешь, никто не в курсе что вообще произошло? — возмутилась Гермиона.       — Я… да, я думал никто не знает…       — Боже, Рон, даже если так, то по крайней мере частью информации владеет Малфой!       — Может это он? — предположил Гарри, который сидел рядом.       — Вроде бы никого ещё не выпустили из Азкабана. — Лица Гермионы и Гарри застыли, глаза стали размером с хрустальный шар. — Черт, — выругался Рон, — это был секрет.       — И ты молчал? — в один голос ответили друзья.       — Я сам недавно узнал, отец проболтался.       Внутри Гермионы появилось странное переживание, она перепугалась. За Малфоя? Нет, бред. Она покачала головой, отгоняя мысли.       — Он сказал, — продолжил Рон, — что их держат там около двух недель. Позвали на повторное слушание, но запретили ждать дома, чтобы они не могли прикрывать друг друга рассказывая одну и ту же историю.       — Это… это противозаконно! — Гермиона возмутилась достаточно громко для того, чтобы сидевшие рядом сокурсники обратили внимание. — Нельзя без весомой причины держать школьников в Азкабане, — шёпотом продолжила она.       — Ты же знаешь, все что связано с Волдемортом — вне закона, — напомнил Гарри. — Какие бы отношения со Слизерином я не имел, но я с тобой полностью согласен. К тому же им и так сломали психику, когда держали их там ещё в мае. Точнее… мне так кажется.       — Мне бы точно её сломали, — сказал Рон, пялясь в хрустальный шар.       Гермиона оглядела класс, — все шептались, а Трелони тихо сидела, понимая, что уроку уже не состояться, — наклонилась ближе к шару и позвала парней.       — Как думаете, — еле слышно начала она, — откуда это известно Сплетнице? О Пушке и Азкабане? Вряд ли Малфой пишет нам письма, сидя в своей клетке.       — Я не удивлюсь… — возмутился Рон.       — Нет, я уверена, это не он. Когда мы вычисляли Сплетницу — на четвертом курсе — я сравнила почерк Малфоя и почерк Сплетницы. Они абсолютно разные.       — Он может писать левой рукой, — предположил Гарри. Гермиона повернулась на него и удивленно посмотрела.       — Попробуй напиши что-нибудь левой рукой, насколько красивый будет почерк?       Она на мгновение задумалась, выглядит ли это как защита Малфоя или как попытка убедить парней, что могут быть и другие претенденты.       — Ты защищаешь его? — выругался Рон.       Нет, это не попытка убедить в обратном.       — Я пытаюсь донести, что кроме Малфоя полно вариантов, чёрт возьми! — Гермиона громко стукнула журналом по столу, отчего он слегка пошатнулся.       Неожиданно в шаре промелькнули плавные линии зелёного и бордового цвета, которые переплетались друг с другом. Они двигались по кругу, переплетаясь всё сильнее и сильнее, появилась ещё одна зелёная линия, после чего они превратились в один большой ком и пропали.       — … ты слышишь? — звал голос. Гермиона вернула ему своё внимание.       — О-о-о, мистер Уизли, не отвлекайте милую девушку. Шар отозвался ей и, кажется, показал ей что-то интересное. — Профессор Трелони приблизилась к ней и взяла ее за руку. — Что ты увидела?       Гермиона нервно сглотнула, все уставились на нее. Снова эта мертвая тишина. Она уже начала расшифровывать это странное «послание» и могла бы честно рассказать, что увидела, но если учитывать её последний разговор с Гарри и Роном… будет слишком подозрительно.       — Я… я… — Она ещё раз осмотрела класс. — Я увидела две линии, — тёмно-серые, — они переплетались, а в конце… в конце они превратились в большой ком и пропали.       Профессор Трелони хитро улыбнулась — поняла, что Гермиона скрыла правду. Кому как не прорицательнице знать, что никто не хочет раскрывать секреты. Особенно те, которые не всегда сможешь объяснить.       — Дорогуша, — начала она, — думаю тебя ждет переплетение неких судеб, где одна из них — твоя.       Гермиона внимательно смотрела на профессора, она уже догадалась, что имеется в виду.       Ее судьба, ее жизнь, они сплелись с Малфоем — определенно с ним, зелёная линия, — и их ждет сначала медленное аккуратное переплетение, которое после превратиться в огромный ком — скорее всего, ссор и интриг. И, почему-то ей показалось, что ком образуется благодаря Сплетнице.       Но… кто вторая зелёная линия?

***

      Она пропустила урок по нумерологии, что немного расстроило, но причина была весомой — Макгонагалл собрала будущих старост.       Гермиона Грейнджер — Гриффиндор, Чжоу Чанг — Когтевран, Оуэн Колдуэл — Пуффендуй.       — Профессор, — обратилась Чжоу, — старосты от Слизерина не будет?       — Конечно будет. Я объявлю его, как только кандидат вернётся в Хогвартс.       — Как только вернется? — удивился Рон, когда Гермиона рассказала новость друзьям во время обеда.       — Интересно, кто это? — спросила Джинни.       — Может быть Нотт? — предположил Гарри.       — Нотт? Его отец Пожиратель!       Неожиданно к ним подошел Симус и сказал:       — Там нет тех, у кого в родственниках не было бы Пожирателей!       Рон хмыкнул и вернулся к поеданию пончиков, в то время как Гермиона пыталась понять, кто же является претендентом. Исходя из оценок — Малфой и Нотт. У обоих нет каких-то достижений, которые помогут им быть в приоритете. Их репутация равна минус ста очкам. В целом, она готова с этим смириться… учитывая это лето. Речь о Малфое, конечно. Взгляд Гермионы застыл на тарелке Рона и именно его голос привел её в чувство: «Хочешь ещё пончиков? Вот же они! Зачем ты хочешь забрать мой?». Его ужасная привычка говорить с набитым ртом порой вызывала в ней мысли — зачем она вообще с ним встречается. Гермиона потрясла головой и молча встала. «Этих девчонок совсем не поймешь», — пробубнил Рон, когда она отошла от стола.

***

      Конец дня прошел без каких-либо происшествий и сообщений Сплетницы. Но было ли от этого всем спокойнее? Вряд ли. Все без умолку шептались, уже не было той пугающей тишины. Каждый гадал кто Сплетница и кто может рассказать их секрет. О, это удивление на лицах «У тебя есть секреты? Я думала ты мне доверяешь». Забавно это видеть — секреты есть у всех, даже у ваших родителей. Гермиона спряталась на мосту, чтобы не слышать этот шепот, но голос какой-то пятикурсницы с Когтеврана сложно было не услышать: «Как думаешь сколько секретов у Гермионы Грейнджер?». «Достаточно, чтобы их скрывать» — рявкнула Гермиона, чем спугнула компанию девочек и направилась в башню Гриффиндора.       «Наплевать на уроки, я устала от бесконечных голосов, — думала она, когда грозно поднималась по лестнице. — Я словно схожу сума!»       Каково же было её удивление, что в комнате ждала Джинни, чье заклятие тишины она нарушила. Гермиона переводила взгляд с кровати на чемоданы, стоящие возле неё, на Джинни и её прикроватную тумбочку.       — Макгонагалл разрешила мне, — пояснила Джинни. — За участие в войне.       Она немного замешкалась, начала сжимать пальцы рук, кусать губы. Гермиона вопросительно подняла бровь и сложила руки в замок.       — Ладно, — призналась Джинни. — Я попросила перевести меня на курс выше и сдала заочно часть экзаменов. И предвосхищая твой вопрос — мне никто не помогал.       Секрет номер три.       Гермиона знала Джинни достаточно хорошо, чтобы понять — сама она не справилась бы со всеми экзаменами. История магии, Астрономия, Травология, Магловедение, ещё она неплохо разбиралась в Прорицаниях, но… Главные, точнее, одни из самых важных предметов она плохо знала, и тут ей определенно нужна была помощь, особенно в Зельеварении.       Расследование? Почему бы и нет. Гермиона смягчила взгляд и сделала вид, что поверила ей. Она рухнула на свою кровать и раскинула руки в стороны.       — Как же я устала их слушать, — возмутилась она. — Секреты, секреты, секреты. — Она приподнялась на локтях и посмотрела на подругу, которая сидела с потерянным видом. — Джинни?       — А? Что?       — Что-то случилось? — Гермиона нагнула голову, что позволило ей лучше увидеть подругу, спрятавшуюся за занавеской кровати. — Может быть поменяешься кроватью с Лавандой? Как-то не по-дружески ложиться не рядом, а в другой стороне комнаты. — Она нарочито опустила уголки губ вниз. — Тем более… Лаванда… Ну сама понимаешь…       Джинни кивнула и что-то сказала себе под нос. Она напугана, растеряна. Секреты порой нас убивают, особенно те, что нельзя раскрыть. А ещё убивает, что ими не может поделиться близкая подруга, хотя Гермиона тоже не идеальна. Переспать с заклятым врагом, который почему-то никому об этом не рассказал.       Стоп!       Почему он никому не рассказал?! Гермиона вскочила с кровати, а затем снова села, поняла насколько странно это выглядело… Ах, ну да, она забыла какое на ней клеймо. Называть его, мы, конечно же, не будем — все прекрасно знают. Факт, но Малфой показался ей в тот момент весьма смущенным, а потом и вовсе казалось, что у него есть симпатия. Ведь зачем-то он коснулся её тогда — в саду. Интересно, ему понравилось? Они же после этого не общались. Гермиона избегала его, а он… Он не избегал ее!              — Гермиона, черт возьми, что с тобой? — раздраженно спросила Джинни.       Она удивленно посмотрела на подругу:       — Просто мысли в голову разные лезут, а потом я их отгоняю.       — Странный способ. Не похоже на тебя.       — Мы все перестали быть похожи на себя после войны, Джинни.       Она молча согласилась. Гермиона села рядом с подругой, взяла её за руку и спросила:       — Джинни, что-то случилось? Ты поругалась с Гарри?       Ох, дорогая Гермиона, она бы с радостью раскрыла свой секрет, если бы была уверена что сейчас то самое время. Но… оно не то самое. Джинни кивнула, вытерла начинающие слезы, после чего крепко обняла её.       — Просто я вспомнила Фреда. Когда ты скакала как кролик, — смеялась Джинни. — Они придумали такую же конфету — будешь скакать, если съешь её. Вот мне и взгрустнулось.       — Милая… — протянула Гермиона. — Я вовсе… я не знала… — Она гладила подругу по спине и бесконечно извинялась, за то, что её поведение вызвали грустные воспоминания.       Джинни дрожала в объятиях Гермионы, но вовсе не плакала. Из её глаз не лился водопад слез, ей не хотелось дрожать, она желала лишь одного — чтобы Гермиона прекратила задавать вопросы, на которые ей не нужно знать ответ.       — Скоро вернусь.       — Я… прости.       Прости? За что ты вообще извиняешься?       Гермиона усмехнулась, как только Джинни закрыла за собой дверь. Она язвительно сказала «извини», явно переигрывая вытерла невидимые слёзы и вернулась к своей кровати.       — Кто же помог тебе, Джинни? — озвучила вслух свои мысли Гермиона.

Браво, мисс Грейнджер. Тут поверит даже Станиславский.

Война изменила тебя, моя милая. Остался лишь вопрос — в какую сторону?