Это будет самое лучшее Рождество

      Тед с торжеством внес в дом высокую и пушистую елку, и дом наполнился ароматом хвои и морозного воздуха. На свету еловые иголки переливались разными оттенками зеленого — от изумрудного до оливкового. Казалось, что в ее ветвях поселилось волшебство.       — Ты зачем это притащил? — мрачно спросила Андромеда, скрестив руки на груди. Солнечная улыбка Теда словно озарила ее лучами света.       — Как зачем? Скоро Рождество.       — Мы же не в Хогвартсе.       Уже год, как там не были. Меда ни секунды не жалела, что сбежала с Тедом, разорвала брак с Рабастаном, нанесла оскорбление своей семье и Лестрейнджам и была выжжена с семейного древа. Сначала она немного опасалась, что жизнь с магглорожденным равна жизни с нищим: почему-то некоторые чистокровные волшебники считали всех магглов априори до неприличия бедными, но оказалось, что это не так. Золотых галлеонов у старших мистера и миссис Тонкс действительно не было, зато обычных долларов и фунтов более чем хватало; отец Теда работал в посольстве, мать держала свой магазин парфюмерии, бабушка и дедушка по отцовской линии владели своей фермой, по материнской — своим рестораном… Они с Тедом получили возможность жить отдельно в своем доме — уютном особняке в приличном районе Лондона, их свадьба по пышности ничем не отличалась от свадеб чистокровных, которые ранее посещала Меда в качестве гостьи, и в браке она ни в чем не нуждалась. У нее была работа, но потому, что она хотела работать и делать карьеру, а не быть красивой домохозяйкой. Из одной роскошной жизни Андромеда просто переехала в другую, но в новой жизни было кое-что еще, что-то кроме материальных благ. Например, эта елка.       — Только не говори, что вы никогда не наряжали елку! — изумился Тед.       Меда медленно покачала головой.       — Никогда-никогда? — упавшим голосом уточнил он. Таким сочувствующим тоном, будто Андромеда призналась, что в детстве ее ежедневно для профилактики секли розгами.       — А зачем? — спросила она. — Толку же никакого. Если мы устраивали светские вечера, то, конечно, украшение в зале было, обычно именно елка, но только на время, и я понятия не имею, где родители ее брали.       Тед озадаченно потер затылок, но тут же снова просиял:       — Значит, ты нарядишь елку сейчас! Впервые! Сделаем это вместе!       Меда скептически вскинула бровь.       — Я планировала провести выходной иначе.       — Ты просто не пробовала. Это правда очень весело, — Тед раскрыл коробку, в которой блестело множество елочных игрушек. — Смотри, многие здесь еще с викторианской эпохи, как говорит бабушка Мод, но я думаю, сделаны они позже, пусть и похожи на викторианские. Я купил кое-какие новые, — он указал на коробки рядом с елкой. — А еще мы повесим носки над камином. И венки из остролиста. И омелу. Но сначала украсим елку…       Он был настолько полон энтузиазма и энергии, что Меда не решилась возражать — да и невозможно было. Тед все равно начал бы делать то, что только что описал — вместе с женой или самостоятельно. Постепенно он бы обязательно втянул в это и Меду: как правило, у него получалось добиваться своего. Мягко, никогда не настойчиво, но всегда. И всегда Андромеда была рада, что не отказала ему.       — Поставишь ее в центре гостиной? — спросила она. Тед восхищенно на нее уставился.       — Ты все-таки не против?       Меда неопределенно повела плечом.       — В центре гостиной будет нормально? — уточнил Тонкс. — Тогда давай там.       Дизайном комнат занималась Андромеда: просторную гостиную заливал мягкий утренний свет из выходящих на террасу огромных окон, над камином из черного мрамора висела хрустальная люстра, стоящие у стен диваны и кресла были обиты натуральной кожей, а на полу лежал пушистый ковер ручной работы. В центре комнаты стоял низкий журнальный столик из темного дерева, который Тед отодвинул в сторону, чтобы поставить на его место елку.

***

      — Это не центр!       Андромеда закатила глаза. Если бы Тед таскал елку без помощи магии — он бы уже свалился без сил и они угробили бы полдня, но благодаря левитирующим чарам пока на установку елки они потратили примерно полчаса.       — Но это же центр… — беспомощно протянул Тед.       — Нет, не центр, — Меда потерла переносицу. — Давай я сама?       — Нет, я сказал, что я сам установлю, — он упрямо нахмурился. — Как же тогда…       Андромеда опустилась в кресло, устав стоять. Тед поднял палочку, перемещая елку на пару миллиметров влево.       — Ну как?       — Не в центре. Правее.       Тед переместил елку на миллиметр вправо, и замер, ожидая вердикта жены.       — Да, — с облегчением сказала Андромеда, — Сейчас в центре.       — Тогда давай начнем ее украшать?       В коробке с игрушками некоторые в самом деле казались старинными. Меда рассматривала их с благоговейным восторгом: несмотря на то, что эти вещи делались руками магглов, они были настоящими произведениями искусства.       Тед наблюдал за Андромедой молча, боясь сделать лишнее движение, чтобы не спугнуть. Она любовалась игрушками, а он любовался ею, все еще до конца не веря, что эта девушка принадлежит ему. Что эта девушка — его жена.       Что у нее никогда в жизни не было рождественской елки.       — Какую игрушку повесить сначала? — первой нарушила тишину Андромеда.       — Какую хочешь?       Подумав, она выбрала изящного олененка из прозрачного стекла. Его шерстка была передана с помощью тонкой гравировки, а глаза были окрашены в глубокий синий цвет и блестели, словно настоящие. Андромеда аккуратно прикрепила игрушку на елку и критически осмотрела, проверяя, ровно ли он висит.       — Теперь моя очередь.       Рядом с олененком Тед повесил позолоченную шишку. Меда покачала головой.       — Чуть ближе. Они не на одной линии. Дай я сама, — она протянула руку к игрушке, но Тед свою руку не убрал, и пальцы Меды дотронулись до тыльной стороны его ладони. Их лица вдруг оказались очень близко и губы соединились — кто первым начал поцелуй, Андромеда не смогла бы сказать. Тед всегда целовал ее очень нежно, даже если они оба полыхали от страсти, в нем всегда была нежность. Сейчас — совсем легко и бережно. И недолго — кто первым отстранился, Меда тоже не поняла, но их губы разомкнулись.       — Неровно, — сказала она, и Тед перевесил шишку ближе. Меда все-таки поправила игрушку сама, и наконец ее удовлетворило положение.       Если бы Тонкс не был так сильно в нее влюблен, его бы обязательно раздражало ее стремление к этому вечному выстраиванию всего по линеечке, но он даже это находил в Андромеде милым. И понимал, почему для нее это важно: насколько он знал об обстановке в семье Блэков, неудивительно, что у Меды развилось обсессивно-компульсивное расстройство.       Из-за этого они наряжали елку до поздней ночи. Шарики, сосульки, колокольчики и прочие игрушки никак не желали висеть ровно, их приходилось поправлять и выстраивать так, как нужно; те, что висели ниже, они поправляли вручную, те, что выше — магией. Пару раз Тед был близок к краху, еще немного — и мог уронить елку, но в последний момент удавалось этого избежать и Андромеда даже не замечала опасности. Наконец все, абсолютно все игрушки занимали свои положенные места на ветвях душистой лесной красавицы.       — Разве не прекрасно? — Тед с восторгом осмотрел елку. — У тебя великолепный вкус, дорогая, я никогда не нарядил бы так красиво.       Меда спрятала улыбку — она знала, что его утомляет ее придирчивость. Всех утомляла ее придирчивость, в том числе ее саму, но поделать она ничего не могла, и очень ценила то, что Тед никогда не упрекает ее и не жалуется. И он был прав — было весело, а переливающаяся разноцветьем огоньков елка выглядела великолепно и радовала душу.       Молча Меда обняла Теда и уткнулась носом в его плечо — она очень редко обнималась первой, могла поцеловать, но к объятиям не привыкла настолько, что когда он обнимал ее без повода — до сих пор растерянно замирала. Тем ценнее были ее объятия — почти как подарок.       — Спасибо, — шепнула она.       — Да что ты, — Тед погладил ее по шелковистым черным волосам. — Я рад, что тебе понравилось. У нас будет самое лучшее Рождество, вот увидишь!       …неважно, что за окном их дома все далеко не радужно, что Пожиратели Смерти устраивают все больше нападений, что среди Пожирателей есть сестра и кузен Андромеды, что Тед принадлежит к тем, кого наверняка хотят убить первым — он поклялся и Меде в день их свадьбы, и сам себе, что никогда не оставит ее и не позволит ей страдать. Поэтому вся война и все беды оставались за окном, а у них в гостиной ярко горела веселая елка.       — Да, — тихо сказала Андромеда. — Это будет самое лучшее Рождество.