Салочки

— Ну ты и ублюдок, я же так оглохну! — усмехнулся Фрацн, почесав ухо. Дыра в коре дерева дымилась от попавшей в нее пули. Отверстие находилось в считанных сантиметрах от головы парня. — Ты даже не вздрогнул, когда я выстрелил, почему тогда ты вдруг потерял рассудок в ресторане? — угрюмо спросил Блэйд, убирая пистолет. Франц долго посмотрел на него. — Жизнь Элио стоит превыше твоей, превыше моей. Поэтому я и пошел искать его. — Ты в курсе, что из-за твоей раны босса едва не поймали? Кафка перестал улыбаться и пристально посмотрел на него. — Да-да, ведь ты отключился и ему пришлось дотаскивать тебя. А если бы ты сразу пошел с нами, этого бы не пришло. Меня бесит, что ты возомнил себя ебаным пупом земли. Нихера. Мир не крутится вокруг тебя, и преступность это не просто в песочнице замки строить. Прекрати вести себя как инфантильный ребенок с синдромом восьмиклассника. Твое поведение недостойно, чтобы ты мог называться наемником. Ты просто грязь, грязь которую подобрал босс и пригрел. Не будь ты так близок к нему, тебя бы выдворили еще после первого провала. А я поднял архивы, я знаю, что ты уже несколько раз крупно ошибался. Будь на месте босса, я бы давно пробил тебе твою несчастную пустую башку. Франц затих. «Элио ничего не говорил об этом, но почему? Неужели я правда подверг его опасности, когда решил помочь? Но разве никто другой не поступил бы на моем месте также? Это же как муравейник, без матки он не сможет существовать, так и здесь… без босса, Рабов больше не будет. Я не мог стоять в стороне», — думал он. — И чего же ты заткнулся? Такой счастливый был, а как на больную мозоль надавили, так сразу потерял самоконтроль? — Заткнись! — Франц резво поднялся с места и, стоя на одной ноге, замахнулся и ударил Блэйда, но тот спокойно принял удар и с легкостью снова уложил парня на спину. — Предсказуемо, — цыкнул Блэйд и харкнул в траву. — Но я в очередной раз убеждаюсь, что ты находишься среди наемников по случайности и великой удаче. Ты бесполезен. — Да я стольких убил, а ты еще смеешь заявлять мне про то, что я бесполезен. Послушай, ты, а ну иди-ка застрелись где-нибудь! Блэйд замер, и Франц вдруг понял, что именно сказал. Блэйд медленно потянулся к кобуре. Его рука сильно дрожала, а лицо исказилось от напряжения. — Послушай, замри! — выкрикнул Франц, поняв, что своей неосмотрительностью может лишиться коллеги. И хотя, как бы ему не нравился Блэйд, навыки у него были хорошие, и терять подобного сотрудника не стоило. — Ах ты ублюдушонок, смеешь свои силы на мне использовать? — прохрипел Блэйд и схватил Франца за ворот рубашки. — Как же ты жалок, ничего не можешь мне противопоставить даже, мерзавец мелкий. Опухоль «Рабов»! Опухоль, которую надо безжалостно вырезать! — Да отвали уже, я заебался слушать твое ворчание, старик! — Франц попытался оттолкнуть его от себя, но Блэйд воспользовался запрещенным приемом: надавил на раненную ногу. — Эй! — Надеюсь, ты сгинешь как можно раньше, — Блэйд поднялся и направился к машине. — Неужели ты оставишь меня здесь? — Франц приподнялся и посмотрел ему вслед, но тот даже не обернулся. Блэйд сел в машину и, когда та завелась, уехал. «Ты смотри-ка, реально уехал», — подумал Франц, после чего лег на спину и посмотрел на небо, которое едва было видно из-за крон деревьев. «Но… неужели я впрямь так ужасен, как он говорит?»

***

Пробыв у Серебряного Волка еще около получаса, Мурата с Кафкой вышли на улицу. К тому времени на улице стояла глубочайшая ночь, и Хидэо едва мог бороться с зевотой. Он не знал, куда податься: можно было вернуться в квартиру, но был шанс, что неизвестный, оставивший прослушку, может застигнуть его врасплох, пока он будет спать. С другой стороны, нужно было проверить квартиру на наличие похожих устройств, ведь могло оказаться, что этот диктофон не единственный. Он хотел узнать у Франца, как лучше поступить, но тот выглядел настолько обиженным, что Хидэо даже не знал, с какой стороны будет безопаснее подступиться. Наконец не придумав никаких обходных путей, он спросил напрямую: — Ты обиделся? — Нет, с чего ты взял? «Ну вот почему всегда так?» — обреченно подумал Хидэо. — Ты начал странно себя вести, когда я сказал про наше знакомство, тебя это обидело? — По твоему. я обижусь на такую ересь? Ты слишком высокого мнения о себе, — парень отмахнулся от него и направился к машине. «Да ты всем своим видом показываешь, чтобы я сейчас же начал падать к тебе в ноги и извиняться за свои слова, — подумал Хидэо. — Такое ощущение, что он действительно остался тем же ребенком, каким он был до вступления в группировку». — Ладно, как скажешь, — решил не сопротивляться офицер и сел сзади. — Я хотел узнать, как по твоему будет лучше: поехать в квартиру или снять номер на ночь. — А чего ты вдруг советоваться решил? Из-за меня же все началось, поэтому сам думай. Хидэо не мог удержаться и с тяжелым вздохом закрыл лицо ладонью. — Может, ты напрямую скажешь, чтобы я извинился? — Извиняйся, — Франц отвернулся от него. Хидэо был готов поставить сотню баксов на то, что он сделал это из-за стыда. — Извини, я неудачно выразился, я не хотел тебя обидеть. «Почему я сижу и извиняюсь, если и впрямь Кафка виноват в том, что заглушка появилась в моем доме? Хотя, это еще не факт, может, я проявил неосторожность из-за которой стало известно, что я с ним работаю». — Так как я работаю с тобой, я тоже несу ответственность за то. Похоже, такой ответ устроил Кафку, потому что он заметно расслабился и даже улыбнулся. — Если тебе все еще интересно, то думаю, что лучше будет вернуться в квартиру. — Почему? — Если этот ублюдок явится, с ним можно будет разобраться прям там. Хидэо тяжело вздохнул: и вот снова его квартира превращалась в поле боя. Это его крайне не устраивало, но а что было еще делать? По дороге Мурата обдумывал свое отношение к Францу. Раз уж все эти эмоции не влияние загадочного гипноза, то выходит, он влюбился в человека, которого, по идее, должен ненавидеть всей душой. И буквально пару месяцев назад он так и делал, но теперь… что могло измениться за такой маленький срок? Как можно было так легко втрескаться, так еще и в такого человека? Хидэо давно не шестнадцать, чтобы подчиняться едва уловимому ощущению симпатии, и тут же начинать мечтать о семье и счастливом безоблачном будущем: он достаточно раз окунался в реальность, чтобы розовые очки успели разбиться. И все же, трепет в груди, когда он встречается взглядом с Францем, притрагивается к нему или слушает его, говорит о том, что Хидэо попал. Возможно, дело было в сексе, возможно еще в чем-то, но, на самом деле, это не имело значения. Хидэо понимал, что у их отношений не может быть будущего. Франц явно не собирался задерживаться рядом с ним, и, скорее всего, как только они закончат сотрудничать, парень исчезнет из его жизни также неожиданно, как и появился. Эта мысль оказалась такой пугающей и болезненной, что сердце екнуло в груди. К тому моменту они уже доехали до дома Хидэо, но мужчина никак не хотел выходить. А вдруг с Францем что-то случится? Может, это будет их последняя встреча? — Чего задумался? — спросил парень, посмотрев на Хидэо в зеркало. — А… да так, ни о чем. Франц повел плечом, после чего выбрался из машины и открыл дверь к Хидэо. — Прошу, — в ответ на недоуменный взгляд Мураты он добавил: — Не пялься на меня так, я с тобой сегодня останусь. — Серьезно?.. — Ага, если есть возможность поквитаться с этим ублюдком, я не хочу ее терять. Хидэо не смог сдержать улыбки, и вышел из машины. Стоя напротив немного потрепанного и сонного Франца, под глазами которого пролегли едва заметные тени, Хидэо как заколдованный уставился на него. В свете фонаря юноша выглядел таким прекрасным, но таким беззащитным, что мужчина не сдержался и поцеловал его. Мысль о скорой разлуке больно резанула по сердцу, и хотелось заглушить ее мягким и сладким привкусом губ Франца. Парень не сразу ответил и как будто даже собирался, словно в назидание за недавнюю обиду, но в итоге сжалился и посильнее прижался к нему. Внутри все не переставало трепетать от восторга смешанного с волнением. Хиджо не хотелось, чтобы это когда нибудь закончилось, но Кафка все же отстранился и сказал: — Давай зайдем уже, а то на улице как-то не очень. Мурата кивнул. Может, он просто так переживает запоздалую первую подростковую влюбленность? Но она вроде была не первая, тогда почему все так ярко ошущается? Оказавшись в квартире около десяти минут они проторчали в коридоре, не в силах оторваться друг от друга, после чего Хидэо все же решил осмотреть квартиру на наличие иных устройств. Франц же в это время пошел мыться. — Выдашь мне шмоток каких-нибудь? — Да, секунду. Порывшись в шкафу, Хидэо протянул ему свою старую пижаму, которую не хотел выкидывать из-за некоторой привязанности к ней, даже несмотря на то, что она была мала ему. Францу же пижама подошла отлично, только вот штаны он не стал надевать, а остался в одних трусах, чем заставлял Хидэо несколько смущённо отводить взгляд. — Да чего ты стесняешься, будто мы не трахались недавно, — усмехнулся Франц, когда увидел, как Хидэо резко отвернулся. Он сел в кресло и стал наблюдать за тем, как Хидэо возится с диваном, который не расправлялся, кажется, с момента покупки: мужчине банально не нужно было столько места, чтобы было удобно спать. — Может немного тесновато быть, — сказал Хидэо, сев на диван. — А еще у меня нет второго одеяла, поэтому… — Да господи, чего ты стесняешься как школьник, — Франц потушил свет и забрался к нему. Оказавшись так близко к нему, Хидэо невольно задержал дыхание. Да, между ними уже был самый близкий контакт, какой вообще может быть между людьми, но сейчас все ощущалось как-то иначе. Под одним одеялом было немного тесно, поэтому Франц плотно прижался к нему спиной и закрыл глаза. Не зная, куда девать руки, Хидэо сначала лежал смирно, положив их на себя, но уже через несколько минут в такой позе все тело начало затекать. Решив рискнуть, он осторожно перекинул руку через Франца, но так, чтобы не слишком сильно его касаться. Тот вдруг повернулся на другой бок и посмотрел ему в глаза. — Я не усаюсь, — в полголоса сказал он с улыбкой. — клади — не бойся. Хидэо вздохнул и приобнял его за талию. Франц не мог вспомнить, когда в последний раз лежал так с кем нибудь. Кажется, это было еще тогда, когда он, мучимый кошмарами, приходил спать вместе с мамой. Со своими многочисленными любовниками он пересекался только для секса, за которым не следовало никаких ласк. Точнее, парень сам отказывался, не видя в этом особого смысла. Но теперь, лежа в обнимку с Хидэо, который от такой посредственной близости волновался, кажется даже сильнее, чем от секса, ему вдруг стало так хорошо и спокойно. После бессонных долгих ночей на грязном матрасе в убитой квартире, даже под одним одеялом на жестком диване оказалось в разы приятнее. «Похоже… я старею, — подумал Франц, уткнувшись в ключицу Хидэо. — Интересно, ты все еще считаешь меня бесполезным спустя столько лет, Блэйд? Я все еще обуза для тебя?»