Освободи меня

Поглощённый воспоминаниями,

В безвыходности от чувства собственной вины.

Окружённый упрёками.

И все знают…

Когда небо проясняется,

Ты выбрасываешь всё из головы

И убираешь все зеркала.

Чтобы не видеть то, чего не смог скрыть морфий…

Расколотые лица на полу.

И эта сломанная маска не служит более тебе.

Она летит над городом, отбрасывая светлые тени…

Но ты — позади.

Вместе с тысячей встревоженных людей.

Ты потерял дар речи,

Ты ослеплён своим горем.

Она летит над городом, отбрасывая светлые тени…

И управляет каждым шагом.

Но ты до сих пор одинок.

Ведь ангелы не возвращаются…

(Delain — Shattered)

***

      «— Это было потрясающе! — восторженно воскликнул Коул, голос мальчика дрожал от переполняющих его эмоций. — Парк просто невероятный! И Джерри такие прикольные!       Хэнк уверенно вёл машину по пустынной ночной трассе. В это время года дорога покрывалась ледяным настом, и он старался быть особенно осторожным. Его взгляд метался между зеркалом заднего вида, где дети смеялись и болтали, и дорогой впереди. Он не мог сдержать улыбку, глядя на их счастливые лица. Это был редкий момент, когда вся семья собралась вместе. Почти вся.       Элиза, жена Хэнка, уже месяц почти не появлялась дома. Её работа в юридической фирме занимала всё её время и силы. Она была требовательной матерью, и её амбиции отражались на детях. Старшая дочь, Эмма, с ранних лет была погружена в учёбу, идя по стопам матери. Она редко приезжала домой из-за загруженности, предпочитая жить в кампусе.       Они долго откладывали празднование дня рождения Коула, поэтому Эмма, едва переступив порог родного дома, предложила устроить праздник в новом парке развлечений, и Хэнк с радостью согласился. Они провели там весь день, наслаждаясь атмосферой и веселясь от души, и покинули его только к закрытию.       — Да, было здорово, — Эмма рассмеялась, поправляя ремень безопасности на брате, который всё время ёрзал на сиденье.       — Жаль, что мама не смогла поехать, — тихо сказал Хэнк, не отрывая взгляда от дороги.       — Я уже выслушала от неё целую лекцию, — Эмма закатила глаза, но в её голосе звучала лёгкая грусть. — Но я так редко вас вижу. Кто знает, когда у нас будет ещё такой день?       — Но ты обещала приехать на Рождество! — Коул повернулся к сестре, его лицо светилось надеждой.       — Раз обещала, значит приеду, — Эмма улыбнулась, и её глаза засияли.       Коул засмеялся и начал рассказывать о своих приключениях в парке. Они оба притихли, когда из радио заиграла любимая песня Хэнка.       — Ой, сделай погромче! — оживилась Эмма.       — Приучил на свою голову, — Хэнк рассмеялся и включил музыку громче.       Все трое наслаждались моментом. Хэнк следил за дорогой, иногда подпевая под музыку. Эмма и Коул вторили ему, их голоса звучали нестройно, но это не имело значения. В какой-то момент на пустынной трассе появился грузовик. Он ехал слишком быстро, его фары ослепляли. Хэнк не успел среагировать. Яркий свет ударил ему в глаза, и он потерял контроль над автомобилем.       Время словно замедлилось. мужчина пытался удержать руль, но машина уже неслась в кювет. Коул закричал, Эмма вжалась в сиденье. Мир вокруг них рушился, и они ничего не могли сделать. Всё вокруг погрузилось в темноту, и наступила тишина…       Девушка открыла глаза. Боль пронзала каждую клеточку её тела, словно тысячи осколков впивались в кожу. Всё вокруг было перевёрнуто вверх дном, машина напоминала смятую жестяную коробку. Её отец и брат лежали без сознания, их дыхание было едва уловимым. Она посмотрела в окно — снаружи виднелся грузовик, который стал причиной аварии. Он тоже был перевёрнут, словно гигантская игрушка, потерявшая свою форму.       Каждое движение отдавалось резкой болью в голове, будто тысячи игл впивались в мозг. Эмма со стоном прижала ладонь к виску, но тут же отдёрнула, почувствовав липкую, горячую кровь. Перед глазами всё расплывалось, но она старалась не поддаваться панике. Ей нужно было оставаться в сознании, несмотря ни на что.       Преодолевая боль, она расстегнула заклинивший ремень безопасности и поползла к брату. Коул лежал неподвижно, его лицо было бледным, а дыхание — слабым. Она пыталась докричаться до него, но всё было тщетно.       — Эмма… — раздался хриплый голос отца с водительского места.       Девушка дёрнулась в его сторону, её пальцы коснулись его плеча. Прикосновение было слабым, но даже оно отозвалось болью в ушибленной части тела Хэнка.       — Со мной всё… в порядке, — голос Эммы дрожал, но она старалась говорить уверенно. Паника накатывала волнами, но она цеплялась за остатки разума, стиснув зубы и впившись ногтями в ладони. — Я не могу привести в сознание Коула!       — Что? — переспросил Хэнк, пытаясь осознать происходящее.       Эмма порылась в карманах и выругалась, обнаружив разбитый телефон на полу. Она потянулась за ним, но резкая боль пронзила висок, заставив её застонать.       — Эмма! — воскликнул Хэнк, его голос был полон тревоги.       — Всё нормально, — попыталась успокоить его Эмма, хотя её голос дрожал. — Телефон разбился.       Хэнк нащупал рацию в темноте. К счастью, она уцелела, и он смог вызвать помощь.       — Скоро… Они скоро будут здесь, — пробормотал он, пытаясь успокоить себя и дочь.       Мужчина отстегнул ремень безопасности и, преодолевая боль, обернулся к детям. Эмма была вся в крови, её лицо было покрыто ссадинами, но она держалась, пытаясь привести в чувство брата. Коул лежал без движения, и это пугало Хэнка больше всего. Он взглянул в окно и увидел грузовик. Боль отступила, уступая место гневу. С третьей попытки он выбил заклинившую дверь.       — Оставайтесь здесь, — скомандовал он, стиснув зубы. — Лучше не трогать Коула до прибытия помощи.       — А ты куда? — испуганно спросила Эмма, её голос дрожал. Она прижала брата к себе, словно пытаясь защитить его от всего мира.       — Я сейчас вернусь, — ответил Хэнк, его голос был твёрдым, несмотря на боль.       — Папа! — крикнула Эмма, но Хэнк уже исчез в снежной мгле.       Добравшись до кабины грузовика, Хэнк с трудом потянул дверь на себя. Она поддалась только после долгих усилий. Внутри он замер, увидев безжизненное тело водителя. Видимо, разогнавшись по скользкой дороге, тот не пристегнулся и стал жертвой своей беспечности. Хэнк тяжело вздохнул, пытаясь унять гнев, но внутри всё ещё клокотала ярость. С силой захлопнув дверь, он вернулся к детям.       К счастью, помощь прибыла быстро. Пока Хэнк помогал парамедикам вытаскивать Коула из машины, Эмма стояла в стороне, словно тень. Она смотрела, как её брата бережно укладывают на носилки. Адреналин, который помогал ей держаться, начал ослабевать, и мир вокруг снова обрушился на неё. Эмма почувствовала, как темнота накрывает её сознание, и рухнула в снег, погружаясь в беспамятство.       — Эмма! — закричал Хэнк, бросившись к дочери. Его сердце сжалось от страха и отчаяния. Он упал на колени рядом с ней, пытаясь привести её в чувство. Но Эмма не отвечала.       Эмма медленно пробуждалась, словно выныривая из глубин вязкого, тёмного сна. Её сознание, затуманенное лекарствами, не сразу возвращалось к реальности. Тело отзывалось на каждое движение тупой, ноющей болью, словно каждый нерв был натянут до предела. Она открыла глаза, но всё вокруг расплывалось, как в тумане. Больничная палата, где она лежала, казалась пустой, и только тихий писк приборов нарушал эту звенящую тишину.       Девушка почувствовала, как её охватывает волна тревоги. Она попыталась сесть, но слабость сковала её, будто невидимые цепи. Её сердце забилось быстрее, паника начала нарастать. Мысли о Коуле терзали её, не давая покоя. Где он? Что с ним случилось? Эти вопросы набатом звучали в её голове, порождая тревогу.       Она снова попыталась встать, но ноги подкосились, и девушка рухнула обратно на подушку. Закрыв глаза, Эмма пыталась успокоить своё дыхание, однако страх не отступал. Она чувствовала, как он захватывает её, словно парализуя. Но даже в этом беспомощном состоянии она знала, что должна быть сильной. Ради Коула, ради семьи. Знала, что они справятся. Они всегда были вместе, несмотря ни на что.       Повернув голову к окну, Эмма увидела, что за окном уже давно рассвело. Слабость навалилась на неё, как тяжёлое одеяло, сковывая движения. Сон вновь манил её своими тёмными объятиями, но внезапный крик матери, раздавшийся из коридора, вырвал её из этого плена. Её сердце заколотилось быстрее, и, превозмогая боль, она с трудом поднялась с постели.       Её движения были неуклюжими, будто она продиралась сквозь густое, вязкое болото. Эмма выдернула катетер из вены, чувствуя, как жгучая боль разливается по руке, и, шатаясь, направилась к источнику звука. В конце коридора она увидела своих родителей и двух врачей. Элиза сидела на стуле, её руки были крепко сжаты в кулаки, а пальцы впивались в волосы. Слёзы текли по её лицу, оставляя мокрые дорожки. Голос Хэнка дрожал, а иногда срывался на крик, мужчина громко и яростно кричал на одного из докторов.       Только подойдя ближе, Эмма заметила, что один из врачей был андроидом. Он молча слушал оскорбления, не пытаясь защитить себя или возразить. На его униформе было столько человеческой крови, что от одного вида Эмму затошнило. Но она не остановилась, продолжая свой путь. Её ноги подкашивались, и она цеплялась за поручни на стене, чтобы не упасть.       — Мама… папа… — прошептала она, чувствуя, как её сердце сжимается от тревоги.       Элиза не отвечала, её плечи сотрясались от рыданий. Хэнк, стоявший рядом, обернулся к дочери. В его глазах блестели слёзы, но это были слёзы боли, не отчаяния. Эмма впервые увидела в его глазах такую глубокую, всепоглощающую боль, что у неё перехватило дыхание.       — Что… что случилось? — спросила она дрожащим голосом. — Где мой брат?       Хэнк не смог вымолвить ни слова. Его лицо исказилось мукой, и Эмма поняла, что случилось нечто ужасное. В этот момент её мир рухнул, и ледяная волна страха захлестнула её.       — Его нет… — голос отца дрогнул, словно он не мог поверить собственным словам. Слёзы хлынули из его глаз, и он больше не пытался сдерживать их. — Его больше нет…»

***

      Весь день Эмма провела в полицейском участке, погрузившись в изучение рапорта по своему делу. Коннор как всегда был рядом, готовый поддержать её. Он внимательно просматривал каждую деталь расследования, о которой Эмма могла бы уже забыть. За работой женщина теряла счёт времени, полностью сосредотачиваясь на расследовании. Только Коннор с привычной заботой напоминал ей о необходимости сделать перерыв. В эти редкие моменты Эмма отвлекалась от дела, которое уже семь лет преследовало её.       К своему удивлению, она обнаружила, что может говорить с Коннором о чём угодно. Их общение было лёгким и естественным, словно они знали друг друга всю жизнь. Стены, которые Эмма возводила вокруг себя годами, растворялись без следа. Иногда она ловила себя на том, что заворожённо смотрит на него, когда он увлечённо рассказывает о чём-то, демонстрируя свои обширные знания. Но тут же одёргивала себя, оправдываясь усталостью.       Уже вечером Коннору поступил сигнал о новом случае с девиантами. Женщина отправила андроида за Хэнком, предварительно договорившись встретиться уже на месте преступления. У Эммы совсем не было желания искать отца по барам, а потом ещё выслушивать в свой адрес нелестные выражения. Но после ухода Коннора она не могла сосредоточиться на работе, её мысли то и дело возвращались к андроиду.       Женщина не пыталась понять, что за странные чувства охватывают её в последнее время. Она упрямо отгоняла нелепые предположения. Но сердце предательски сжималось, стоило только вспомнить его внимательный взгляд и мягкий голос.       Так и не сумев переключиться на работу, Эмма устало закрыла терминал, даже не дописав рапорт. Она вышла из участка, чувствуя, как вечерний прохладный воздух обволакивает ее, холодком оседая в легких. В голове всё ещё бушевал вихрь мыслей и чувств, не давая ей покоя.       На пороге она столкнулась с мужчиной, который спешил войти. Его лицо было встревоженным, глаза бегали, словно он не знал, с чего начать. Мужчина замер, увидев Эмму, и его взгляд вдруг стал сосредоточенным.       — Вы детектив Андерсон? — спросил он, и в его голосе прозвучала робкая надежда.       Эмма кивнула, хотя и не была уверена, что именно он хочет сказать.       — Я хотел… спросить кое о чём, — продолжил мужчина, и его голос дрогнул. — Это очень важно.       Эмма почувствовала, как её сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Она оглядела незнакомца, пытаясь понять, что могло привести его сюда. В его глазах читалась тревога, а лицо было напряжённым.       — За консультацией вам в другой отдел, — устало ответила женщина, копаясь в кармане в поисках ключей от машины. — Но это завтра. Он уже закрыт. А теперь, с вашего позволения…       — Стойте! — выпалил мужчина, вдруг хватая Эмму за руку. Его прикосновение было резким и неожиданным, и женщина, вздрогнув, подняла на него взгляд, полный суровой решимости. Осознав свою оплошность, он тут же отпустил её, словно обжёгшись. — Простите, но только вы можете мне помочь.       Женщина скрестила руки на груди и, слегка наклонив голову, обратила на незнакомца внимательный взгляд.       — Мне сказали, вы расследуете убийство Тодда Уильямса, — произнёс мужчина, его голос дрожал.       — Вам что-то известно? — Эмма напряглась, пристально глядя на него.       Мужчина замотал головой, но его взгляд вдруг стал печальным и задумчивым. Он опустил глаза, словно размышляя о чём-то глубоко личном.       — Я хотел спросить… Узнать… Его… его убила… андроид? — выдохнул он, наконец подняв взгляд на Эмму. В его глазах мелькнула слабая искра надежды.       Мужчина был в смятении, его лицо выглядело изнеможденным, как будто он не спал уже несколько дней. Тени под глазами залегли глубокими впадинами, а взгляд был тусклым и усталым. Каждый его жест говорил о том, что он на грани, что его силы на исходе. Он выглядел так, как если бы его мир рухнул, оставив за собой лишь пепел и пустоту.       — Вообще-то я не имею права разглашать детали расследования… — но этот потерянный взгляд зацепил Эмму за живое. Она тяжело вздохнула и кивнула: — Эта информация уже просочилась журналистам, поэтому… Да. Это правда.       Услышав её ответ, незнакомец судорожно выдохнул, словно из него вырвался весь воздух. Его лицо исказилось, и он зажмурился, будто пытаясь удержать слёзы, которые готовы были вот-вот пролиться. Эмма замерла, не зная, что сказать. Его реакция была такой сильной, что она почувствовала себя виноватой, хотя не сделала ничего плохого. Её слова как нож вонзились в его сердце, оставив глубокую рану.       Эмма пристально следила за мужчиной, и внезапно её охватило странное ощущение — она уловила нечто важное.       — Вы видели этого андроида?       Мужчина вздрогнул, словно от удара, и испуганно замотал головой. Эмма мгновенно почувствовала, что он лгал, но её внимание привлекла другая, более важная деталь: его страх был не просто реакцией на смерть Тодда. Она поняла, что все его переживания были связаны именно с этой женщиной-андроидом. Он не просто видел её — он знал её. И не хотел верить, что она могла быть как-то причастна к убийству. Эмма в какой-то степени разделяла его чувства. Она ведь тоже тогда не смогла выдать двух беглянок, которых обнаружила в старом доме.       — Знаете, я думаю, это была самооборона, — тихо выдала Эмма, и незнакомец вновь поднял на неё глаза. — Улики это доказывают.       Мужчина долго смотрел на неё, пытаясь понять, насколько она искренна. Затем он спросил:       — Вы будете продолжать искать её?       Женщина молча кивнула, и этот короткий ответ не порадовал мужчину. Но её следующие слова снова заставили глаза незнакомца загореться надеждой:       — Девиантов сложно выследить. С каждым потерянным днём их становится всё труднее найти. И новых случаев тоже прибавилось.       — Спасибо, — его губы дрогнули в слабой улыбке.       Только сейчас Эмма осознала, какие отношения связывали этого мужчину и беглую женщину-андроида. В её сердце разливалось тепло, смешанное с удивлением. Андроид была дорога ему так, как никто другой. Это было странно, но Эмма чувствовала, что это правда. Неужели между двумя такими разными существами, как человек и андроид, возможно нечто большее, чем просто дружба или сотрудничество? И Эмма, видя переживания незнакомца, сама того не желая, начинала верить в невозможное. Он уже хотел уйти, но женщина остановила его.       — Если хотите, я сообщу вам, когда появятся какие-нибудь новости.       Она понимала, что разглашать какие-либо детали гражданскому — это серьёзная повинность. Эмма всегда была образцовым детективом и никогда не нарушала закон. Но сейчас, глядя на мужчину с разбитым сердцем, жалость брала верх над разумом.       — Алекс, — представился мужчина, с благодарностью кивая в ответ. — Она действительно очень хорошая.       Продиктовав номер своего телефона, мужчина ещё раз поблагодарил Эмму и ушёл. Женщина застыла возле полицейского участка, её сердце билось часто и неровно. Мысли лихорадочно метались в голове и никак не хотели успокаиваться. Почему она поступила так? По какой причине эти невозможные отношения между человеком и андроидом тронули её до глубины души? Почему взгляд Алекса, когда он говорил о беглянке, казался ей таким знакомым?       Эмма медленно, словно во сне, подняла руку и коснулась своих губ, вспоминая их с Коннором поцелуй во время задания. И только сейчас Эмма поняла почему. Она уже видела этот взгляд. В своём отражении в зеркале. Когда думала о своём напарнике-андроиде.       Трезвонящий в кармане телефон вырвал женщину из мыслей.       — Эмма, — послышался на другом конце немного растерянный голос Коннора. — Я дома у лейтенанта…       — Дай угадаю: он пьян и послал тебя куда подальше, — вздохнула Эмма. — Скоро буду.       Закончив звонок, женщина вновь задумалась над своими чувствами. Она не хотела принимать правду. Верить в то, что могла испытывать что-то к тому, кто абсолютно лишён любых чувств.

***

      Кэра, впервые переступив порог особняка Златко, не могла даже представить, что её жизнь примет такой неожиданный оборот. Она думала, что в самом худшем варианте он их прогонит или вызовет полицию. И если бы не Лютер, который решил помочь им, они с Алисой погибли бы.       Андроид была слишком неопытна в общении с людьми, чтобы сразу распознать, кто из них хороший, а кто плохой. Алекс, которому она доверилась, проявил искреннюю доброту и заботу. Даже не зная всей правды, он окружал их теплом и защитой. Именно поэтому Кэра привязалась к нему всем своим механическим сердцем. И именно по этой причине ей пришлось покинуть его.       Мысли об Алексе не давали ей покоя, когда она наблюдала за Алисой, сидящей на диване у камина. По её грустному взгляду, устремлённому на огонь, Кэра понимала, о чём она думает. Алиса скучала по Алексу, по его заботе, по тем спокойным дням, которые они проводили в его квартире. Там они чувствовали себя защищёнными, и Кэра винила себя за то, что разрушила этот идеальный мир. В своём стремлении защитить девочку, андроид, возможно, совершила самую большую ошибку — оставила Алекса, единственного человека, который искренне заботился о них обеих. Она понимала, что её поступок был эгоистичным, что она могла бы попытаться объяснить ему всё, найти способ остаться рядом, несмотря на все трудности. Но страх и неуверенность взяли верх, и она выбрала путь, который, как ей казалось, был правильным, но который причинил боль всем, кого она любила. Жалела ли сама Кэра об этом? Конечно, да. Она пожалела о своём решении практически сразу, как только захлопнула за собой дверь его квартиры. Но именно тогда же андроид решила, что обратного пути нет.       Лютер уверял, что знает людей, которые помогут им покинуть страну. Кэра не могла не верить ему, ведь другого выхода у неё не оставалось. Она терпеливо ждала, пока бывший слуга Златко соберёт всё необходимое в поездку. Андроид наблюдала за молчаливой Алисой, чувствуя, как её сердце сжимается от тревоги. Она предугадывала, что девочка снова расстроится, вспомнив их побег от Алекса.       Кэра осторожно подошла к Алисе, сидевшей на краешке дивана, и присела рядом. Девочка смотрела на огонь в камине, её глаза блестели от слёз. Кэра не знала, как начать разговор, боясь услышать упрёки. Тишина, нарушаемая лишь треском пламени, давила на них. Алиса первой нарушила молчание, её голос дрожал от грусти:       — Я скучаю по Алексу. И по Лео.       Кэра вздохнула и перевела взгляд на спину девочки. Её губы тронула печальная улыбка.       — Я тоже, — тихо призналась она.       Алиса резко обернулась, её глаза вспыхнули надеждой.       — Тогда давай вернёмся! Я уверена, он всё поймёт.       В её голосе звучала такая мольба, что Кэра почувствовала, как её сердце обливается тириумом, хотя это и было невозможно. Она сжала руки Алисы, пытаясь защитить девочку от жестокого мира.       — Мы не можем вернуться, — тихо сказала она, стараясь не выдать своих чувств. — Мы ему врали. Притворялись теми, кем не являемся. Ложь отталкивает людей. Я не могу быть уверена, что Алекс относился бы к нам так же, если бы знал правду.       — Но ты не знаешь…       — Не знаю, — спокойно ответила Кэра. — Поэтому не могу рисковать. Ты — всё, что у меня есть. Ты важнее всего на свете.       Алиса ничего не ответила, её глаза наполнились слезами. Она смиренно опустила голову, соглашаясь с решением Кэры. Андроид обняла её, чувствуя, как её плечи дрожат от сдерживаемых рыданий.       — Всё готово, — Лютер появился на пороге гостиной.       Кэра вопросительно посмотрела на Алису. Та кивнула, её взгляд был полон решимости. Кэра поднялась с дивана, её движения были уверенными, но внутри неё бушевал вихрь эмоций. Когда они подошли к Лютеру, её брови сдвинулись, словно она вспомнила что-то важное.       — Ты говорил, что путь неблизкий? — переспросила она, переводя обеспокоенный взгляд на Алису. — Нужно взять тебе что-то поесть в дорогу.       Не дожидаясь ответа, Кэра скрылась в столовой. Лютер посмотрел на Алису, в его глазах читалось недоумение.       — Она не знает? — уточнил он.       Алиса отвела взгляд, её голос дрожал:       — Она забыла.       — Почему ты не скажешь ей?       Алиса посмотрела на Лютера с ужасом в глазах.       — Боюсь, — прошептала она.

***

      Автомобиль Эммы плавно затормозил у дома её отца. Как же давно она не была здесь... Время будто остановилось, и она замерла, разглядывая знакомое здание. Воспоминания накатили волной, захлестнув её с головой. Она вспомнила, как отец, полный гнева, бросил ей в спину: «Не возвращайся...»       В тот момент её сердце сжалось от боли, и она уехала, не оглянувшись. Но теперь, стоя перед домом, женщина почувствовала, как прошлое вновь оживает. В ушах звучали его слова, и она вновь ощутила тяжесть вины и беспомощности. Будто вернулась в те дни, когда каждый её шаг был направлен на то, чтобы вытащить отца из очередной беды.       Выдохнув напоследок, Эмма вышла из машины. Приблизившись к порогу, она уже приготовилась услышать о себе гневные реплики отца. Дверь ей открыл Коннор с виноватым видом. Будто заранее извинялся за состояние Хэнка. Только как раз это Эмме нужно было просить прощение у андроида за поведение отца. Раньше она только этим и занималась.       Вторым гостем, встретившимся на пороге, был Сумо. Его глаза загорелись, когда он учуял знакомый запах. Эмма, не ожидавшая такой бурной реакции, застыла на месте. Сумо, не теряя ни секунды, подбежал к ней и начал вилять хвостом так энергично, что казалось, будто он хочет взлететь. Его радость была столь искренней и безграничной, что Эмма не могла сдержать улыбку.       — Я тоже по тебе скучала, малыш, — присаживаясь на корточки, Эмма начала ласково трепать пса за ухом.       — Извини, что побеспокоил тебя, — произнёс стоящий рядом Коннор. — Но меня тревожит состояние лейтенанта.       Увлечённая встречей с Сумо Эмма совсем забыла о причинах своего появления в этом доме. Грустно улыбнувшись псу, она напоследок погладила его по холке и поднялась на ноги.       — Где он?       — В ванной. Попросил оставить его одного ненадолго.       Женщина шумно вздохнула, устало потирая переносицу.       — Это я должна извиняться за поведение своего отца… — Эмма замерла на полуслове, её глаза широко раскрылись от ужаса. Она заметила на полу кухни револьвер. Тут же подскочила к оружию и подняла его. — Это что такое?       В этот момент Хэнк наконец решил выйти из ванной. Мужчина уже был полностью одет и готов к поездке. Хотя его нетрезвый вид говорил о другом. Увидев дочь с его револьвером в руках, он уже заранее знал, что будет.       — Замечательно, — буркнул Хэнк, готовясь к нападению. — А она здесь что делает?       Эмма обернулась, и её ошеломленный взгляд устремился на отца.       — Это что такое? — женщина, не скрывая вспыхнувшего гнева, повторила вопрос, но уже громче.       — Это револьвер, — с лёгкой усмешкой произнёс лейтенант. — Неужели в вашей академии вас не научили разбираться в оружии?       Слова эти, как раскалённые угли, обожгли её душу, оставив после себя яростное пламя. Эмма с трудом подавила гнев, положив револьвер на стол с предельной осторожностью, словно это был не просто металл, а ядовитая змея, готовая укусить в любой момент.       — Коннор, пожалуйста, оставь нас, — произнесла она тихо, но твёрдо, не сводя взгляда с оружия. Её голос звучал ровно, но в нём скрывалась буря, готовая вырваться наружу в любой момент. — Нам с отцом нужно поговорить.       Андроид понял, что этот разговор не сулит ничего хорошего. Он видел, как напряжена Эмма, как её взгляд прикован к револьверу, словно к символу её внутреннего конфликта. Коннор знал, что ей лучше не мешать. Он молча кивнул и, не сказав ни слова, вышел, оставляя их наедине.       — Сколько же можно! — крикнула она, её голос эхом разнёсся по комнате, отражая всю бурю её эмоций. — Семь лет прошло, а ты всё такой же! Тебе по-прежнему на всё плевать! Может, тебе просто подставиться под пулю какого-нибудь преступника? Раз ты так жаждешь отправиться на тот свет! Хоть умрёшь героем, при исполнении! А не жалким трусом!       Хэнк молчал, его лицо оставалось бесстрастным. Он чувствовал, как голова раскалывается от боли, как будто кто-то вбивает гвозди в его виски. Похмелье настигало его, и он знал, что скоро боль станет невыносимой. Но даже это не могло сравниться с той болью, которую причиняли ему слова Эммы.       — Не нравится — никто не держит, — наконец ответил он, его голос был тихим, но в нём звучала твёрдость. Проигнорировав недовольный взгляд дочери, он взял со стола свой револьвер. Он не хотел спорить, не хотел ругаться. Он просто хотел, чтобы Эмма оставила его в покое. Чтобы все наконец оставили его в покое.       Но Эмма не собиралась так просто сдаваться. Её глаза горели гневом, а руки сжимались в кулаки. Она чувствовала, как её сердце разрывается на части от обиды и разочарования. Как же она могла так сильно любить отца и ненавидеть одновременно? Как могла надеяться, что когда-нибудь он изменится?       Эмма кричала, её голос срывался на хриплый шёпот, полный боли и отчаяния. Она не могла больше сдерживать гнев, накопившийся за годы.       — Сколько раз я отбирала у тебя револьвер? Сколько раз я умоляла тебя жить, хотя бы ради меня и мамы? — её голос дрожал, словно она вот-вот расплачется. — Ты никогда не думал о нас! Ты никогда не задумывался о том, как нам было тяжело! За семь лет моей жизни в Лос-Анджелесе ты ни разу не удосужился просто позвонить и спросить, как у меня дела. Ты делал вид, что меня не существует!       Хэнк медленно поднял голову, его глаза, обычно холодные и отстранённые, сейчас были полны боли и усталости. Он знал, что Эмма права. Он знал, что был плохим отцом, эгоистичным и слабым. Но он не мог изменить прошлое. Как бы ему не хотелось. Он мог только надеяться, что однажды она сможет простить его.       — Знаешь, ты прав, — выдохнула Эмма, её голос стал спокойнее, но в нём всё ещё чувствовалась горечь. — Я здесь по своему делу. Закончу его и ноги моей больше не будет в этом городе.       — Отлично. Вот иди и займись своим драгоценным делом, а меня оставь в покое.       Женщина шагнула к нему, её глаза сверкали от гнева.       — В отличие от тебя, у меня есть чувство долга, — прошипела она, её голос был холодным, как сталь. — Я обещала Фаулеру помочь тебе с расследованием. И собираюсь сдержать своё обещание. Нравится тебе это или нет.       Хэнк нахмурил брови, ощущая на себе её тяжёлый взгляд.       — Можешь не беспокоиться. С Джеффри я разберусь сам, — сказал он, пытаясь придать голосу твёрдость. — А ты можешь идти на все четыре стороны.       — Не волнуйся, я так и сделаю, — Эмма скрестила руки на груди и усмехнулась с издёвкой. — Когда помогу тебе с расследованием. Так ты хотя бы будешь под моим пристальным присмотром.       — Мне не нужна нянька.       — Правда? — она вопросительно изогнула бровь. — А судя по твоим выходкам, ещё как нужна.       Хэнк что-то пробормотал себе под нос и направился к двери, оставив Эмму в одиночестве. Её взгляд, полный решимости, провожал его до тех пор, пока он не скрылся за порогом.       Коннор стоял возле машины, терпеливо ожидая своих напарников. Его сочувственный взгляд скользнул в сторону Хэнка, который медленно выходил из дома. Андроид явно всё слышал, и мужчина, не желая выслушивать ещё и нравоучения от андроида, молча протянул ему ключи от автомобиля.       — Ты за рулём, — коротко сказал он. — Я сейчас не в лучшем состоянии.       Коннор кивнул, наблюдая, как Хэнк, морщась от головной боли, с трудом усаживается на пассажирское сиденье.       — Только нужно подождать, пока она там перестанет метать молнии и выйдет.       Время тянулось, как густая смола, а Эмма всё не появлялась. Количество выпитого алкоголя ещё сильнее давало о себе знать Хэнку. Он уже тысячу раз пожалел, что согласился поработать сегодня. Отсутствие дочери превратило его в комок нервов, натянутый до предела. Взгляд мужчины невольно скользнул в сторону дома, где она всё ещё находилась.       — Погляди, долго она ещё там.       — Хорошо, лейтенант, — учтиво ответил Коннор и вышел из автомобиля.       Дом встретил его тишиной. Сумо, свернувшись калачиком, дремал у компьютера, лишь на мгновение подняв взгляд на гостя. Но внимание андроида сразу привлекла женская фигура, неподвижно застывшая у кухонного стола. Эмма, держа в руках старую фотографию младшего брата, казалась погруженной в свои мысли.       Коннор тихо подошёл ближе, стараясь не нарушить её уединение. Он обошёл её, чтобы оказаться прямо перед ней, но Эмма даже не шелохнулась. Стояла, словно окаменев, её глаза были устремлены на лицо брата, она будто пыталась запечатлеть его черты в своей памяти.       — Я сейчас, — наконец тихо произнесла она, её голос звучал хрипло и надломлено. — Сейчас выйду.       Ещё до приезда Эммы, андроид случайно наткнулся на эту фотографию. Он понимал, что именно тот, кто изображён на ней стал причиной глубокой печали Хэнка и Эммы. Смерть Коула оставила неизгладимый след в их сердцах.       Хэнк переживал горе по-своему. Он не пытался скрыть боль, которая разрывала его изнутри. Алкоголь, когда-то помогавший заглушить тоску, теперь казался лишь горьким утешением, лишь на мгновение притупляющим остроту потери. Работа, которую он когда-то любил, теперь вызывала только отвращение. Он больше не находил в ней ни радости, ни смысла. Жизнь потеряла краски, превратилась в бесконечную серую пустоту. Ему было безразлично, что о нём думают другие, он потерял интерес к миру вокруг. Вместе с сыном он утратил и себя, оставив лишь оболочку, пустую и холодную.       Эмма смотрела на фотографию с невообразимой тоской. Её взгляд был полон печали и воспоминаний, которые невозможно было забыть. Её прежняя решимость угасла, оставив место лишь боли. В её глазах читалось, как она скучает по брату, как каждый день его отсутствия оставляет рану в душе. Но Эмма продолжала держать всё это внутри, воздвигая вокруг себя невидимые стены, чтобы никто не мог потревожить ее раны.       Поэтому Коннор не хотел давить на напарницу, решив дать ей еще немного времени. В ответ он лишь коротко кивнул и направился к выходу. Уже у самой двери он услышал тихие всхлипы, которые разорвали тишину. Эмма всё ещё стояла спиной к нему, а фотография лежала на столе, как молчаливый свидетель её боли. Её плечи дрожали, и андроид понял, что она плачет.       За время, проведённое с напарницей, Коннор заметил, что она никогда не показывала свою слабость. Даже с отцом, который был ей так нужен, Эмма сохраняла дистанцию. Но стоило ей взглянуть на фотографию, как перед глазами пронеслись тяжёлые воспоминания, и боль, словно невидимая волна, вырвалась наружу, разрывая её изнутри.       Женщина пыталась сдержать слёзы, но они предательски текли по щекам. Она не услышала, как закрылась дверь за Коннором, но надеялась, что осталась одна. Однако надежды рассыпались в прах, когда она почувствовала на плече чьё-то прикосновение.       Эмма отняла руки от лица и медленно обернулась. Перед ней стоял Коннор. Его взгляд был полон сочувствия и понимания. Андроид приблизился к ней осторожно, будто спрашивая разрешения, и медленно притянул женщину к себе, заключая в объятия.       Сначала Эмма напряглась, словно натянутая струна, но потом позволила себе расслабиться. Его механическое сердце билось ровно и уверенно, как будто пытаясь успокоить её собственное. Слабость вдруг взяла верх, и слёзы хлынули с новой силой, как прорвавшаяся плотина. Уткнувшись в его грудь, Эмма перестала сдерживаться и зарыдала, как ребёнок.       Коннор обнимал её, чувствуя, как всхлипы сотрясают её тело. Он ощущал, как она прижалась к нему ещё крепче, сминая в кулаках ткань его пиджака. Андроид понимал, что женщине нужно было выплеснуть всю ту боль, которую она долго держала в себе. И он надеялся, что поступил правильно, что его объятия могут стать тем самым спасательным кругом, который ей был сейчас так необходим.       Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем Эмма смогла прийти в себя. Она мягко отстранилась от андроида, аккуратно вытерла слёзы и подняла голову, стараясь совладать со своими эмоциями. Коннор продолжал нежно придерживать её за плечи, словно боялся нарушить хрупкий момент.       Их взгляды встретились: карие глаза андроида, полные тепла и заботы, и её собственные, всё ещё влажные от слёз. В этот миг Эмма вспомнила их поцелуй у бара. Сердце её забилось быстрее, дыхание стало прерывистым, а внутри разгоралось пламя, которое она пыталась сдерживать, но оно неумолимо рвалось наружу.       Эмоционально слабая, она пыталась спрятаться за стеной безразличия, но это чувство, это непрошеное желание вновь ощутить тот поцелуй, почувствовать его тепло и нежность, накрыло её, как волна, неудержимая и неизбежная. Она хотела утонуть в его глазах, раствориться в его объятиях, забыть обо всём, что её тревожило.       Громкий сигнальный гудок отцовского автомобиля разорвал тишину, словно выстрел, заставив Эмму вздрогнуть и очнуться. Она испуганно отвела взгляд, боясь снова встретиться с глазами Коннора.       — Я быстро приведу себя в порядок и выйду к вам, — тихо сказала женщина. Голос её дрожал, но она пыталась говорить уверенно. Уже у двери ванной комнаты она остановилась, обернулась и посмотрела на Коннора: — Спасибо.       Его взгляд был полон понимания и сочувствия. Он слабо улыбнулся, будто говоря: «Я здесь, я с тобой».       Дождавшись, когда напарник исчезнет за дверью, Эмма медленно направилась в ванную комнату. Остановившись перед зеркалом, она взглянула на своё отражение. Косметика умело скрывала следы недавних слёз, но глаза выдавали её. Они были наполнены глубокой печалью и вместе с тем странным, необъяснимым теплом.       Воспоминания о нежных объятиях андроида, о его внимательном, почти человеческом взгляде вновь всколыхнули её сердце. Оно забилось быстрее, как будто пытаясь вырваться из груди. Эмма пыталась убедить себя, что всё это — лишь его программа, искусная имитация чувств. Но сердце, казалось, знало лучше. Оно твердило ей, что в этом андроиде есть что-то настоящее, что-то, что заставляет её саму чувствовать.       Эмма вспомнила того мужчину у участка, который без колебаний полюбил беглую женщину-андроида. Его поступок казался ей чем-то невероятным, почти фантастическим. И теперь, глядя на своё отражение, она поняла, что её собственные чувства к Коннору могут быть куда глубже, чем простая привязанность и дружба. Неужели она и правда влюбилась в андроида?       Разум и сердце боролись в ней, как два непримиримых врага. Разум твердил, что это лишь иллюзия. Но сердце упрямо нашептывало ей, что она права. Влюбилась в андроида, который никогда не сможет ответить ей взаимностью.       — Ну и дура ты, Эмма, — с горькой усмешкой сказала она самой себе, облокотившись обеими руками на холодную раковину.

***

      Пока напарники рыскали в поисках сбежавшего андроида-Трейси, Эмме досталась не самая приятная задача — допрос менеджера ночного клуба. Она стояла напротив него, с равнодушным видом делая заметки в блокноте.       — Значит, вы говорите, что эта Трейси не первая, кто сбежал отсюда? — без особого интереса спросила Эмма, делая пометки в своём блокноте. Её голос звучал сухо и отстранённо, словно она уже знала ответ и не ждала ничего нового.       Менеджер нервно потёр руки и оглянулся на полицейских, снующих по его клубу. Его взгляд метался, как у загнанного зверя, а голос дрожал, когда он заговорил:       — Да, но это всего лишь пара случаев. Это просто… сбои в работе андроидов. С кем не бывает? — он нервно рассмеялся, но его смех был натянутым, как тонкая нить.       — Погибли люди, — холодно напомнила Эмма, сверля его ледяным взглядом. Улыбка сразу исчезла с лица менеджера.       — Я всё рассказал полиции, — поспешно заговорил он, делая шаг ближе к Эмме. Его голос стал тише, будто он боялся, что его услышат. — Это хороший клуб. Не стоит его закрывать.       — Никто и не говорил… — начала было Эмма, но менеджер перебил её.       — Слушайте, — сказал он, подходя ближе, чтобы никто не мог их услышать. — Я с полицией всегда на короткой ноге. Знаете, сколько их сюда приходит?       — И знать не хочу, — буркнула Эмма, снова утыкаясь в блокнот.       Женщина поморщилась от его слов, как от боли. Она не хотела слушать этот жалкий лепет, но менеджер продолжал говорить, не замечая её недовольства. Его голос становился всё более назойливым, как муха, жужжащая над ухом.       — Конечно, у вас такая напряжённая работа. Стресс, одиночество… — продолжил менеджер, будто разговаривая сам с собой. Эмма не хотела вслушиваться в его слова, но он, заметив её реакцию, осмелел и накрыл её руку своей. — А хотите, я вам скидку сделаю?       Эмма застыла от неожиданности, удивлённо глядя на менеджера. Он тут же отдёрнул руку, извиняясь и повторяя своё неуместное предложение.       — Вы меня подкупить пытаетесь? — спросила Эмма, убирая блокнот и ручку в карман куртки и скрещивая руки на груди. Её взгляд был ледяным.       — Нет-нет, — затараторил менеджер, нервно сжимая руки. — Просто хочу сделать небольшой подарок в знак уважения к вашей работе.       — Обойдусь, — ответила Эмма, стараясь говорить как можно спокойнее. Но внутри неё всё кипело от возмущения.       Пока женщина пыталась отделаться от менеджера, её взгляд случайно упал на напарников, выходящих из подсобки. Они выглядели растерянными и уставшими. Слегка побитый Хэнк, убирая пистолет в кобуру, что-то объяснял Коннору, который, казалось, не знал, как реагировать. Его лицо выражало смесь растерянности и вины.       Наконец, закончив допрос менеджера, взволнованная Эмма поспешила к ним. Её сердце бешено колотилось, когда она подошла ближе.       — Что случилось? — спросила она, стараясь скрыть тревогу в голосе. Её взгляд упал на синяк на лбу отца, и она не смогла сдержать лёгкую дрожь.       Хэнк отмахнулся от её беспокойства с привычной невозмутимостью.       — Ерунда, — ответил он, стараясь казаться спокойным. — Наткнулись на двух Трейси. Они оказались весьма бойкими, — он усмехнулся, пытаясь разрядить обстановку.       Но Эмма не могла смеяться. Её взгляд переместился на Коннора, который стоял молча, опустив глаза, в которых женщина успела прочитать вину и стыд.       — Где же они? Вы их... — её голос дрогнул, но она взяла себя в руки.       — Они сбежали, — спокойно ответил Хэнк, пожимая плечами. Он выглядел так, словно это не имело особого значения. Его взгляд остановился на андроиде-напарнике, и в нём мелькнуло странное одобрение. Он кивнул, будто одобряя что-то, известное только им двоим. — Может, это и не они убили того мужика. Здесь полным-полно таких Трейси.       Коннор хотел возразить, но его взгляд встретился с вопросительным и тревожным взглядом Эммы. Он осёкся и снова опустил глаза, не выдержав её пристального внимания.       Хэнк устало провёл рукой по лбу, ощущая, как пульсирует голова в такт биению сердца. Он тяжело вздохнул, чувствуя, как боль от похмелья накатывает новой волной. В этот момент ему хотелось лишь одного — вернуться домой и рухнуть в кровать, надеясь, что хотя бы там удастся забыться.       — Ладно, здесь нам больше делать нечего, — пробормотал он, стараясь говорить как можно более уверенно.       Эмма, идущая следом, сверкнула глазами, словно грозовая молния. Её взгляд был полон решимости и упрёка. Она знала, что отец захочет снова выпить, и это не могло не вызывать у неё тревоги.       — Не надейся, что я позволю тебе снова пить, — резко сказала она, её голос был холодным и твёрдым, как сталь.       Хэнк остановился и обернулся к дочери. Его лицо исказила гримаса раздражения и обиды. Он чувствовал, как внутри него поднимается гнев, но понимал, что сейчас не время для ссоры.       — Совести у тебя нет, — буркнул он, его голос звучал глухо и устало.       Он повернулся и продолжил идти к выходу из клуба, его шаги были тяжёлыми и медленными. Эмма шла следом, её сердце сжималось от боли и тревоги. Женщина знала, что отец борется с горем по-своему, но она также знала, что должна быть рядом, чтобы помочь ему справиться с этим.       Выйдя на улицу, напарники невольно столкнулись с детективом Ридом. Он громко разговаривал по телефону, но его взгляд, направленный на Эмму, был таким хищным, что она ощущала его буквально кожей. Этот пристальный, почти осязаемый взгляд раздражал до глубины души. Но все её попытки охладить пыл настойчивого коллеги, казалось, проходили мимо его ушей. Рид воспринимал отказы Эммы как вызов, как игру, в которой он всегда выигрывал. Однажды он прямо сказал ей, что рано или поздно добьётся её, как всегда добивался своего. Мужчина был уверен в себе и своих силах. После этого разговора Эмма решилась на радикальные меры: она просто игнорировала Рида, наивно надеясь, что это заставит его оставить свои попытки.       Игнорируя его назойливый взгляд, Эмма продолжала путь с напарниками к отцовской машине. Но её мысли были далеко не о Риде. Она беспокоилась о состоянии своих напарников. Побитый Хэнк упрямо отказывался от помощи дочери, несмотря на её настойчивость. А молчаливый Коннор шёл рядом, упрямо продолжая избегать её взгляда. Его диод непрерывно мигал жёлтым, что говорило о его напряжённых размышлениях. Казалось, ему было стыдно за то, что он упустил тех девиантов и позволил им сбежать. Стыдно перед Эммой за свою оплошность.       Всю дорогу до машины Эмма пыталась разговорить Коннора. Её беспокоил его взгляд — он был задумчивым и тревожным, но андроид упорно молчал. Её сердце сжималось от тревоги за него. Она знала, что Коннор всегда был надёжным напарником, но сейчас его молчание и мигающий диод говорили о том, что он переживает. Эмма чувствовала, что должна помочь ему, но не знала, как.       — Эй, Андерсон! — окликнул Рид, его голос прозвучал громко и резко, словно выстрел в тишине. Он подошёл ближе, и Хэнк с Эммой одновременно повернулись к нему. На их лицах мелькнуло удивление, но Гэвин лишь ухмыльнулся, хищно сверкнув глазами. — Которая посимпатичней, — добавил он, и его слова прозвучали с такой ехидной ноткой, что Эмма невольно скривилась. Она почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения, но постаралась сохранить спокойствие. — Тебя Фаулер ищет, — сказал Гэвин, протягивая ей мобильный телефон. Его взгляд был холодным и оценивающим — он ждал её реакции.       — И почему он ищет меня через твой телефон? — с недоумением спросила Эмма.       Гэвин лишь пожал плечами, не скрывая своей скучающей усмешки. Эмма, чувствуя, как тревожное предчувствие охватывает её, поднесла телефон к уху.       — Да, капитан, — ответила она, стараясь, чтобы её голос звучал ровно.       Она отошла в сторону, чтобы никто не мог услышать её разговор, оставив коллег одних. Её взгляд был устремлён вдаль, но мысли сосредоточились на том, что могло произойти. Она ощущала, как внутри растёт беспокойство, словно тёмная тень, готовая накрыть её с головой.       — Что происходит? — спросил Хэнк, его голос прозвучал резко и требовательно. Он не отрывал настороженного взгляда от дочери, будто пытался защитить её от всего, что могло произойти.       — А мне почём знать, — небрежно бросил Гэвин, убирая руки в карманы своей потёртой куртки. Его взгляд был полон ленивого безразличия. — Что капитан приказал, то и выполняю. В отличие от некоторых.       Хэнк нахмурился. Его глаза вспыхнули гневом, но он сдержался.       — Знаешь, — прошипел он, делая шаг вперёд. — Однажды я найду совершенно законные основания, чтобы вмазать тебе.       Гэвин, услышав эти слова, разразился громким, неприятным смехом. Его смех, разрывающий тишину, был похож на карканье ворона. Он смотрел на Хэнка с вызовом, явно наслаждаясь его реакцией.       — Ну-ну, — протянул он, его голос был полон презрения. — Посмотрим, как у тебя это получится.       Хэнк сжал кулаки, его лицо стало багровым от злости. Но прежде чем он успел сделать что-то, Коннор остановил его. Он положил руку на плечо лейтенанта, его голос был спокойным и уверенным.       — Не надо, лейтенант, — сказал он, глядя Хэнка прямо в глаза. — Давайте не будем усугублять ситуацию.       Хэнк замер, его гнев немного утих. Он посмотрел на Коннора, затем перевёл взгляд на Гэвина.       — Ты прав, — сказал он наконец. — Он того не стоит.       Коннор перевёл взгляд на Эмму, которая всё ещё стояла в стороне, продолжая напряжённо говорить по телефону. Его голос был мягким и тихим, но в нём звучала тревога:       — Что-то не так...       «Рид сказал, что вы закончили в клубе», — раздался в трубке взволнованный голос Фаулера.       — Да, уже собирались уезжать, — ответила Эмма, хотя её сердце сжималось от предчувствия чего-то нехорошего.       «Слушай, — голос капитана стал ещё более напряжённым, — мне нужно, чтобы ты съездила ещё на один труп».       Эмма тревожно оглянулась на отца, который спорил с Гэвином, его лицо было хмурым и уставшим. Она тяжело вздохнула, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство.       — Снова девианты? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но внутри всё сжималось от тревоги. — Боюсь, отец сейчас не в лучшем состоянии для ещё одной работы.       «На этом деле нужна только ты, — отрезал капитан. — Можно сказать, это касается твоего расследования».       — Как? Кто-то из дилеров? — нервно переспросила Эмма.       «Нет, кое-кто из постоянных клиентов, — ответил капитан, и его голос стал ещё более серьёзным. — Передозировка».       — Но, сэр, это обычно обязанности другого отдела. Я на такое не выезжаю, — возразила Эмма, отворачиваясь от напарников, словно пытаясь отгородиться от их взглядов.       «Знаю, — в голосе капитана послышалась усталость. — Гэвин поедет, и я хочу, чтобы ты поехала с ним и сама произвела осмотр. Я буду в участке всю ночь. Как вернёшься, всё объясню».       Эмма сбросила звонок и несколько секунд смотрела на потухший экран, чувствуя, как в груди нарастает неприятное предчувствие. Странный тон Фаулера не предвещал ничего хорошего, и это только усиливало её тревогу.       — Ну что? Едем?       Рид появился внезапно, как черт из табакерки, и Эмма вздрогнула, ощутив холодок, пробежавший по спине. Её взгляд метнулся к нему, полный неприязни и недоверия.       — Ты всё знал, — произнесла она, стараясь сохранить ледяное спокойствие, возвращая ему телефон.       Гэвин не ответил, лишь ухмыльнулся, и его глаза сверкнули в полумраке. Он внимательно разглядывал её, забавляясь происходящим. Его радовала перспектива провести с ней добрую половину ночи. Эмма невольно стиснула зубы, ощущая, как внутри закипает раздражение.       Она обернулась к напарникам, терпеливо ожидающим её у машины.       — Я сейчас приду, — бросила она, стараясь не выдать своих эмоций.       — Ну что там? — безразлично спросил Хэнк, когда Эмма подошла к машине. Он уже открывал дверцу пассажирского места, стремясь поскорее уехать от воя сирен, разрывающих его больную голову. Только Коннор, внимательно наблюдавший за Эммой, уловил в её взгляде что-то тревожное.       — Меня вызвали ещё на одно место, — ответила Эмма, её голос звучал спокойно, но в нём слышалась скрытая усталость.       — Далеко ехать? — спросил Хэнк, поморщившись от боли и потирая виски.       — Я поеду одна… То есть с Ридом.       При упоминании детектива лицо Хэнка помрачнело. Эмма заметила, как он сжал кулаки, и даже Коннор, казалось, был недоволен этим решением. Женщина тяжело вздохнула, чувствуя, как внутри всё сжимается от напряжения.       — Это приказ капитана, — добавила она, стараясь говорить спокойно.       Хэнк открыл рот, но Эмма остановила его жестом.       — Всё нормально, — сказала она с усталой улыбкой, впервые за долгое время увидев в его глазах искреннее беспокойство. — Я осмотрю место преступления, а потом сразу в участок.       Теперь всё внимание Эммы было приковано к Коннору. Андроид застыл возле водительского места автомобиля. В его взгляде плескались тревога и беспокойство. Как назло, Эмма вспомнила его объятия в доме отца. Нежные, тёплые, оберегающие от всего мира. Сердце забилось сильнее, и она сделала нерешительный шаг к нему, стараясь говорить тише, чтобы сидящий в машине отец не услышал.       — Пожалуйста, присмотри за ним, — тихо попросила Эмма.       Коннор не понимал, почему женщина должна отправляться на расследование одна. В следующий миг его руки непроизвольно сжались в кулаки, а глаза сверкнули решимостью.       — Я могу пригодиться, — твёрдо сказал андроид, не желая отпускать её. Его взгляд был полон беспокойства и заботы. — Я уже не раз помогал тебе.       Эмма посмотрела на него, и её сердце затрепетало. Она видела, как сильно он хочет быть рядом, как его глаза умоляют взять его с собой. Или женщина просто хотела так видеть. Но она не могла оставить отца одного. Она боялась, что он снова запьёт, и это разрывало её изнутри.       — Знаю, — мягко ответила она, стараясь не показывать своих чувств. — Но я справлюсь. А ты сейчас нужен моему отцу.       Подчиняясь, или скорее смирившись с её выбором, Коннор кивнул. Его взгляд был полон печали, но он не мог спорить с её решением. Он продолжал стоять, не решаясь сесть за руль, и смотрел, как Эмма отдаляется от него.       Эмма подошла к машине Рида и остановилась, наблюдая за ним с лёгкой иронией. Гэвин, наигранно галантный, открыл перед ней пассажирскую дверь. Она закатила глаза и направилась к задней дверце.       — Я сяду сзади, — упрямо произнесла она.       — Боишься, что не выдержишь и набросишься на меня с поцелуями? — подмигнул Рид, его голос сочился насмешкой. — Я вовсе не против.       — Боюсь, что не выдержу и познакомлю тебя с рулём поближе, — в тон ответила Эмма с ехидной улыбкой.       — Вот теперь я вижу сходство между отцом и дочерью, — засмеялся Гэвин, привлекая внимание Коннора, который всё ещё стоял неподалёку. — Ладно-ладно, обещаю вести себя прилично и обращаться к тебе исключительно по работе.       Эмма окинула его недоверчивым взглядом, но с тяжёлым вздохом согласилась сесть на переднее сиденье.       — У тебя сегодня хорошее настроение, — скривилась она, нехотя принимая его «ухаживания».       Коннор, стоявший поблизости, мог лишь беспомощно наблюдать, как Эмма садится в автомобиль детектива Рида. Тот, в свою очередь, был доволен таким исходом дня, его лицо светилось от радости. Громко смеясь и отшучиваясь, он захлопнул дверцу машины за Эммой. Прежде чем сесть за руль, Рид обернулся, заметил Коннора и широко улыбнулся. В этот момент внутри андроида вспыхнуло что-то новое. Поведенческая система мгновенно определило это чувство как ревность.       Автомобиль тронулся с места, увозя Эмму и Гэвина по улице. Коннор стоял на месте, глядя им вслед. Он чувствовал, как внутри него нарастает желание сорваться с места и последовать за ними. Хотел просто быть рядом. Быть полезным ей, помогать. И ни в коем случае не оставлять её наедине с этим наглым детективом.       — Она большая девочка. Справится, — сказал Хэнк, выглядывая в окно. — Поехали уже отсюда.       — Да… Да, лейтенант, — ответил Коннор, его голос звучал задумчиво.       Андроид дёрнул головой, прогоняя прочь снова возникшие чувства, которых быть не должно, и принял прежний отрешённый вид.