Смешанные

Сатору не тот человек, которого легко сдвинуть с места или удивить. Полагаю, он был и является эгоистом, второй вопрос: понимает ли он это сам? – уже относится к менее важным вытекающим деталям. За четыре года, проживши с ним бок о бок в одном общежитии и учась в одном техникуме, у меня сложилось определённое впечатление о нём. Не могу не подметить самое главное: Годжо всегда старался удовлетворить любые свои желания и потребности. И бесился, когда не выходило. Он шестиглазый Бог, сильнейший, харизматичный, к тому же, красавчик – просто мужчина нарасхват, но я с трудом видела в нём хорошего любящего партнёра или отца, потому что сам ещё дитё внутри. Я призналась ему лишь в симпатии. Ничего не могла сказать про любовь, поскольку не была уверена в том, могу ли вообще испытывать нечто подобное. Хреново, но я так и не поняла смысла этого «пархающего чувства». Те эмоции, которые я испытала - можно ли назвать влюблённостью? Чем вообще влюблённость отличается от любви и симпатии, я не знала, зато точно была уверена, что испытываю некое желание прикоснуться к собеседнику напротив. Однако, ох черт, в тот момент я и понятия не имела, что испытывает именно он. Годжо вдруг заливисто рассмеялся. Я почти дрогнула на месте, настолько его низкий голос сильно отличался от прошлого, когда он болтал со мной спокойно и умеренно. Он показался мне безумцем на секунду, как в тот раз с Тоджи. «Возможно, ему смешно с моих слов» – подумала я. А тот продолжал хохотать, в пару движений полностью снимая повязки. Бездна голубых глаз стала заглатывать меня. Держа левой рукой бинты и спрятав в карман, правой вороша белокурые волосы, он выругался, нагнувшись ко мне. – Скажи, что ты пошутила. – Я пошутила, – попыталась проигнорировать, что он коснулся рукой моих волос. – Всего-то только нравлюсь? – А что? – Некоторые готовы мне в ноги кланяться, настолько хорош. А тут я только «кажется, нравлюсь» – ещё и не точно, – понятия не имела, как он это делает, но Годжо доставляло удовольствие, что он не спеша забирает весь контроль над ситуацией. По началу я стояла столбом, подобно изваянию. Мне никогда не было так тяжело дышать. Страшнее всего, что Годжо не позволял отвлекаться от него. Мне казалось, что он только притворялся спокойным, а на деле самому очень тяжело держаться. – Давай закончим. Мы только что совсем другую тему обсуждали. Его ноздри дрогнули, словно он был разочарован, что ему не позволили касаться чего-то желанного. Хотя нет. Нет-нет. Этого мало. Это не то. – Другую тему? Не притворяйся, что сама до того не затронула её первой. К тому же, еле прикрываешься, – тот бросил несколько многозначительных взглядов на моё хаори, за которым вправду было ничего, кроме трусов... – Я себя нехорошо чувствую, – ссылалась на быстро бьющеся в груди сердце. – Симулянтка, – Сатору не позволил возмутиться, но дал полностью выпасть в осадок: вновь провёл свободной рукой по моим волосам, убирая в сторону. – Ты сказала, тебе плевать на то, что я думаю, есть ли у меня девушка или нет, – ярче улыбнулся. – Тогда мне плевать на твои чувства. Особенно, когда ты врёшь или так умело увиливаешь от меня. Мои руки встретились с его грудью. Я попыталась как-то слабо оттолкнуть его, вырваться, хотя мне почему-то очень не хотелось. Боже... Сатору стоял слишком близко, ближе, чем все разы до того. И дышать совсем нечем. Тогда я не понимала. Да, мои чувства притуплены, не до конца осозновала понятие «любовь и влечение», но у Годжо все чувства и эмоции на месте. Просто лишь мнение на счёт любви странное. Любовь вправду самое сильное и страшное проклятье, ведь действия Сатору невозможно угадать. – Я всё ещё должна ехать в Токио? – Теперь просто обязана.

***

– The next station is... – послышался женский голос в поезде. Экспресс тронулся с места и вагон снова начало плавно, почти незаметно покачивать. Я резко проснулась. В прохладном салоне ощущался и слышался тихий шум кондиционера, также еле постукивания колёс и разговоры пассажиров. Я проморгалась, пытаясь привыкнуть к освещению и дневному свету из окна. За стеклом мелькали здания разных высот, деревья, кусты, люди, машины. Несколькими часами ранее, до прощания с Рэйем, я жутко устала. Сбор вещей дался тяжело, а потом мы добирались до вокзала. Сейчас я была менее уставшая – смогла поспать, однако ещё ощущала явное смущение. «Вот черт. Так это был сон? Мне опять снилась похабщина?» Я запыхтела и замотала головой. Фантазия больно бурно играет. «Точно, Сатору!» – сразу вспомнила о нём. Искать долго не пришлось, шестиглазый сидел через одно свободное сиденье от меня слева. Стаканчики с чаем в пакете и с кофе стояли на опущенном столике из спинки кресла напротив. Маг выглядел расслабленным в своей идеально белой оверсайз футболке, узких брюках и серых кедах, со светлой подошвой и шнурками, а на глазах были тёмные очки овальной формы. Годжо листал ленту инстаграма в телефоне, моментами усмехаясь каким-нибудь новостям там. Мне не верилось, что всё, что я видела – часть воображения. Мне определённо требовалось некоторое время, чтобы прийти в себя после такого. – О-о, ты уже проснулась, – он сразу ощутил движение рядом с собой. – Ты много пропустила. Раздавали напитки! Я полусонно замычала, лишь задаваясь вопросом: – Где мы? – Почти приехали. Следующая конечная. Прикрыв глаза, я положила руку на лицо, Сатору продолжил: – Кстати, – он просто искрился энергией, – я взял тебе чай, но он остыл, – и передал мне напиток. – И ещё купил всяких снеков. С тобой бы поделился, только уже съел все. – Редко ем сладкое, не страшно. Сатору равнодушно пожал плечами и отпил кофе, продолжая дальше листать ленту. – Я долго спала? – Больше двух часов. Ты всю дорогу дёргалась, то стонала, кошмар приснился? – я мигом залилась краской. – Да, кошмар. «С тобой-то только кошмары и снятся» – хотелось бы сказать мне. – Точно? – как-то со странным подвохом улыбнулся Годжо, из-за чего я скривилась. – Да. Он хмыкнул и быстро потерял интерес, вернее, ему с самого начала было всё равно. Мы ехали недолго. И потом оказались на окраине Токио, где в горах среди леса прятался техникум. Вышли почти налегке. У Годжо вообще сумка была небольшая. Я же чемодан в этот раз не повезла, белобрысый черт не позволил. Если Яга примет меня, а он, оказалось, меня ждал, то чаще всего буду ходить в форме техникума, как раньше в студенческие годы. – Сенсей Яга, как он? – Нормально. – Всё так же директор? – Ага. Чем выше мы поднимались и ближе подходили, тем больше я неосознанно переживала. Теребила лямку сумки, кончики волос наматывала на палец. – А ребята как? Они знают, что я?.. – Да, некоторые знают, что ты приедешь. – И что они думают на счёт этого? – Лучше спроси сама, – его странная улыбка меня никак не обнадёжила. – А как Нанако и Мимико? – вдруг вспоминились мне имена девочек. Сатору собирался ответить, неподалёку как раз начали виднеться здания, и вдруг он осёкся. Хасаба, будто ничего за столько лет не поменялось, шли вместе и что-то обсуждали, улыбаясь. Подойдя ближе, они даже поздоровались с Годжо, но стоило заприметить меня, как улыбки с их лиц пропали. – Девчонки, где Сугуру, не знаете? – Сенсей, вроде, куда-то ушёл с доктором Иэйри, – мялась Мимико, стараясь не рассматривать меня, по сравнению с сестрой. – Опять? – У них дела какие-то. – Какие-то, – будто пробуя на вкус последнее слово, повторил недовольно Годжо и пошёл дальше. И стоило приоткрыть мне рот, как Хасаба мигом сдрыснули, и я даже начала догадываться почему. – Вот черт. Они обижены на меня? – Ну конечно. Неудивительно. Ты ведь бросила их, – в его словах отражалась ещё своя обида. Стоп. Он обижен? Я усмехнулась: – Что? – Ты никого не предупредила и ушла. Не удивляйся, если все в шоке будут от твоего резкого появления, – слишком честно высказался он. – Хо-хо, так тебя задело это, – я тоже постаралась не прогнуться под ним. – Ставлю тысячу, что ты бы сдохла в своей деревне. – А я три, что моё нахождение здесь заставит перевернуться всё с ног на голову. – С какой стати? – Узнаешь, – и Сатору бы реально узнал, поскольку я лучше вспомнила Юту. Если он так и не разобрался с тем, что сам проклял Рику, тогда меня, как и его самого, ждёт целая работа. – Уже начинаю жалеть, что вернул тебя обратно. Говорят, что раз улыбается – значит добрый, но из уст Сатору это походило на угрозу. Мы прошли дальше и вскоре остановились у одного из комплекса зданий. Но перед тем, как открыть дверь, я спросила: – Должна ли я знать что-то ещё? – Да нет. Я бросила на бывшего сокурсника несколько изучающих взглядов. Годжо игрался со мной. Он также улыбался, и в этой улыбке не было ничего хорошего. Она напоминала издёвку над собеседником. Я почти не видела глаз из-за очков, но всё же заметила расслабленные веки и небольшой прищур. Мне ничего не оставалось, кроме как зайти внурь. Сенсей, точнее директор, хотел видеть меня – я выполнила просьбу. Дверь же зыкрыл Годжо. Внутри царил полумрак и какое-либо освещение исходило только от фонарей. Когда заметила Масамичи, то, подойдя ближе, я поклонилась в приветствии. Думала, что он как-то отреагирует, но мужчина промолчал. Я постояла на месте пару минут, наблюдая, как он ощупывает мягкие игрушки. «Не кладите камни в них, это ничем хорошем не закончится» – подумала после того, как меня чуть не ударила плюшевая кукла. Я остановила её перед самым лицом и мигом вспомнила технику Яги – контроль проклятой энергии. Любая бы маленькая девочка заверещала от радости, если бы её кукла ожила. Но радовалась бы до тех пор, пока ей не прилетело бы от неё по ебалу. Выставив правую руку вперёд, я крепко сжала голову медведя в ладони, однако тот активно сопротивлялся, размахивая другими конечностями. – Хорошо. Реакция на месте, – подвёл итог Масамичи, на что я спросила: – Сенсей, вы меня увидеть хотели, чтоб потом избить? – Я тебе уже не сенсей. – Ну как не сенсей, если сенсей. Вы навсегда для меня останетесь сенсеем. – На территории техникума я для тебя директор. – Ох, как время мчится. – Якета, ты поняла? – Да, сенсей! – на автомате ответила, а потом резко осеклась. – Ой! Директор. Он тяжело вздохнул, и тогда я решила вернуть ему куклу обратно. – Сатору сказал, что я должна помочь Оккоцу. – Да, с ним стоит поработать. Мальчишка трудный. – И когда смогу его увидеть? – Это студент Годжо, спрашивай у него, – я обернулась, чтобы разглядеть белобрысого. Тот пожал плечами и Яга продолжил. – Ваш клан вправду распался? – я дернулась от того, как он быстро перескочил на другую тему, но ответила согласием. – Как это произошло? – Не подумайте, я никого не калечила и тем более не убивала. Лишь заявила, что не собираюсь возглавлять клан. Они потом сами слегли. – Довела родственников до инфаркта, – со смешком прокомментировал Годжо. – Какова же причина решения? Не знаю, чисто интересовался директор или нет, или сейчас спрашивал на полном серьёзе. В любом случае я ответила правду: – В клане больше нет смысла. Мне он не нужен. – Почему ты решаешь это, Якета? – Потому что я его создала, – сказала спокойно. – Так и передайте старейшинам, если они переживают, что захочу как-то отомстить. – И твоему клану?.. – Примерно тысяча лет, – по сравнению с Сатору, Масамичи мне верил больше, кажется. – Это тоже можете спросить у старейшин. Если я буду рассказывать всё сейчас, то это надолго затянется, а я очень устала. Не обессудьте. Может, Яга принял эту информацию, может, нет. Он не стал расспрашивать дальше. Подозреваю, это было намёком на то, что он сам поищет что-нибудь. Дальше разговор пошёл про мои возможные обязанности. Я не горела учить кого-либо, поэтому студенты у меня вряд ли бы появились. А в остальном, если желаю остаться, то придётся, как и остальные маги, выполнять бумажную работу и изогнять проклятья. – Получается, я официально принята? Учитель замолчал, недовольно и задумчиво оглядывая меня, а потом с тяжелым вздохом согласился. – А жить мне тогда придётся?.. – В общежитии, раз на то пошло, но недолго. С зарплатами шаманов нет проблем с жильём. – А давайте со мной? – мы резко обернулись на Годжо. – Киёмидзу всегда любила спать допоздна, халтурить в отчётах будет, а тут я за ней пригляжу. – Чего?! – чистосердечно охренела я. Сатору бы никогда не предложил нечто настолько дикое – не в его природе. Только если ему от этого не перепадёт какая-то выгода или удовольствие... Но какая? Я была уверена, всё не так-то просто. – Ты ей весь мозг вынесешь, Годжо. – Да она сама кому угодно его вынесет. – Сатору, – нахмурилась я, – в чём причина? – Если тебе нравится жить в общежитии, так и скажи, – он опять намеревался подъебать меня. – Мне не понять твои странные вкусы, Киёмидзу. Ну так что? – обратился уже к Масамичи. – Делайте, что хотите. Только без моего участия, – помахал маг нам в сторону двери, мол, валите уже, и мы вправду вышли. Без препирательств и ругани. Спокойно. Как только дверь закрылась, и мы спустились по лестнице, я уставилась на Сатору. – Это вызов? – А ты его примешь? – посмотрел сверху вниз. Он испытывал моё терпение. – Ты не выдержишь, а потом сама, поджав хвост, убежишь. – Что тебе нужно? – Ничего, – издевался тот дальше, – ха, ты злишься? Возможно, я находилась в тихой агрессии. – Окей, давай. Ты поменяешь своё мнение через несколько месяцев, я тебе отвечаю. Мы язвили друг другу в лицо, стоя на достаточно близком расстоянии, однако это не смущало. Тогда Годжо осклабился, потрепав меня по голове – мысленно отмечая нашу разницу в росте. Для него это забава. – Тогда пошли. Так мы направились к нему домой. Кажется, я попалась на крючок.