demolition

Муза бьет сильно и отчаянно. Ривен с легкостью уходит от удара и отвечает, легонько стукнув своим шестом об ее. Муза вкладывает в каждое движение всю свою ярость. Больше и больше. Пока не чувствует пустоту под ребрами. Пока вакуум не стягивает грудную клетку. Пока руки не падают, не в силах больше выполнять команды. С последним ударом Солнце заходит за горизонт. Когда-то Муза думала, что эмоции — не то что чужие, свои даже — разорвут ее к чертям. Сейчас бы она все отдала, лишь бы почувствовать хотя бы часть той бури, какую она ощущала раньше. Муза никогда не любила свою магию. Но вот ведь ирония. Стоило силам исчезнуть, Муза поняла, какая она пустая внутри. Как быстро исчерпываются внутренние ресурсы. С десяток ударов — и вот уже все раздражение, с которым она пришла на тренировку, исчерпало себя. — На сегодня достаточно, — сухо говорит Ривен. Он явно не доволен ее успехами — крепко сжимает шест и кидает на нее колючий взгляд. Муза так хочет заразиться его эмоциями. Она — разряженный аккумулятор. Она — перегоревшая лампочка. Муза садится на землю, поджимает ноги. Ждет, что Ривен уйдет с площадки, оставив ее одну. Ему же нет дела. Ее проблемы не касаются его. Жмурится. Сжимает зубы. Ждет. Земля совсем рядом шуршит. Ривен приземляется рядом. Молчит. Муза воскрешает в памяти ту разрушительную силу эмоций, которые она когда-то ощущала от Ривена. Что-то внутри на мгновение вспыхивает жаркой искрой, но тут же потухает. — Как тебя хватает? — она ловит вопросительный взгляд. — Ну, на все это. Почему ты не выгораешь? Ривен пожимает плечами. — Я злюсь. Ты же знаешь. — Но почему эта злость не заканчивается? Ривен остро ухмыляется. Муза вспоминает, как пыталась избегать его, чтобы лишний раз не резать себя острием его ярости. — Хочешь совет? — Муза устала от советов, но одним больше — одним меньше. — Дай повод себя ненавидеть, и ты сама начнешь ненавидеть в ответ. — Я уже. Ривен мотает головой: — Нет, ты все равно пытаешься всем угодить. Даже вон тренироваться начала, чтобы доказать, что не бесполезная. — И не страшно? Быть объектом ненависти такого большого числа людей? Музе в свое время вот было страшно. Позволять чужим чувствам врезаться в себя. Сбивать с ног. Раскатывать по земле. Расшибать в лепешку. — Со временем привыкаешь. — Я боюсь… …боюсь по инреции, что сердце пронзят злобой, и боюсь сдаться. — Пока не начнешь, не победишь. — Ривен встает, отряхивает форму. — Завтра я занят, тренировки не будет. — И уходит с площадки. Муза остается одна. Ей торопиться некуда. Над голововой в ночном небе зажигаются первые звезды.

and if they get me take this spike to my heart