Муза битвы.

      Сумасшедшие клавиши органа, которые так насильно издавали звук, как бы взывая к себе одно существо, стали вопить свою дьявольскую музыку. Позолоченные пальцы так яростно били, что приводили в чувства хозяина их, не давая тому забыться и не улететь в раздумьия об возбудителе данной нервотрепки.       « О великий архангел, что же гложит вашу ангельскую душу? »       Мерещится с усталости голос потусторонний, исходящий из злощястных клавиш.       Габриэль, великий ангел, сходит с ума. Ирония судьбы, посланная с неба, как бы насмехаясь над ним за то, что не смог сразить жалкую и ничтожную машину. Не смог разрубить его лёгкую сталь и не был он в силе поломать его вычурный механизм. Возможно, это наказание Бога, за его тщеславие, и не несерьезность к битвам.       « Но, отец, что покинул нас уже давно, как же можно так насмехаться надо мной? »       Остановив орган взмолил крылатый. В ответ бы исповеданно было: что тот пройдёт это испытание, лишь покаиться надо. Но вздор из уст которые покинули рай, не желали быть услышанными.       « Богохульство! »       С отвращением и яростью к себе, крикнул рыцарь. Его доспехи начали приобретать розоватый цвет, и только величественные золотые вставки оставались незадетыми. Розовый, как будто бы стыдно за свою не веру в святого отца. Из совестного чувства начала вырываться ярость. Не только к себе, но и к его опорочителю. Сильной рукой, тот ударил по клавишам органа, продолжая свою дилемму более яростнее, как бы моля, вернуть того в мир грёз, ради воспоминаний об проигрыше. Нужно ему это не ради самобичевания или тоски, что раньше была ему не слыхнная, не осязаемая, и не знаемая, а для осознания. Осознание того... Как или каким способом он мог поддаться лживым уловкам грешной машины.

***

      Воспоминания не скрыть за ширмой снов и надежд. Они везде. Едкие, грустные, весёлые и гневные. Каждая из них появляется так же быстро и неожиданно, как новый грешник на борте паромщиков. Именно сейчас, пробитая сквозь туманные уголки воспоминаний, Габриэль приходить на свой бывший пост. Круг Чревоугодья. Находится в желудке Прайма Миноса, бывший король похоти, который слепо верил в мирное существование Ада, даже не зная правильное толкование слово. Он помог грешникам обосноваться на своей территории и даже пытался доказать, что "они" достойны искупления. И вот, свергнув его, тот стал прайм душей, и всё из-за "Великой" Славы и щедрости. Что может знать адский повелитель об ангельских устоях? И соблюдать их? Если и есть щепотка правдя в данной сатире, то совет, аль бог, заметил бы непорочного. Сплетня с самим собой прекратилась, из-за Приглушённый звук скрипение уже давно старого металла. Не громоздкие и тяжёлыйе колебания, как например от Меч-машины. И не слишком лёгкие, как от "Святителя разума" с тем же самым дроном. Хотя, странно, что тут вообще водятся машины. С учётом того, где находится круг.       Гордо встав с трона нерукотворного, ангел начал произносить свою речь, которую говорит ко всему грешным душам, которые посмеют грязно проскользнуть сквозь защиту небес:       — Машина, — Эхом раздавшим по всему адскому павильон наименование, — Повернись, сейчас же — голос был не услышан, объект продолжал движение, — Слои этого дворца, не для тебя — Схватив в гордую руку своё золото он копьё, продолжил "стучать" по правилам.       « Повернись назад, иначе ты нарушеш волю Бога »       Минута молчание. Кажется, у машины сработал человеческий инстинкт "самосохранения".       Самодовольно улыбнувшись, Габриэль прокрутил жезл в руках. И только появилась надежда на очередое одиночество на пару тысяч веков. Как безнравственный механизм заменил своё оружие и рванул со стремительной скоростью.       « Твой выбор сделан »       Неводовльно цыкнул, архангел ухватился по крепче в золотую балку, дожидаясь прибытия машины, которого не надо было долго ожидать.       — Как праведная рука отца — возвысившись над плотью которая заменяла пол, тот продолжил,на машину, не проявля ни капли уважения к машине: — Я разорву тебя на части. —Для показания силы, тот сломал своё копьё, которое в скором времени востановилось, — И ты станешь неодушевленным.       Сущность уже была у двери и его пустой и самодовольный взгляд был направлен только на крылатого. Как будто бы дожидаясь чего-то. Новерное, впервые, Габриэль увидел "глаза", а не бездушное стекло умеэанических. Но были не так важны они, ведь его цель - убить еретика, что посмел усомниться в выборе и закону Бога. Величественно спустившись с возвышающей платформы, что бы быть на одном уровне с низшим, как бы выражая своё " Ангельское" благословение, за его способности скрываться как крыса. Первый акт, был предоставлен как шутка, сатира которая была поставлена лишь для архангела. Габриэль даже не намерен смотреть в стекло своему противнику. Что уж там, он не желал сильно напрягаться в битве с тем, глядя на происходящее сквозь пальцы. Но. Его гордыня была подстрелена пулей соперника. Крича, что бы тот вправил мозги себе, и играл в спектакле крови во всей своей красе. Машина была не намерена шутить, это было ясно с первого и последнего удара. Алый свет, который боролся с тенью лишь бы проскользить по металлу того, освещал каждый светлый и не очень его фрагмент. На груди, в левой части, скорее всего перекрашенным, жёлтым, железом, но которое, для побежденных ,оно горело драгоценной рудой, была выгравирована чёткими буквами "V1". Короткое наименование, но такое раздражительное.       Из рта начали сыпаться грустные и бранные слова. В первые в жизни архангел испытывал такую злость и... Жадность? В груди, адским пламенем, начал разговарться ненасытное чувства сражения. Хотелось, увидеть новую, необычную технику машины, которую тот сможет побороть. Желалось продлить время боя. Сражения, которого уже никогда не встретил тот. Борьба не за выигрыш, а за ощущение. Столкновение на котором ставится жизнь и страсть.       Взгляд был устремлён точно в жёлтое стекло оппонента. Яростное влечение к крови, к убийствам и потрашительстве. Вот он: "Адский палач". Вершитель судеб, который прямо сейчас, направил свою "косу" к гортани высшего. Тяжёлое дыхание выходила через отверстие в шлеме. Тихий смешок и пуля отражена проповедным копьем, которая летела от дьявольского орудия. Влечение к бою? Бредни Ошметков. Но одно крылатый знал точно. Он повержен. Не было сил продолжать бойню. Только на копьё и осталось божественной энергия, а соперник остался глянцевый. Хотя... В спине того виднелся золотой наконечник копья, задевший его аппарат крови, который брызгал во всё стороны как сумашедший. Та и на броне видны потёртости и дыры. Но эта жалкое отродие смогло так изнурить судью, что из того послышался строгий, с каждой секундой нарастающим тембер голоса, превращающийся в бас, смешанным с кряхтением:       — Побежден этой... — С насмешкой к самому себе тот выдавил:— Этой штукой?!       Взяв последние силы в кулак тот возвысился над полом, раскрывая своё ангельское достоинство, как бы показывая насколько они разные с механическим существом. Продолжил, указывая на того рукой, таким образом обводя его              « Ты, ничтожный ублюдок! »       Столб света пронзил Габриэля, перемещая того в небеса. Но сквозь зубы, тот крикнул в последний раз.       « Это еще не конец! »       Тишина. Ангельский свет пропал оставляя за собой лишь мелкие искры. Он исчез в точности как и судья.

***

       Сейчас же Крылатый продолжает свою симфонию на клавишном инструменте, медленно выходя из транса. Нужный момент он вспомнил. Но эмоции отличаются от бывших. Нет той злобы, скорее ярость. Но она не обращена к синему, скорее к-       Снова. Сново тот ржавый треск, который теперь ещё и сопровождается мокрым скрипением. Он стал тяжелее, слышно по нелегкости шагам. Значит будет легче схватить зайца за уши. Одно только напоминание о том, что тот не смог сделать такое простое и привычное действие СРАЗУ, начинает злить. Орган становится невыносимо громким. Зря архангел перед сражением вспоминал позор всего неба. Зря он напомнил себе, что из-за такой никчёмной машины его выгнали на время из рая. И зря... И ЗРЯ ОН НЕ ПРИКОНЧИЛ ЕГО. Ударив тяжёлой рукой по клавише "Ре", тот, стараясь скрыть свою ярость и гнев, которая была под запретом на верху. Но, сейчас он в изгнании, а значит... Чувства можно раскрыть, как бутон сладкого цветка, который раньше был так порочен. Нажав на одну из нот, руки сами по себе продолжили излюбленную музыку, который тот играл в тайне от совета. Ведь для них это могло показаться чём-то иным и опять же, богохульным. — Машина, я знаю, что ты здесь, — Тяжёлый, и скорее недовольный вздох послышался из уст, — Я чувствую дерзкий запах твоих окровавленных рук,— Как будто бы это имело значение для бездушного, но архангел продолжил: — Я жду тебя внизу, — призывал судья палача, словно первый прибежит как миленький слуга, к ногам своего повелителя, — Иди ко мне, — последние слова были выброшены как утверждение, что лучше бы шарнирному прийти на место битвы.       Сново остановка. Уже какая-то закономерность. Габриэлья помнит, как тот так же останавливался на пол пути перед спаррингом, якобы размышляя над решением. Но выбора всё ровно нет. Ржавые ноги, которые взмолили об помощи к жёлтым крыльям. От одного воспоминания про юркость жёлтых пластин, из-за которых механизм так проскальзывал сквозь руки ангельского, заводило того. В ушах раздались галюцинации ломающихся жёлтых деталей, поломанные руки, разрушенной брони. Обнажённое тело врага так и мелькало, видны каждые, мелкие и не очень проводки которые выполняет функцию мыщц или "кровеносных сосудов". Каждый шурупчик, мелкий механизм, который выполняет свою функци. Каждая крохотная деталь так и ребит в глазах, что ещё больше раздражает.       Бег продолжилась, и каждый раз всё ближе становились шаги. Орган продолжился. Походка изменилась, поменялась в более смешную, как показалась Архангелу. Видимо машинному нравится музыка, пусть она и будет грустной, но от адских будний спасает красивый и сложный бой или музыка. Это... Довольно забавило. Но, комедия закончилась, как только порог был преодолён.       — Лимбо, Похоть, всё ушло... — вспоминая всё грехи первого, пальцы черствеют: — Вскоре последует Чревоугодие...       Этот адский палач переступил чёрту. Его сущность нельзя обмануть, ведь он бездушен. Даже монстр или зверь не истребляет своих... В отличие от него. Всё машины одинаковы, каждый из них ненасытны кровью. И они готовы в глотку вцепиться ради неё. Жалкое существования основываясь на страхе и жажде. Отвратительно и мерзко. Противно даже от мысли, что он считал механического более человечным остальных. Ничтожно увидев в его плоском стекле чувства к сражению. Но он просто груда металла, которое уже ржевеет.       — Подобные вам, не знают ничего, кроме голода: очистили все живое на верхних слоях, и все же они остаются ненасыщенными... — золото-белые доспехи начали медленно окрашиваться в алый, первое чувство гнева, и последняя ярость,— Как и ты,       Но всё же, надо дать дань уважения синему. Ведь как и подобает его имени, он единственный кто не пал с первой же секунды от его рук правосудия. Но это не отменяет того, что машина забрала святую силу, и опозорила его перед любящими.       — Ты забрала у меня все, машина... — остановив свою игру, Габриэль встал, его доспехи полностью стал краснымм, скорее даже багрынными, словно кровь, что стекала с него.       « И теперь остаётся только СОВЕРШЕННАЯ НЕНАВИСТЬ! »       Спрыгнув со сцены, архангел раскрыл свои златы крылья. Ярость поднималась к голове, пока в ушах был гул. Мыщцы напряжены, нервная система не вывозила и начала яростно пульсировала. Кровь, как будто бы хозяин находясь на круге гнева, переливалась быстрее, возможно бойче чем соперник.       — Машина... — С усмешкой в голосе продолжил тот, — Я разрежу тебя, разорву на части, разолью кровь твоей нечестивой формы по звёздам! Я буду измельчать тебя до самой искры взывающий о пощаде! — Приходящих наслаждение от мысли потрашительстве машины, помыслы становились слаще, — Мои руки насладятся твоей смертью...       «ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС! »       Выкрикнул Габриэль. Начиная кровавый бой, который должен привести к победе лишь одного. Но в место страха или безразличия в стекле сияло сново, безмерное стремление, желание. Тогда был не мираж. Всё на самом деле. Настоящий блеск. Настоящие глаза. На лице расплылась улыбка. Врать себе дороже, по этому с уверенностью могу тот заявить. Что бой пришёлся по вкусу. Как будто бы стекло посыпали сахаром и положили прямо в рот, стараясь прочувствовать каждый спектор. Из уст, каждый вздох сопровождался, скорее даже вырывался смех. Он не насмехался, только лишь над слабыми ударом машины.       «Это лучше, что у тебя есть?»       С хохотом вырвалось из уст. Сердце начало стучать чаще. Не из-за быстрой переливающейся крови или прелива адреналина. Оно хочет выбраться из груди, и тоже начать сражаться с плачом. Опробывать на себе его "комбо" И увидеть в деле его новые обновки, в виде руки. Паук, которого всё бояться и страшиться. Маленький, юркий, но сильнее муровья. Сравнение машины с насекомым наполняло забаву живостью и страстью. Каждый удар который проходил мимо противника навевал злостью и ожидания нового взмаха крыла, который обозначал очередной скачок в высь, что бы подкинуть злату монету, тем самым подстрелив её. Это была любимая атака Габриэля, после притягивания зелёной рукой и рикошета который мог отбить руку Прайма. Изящество и необычность в его движении навевали возбуждением. Лучшее сражение, которое было закончено, очередным выстрелом из орудия.       Архангел упал на колени, ударяясь золотыми наколенниками об пол. Дрожащий взгляд устремился на машину. Осознание, что сейчас поза выглядит не как победа и проигрыш. А как хозяин возвышается над жалким рабом. Так смущает и раздражает. Противная похоть которая была разрушена этой же машины. Только совет и Бог мог поставить крылатого на колени, но не эта машина. Расшатанная гордость ощущалась странно, как будто бы гнев был смешан с растерянностью... Странный водоворот эмоций, который ангел раньше не ощущал.       —Дважды!? — произнёс тот не веря в быстрый проигрыш — Избит машиной... — С укором к себе архангел "вонзил" в себя нож ненависти, повторив: —Дважды!..       —Я познавал лишь вкус победы, но это чувство... — притронувшись к пулевым ранениям в шлеме, тот взглянул на свою руку, на окровавленную ладонь, — Это... Это моя кровь? — дрож в голосе вызванная не испугом, а возбуждением, страстным и бурным,       Лёгкий смешок над собой, который сопровождался усталостью от битвы. Крылатый взглянул на победителя, пусть и из ног машины видны были провода или та кровоточила, но он гордо стоял на против него. Как бы хвастаясь. Подкидывая каждый раз монету, тот самодовольно скрипел, подшучивая.       «Я никогда не знала такого... такого... облегчения..?»       Словно разговаривая сам с собой, что было правдой, Габриэль притронулся к доспехам, где эхом раздавалось сердце. Оно бьётся. На душе стало более... Спакойнее..? От одной мысли, что Габриэль выплеснул всю накопившуюся злобу, которая была не только направлена на V1, но и на совет. Стало легче. Словно его крылья и в правду из перьев, а не от остатков божественной силы. Клинок правды был направлен на судьбу павшего архангела. И это остриё пренадлежало противнику. Судьба крылатого решена. Глубокий вздох и...       —Я- — слегка заикнувшись, рыцарь выбрал путь отступления, — Мне нужно время подумать... — Стыд от бегства и колотящеесе сердце, когда край зоркого глаза видел синие обломки от доспех шарнирного, заполняло голову кипятком.       «Мы ещё встретимся, машина.»       Утвердил Архангел. Бывший, лживый, судья. Тот, кто не смотря на усталось, хочет продолжить жестокий танец мечей. Но сомнение в его разуме всё размывает и туманит едким и тяжёлым дымом. Встав с колен, Габриэль взглянул на шарнирного. Взмахнув, с некой робкостью руку, в небе появился столб света, который озарил крылатого, тем самым перемещая его. Тишина. Скрипение привычных шарниров. Скучно. Опять. Но напоминание о битве служит почти поломанная броня и голос, который раздавался робким, но гордым эхом по судну.       «Пусть твоих горестей будет много... и дней твоих мало...»       Если бы машина мог улыбаться, то сейчас, его бы губы сложились в широкую, насмешливую лыбу. Развернувшись, машина начала поскрипывать, и с участием по обломкам, как бы напевая бывшую песнь ангела.