Пелена Нави

Утренние зори раз за разом сменялись сумерками, а Верея продолжала посещать каждый сон. Она звала, вела меня по поросшим тропам чрез топи и болота. Кричала, требовала отыскать её. Но я постоянно теряла её из виду, шла не в ту сторону и обрывала миг связи. Уже не первую ночь после того сна с сестрицей я просыпалась от нестерпимой боли в запястье. Родимое пятно жгло, словно к нему приложили раскалённые угли. Сначала даже  кричала да так, что весь дом перебудила. Родители, естественно пугались и задавали целый ворох вопросов, но я оправдывалась кошмарами Вдруг решат к жрецам отвести, а те посчитают его проклятьем? В лучшем случае отвергнут, прекратят обучать, в худшем– изгонят, посчитав угрозой. Пока сильного доверия к ним не было. Поутру на запястье оставались красные следы, поэтому приходилось постоянно прикрывать его чем-нибудь: рукавами, браслетами, платочком. На уроки ходила исправно. Первые были устными, затем наблюдала за проведением обрядов, но сама не участвовала, только запоминала. Даже успела испугаться, что допустят меня к ним невесть когда, но жрица обнадёжила, мол вскоре придёт и моё время. Оставалось надеяться, что наше понимание слова“вскоре”не слишком разнится. Беспокойные сны истощали и волновали. Казалось, что я не успела, начала действовать слишком поздно. Думалось, будто нужно вытребовать у Волота научить меня бродить в тумане, как и он сам, немедля. Я даже вознамерилась за ним проследить, всё выискивала удобный момент, но второй жрец как назло стал осмотрительнее. Видимо Сирин всё же рассказала ему той встрече у стены тумана. Глупо было надеяться, что она будет держать язык за зубами. Может быть, посчитала, что так вернее: и меня убережёт и совесть очистит. Всё-таки недавно пропала моя сестра. Да, недавно. Почти целую дюжину суток назад, а я всё ещё топчусь на месте. Быть может Верея уже мертва? Не сумела выйти к реке, найти пищу или замёрзла, а может зверь загрыз или злые духи тумана растерзали? Витая в думах не заметила камешек. Споткнулась. и вёдра со мной покачнулись, вода плеснула на ногу, обжигая холодом. — Ай! — Ты чего?— Тут же подскочила Тата, с которой я очень неудачно повстречалась по пути к колодцу. — Запнулась. — Поняла, аккуратнее. Весь путь мы молчали. Изредка чувствовала, как она на меня косится, точно прикидывая, стоит ли нарушать хрупкую тишину весеннего утра. Наверняка в голове уже скопились новые вопросы. — ... Лада, поговаривают ты... стала часто посещать дом волхва. Приходишь поутру, уходишь к ночи...— Поймав на себе мой, судя по всему, недобрый взгляд, девица осеклась.  — О нет, не подумай ничего такого. Просто странным сочла, ты ведь всегда... в общем, ладно. Прости и забудь, хорошо? Я усмехнулась, не сбавляя шага. Интерес Таты не удивил. Обо мне ведь впервые пошли слухи подобного рода. Обычно говорили, мол нелюдима и умениями Мокошь не одарила. А тут теперь в связи с мужчиной подозревают, да ещё каким– волхвом. — И что же, веришь? Спутница помолчала, вздохнула. — Не знаю. — Твоё право. Деревня у нас маленькая, молвы быстро расходятся, так что иного исхода я и не ожидала. Конечно, впервые услышать об этом было даже немного боязно. Но за низостью не замечена и совесть чиста, значит страшиться нечего. Сбоку показался домик Таты. Пришла пора разминуться. Мне нужно по обыкновению собраться, отправиться к старшей жрице, а подруга Вереи наверняка примется стряпать. На пороге внезапно столкнулась с Ганной. Лихорадочно блестящие глаза пробежались по моему лицу. Сестрица приподняла руку, когда из-за её плеча выглянула Сиана. — Ну что же ты, милая. Посторонись немного.— Внучка жрицы ласково отвела её в сторону, позволяя мне пройти в сени. Показалось, словно что-то во взгляде Ганны изменилось.  Словно она не просто подошла к двери, а намерено меня поджидала меня. Подумалось, хотела что-то сказать. Хотя, быть может, я просто всё ещё грела в душе надежду, что однажды она сможет промолвить хоть словечко. К слову, в последнее время сестрица потеряла покой. Если раньше она днями и ночами могла мастерить безликих кукол, то теперь без продыху бродила по избе, озираясь.  Иногда плохо ела и, как говорила матушка, просыпалась по ночам–начинала кого-то искать. Быть может, к ней тоже являлась Верея? Если так, то Ганну искренне жаль, ведь она не только страдает от кошмаров, но и не может никому они них рассказать, поделиться горечью. А могу ли я...? Ну...конечно, просто не хочу. — Пойдём сошьём платьице твоей новой кукле, м?— Молвила Сиана, заглядывая Ганне в глаза. Та ничего не ответила. И бровью не повела. Но девица, словно поняв намерение по одному взгляду моей старшей сестры, повела её в комнату. Возникло неприятное предчувствие. Как будто я упустила из виду что-то очень важное, но с чего бы... неужели так сильно хотела верить, что Ганна не в собственном мире, а с нами? Оставив коромысло в сенях и поставив воду под скамью в кухне, я взбежала вверх по лестнице Оказавшись в нашей с Вереей комнате, переплела косы. Перепроверила содержимое узелка, который стала на всякий случай брать с собой: обереги, запасная одежда, кусочек хлеба в свёртке– всё на месте. Маски и клинка для заклания жертвенных зверей пока не было. Обещались выдать после посвящения, которое произойдёт с первым обрядом. Что-ж, раз всё в порядке, можно идти. Намереваясь уже выйти из дому,  встретила матушку. Она тут же приметила  в моих руках узелок и явно озадачилась. Я до сих пор не рассказала родителям, о скором становлении жрицей, а тут ещё и слухи разошлись. Нетрудно понять, о чём та подумала. — Верно к волхву идёшь? — К старшей жрице.— Уточнила я. Матушка взяла меня за руку, отчего-то не поверив. — Не очаровывайся им, дочка. Не отворяй легко сердца своего. Он красавец известный и речи красивые держит, мёд в уши льёт, да не тебе одной.— Добавила обеспокоена.— Не держи зла, от беды уберечь хочу. Очевидно она права. Я не раз слышала, будто девушки по очереди к нему ходят погадать на будущее... и не только. Однако сама и помыслить не могла о том, чтобы к нему пылким чувством проникнуться: не до того сейчас. — Не волнуйся, матушка. Я знаю что делаю.— Огладив её руку, шагнула за порог, обернулась.— И отца уверь, что никаких любовных связей с волхвом у меня нет, пусть не кручинится почём зря. Мать вздохнула, но возражать не стала. — Не задерживайся до темноты. — Постараюсь. Небеса затянуло полотно переливающихся серостью туч.  Задули ветра. Птицы жались к земле, предвещая дождь. Однако не прошла я и полверсты, как впереди послышался шум, смешавший целое множество голосов. — Что-то случилось? Любопытство не позволило пройти мимо. Прорвавшись сквозь гудящую толпу односельчан я увидела увидела Венцену. Она кричала, прислонившись к стволу Великого Дуба. — ... неужели вы всё так и оставите. Сначала девочка исчезла, теперь могучее древо–наша защита– чахнет. Не это ли знак, что пора взмолиться перед останками богов?  Только они способны сохранить нас от зла, скрывающегося в тумане! Голос её был полон печали, а глаза блестели, точно от слёз. Впервые за несколько месяцев отшельница показалась в деревне. Но только ли медленно сбрасывающий едва распустившиеся листики Великий Дуб стал тому причиной? В глубине души зародилось недоброе предчувствие, заставив меня навострить уши. В это же мгновение народ стал расступаться перед молодцем, которого, вероятно, и хотела увидеть мать. Драган спешил к Венцене. Неразборчиво промолвив что-то, он хотел было увести её, но появившиеся словно бы из ниоткуда старейшина и старшая жрица ему не позволили. — Не спеши.— Женщина протянула руки к толпе, привлекая внимание.—  В словах Венцены есть зерно правды. Великий Дуб действительно чахнет с каждым днём. Но мы должны верить и надеяться! Именно поэтому завтра жрецы под надзором волхва посадят ещё одно семя дуба. Нашими молитвами, жертвоприношениями да с благословением богов оно прорастёт! Показалось, что стоявший за её плечом старейшина на мгновение поджал губы. Однако, встретившись со жрицей взглядами, он выступил вперёд и одухотворённо поддержал речь. — ... теперь же не сейте смуту, не гневите богов. Разойдитесь по домам да дичь для жертвоприношений сготовьте. Слава Роду! Немного покумекав, люди одобрительно закивали, вспомнили о делах насущных и, один за другим побрели восвояси. Дождавшись, когда большинство скроется из виду, я подошла к старшей жрице, которая вполголоса вела разговор с Драганом и Венценой. — ... опрометчиво. Последствия могли бы привести к худшему. — Зачем ты вообще пришла? Молвы о твоём предательстве только-только стали стихать.  —  Процедил сквозь зубы сын, с укором глядя на мать Та явно напряглась и не нашла что ответить. За отшельницу неожиданно не то для неё самой, не то для меня, вступился муж. — Драган, не на людях. — Хмф!  —  Закатив глаза, Драган зашагал прочь. Тут Венцену словно водой окатили. Она встрепенулась, подняла голову и кинулась за ним. — Постой, нам нужно поговорить. Мы со старейшиной только проводили их взглядами, когда ко мне обратилась наставница. — Должно быть, ты в смятении.  — Заметила она, слегка приподняв кончики губ.  —  Пойдём, по пути всё объясню.

***

Драган не ускорял шага, но Венцене всё равно оказалось трудно его нагнать. Она так боялась не успеть, упустить свой шанс поговорить с ним, что непроизвольно напрягалась всем телом. Наконец женщина схватила сына за руку. Встав перед ним она запустила свободную ладонь в спутавшиеся волосы. На мгновение отшельницу охватил стыд. Лета жизни в одиночестве так извели, что она совсем потеряла былую гордость и ту храбрость, с которой она навсегда покидала ставший родным дом. Теперь Венцена больше походила на затравленного зверя, чем на прыткую девицу, коей была в юности. Как бы сильно она ни страдала от принятого когда-то решения, теперь не обратить времени вспять и слов назад не вернуть. Быть может, муж  ради приличия за порог не погонит, а вот сын гнушаться не будет– станет придираться за надобностью и без, может и слухам потакать, чтобы побыстрее мать нерадивую обратно к отшельникам выжить. Нет. Больше нет ей места в деревеньке. — Ну... ? Чего застыла?  — Пробурчал Драган, скрестив руки на груди. Опомнившись и подняв на сына взгляд, Венцена впервые поняла, насколько сильно он вырос да возмужал, пока её не было рядом. Сердца мимолётно коснулась горькая радость, но она заставила себя не погружаться с головой в размышления, иначе всё зря. — Ты не пришёл наутро после недели. Парень только усмехнулся в ответ, судя по всему, едва сдержав едкое замечание. Уже за это Венцена почувствовала благодарность. Ей  отчего-то казалось, что Драган вполне имел право и вовсе с ней не видеться. — Я должна рассказать о Ладе.— Прошептала она, оглянувшись. — ...? Даже Венцена различила загоревшееся в его глазах изумление.

***

Поначалу путь был знаком, но у самого поворота мы сошли с тропы и побрели по мягкой, устланной старыми листьями, земле. Шли молча. Удивительно, но присоединившийся к нам волхв совершенно ничего не сказал. Судя по всему, они заранее обговорили когда и куда меня поведут. Я могла поклясться, что его взор прожигал мне спину, но наказала себе ни за что не оборачиваться. Не хотела глядеть в напоминающие омут очи Озара. И всё же, из любопытства пару раз нарушила собственный наказ. В ответ благословлённый богами дарил лишь усмешку. Хмф, и зачем вообще на него смотреть? Отвернувшись в очередной раз, я напомнила себе о слухах. Припомнила и Лелю, которая, по пересудам, из кожи вон лезла, чтобы добиться внимания Озара. Даже сватовства жаждала. Оно бы уже давно случилось, пожелай того волхв. Но он не хотел. Видимо она вхожа в его дом, но не в сердце. Интересно, а какие девушки нравятся Озару?  Он многих знал. И красавиц, и умелиц. Неужто божественный шёпот способен скрасить одиночество пуще ближнего? Хотя, быть может, старшая жрица благословения не даёт...? Погрузившись в думы, я невольно покосилась на неё. Женщина заметила. — Хочешь задать вопрос?— Слегка надтреснутый голос вернул меня в чувства. Отвлекаясь от размышлений о чужой жизни, покачала головой. — Не смущайся. Видела, как озираешься.— Добавила она, улыбнувшись. Значит заметила, как я на Озара поглядывала. Пришлось выкручиваться, иначе сочли бы, что любуюсь им. — Мы ведь идём на великое капище? Мама однажды рассказывала, что когда-то именно на том месте стояло сердце града. До тех пор, как Ярило* заволокло тьмой. Поджав пересохшие губы, старшая жрица кивнула. — Верно. В нём ещё прабабке жить довелось. Она была совсем юной, когда дюжина стрел Перуна вонзилась во палаты княжеские, поднял Стрибог ветра, разгорелся пожар, да коснулся дым светила дневного.  — Перевела дух, сомкнула руки у живота.— А несколько месяцев спустя настала тьма, окутал леса туман, и стали из него кощеи злобные лезть, мавок да лешего теснить. И без того напуганные люди совсем с толку сбились, войну друг с другом развязали. Так и пал город. Деревенька наша в то время была его совсем молоденьким пристроем. Отшиб от битв уберёг. Родители нередко рассказывали нам с Вереей похожую историю перед сном. Раньше она казались мне сказкой, но с возрастом пришло понимание, что не просто так нам об этом говорили. История важна для рода человеческого. — А что было потом? — Потом выжившие люди сюда и перебрались. Созвали жрецов да волхвов, обратились к богам, наставления получили, как не избавиться, но от тумана себя уберечь.  А спустя несколько десятков лет вернулось на небосвод Ярило, только напасть вместе с этим не пропала. Ну ничего, однажды боги наставят нас, найдётся и на неё управа окончательная. Положение людей нынче было плачевное. С каждым летом ядовитая пелена поглощала всё больше и больше земли. За последние три нам отрезало уже целое пшеничное поле. Второе старались сберечь как могли. После вече саженцы вокруг посадили. Проводили обряды. Оставалось только надеяться, что боги действительно от нас не отвернутся. — Да, надеюсь.— Ответила я, невольно обернувшись. В этот раз Озар не улыбнулся. Брови его едва сдвинулись к переносице, а в очах застыла задумчивость. О чём же он размышлял? Больше никто и словом не обмолвился, между нами вновь воцарилось молчание. Вскоре из-за расступившихся впереди деревьев показалась поляна, над которой возвышались идолы. В середине стоял особенно почитаемый нашей деревней Перун, выше был только Род. Сельчане верили, что громовержец поможет сразить нечисть туманную. Я застыла. На великом капище мы с Вереей бывали только в детстве, вместе с родителями, но отчего-то оно казалось таким знакомым, словно я проводила здесь каждый день. Быть может, потому что снилось мне? По телу пробежал уже знакомый холодок недоброго предчувствия. — Гляди, Лада здесь ты впервые самостоятельно сделаешь подноше... Едва мы ступили на опушку, прогремел оглушительный гром...