Рождество с твоей любовью

После того как прошёл шестьдесят восьмой песенный конкурс Евровидение произошло много событий… Одним из таких стало то, что вышел ремикс на сильную вокальную композицию на французском, а именно песню « Mon amour». Но на сей раз история не совсем о таких вещах… Прошло много времени, пока дни с бешенной скоростью сменялись другим, а календарные листки слетали с календаря. И вот, почти по всему миру наступила зима. В такое холодное и хмурое время у сильной женщины тоже должен быть выходной. Такая возможность выпала как раз вовремя, прямо на следующие дни, когда наступает пора Рождественского праздника, который всегда проходит в атмосфере волшебства. Та, кто оказался в центре событий выбрала, однако, для своего времяпровождения вдали от мирской суеты другую страну, а не свою родную Албанию, где проживала. Более того, она представила её на песенном конкурсе под названием Евровидение на весь мир с песней о титане, которая является её так называемым личным манифестом. Представительница Албании была сама по себе уравновешенная, но внешне эффектная и яркая женщина. Изначально на самом конкурсе из-за тёмного цвета волос, который придавал ей простоту и, естественно, горячей натуры её часто путали с мальтийской исполнительницей, улыбчивой и открытой Сарой Бонничи. Какая ирония, что они выступали друг за другом и обе не прошли в финал. Но Беса Кокедхима, как прозвали эту эффектную исполнительницу вовсе не собиралась сдаваться и не остановилась в своей творческой деятельности. Вернёмся же к тому самому праздничному отпуску, который она, притягательная албанская женщина позволила себе сделать, чтобы осознать важность момента жить здесь и сейчас, но не задумывалась о том, какой сюрприз принесёт жизнь. Исполнительница, которая даже изменила цвет волос в связи со своими переменами уже сидела в самолете и настраивалась на то, чтобы прогуляться по площадям города, который сама выбрала для посещения совершенно случайно, но, судя по желанию посетить эту страну, очень удачно. Разумеется, это был не какой то там заброшенный город, а самое сердце для туристов, испанская столица Мадрид. Тот самый город, который каждый год становился оживленным и праздничным в такие уютные, но насыщенные для всех её коллег декабрьские дни. Итак, настал тот самый вечер двадцать четвёртого декабря. Столица была хорошо видна с высоты птичьего полета, а главная площадь, на которой оказалась Беса была украшена всеми красками, переливаясь в темноте. Это вызывало улыбку Дух Рождества был открыт для всех, буквально витал в воздухе, навевая на жителей и приезжих праздничное настроение. Манящие ароматы вкусного глинтвейна и традиционных блюд смешивались воедино, создавая атмосферу. На первый взгляд, ничего не предвещало неожиданности… Как тут около одного из светящихся прилавков певица заметила знакомый силуэт человека, который она точно узнаёт из многих других. Это оказался тот самый, внешне похожий на рыцаря мужчина с загорелой кожей, чьи знаменитые чёрные афрокосички невозможно не узнать даже в темноте, которая в этот момент разбавлялась светом, исходящим от ярких огней вокруг. Сколько Беса помнила коллегу по сцене - он всегда представал перед публикой как мечтательный и грустный человек, но при этом всём позитивный и светлый. Такие, безусловно, импонировали ей. — Слиман? — с осторожностью окликнула албанка и помахала рукой, а затем несмело сделала шаг ближе. Услышав звук своего имени названный моментально обернулся и, увидев в глазах Бесы то, как стремительно теряется связь с реальностью, когда она его увидела сразу же устремил взгляд прямо на неё. Пересечение взглядов в миг безмолвия — и они тотчас сами понимали, что встретили друг друга очень неожиданно посреди зимы. Тоненькая нить вновь возникающей, возрождающейся как Феникс связи, что протягивается сквозь этот ветер, который пропитан запахами наступающего праздника, вместе с удачным стечением обстоятельств… Это ли не рождественская магия? Он приподнял брови, после чего приоткрыл губы, которые уже непроизвольно расплывались в широкой улыбке при виде неё. — Mon Dieu! — с уст Слимане раздался восторженный возглас на его родном языке, после чего сам он развернулся полностью и выкрикнул: — Беса, как я рад тебя видеть! — после этого его рука непроизвольно потянулась к сердцу и захотелось сделать шаг ближе. Певице, которая шагнула ближе стало гораздо теплее от того, что он, Слимане Небчи, тот самый представитель Франции с сильным голосом, который помнит её ещё с тёмными волосами узнал её и искренне обрадовался. Ещё бы, в глубине души он сам очень удивился. Женщина, которая старше на три года как тогда обратила на него внимание… Однако она немного иная, не как в мае, когда совсем недолго пела его песню, а затем улыбалась, когда виделись лично. Взаимоотношения на конкурсе, понятное дело, несли за собой деловые взаимодействия, но пропитанные душевностью. Само собой, былое ему стало уже не настолько важно, как-то, что предверие праздника связало их, коллег по сцене и знакомых заново, новой нитью. Несомненно, в то время как старая, как казалось самим исполнителям, безвозвратно оборвалась ещё в мае. После того, как представители Албании и Франции увидели друг друга снова и обменялись рукопожатием — естественно, на какое-то мгновение слова были лишние. Ненадолго воцарилась тишина, в которой отдалённо до ушей доносились бодрые голоса местных и туристов. В этот момент у обоих на языке вертелось желание рассказать о многом, но прежде всего — хотя-бы о том, что объединяет людей, о музыке. Слимане интутивно понимал, что в следующие минуты должен произойти какой-то интересный диалог. — Случайности не случайны, да? — однако, Беса заговорила первой, поправляя волосы. — Это точно. — наконец начал говорить представитель Франции, в открытую смотря на собеседницу. — Ты изменилась с нашей последней встречи, Беса. — подметил он и кивнул, мысленно подмечая очевидные изменения в её взгляде. — Ради бога, Слимане. — ответила на это уроженка Албании, закатив глаза, а после ещё раз потянулась к своим волосам, думая, что они небрежно лежат. — Просто захотелось перемен, вот и волосы покрасила… — Тебе идёт. — сделал тон ниже, после чего появилась снова эта харизматичная улыбка, которая сразила наповал. — Но по глазам я всё равно тебя узнал, как видишь. — от этих слов, сказанных открыто появился блеск в её глазах, оттенок которых напоминал бодрящий мозг коньяк. Как обычно говорят, слово за слово и понеслась. Понеслась беседа о работе, о которой меньше всего хотелось думать, но больше всего поговорить, пока ещё интересно, в том числе и об успехах. — Как карьера твоя вообще? — полюбопытствовала автор песен. — Как успехи? — Всё в лучшем виде, не переживай. Четвёртое место- это вообще гордость, а не пустяк для меня. Наверняка знаешь уже. На албанку словно снизошло озарение. Настолько внезапно он напомнил о том, что вообще занял место, а ей не хватило поддержки зрителей для этого. Лицо Бесы стало немного серьёзнее, а затем она выдала совершенно честно, но немного растерянно: — Точно. И нет, не знала… Будто в вакууме жила после того как в финал не прошла. В голове француза сразу же прояснилось, после чего возникла мысль, но не одна, а затем хватило сил и терпения чтобы это озвучить прямо в лицо. — Я сочувствую тебе. Ты была бы тогда сильной конкуренткой, серьезно. — без утайки признался он и наклонился ближе. — Всё не просто так. Судьба послала такое испытание тебе неспроста… — Я даже сама знаю почему, но говорить не хочу пока что. «Чтобы на славы ты дорожку не ломанулась.» — Слимане усмехнулся от своей же мысли. Конечно, ему хотелось сказать вот так, но в этот раз язык застрял будто в одном месте, а на сердце лежало далеко не желание обидеть, наоборот, поддержать. Автор песен как никто другой знал, что популярность меняет людей. Эти изменения повлияли и на него самого, вплоть до того, что сам какое-то время предпочитал быть одиноким. Небчи вновь затрял в мыслях, краснея. Он вспомнил те времена, когда был грустным из-за того, что был в прошлом влюблён, но, к сожалению, беспощадно разбили сердце. Именно это послужило вдохновением для Слимане и написания крика души, его песни «Mon amour» Однако, в этот зимний вечер он стоял напротив жительницы другой страны, той, при общении с которой на Евровидении чувствовал себя непринуждённо. В этот момент он почему-то больше не беспокоился о том, что подумают другие. Представитель Франции осознавал, что в его одиноком сердце возникла та самая искра, которая стала частью, как успел начать надеяться, их общего с албанской артисткой внутреннего огня, согревающего своим теплом. — Прости пожалуйста. — вырвала его из мыслей Кокедхима и ухмыльнулась, увидев румянец, после чего покачала головой и продолжила свою мысль. — Вот как говорят, у меня дырявая голова. С того момента я забыла о тебе и забыла поздравить. — и тут же замолчала. Когда представительница Албании ощутила, как Небчи смотрит на неё иначе, словно на единственного ценного и важного в своём внутреннем мире человека, совершенно не обращая внимания на стоящую сзади них болтающую толпу ей сразу же стало легче. — Спасибо тебе. — эти слова прозвучали с уст Слимане совершенно спонтанно, но от сердца. — Просто за то, что ты есть. Улавливая несколько смущённый, но сосредоточенный на нём взгляд собеседницы французский артист продолжил рассказывать. — Да и вообще, после этого стало больузнаваемости и насыщенных событий. — говорил он сосредоточенно и в меру быстром темпе. — Спустя время я понимаю, что победа в этом музыкальном празднике — вовсе не главное. Удивительно, но время и воспоминания — то, что имеет большое значение. — после каждой реплики медленно кивал головой. — Время убегает, воспоминания хранятся в памяти и сердце… А жизнь не остановилась. Она, как и ты, идёт дальше, ведь дальше будет лучше, как никак. Всё после шоу как раз изменилось в лучшую сторону, а я этому очень рад. Как вдруг Небчи остановил своё объяснение, а его приветливое лицо неожиданно померкло. Заметное во взгляде удовольствие от своего же рассказа сменилось досадой. — Только вот одно меня не устраивает. Это вызвало у Кокедхимы соотвествующие мысли. « Всё же только что было нормально. Что на этот раз не так?» — И что же? Смотря на женщину красноречивым, но немного иным, светящимся печалью взглядом, отнюдь не тем гордым взором, от которого любая готова была растаять любая романтик громко сказал три значащих слова. — Любви не хватает. Естественно, албанка ощутила удивительную открытость в словах и впала в ступор. В уме тут же возникло то, что сие высказывание было ещё не признанием в любви, но хотя бы в том, что её не хватает. Как и ей, пришедшей в этот город ради атмосферы. Это привлекло внимание толпы, а реакция Бесы была моментальная. Она оглянулась на смотрящих на них с ухмылкой болтливых и любопытных людей, которые в открытую окидывали взглядом и, очевидно, не собирались переключаться на свои хлопоты. — Слушай, Слимане, может пойдем дальше, а? На нас после этих слов уже все кому не лень уставились. Как говорится, это ему только и нужно было. Чувствуя то, что между ними вспыхнула искра Слимане улыбнулся, поднимая уголки губ вверх, и осторожно взял её за руку, а затем, снова касаясь ладони, согласился. — Хорошо. Тогда пошли. — и шёпотом добавил, переплетая пальцы её ладони со своей: — Пусть смотрят и думают, кто мы друг другу. От такого жеста и слов, прозвучавших щёки албанской певицы в мгновении ока покрылись румянцем и появились ямочки, а по телу разливалась волна тепла, отчего ледяная стена и желание сдерживать себя расстаяло. Эти двое интутивно понимали, что встретили друг друга в этот праздничный вечер, который близится к ночи не просто так. Лунный свет освещал собой столицу и их задумчивые, но счастливые лица. Пара, которая со стороны выглядела мило для незнакомых людей пошла на прогулку аж до конца площади. Шагая вперёд представители Франции и Албании осматривались по сторонам, желая словить момент, который хотелось проживать вместе, а самое главное, здесь и сейчас радуясь происходящему. — Помнишь, как мы говорили о том, что стоило бы записать дуэт? — задала Небчи интересующий вопрос Кокедхима. — Конечно помню! — с необычайным задором ответил он, кивая, а после непроизвольно отвёл взгляд в сторону. — Обязательно запишем… Как нибудь потом. — Договорились. Не забудь, пожалуйста. — С тобой разве забудешь? — хихикнул Слимане. — Да и вообще… — продолжил он, смотря на рядом идущую Бесу влюблённым взглядом. — Я хоть и чувствую, что мы такие разные, но музыка нас объединяет! — С этим я согласна полностью… — выразила она согласие, и, улыбнувшись от души во всё лицо, продолжила смотреть в эти волшебные тёмно-карие глаза. — Это удивительно. — Ещё тогда, когда мы были рядом, в Мальме… — снова начал говорить Слимане, но медленнее, чем до этого. — Я даже не подозревал, что меня и моё сердце может зацепить такой человек, как ты. — невероятное тепло читалось в этих словах, отчего им обоим хотелось улыбаться. — Но ещё больше я рад, что спустя время мы смогли встретиться снова и украсить этот одинокий вечер. На этих словах Беса поняла, что хочется положить голову ему на плечо и сделала это и, понимая, что он краснеет прикрыла глаза от ощущения доверия и внутреннего равновесия, после чего произнесла: — Но мы не одни. По крайней мере, сейчас мы есть у друг друга, рядом… — глубоко внутри ей так хотелось наверстать упущенное. Так они и шли, выражая радость светом своих улыбок. Как говорится, иногда самые глубокие чувства прячутся в тишине между двумя взглядами. Неудивительно, что в молчании, которое перебивал только стук сердец друг друга и звуки шагов, с помощью которых им хотелось идти только вперёд с пониманием того, что в этот вечер, как тогда, нашли общий резонанс… Время на протяжении этой прогулки пролетело незаметно, как, собственно, и бывает с правильными людьми. Все те, кто преданно ждут этой праздничной ночи и хранят в своей душе традицию передавать весть по миру весть о том, что наступает Рождество тут же пришли в себя, услышав звук чьего-то звонкого смеха. Проще говоря, люди, которые обожают знаменитые рождественские песни сразу же оживились. Присутствующие, да и ранее идущие куда-то люди тут же начали перешёптываться между собой, а затем устремили заинтересованные взгляды вдаль, заприметив аж в конце площади чью-то знакомую фигуру. Никого не оставил равнодушным внезапно появившийся впереди человек с лучистым взглядом, с розовой меховой шапкой на голове, одетый в чёрно- белую, напоминающую панду тёплую одежду. И проходящие мимо местные, и туристы толпой направились вперёд. Участники песенного конкурса внезапно отвлеклись от своего умиротворяющего молчания и сдвинулись с места, сразу направились за ними. Они всё ещё держались за руки, чтобы не потеряться среди улыбающихся компаний испанской молодёжи, которые громко напевают мотив на своём родном языке, однако свою версию, с хорошо звучащими словами: «Mira, las campanas tocar… Cuando al sonar, han de anunciar… Ya está aquí la Navidad… Es disfrutar, es celebrar…» Однако, они затихли, когда целый круг из большого количества людей, которые шли на свет появившейся в пространстве души начали собираться в толпе. Собрались все, в том числе и наша пара главных героев вокруг неожиданного кудрявого гостя, пока его, а точнее их, тех, кто идентифицирует себя как небинарную персону кисти рук уже оказались поднимающиеся ввысь. В сию минуту зазвенели колокольчики, которые держали в руках они, улыбающиеся швейцарские вокалисты, на чьём румяном лице читалось счастье от которых аж до конца площади разливалось то самое нежное «Динь-дон», сливаясь с боем курантов, где стрелки уже стояли на цифре двенадцать. Гирлянды на главной рождественской ёлке засияли ещё ярче, как и улыбки на бодрых лицах толпы. Все непринуждённо качали головой в такт, ожидая начала песни, пока у одного человека с телефона уже заиграло инструментальное сопровождение мирового хита. — Hark! How the bells, sweet silver bells..— их голос с самого начала звучал мелодично. — All seem to say, throw cares away… — в каждой звучащей с их уст ноте преобладала беззаботность. —Christmas is here, bringing good cheer… To young and old, meek and the bold… — исполняли они, проживая каждое слово. — Ding, dong, ding, dong… That is their song… With joyful ring, all caroling…— народ хлопал и подпевал им. — Нэмо! — прокричали одновременно француз и албанка, сразу узнав тех, кто перед ними, на что получили только искреннюю открытую улыбку и продолжение слов песни. — One seems to hear words of good cheer… From ev'rywhere! Filling the air! — на этих словах Нэмо закрыли глаза и снова открыли, а затем взмахнули рукой, как дирижёр и снова запели вместе с народом, который был однозначно доволен и рад происходящему.

— Oh, how they pound,

Raising the sound,

O'er hill and dale,

Telling their tale…

Gaily they ring

While people sing

Songs of good cheer

Christmas is here…

— Merry, merry, merry, merry Christmas…Merry, merry, merry, merry Christmas… — раздавалось в унисон из уст всей поющей собравшейся вокруг Нэмо толпы, пока исполнители от Франции и Албании улыбались и ложили руки на плечи друг другу, оборачиваясь и смотря на всех в одном направлении.

On, on they send…

On without end…

Their joyful tone…

To ev'ry home…

И так по кругу, с самого начала. Знакомые каждому строчки согревали души всех: и исполняющих, и слушателей своим теплом, которым проипитано каждое слово. Слова известной на весь мир песни, которая ассоциируется с этим светлым праздником продолжали звучать в пространстве, а голоса стали настолько гармоничны, словно та самая общая колыбельная из далёкого детства. Однако им, смотрящим под эту мелодию друг на друга артистам хотелось лишь одного: согреться в объятиях, находясь рядом и смотреть в глаза напротив. Некоторые из толпы испанцев, которые танцевали вальс под эту песню успели остановиться и, пребывая в восторге от всего происходящего между этими двумя и звучно прокричать: — La Navidad con tu amor! — после этих слов увлечённые испанцы снова продолжили исполнять песню. Под звуки звучащей мелодии и мелодичный голос Нэмо, который разливается по всей площади становясь главным среди всего обилия тембров ощущение праздника становилось сильнее. Обоим счастливым артистам, услышавшим эти слова от всего сердца захотелось обняться, чтобы ощутить это чувство единства, которое преобладало над всеми, а у них двоих — прежде всего. В эту минуту Слимане раскрыл руки для объятий и оказался окутанным руками Бесы, которая прижалась к нему и озарилась улыбкой, когда услышала, как бьётся сердце в один ритм с ней, забывая про холодный ветер вокруг, а он ответил на объятья, мечтательно смотря на неё. Они пробыли в объятиях друг друга недолго, однако, чуть-чуть отсттранившись и всё еще смотря в наполненные счастьем глаза не осталось сомнений в том, что они чувствуют нечто новое.

Не только то, что Рождество здесь.

Слимане и Беса уже сами понимали, что значат друг для друга намного больше, чем просто бывшие соперники. Внутри обоих тут же возникло сильное чувство притяжения, которое они намного раньше из-за каких-то личных причин не признавали и отвергали. Тела коллег по сцене заполнял приятный трепет от того, что они точно переходят понятие статуса «друзья» Между Небчи и Кокедхимой оставалось небольшое расстояние, чтобы прикоснуться к губам друг друга. Оба этого хотели, поэтому, пока песня ещё играла, они закрыли глаза и потянулись навстречу чувствам друг друга, совершенно не волнуясь, что подумают люди, которые от души радовались празднику. — Я люблю тебя. — прошептали они одновременно, улыбаясь. После того, как между французским представителем и албанской артисткой состоялся нежный и невинный поцелуй толпа громко аплодировала и благодарила Мэттлер, которые, довольные и плачущие от счастья кланялись и кричали «С Рождеством!», а затем ушли своей дорогой, пока толпа расходилась, говоря друг другу " Уже поздно» — С Рождеством тебя. — произнесли они в один голос. Влюблённые стояли тесно рядом друг с другом, но уже в обнимку, одновременно смотря на небо и наслаждаясь пребыванием рядом На этой прекрасной ноте их рождественская история заканчивается. Нелётная погода не мешала и никак не напрягала собой счастливого Слимане, чьё сердце растопила обнимающая его Беса, которая смотрела на небо и мысленно благодарила Судьбу за эту встречу.