Днём не видно звёзд

Если судьба — это механизм, то мы — её шестеренки. У нас нет иного выбора, кроме как верить, что этот механизм безупречен.

Рукия Кучики, «Блич».

***

      Все вокруг суетились, о чём-то переговаривались, а Лее было до того страшно, что она в самый ответственный момент растеряла все слова. Происходящее то ли потеряло смысл, то ли обрело его настолько сильно, что не получалось осознать всю величину этого всеобъемлющего Смысла. Лея услышала рёв Атакующего, топот титановых ног, что практически поднимал в воздух обветшалые строения города, из-за которого внутри всё скручивалось от липкого ужаса. От его гнёта не уберечься — он найдёт тебя в каждом закоулке безлюдного города, куда бы ты ни спрятался.       Лея смотрела за боем Атакующего с Бронированным. Смотрела на громовые копья, прикреплённые к УПМ в руках — этих штук она тоже знатно боялась. Если не успеешь отступить после того как дёрнул леску — тело разорвёт вместе с копьём. И ещё страшнее было от того, что их ни разу не испытывали в реальном бою. Конечно, по идее они должны пробить броню титана Райнера, но на деле чёрт его знает, как это сработает. Лея не знала, куда себя деть от нарастающей паники. Собственное сердце стучало слишком громко, и она боялась, что даже в гулком гомоне битвы, стоящем в городе, его кто-нибудь услышит. А оно отсчитывало секунды, заглушая весь мир вокруг.       Раз.       Два.       Три.       Ханджи приказала напасть. Лея сорвалась с места, теряя ощущение земли под ногами. Свора солдат приготовила свои копья, чтобы атаковать Бронированного.       Четыре.       Пять.       Шесть.       Бронированный уродлив. Его пластины выглядели отвратительно и неестественно. Они испачканы в крови, перемешанной с грязью и размазанной по поверхности. Вспученная титановая плоть торчала из сломанных частей, кое-где сохраняя свою целостность. Лее это напомнило человеческие останки. Кровь такая густая, скорее тёмно-бордовая, она пахла едкой смертью и металлом.       Семь.       Восемь.       Девять.       Лея нажала на своеобразный «курок», и одно копьё с усилием и предвкушающим шипением устремилось прямо в затылок Райнера. Боковым зрением она заметила ещё пару огненных следов от других копий. Пункт назначения у всех один.       Десять.       Лея с силой потянула на себя леску, что была прикреплена к копью. Крюки УПМ дёрнули её назад, но она кувыркнулась в воздухе, крепко приложилась о черепицу на какой-то крыше. Однако сердце неизменно продолжало свой отсчёт, пусть и потерялось в грохоте от копий и треска черепицы. Из лёгких мигом вышибло воздух, Лея кое-как поднялась. Лицо в тот же миг окатило взрывной волной: благо, она всё-таки отошла подальше, так что это было почти не больно. Только дышать теперь сложно, но ей, в общем-то, не привыкать.       Лея почувствовала чьи-то руки, что подняли её на ноги. Оборачиваясь, она заметила пару прядей русых волос. Лея стала брыкаться, не давая Жану помочь ей, буквально поднять за шкирку как котёнка. Собираясь с силами, она услышала приказ Ханджи. — Приготовится ко второму заходу! Мы обязаны убить врага! — проорала она.       Лея неуверенно посмотрела на оставшееся громовое копьё. Потом на Жана: снова детский страх, спрятанный за оскалом. В ушах шумело одно слово «убить». Убить… прямо-таки убить? Голова потяжелела, будто бы желая выдавить из черепа глаза. — По-другому никак, — взгляд Жана остекленел, а в голосе не слышалось больше никаких эмоций. В ответственный момент солдат должен уметь проститься с чувствами и с холодной головой выполнять приказ.       И Лея тоже знала, что по-другому никак. А вообще… пусть они катятся ко всем чертям! На их руках столько крови, сколько весь Разведкорпус за всю историю деятельности не пролил! Лея, наполненная уверенностью, вместе со остальными второй раз бросилась на Райнера. Из-за скорости движения на УПМ лицо едва не разорвало от сопротивления воздуха, глаза по-дурацки слезились, перекрывая обзор. Лее так ненавистно плакать, даже если это выходило случайно.       Новая партия громовых копий отправлена во всё то же место. Этот странный нарастающий звук, когда они начинают действовать — словно отсчитывает жалкие мгновения, прежде чем копьё разорвёт на части всё, что находится рядом. Вспышки, ослепляющий взрыв, смешанный с неистовым рёвом Бронированного оглушает, слепит, выжимает всю душу из солдат.       А у них она разве есть?       Страшно. Им страшно ещё с ночи, когда они подошли в Шиганшине. Хочется, чтобы это закончилось как можно быстрее. Желательно в пользу «человечества».       Мысли короткие, скорее инстинктивные. Бронированному почти оторвало голову, Райнер высунулся из затылка, его лицо задымило. — Ха-ха, и правда покойник. И сколько мы с тобой мучались… — Жан как-то истерически рассмеялся, буравя тушу Бронированного взглядом. — Так тебе и надо, кусок дерьма! — выкрикнул он.       Проще, когда знаешь, кто враг.       Лея сидела на крыше рядом с ним. Все ощущалось неправдой, каким-то дико реалистичным сном. Но она никак не могла проснуться, как бы не пыталась. Они все в грязи, а Шиганшина будто зашумела: её организм, старый и измученный, кто-то потревожил. Деревья скрипели от налетевшего ветра, какие-то обломки то и дело падали на землю, создавая фоновый шум, который скрёб солдатам уши. Лея чувствовала дикое напряжение, расползшееся по организму.       Очень сильно хотелось помыть руки.       Лея не отрывала глаз от кучи пара, что выпускал Бронированный. Он так просто их оставит? Безусловно, это было непросто, но… Лее не верилось, что он правда умер. Как-то же он выжил, когда ему майор всадил клинок в шею, значит и тут, наверное, что-то придумал. Не верилось, что они могли правда победить. Что она сама приложила руку к этой победе.       Лея поднялась, размяла суставы. Осторожно тронула Жана за плечо. Он дёрнулся, резко обернувшись. Её словно холодной водой окатило лишь от одних его глаз, что наполнились слезами. Она застыла на месте, и только ветер колыхал выбившиеся из причёски пряди.       Смерть. Она ведь совсем рядом.       У Райнера, наверно, тоже была семья. — Жан, ты не умрёшь? — судорожный вопрос слетел с губ.       Его глаз дёрнулся. — Надеюсь, что нет, — на лице блеснула истерическая ухмылка, он умоляюще свёл брови. — Ха… Лейка, не умирай, пожалуйста.       Так странно, что он просил об этом. Не умирать… а Райнера, наверно, тоже кто-то когда-то просил не умирать. Внезапно в спину ударила страшная звуковая волна, Лея тут же обернулась: это орал Бронированный. То есть не орал, а просто открыл рот и издавал этот непонятный звук, что заполнял всё пространство вокруг, проникал даже внутрь тела, невесомой жидкостью заполнял каждый орган, каждую клетку организма. Лея сжала плечо Жана ещё сильнее, он ойкнул, но звук растворился в «крике» титана. Как только Райнер перестал орать, его голова вернулась в былое положение, свесившись на полуоторванной шее. — Уходите об Бронированного! Сюда грохнется Колоссальный титан! — послышался крик с соседней крыши. Лея краем глаза заметила бочку, летящую в воздухе, когда рванула оттуда прочь.       Однако бочка не хотела пропадать из поля зрения, как бы давая понять: они не успеют отойти подальше. Перед глазами начали медленно всплывать картинки, где разложившийся титан Бертольда нёсся вниз со стены, потом взрывная волна, в которой Лея когда-то чуть не задохнулась; потом моменты из детства… казалось, что прямо сейчас жизнь проносилась перед глазами. Такая короткая и такая странная. Лея не могла иначе её назвать. За эти шестнадцать лет она так и не поняла, кто она такая. Не узнала практически ничего о мире, в котором жила. Так и умрёт в неведении. Ей явственно виделись лица друзей, вспоминались все слова, которым не суждено быть произнесёнными.       Кажется, сознание совсем помутилось, и ей очень хорошо привиделось лицо Армина. Внезапно он протянул к ней руку, и её окатило такой мягкой волной тепла. Тело казалось ватным, так что Лея потянулась навстречу, вытянула руку. — Лея? Лея! — Армин заговорил. Она мотнула головой, словно вынырнула из воды, проснулась. Почувствовала, как сильно он тряс её за плечи.       Оглянувшись, она поняла, что они всё так же на крыше, только в другом месте, не около Бронированного. Она всё-таки не умерла. Снова это противное ощущение реальной жизни, и так каждый раз. Сначала готовишься уже наконец проститься со всем эти бренным и тяготящим, как тебя дёргают и возвращают обратно. Кое-как поднявшись на ноги, Лея достала из напоясной аптечки склянку со спиртом, открыла пробку, вдохнула немного. Прошибло сразу, чёткое сознание резко вернулось с парами спирта. — Эх, не всё так плохо. Цель операции можно не искать — он вылез сам, — сказала где-то поодаль Ханджи, стоя на плече титана Эрена. — Действуем по прежнему плану! Группа Леви под руководством Армина защищает Эрена! Задача остальных — расправиться с двумя предателями! — крикнула она и, вставив в пазы на УПМ новые громовые копья, ринулась в сторону Бертольда.       Армин пару мгновений смотрел Лее в глаза, прямо в душу, что у неё аж дыхание перехватило. А спустя миг отвернулся, встал и тоже сорвался с места.       Сердце снова застучало предательски громко. — Бертольд, остановись там!       Лея стала вглядываться в его блондинистую макушку, что застыла на одной из крыш. Ещё дальше правда остановился Берт. Наверно, снова у него какой-то план… — Бертольд, давай поговорим! — проорал Армин. — Я не против, если потом вы все умрёте! — послышался крик в ответ.       Лея растерянно оглянулась, не до конца осознавая реальность. По правде говоря, силы начинали понемногу истощаться. Хоть небо затянули некрасивого, грязно-серого цвета тучи, она и без солнца могла понять, что время было уже глубоко послеполуденное. Руки дрожали от напряжения, но работы предстояло много. Лея провела ладонями по лицу, собралась. Нужно как-то подсобить Армину. Лея подозвала к себе Микасу, та шепнула что-то Жану и осторожно перелетела к ней через здание. Они вместе стали осторожно пробираться ближе по крышам, пока Армин отвлекал Бертольда. — …Никто из вас не уйдёт живым! — Ты меня расстроил! Я надеялся, что мне больше не придётся слышать мольбы Энни о пощаде! — голос Армина, кричащий Бертольду, задрожал. Заварушка намечалась серьёзная.       Лея с Микасой почти подобрались к крыше, где задержался Армин. — Ты единственный, кто может освободить её из лап палачей Столичной полиции! Скоро её пустят на корм скоту! — Ну и пускай! — оборвал его Бертольд, сорвался с места.       Микаса стиснула зубы, сразу же кинулась за ним. — Скормите её свиньям, если вы и правда её поймали! — крикнул Бертольд, оказавшись с Армином на одной крыше.       Лея, раздражённо шикнув, притаилась на башне за спиной Армина, потеряв Микасу из виду. Армин вскинул клинок, Бертольд сразу два. Это была очень, очень грязная игра. Армин давил на чувства оппонента, кричал так громко, что казалось, будто их перепалку слышал весь город, что замер в ожидании развязки. — Куда же ты, Армин? Раз захотел поговорить — так говори! — Берт понизил голос. — Ты рассчитывал, что я начну молить о пощаде сразу, как услышу её имя? Да мне плевать! Мне плевать на вас всех! Думаешь, что самый умный? А ты сам, а, Армин? Где же твоя ненаглядная Лея, за которой ты с кадетского бегал? Небось, подохла на какой-нибудь вашей вылазке, потому что ты чёртов слабак, не способный даже себя защитить! Постоянно надеешься на разговоры, а что будешь делать, когда этот городишко взлетит на воздух? С кем ты будешь разговаривать?! — оскалился Бертольд, вскинул клинки.       Оружие Армина использовали против него самого. Они применяли одни и те же методы, выигрывал тот, кто первым сломает психику соперника.       Лея, услышав своё имя, скривилась. Так омерзительно громко он кричал эти слова, при всех лез в душу Армина, поднимал всю эту грязь… сразу вспомнилось кадетское, и Лея даже не знала, что хуже: когда тебя громко обсуждают при тебе же, или когда это тихие шепотки за спиной. Так или иначе, вся это гниль, вылившаяся изо рта Бертольда, заставила кровь внутри вскипеть с новой силой, волна гнева поднялась к горлу. У Леи появлялись самые кровожадные намерения. — Не нужно делать меня дамой в беде, Бертольд, — она покинула своё укрытие. Будь что будет, но уж свою честь она защитит сама. — К твоему несчастью, я не подохла, а ещё у меня есть обе руки, и если я захочу, я срублю тебе чёртову башку и вручу лично в руки твоим командирам! — Лея помахала клинками в воздухе. Армин обернулся, поднял на Лею голову. На один короткий миг их глаза столкнулись, и в его она различила такую же безудержную ярость, что клокотала внутри неё. Неужели он… разозлился из-за слов Бертольда?       Колкая злоба, медленная переходящая в настоящее бешенство, разливалась по телу, заряжая адреналином. Казалось, будто ещё немного, и из ноздрей пойдет пар. Ещё несколько шагов, и она сама срубит ублюдку голову. — Ох-хо, какая любовная драма! — заохал Бертольд, будто наслаждаясь конфликтом. — Я понимаю, вы отчаянно тянете время, пытаетесь заговорить мне зубы, пока солдаты окружают меня и Райнера. Это же очевидно, Армин. Невозможно что-то сделать, пока трясёшься от страха, — отчеканил Бертольд, выставил руку с клинком вперёд. — Отойди, иначе я превращусь прямо сейчас, — он сжал губы, кивнул Лее. Его голос был спокоен и твёрд. — А знаете, то, как вы пытаетесь друг друга защитить, даже мило. Вам, видимо, вообще всё равно на то, что говорил майор Леви.       «Не влюбляться, не привязываться, не дорожить».       Лея оступилась, качнулась на месте. Взгляд поймал холодные глаза Микасы, что притаилась за спиной Бертольда. Рано, пока ему нельзя превращаться. Она заигралась, поставила какую-то дурацкую гордость выше логики. Дура, дура… Лея остановилась на месте, в паре шагов за спиной остался Армин. — Так зачем ты тогда согласился поговорить, если разгадал наш план? — голос Армина предательски трясся, подкрепляемый лязгом клинка в его так же трясущейся руке. Но это не помешало ему подняться на ноги, пройти вперёд и обогнуть Лею так, чтобы она осталась за его спиной, как бы защищённая его рукой. — Хотел убедиться, что когда окажусь перед вами, я не разрыдаюсь и не стану молить о прощении, — Бертольд взглянул на свой клинок. Так ему захотелось просто потешить здесь своё самолюбие? Свинья! — Смотри, я, кажется, спокоен. А вот ты весь дрожишь, как осиновый лист. Вы мои старые друзья, но я всё равно вас убью, — чёрствый голос послышался с крыши. — …В вас нет ничего инфернального, вы ни в чём не виноваты. Но вы всё равно должны умереть, больше тянуть нельзя.       Лея увидела, как осторожно кивнула ей Микаса. Сорвалась с места, не помня себя. Она правда захотела прикончить его первой. Но её опередила Микаса, кинувшаяся к предателю. Ближний бой на клинках — дело гиблое, но Лея попыталась. Их с Бертольдом клинки схлестнулись, он с лязгом вытянул свой, кажется, задев её руку. Лея собралась снова напасть. Однако секундное промедление дало ему возможность сбежать с крыши. Она было бросилась следом, но за руку её кто-то схватил. — Стой! Ты его не догонишь! — Армин дёрнул Лею обратно, она как вкопанная встала рядом. Правое предплечье защипало, но она не обращала на это внимания, с ужасом наблюдая, как Бертольд отдалялся, поднимаясь всё выше и выше в небе. Микаса с Армином, кажется, о чём-то говорили, но она не слушала. — Нужно найти укрытие… — промямлила Лея, чувствуя, как силы резко начали покидать её. Лея растерялась, подняла руку и тут же потеряла дар речи: вся тыльная сторона предплечья от локтя до кисти была вспорота! Как только она это увидела, то сразу же прочувствовала всю ту адскую боль, что до этого, видимо, скрывал болевой шок. Шмотки мяса кое-где небрежно свисали из раны, кое-где кровоточили. Куртка прилипла к руке, впитывая кровь. Лею затрясло: это же её рука!       Слёзы брызнули из глаз. Всхлипывая и вздыхая, она подняла глаза на Армина, который и сам, видимо, не знал, что делать. Но в тот же миг Лею подхватила Микаса, затащив в какое-то здание. Проскользив по заваленному мелким мусором полу, Лея ударилась головой. В разбитых окнах засверкала вспышка, значащая только одно — Бертольд превращался в Колосса. Мысли смешались в одну кашу, никак не заглушая боль. Хотелось заорать что есть мочи, но сил не оставалось даже чтобы открыть рот. — Сейчас тут все обвалится! Рука! Я не могу прикрыть лицо! — взвыла Лея, уже вся заплаканная, едва дышавшая. Пол был усыпан стёклами, казалось, что он вот-вот провалится вниз, на первый, или сколько их там, этаж. Страх сковал всё тело. Она теперь калека, не сможет защитить себя сама; либо умрёт от потери крови, либо их тут всех сейчас пришибёт крышей этого дома!       Это провал, это полный провал.       Армин, упавший рядом, поднялся в планку, расставив локти по обе стороны от Леи, попытавшись прикрыть её собой. Громкий звук взрыва дошёл до ушей, едва не оглушив. Дом затрясся от взрывной волны.       Лея не могла успокоиться: дикая истерика полностью завладела ею, смешав боль от вспоротой руки и животный страх воедино. Она сжала зубы. Армин смотрел ровно на неё, его волосы падали ей на лицо, вид у него тоже был не лучший. Армин сам едва не плакал, продолжая прикрывать Лею собой, стиснув зубы. Она смотрела в его глаза, наполненные ужасом, и будто бы её и его страх сливались в один целый, делясь на двоих. Все вокруг окрасилось в красно-жёлтый. Армин склонил голову к груди Леи, что-то судорожно заговорил, но очевидно знал, что она ничего не услышит в грохоте от взрыва. Но Лея отчаянно пыталась по губам прочитать слова, хотя ей удалось разобрать лишь первые «Я тебя …» и ничего больше.       Слёзы размазались по лицу. Взрывной волной в окно без стёкол заносило какие-то обломки и все они падали на спину Армина, даже почти не попадая на Микасу, что перевернулась спиной вверх и прикрыла голову руками. Облако жара от взрыва обуяло комнату, Лея уже не знала, хотелось ли ей остаться в живых, учитывая фактически отсутствие руки, и так маленький шанс уменьшался ещё сильнее. Дышать становилось невозможно.       Сознание медленно покидало Лею. Она начала что-то мямлить, пытаясь сказать о том, что вот-вот отключится. Армин начал хлопать её по щеке, пытаясь вернуть обратно. — Нет, Лея, не спи! Не спи, не умирай! — его голос заходился в страшном плаче. Рукав куртки испачкался в крови. — Армин, Бертольд превратился, что нам делать?! — Микаса поднялась с пола, при более-менее нормальном свете рассматривая руку Леи, что она держала согнутой в локте.       Армин сжал зубы, переводя взгляд с одной подруги на другую, грязным рукавом утёр слёзы. Лея, проделав над собой усилие, снова достала склянку со спиртом, открыв пробку зубами. В полубессознательном состоянии она уставилась на друзей. — Кто-то из вас обязан зашить мне руку. Я правша и не смогу сделать этого сама. Если кто-нибудь не останется, то я умру, а вы лишитесь врача.       Армин с Микасой переглянулись. Лее отвратительно было понимать, что она обуза. Отвратительно понимать, что они оба нужны в бою, а она им с такой рукой только мешала. Но она не будет говорить о том, чтобы они её тут бросили. Умереть тут в одиночестве не входило в её планы. Она не готовила себя к смерти. Готовила себя лишь к тому, что ни Армин, ни Микаса не умели зашивать раны нормально. — Микаса, иди. Скажи, чтобы командование на себя взял Жан, — Армин кивнул подруге, хотя голос его всё ещё дрожал от всхлипов. У Леи тоже стоял ком в горле, но она спрятала слёзы, кое-как вытерла лицо запачканным рукавом куртки. Микаса тут же метнулась на улицу через окно.       Армин придвинулся к Лее, сжал кулаки, утёр слёзы грязной манжетой рубашки, что торчала из-под куртки. — Что мне делать? — он сел на колени. — Возьми из аптечки мазь, нитки, спирт, — Лея давала указания почти на автомате. Половина мыслей была забита болью, другая — тем, как бы удержаться в сознании.       Армин оторвал рассечённый рукав куртки Леи, чтобы не мешал, сложил ткань и сунул Лее в зубы. — Ты сама знаешь, швея из меня отвратительная, — он шмыгнул, достал из пояса Леи всё необходимое. — Промокни нитку в спирте, намажь кожу вокруг мазью, только не попадай в рану, — Лея тяжело дышала, вынув на мгновение тряпку изо рта. Всё-таки оторвать рукав было верным решением, потому что без этого она бы, наверное, после переломала себе все зубы в попытке не заорать.       Армин делал всё в точности с указаниями, правда, менее больно от этого не становилось. Когда он всунул иглу в кожу, Лея не удержалась от крика. В горле быстро начало саднить, но не орать от боли было невозможно. Голос быстро терялся, сухая кожа вокруг рта покрывалась мелкими ранками, пока из него непрерывно лились ругательства. Армин дико пугался, извинялся, прекращал, когда крик становился невыносимым. — Блять, перестань останавливаться! Делай уже что-нибудь, иначе я этой иголкой нахуй тебе глаза выколю! — кричала тогда Лея, не зная, куда себя деть. Она была не в сознании, но и не в обмороке. Армин от её крика пугался ещё сильнее, но продолжал свои жалкие попытки сделать что-то с раной. Слёзы, гадкие слёзы текли по его лицу, заставляя Лею прятать лицо в сгибе левой руки.       Ей было так отвратительно больно, что в глазах плавали какие-то звёздочки, а потом мир и вовсе начал темнеть. Армин сам плакал, всхлипывал, мямлил какие-то просьбы оставаться в сознании, но его голос становился таким тихим, а объятия забвенной тьмы столь приятными и манящими, что Лея в какой-то момент не удержалась, дав разуму погрузиться в мрачную бездну.

???

      Лея уже почти умеет читать. Мама каждый день после ужина учит её читать, показывает буквы, цветные книжки, даёт уголёк из печки, чтобы Лея могла порисовать. Ей очень нравится рисовать кошек, как показывала мама. Сегодня Лея рисовала семью. Мама говорит, что семья — это такие люди, которых ты любишь больше всего. Лея думала, кого бы ей нарисовать. Она решила, что будет рисовать себя, маму, папу, Жана и маму Жана. Так, параллельно отламывая ложкой небольшие кусочки от приготовленной рыбы, Лея ела и рисовала. — А кто это? — мама ткнула в рисунок человечка рядом с пятью уже подписанными. — Мой будущий друг, — откликнулась Лея, оперев голову о руки. — Только я не знаю, какими ему нарисовать волосы, — Лея свела детские бровки вместе. — А каким ты хочешь, чтобы он был? — мама улыбнулась, взяв уголёк из рук Леи. — Не знаю. Хочу, чтобы как Жан, только другой. Добрый, красивый… — Лея начала перечислять качества, о которых мама читала ей в книгах. — А Жан разве не добрый и не красивый? — мама хихикнула. — Ну, добрый и красивый… — Лея надула щёки. — Просто другой, — нарисовала человечку уши и волосы чуть длиннее этих ушей. — Это мальчик или девочка? — мама нахмурилась, рассматривая улыбающегося человечка. — Мальчик! — А с девочками не будешь дружить? — мама склонила голову набок, лукаво улыбнувшись. — Буду, — Лея сжала губки, нарисовала ещё одного человечка, пририсовала ей волосы, похожие на хвостик, и юбку. — А как их будут звать? — сама отломила кусочек рыбы, на ложке сунула его Лее в рот. — Не знаю, я же с ними ещё не познакомилась! — Лея довольно взглянула на результат своей работы, пережёвывая рыбу.

Вечер перед битвой за Шиганшину

— Надеюсь, что у них всё будет хорошо, — Хильда прикрыла рот платком, смотря ввысь, на стену, где стояли разведчики.       Я снова достаю потрёпанный лист, весь истёртый временем, однако я узнаю все рисунки с точностью. Отгибаю часть листа, что обычно была загнута. Рассматриваю человечков, прокручиваю в голове образы. И всё-таки как тесен мир. Достаю из другого кармана завёрнутый в бумагу угольный карандаш, оборачиваюсь и прикладываю рисунок к стене какого-то дома, подписываю доселе безымянных человечков. Почерк неаккуратный, и близко не стоял с её. Над первым мальчиком появляется подпись «Армин Арлерт», а над второй «Саша Браус». — Китс, ну ты чего там?! — гаркнула Хильда. Я сразу же сунул уголь и бумажку обратно в карман.       Я поднял голову на стену, стал выглядывать Лею. Увидев в толпе одинаково разодетых солдат дочь, весело машу ей рукой. Хильда рядом уж больно расчувствовалась, пытаюсь её успокоить. — Жанни, Лея… как они там будут? — она сморкнулась в платок, прикрыла глаза. — Нормально у них всё будет, Эрвин не дурак, не даст им умереть, — выдыхаю я, гладя Хильду по спине. Как же будет отвратительно, если она обо всём давно догадалась. Впрочем, это будут уже их проблемы, когда Жан лишится матери.

Настоящее время

      Так тепло и хорошо. В глаза бил свет, а под спиной так мягко. Тишина приятно ласкала уши. — О, а ты чего тут забыла, а? — раздался где-то рядом крик.       Лея открыла глаза, её мутило. Что… что было? Последнее, что она помнила, это то, как Бертольд рассёк ей руку, а дальше тьма. Самочувствие улучшилось, но всё равно паршивенько. Осмотрев руку, Лея обнаружила коряво замотанный, пропитавшийся кровью бинт. Ей точно зашивали руку. Вопрос: кто и когда? Битва закончилась? Где она?       Лея огляделась, поняла, что сидит на кровати. Она оказалась в доме, где интерьер был тронут только временем, но никак не титанами, что было как-то непривычно. За время, что они с Армином обыскивали Шиагншину, настолько хорошо сохранившегося дома им не встречалось. Было выбито только окно, и уже оттуда на неё смотрела Ханджи. — Чего сидишь тут? — майорка бесцеремонно перелезла через подоконник и оказалась рядом с Леей. — Ничего себе, как тут всё хорошо сохранилось. Даже странно, — кого-кого, а вот её, ещё и без левого глаза, Лея точно не ждала увидеть. — Я… э-э… — промямлила Лея, поднимаясь на ноги. — Что произошло? — она потрогала лоб. Голова трещала, рука всё ещё ныла, но терпимо. — Я, если честно, тоже без понятия! — кажется, этот дом вдохновил Ханджи. — Нужно найти остальных.       Оказалось, они были почти у внешних ворот. Шиганшина встретила только очнувшуюся Лею Бертольдом, который превратился и сейчас снова горел, как свечка, у внутренних ворот. К Лее постепенно стали возвращаться не самые приятные воспоминания. Как Армин зашивал ей руку, как Бертольд превратился… мерзко. А она ничего не сделала, даже как врач не пригодилась! Если кто-то и остался, она обязана им помочь. С глазом Ханджи… Лея без понятия, что делать. Одно дело — зашить руку и другое — глаз. — А что с вашим глазом? — крикнула Лея, пока они с Ханджи неслись к запримеченному Бронированному на одной из улочек. — Неважно, главное, что жива! — прокричала Ханджи в ответ.       На горизонте показались маленькие фигурки солдат. Сердце Леи забилось быстрее, когда она начала различать среди них Микасу, Жана и Сашу с Конни. Хоть кто-то. Но где Армин? В конце концов Эрен? — Микаса, убьёшься! — проявился вдалеке голос Конни. Лея стала ещё быстрее бежать, подгоняемая глупой паникой и желанием побыстрее увидеть друзей. Им точно нужна помощь! — Нет, вы молодцы! — крикнула Ханджи, тут же всадила своё громовое копьё в челюсть титана Райнера. Лея едва за ней поспевала, но копий у неё и так не осталось. — Микаса, твой черёд! — Жан! — она налетела на друга, кинувшись в его руки. — Дурная, чуть не померла же! — под взрыв глотки Бронированного Жан кое-как обнял подругу, пачкая её в крови. Она ещё никогда не была так рада его колкостям.       Колоссальный перестал выпускать пар и начал разлагаться. Значит, кто-то выдрал его из титана.       Микаса схватила Райнера и отрубила ему все конечности, он брыкался, пытаясь достать что-то из нагрудного кармана своей рубашки, но отсутствие рук этому немного помешало. Лея принялась исполнять свой долг — быть врачом. Хоть где-то она сегодня пригодится. Всё успокоилось, и на Шиганшину снова опустилась вязкая тишина. Небо прояснилось, но лучше от этого не стало. Время клонило к вечеру. — Я вёл ребят и думал о том, выживешь ты или нет… — вполголоса протянул Жан, когда Лея перематывала ему рану на спине. — Но ты же мне пообещала, так что я был больше уверен, что ты выкарабкаешься. Наверно, поэтому и не опустил руки, — он шмыгнул носом.       Глаза Леи почему-то защипало. И вроде бы оба предателя повержены, всё начало проясняться, но… почему так больно? Почему так тяжело видеть ужас в глазах друзей, зная, что всё закончилось? Мурашками по спине отдалось понимание, что этот ужас ещё нескоро забудется. Может, немного побледнеет в воспоминаниях, но никогда и ни за что не забудется. Лея знала, что в городе погибли все, кроме тех, кто сейчас здесь. А вот что стало с майором, командором и всеми новобранцами… если насчёт Эрена и Армина можно было сделать пару предположений, то вот о делах за стеной даже думать никто не хотел.       Ясно одно — в живых осталось меньше половины Разведкорпуса. И Троица Лее судья, если в этом подвале не окажется ничего стоящего — она самолично придёт тёмной ночью в комнату к Эрену и задушит его подушкой.       Когда Саша начала приходить в себя, Лея оставила заканчивать перевязку Жана Микасе. Над Сашей пришлось попотеть. Она потеряла сознание, приложившись, видимо, головой. Однако Лея вроде как справлялась. Когда Саша очнулась, то даже немного улыбнулась, завидев Лею.       Сегодня она в очередной раз убедилась, какой же хрупкой была жизнь в руках человека, и как просто некоторые были готовы с нею распрощаться. Лея не понимала, чем она заслужила жизнь, и почему другие нет. Почему её друзья живы, а сотни других солдат — нет. Ведь у них тоже семьи, тоже мечты и чаяния, но только мечтам одних суждено сбыться, а мечтам других только обернуться в пепел. Кто выбирает достойных и недостойных? Почему она сама не умерла ещё в самом начале?       Пострадали все. Лея уже не думала о себе, пытаясь помочь хотя бы тем, кто в зоне досягаемости. — …Скажи, ты готов рассказать нам всё, что знаешь? — Ханджи обратилась к Райнеру. Точнее к тому, что от него осталось. Волос не было нигде, кроме затылка, глаза завязали для конспирации, конечности отрубили. — Не-ет, — сиплым голосом ответил он. — Спасибо, значит, ты уже готов к смерти! — Ханджи почти прирезала его клинком, однако он прошёл лишь половину горла. — Не торопитесь! Вы уверены? Может, мы сможем забрать его силу? — дёрнулся Жан. — Не думаю, что мы сможем выполнить все условия, тем более, что неизвестно, как дела у Леви и что за стеной. У нас нет времени разбираться, враги нам его не оставят! Мы никак не можем выяснить, какие ещё силы от нас скрывают титаны! Он может даже и не умрёт, потеряв голову! — рыкнула Ханджи, всё сильнее вдавливая клинок в шею Райнера.       Лея вспомнила про существование инъекции. С её помощью можно скормить кому-то из солдат в форме неразумного титана кого-то из предателей и заполучить их силу. Вот только нужно соблюсти три условия: захватив титана, нужно отрубить ему конечности, убедиться, что сам в безопасности и позвать майора Леви. Два из трёх уже есть, да только что с майором — неизвестно, а ампула сейчас у него. Возможно, солдаты вообще потеряли сразу и его, и инъекцию.       Лея приблизилась к Жану и Микасе, чтобы послушать. Жан что-то бубнил об открытиях, но Ханджи, видимо, была непреклонна. — Микаса, Лея, сколько у вас газа? — Ханджи держала Райнера под полным контролем. — У меня ещё много, — Лея постучала по баллонам. — Точно хватит, чтобы слетать к Эрену и Армину и вернуться обратно. — У меня, наверное, только в одну сторону хватит, — Микаса взглянула на свои. Да уж, Лее не приходилось сражаться с Райнером, она-то спокойно лежала себе в странно уцелевшем домишке. Нет, серьёзно, он был у внешних ворот и так хорошо сохранился... — Больше, чем у меня, — Ханджи удручённо окинула их взглядом. — Микаса, Лея, узнайте, как у них дела. Если кому-то понадобится помощь, Лея останется, а Микаса возьмёт у кого-то газ и к Леви за инъекцией. Если по какой-то причине инъекцию достать не получится, подай сигнал, и я отрежу Райнеру голову. Мои указания ясны? — Ясны! — отчеканила Микаса, а Лея лишь молча двинулась за ней, оставив Жану прощальный взгляд.       Как сказала Лее Микаса, после того, как её перетащили туда, где она очнулась, начался сущий ад. Бертольд кидался горящими домами, намереваясь спалить весь город. Лее повезло, что она вообще осталась в живых после таких титановых забав. Хотя сейчас она чувствовала себя крайне странно. Словно в прострации какой, где совсем не понятно — сколько стоит жизнь?       Ответ, кажется, нашёлся в тот момент, когда они с Микасой приземлились на крышу и были встречены окровавленным майором Леви. Почти сразу они заметили и Эрена, что со слезами на глазах склонился над чем-то обуглившимся, похожим на тело. Сознание тут же помутнело, но Лея точно знала, что так рыдать он мог только над одним человеком.