Сияй, ведьма

я растаю снег — выпей стакан молока

в теплый белый хлеб испеку облака

♫ Снега — Стакан молока

      Поле все еще пустым казалось и грустным, в холодные годы сегодня на нем бы еще лежал снег, но год теплым выдался, и земля готовилась к пробуждению. Всем селом на рассвете сюда вышли весну встречать — каждая семья, никто в стороне не остался, кроме немощных стариков. Даже младенцев матери на руках принесли.       Кто молча стоял, подставляя лицо солнцу, кто вполголоса разговаривал друг с другом, а молодежь хором песню завела, в танец пошли, за руки взявшись. Одну руку Сияны Розум взял, другую — Власт; неслучайно так вышло. Смотрели они друг на друга поверх ее головы враждебно, воинственно, как молодые петухи, но ничего не сказали, только пели. Ведьме вновь и смешно было, и грустно — ну что с ними делать? Не за обоих ведь сразу идти? А они ей оба нравились… и в то же время оба — нет.       Чтобы не поссорились, кому ее провожать, уцепилась за Дару, чуть не повисла на подруге — с ней пойдет. Дара недовольно сдвинула брови: ей бы с Виром хотелось лишний раз прогуляться, но сдалась, и так давно подругу не видела.       — Что случилось? — спросила Дара по пути. — От кого убегаешь? От Власта или от Розума?       Сияна нервно хихикнула.       — От обоих.       — Обо-оих, — протянула Дара. — Ничего себе, даже так?                    — Власт вчера в любви признался, — поделилась ведьма. — А Розум еще раньше, на Поздник. Оба обещали сватов осенью заслать.       — И что делать будешь?       — Не знаю, — рассмеялась Сияна. — Может, обоим гарбуза вынесу.       — И третьего найдешь? — подруга покачала головой то ли восхищенно, то ли осуждающе. — Везет тебе.       В который раз уже Дара признавалась, что завидует. Немного неприятно ведьме от этого было, а с другой стороны — немного и лестно. У Дары никогда не будет того, что есть у нее. Может, и суждено подруге семейное счастье с Виром, да только не поговорит она с полевиками, не отпустит на волю жердяеву душу, не спрядут ей кудель нички и не сядут на ее руки послушные зову птицы.       — Может, и везет, а может, и нет, — ответила Сияна. — Кто знает, как оно будет.       

***

      Вернувшись с поля, продолжили обряды: во дворе и в саду разбросали зерна и хлебные крошки для птиц, отец повел лошадей к роднику ключевой водой поить, чтобы здоровыми были и сильными, а ведьма ключевой водой дом и входную дверь окропила, чтобы злые духи не вошли. Как за еду сели, то на четыре угла стола по монете положили, чтобы деньги водились.       Потом Сияна зашла к бабе Ждане — угостить пирогами и узнать, нельзя ли сегодня чему-то у нее научиться.       — Сегодня будем коров доить, — бабушка деловито обтерла руки о фартук. — Вот прямо сейчас и будем, хорошо, что ты зашла. К полудню дело идет.       — А у кого будем доить? — Сияне и интересно стало, и жутко, и не хотелось ей воровать, но как иначе…       — А у кого хочешь? — точно так же баба Ждана и насчет кошмарных снов спрашивала. Юная ведьма задумалась — и сразу поняла.       — У Снижана.       Коров у него много, тучные все, молочные, не убудет от него, если одну выдоить. Бабушка кивнула. принимая решение.       — Рушник возьми белый и чистый, — распорядилась она. Дальше — сесть у входной двери на скамеечку из коровника принесенную, рушник пропустить в ручке дверной и тянуть за концы, как за коровье вымя. И приговаривать слова определенные.       — Велес, скотий бог, навий бог, ведьм защитник, дай чужого! — проговорила Сияна, потянула за рушник, думая о Снижане и о коровах его, и хлынуло с рушника в подставленную кринку свежее холодное жирное молоко.       — А назад как вернуть? — спросила ведьма, когда наполнилась кринка.       Баба Ждана покачала головой:       — А никак.       — Никак? — вспыхнула Сияна. — Я что, просто так корову чужую попортила?       — Не попортила, попортила бы, если бы доила часто, тогда бы вымя у нее не молоко хозяевам, а кровь давало. От одного раза не попортишь ничего, а молоко это тебе для шабаша нужно. С росой разведешь, в бутыль нальешь — вино это для ведьм самое лучшее и хмельное. Запомни: раз в месяц чужих коров доить не то что можно — необходимо, если меру знать, то хозяева и не поймут.       Сияна надула губы.       — Все равно это будто воровство. Плохо это.       — Почему же «как будто»? Воровство и есть. И плохо это, но разве ты хорошая? Ведьмы не зло, но и не добро.       И возразить было нечего, и не хотелось возражать, но Сияна решила, что Снижану обязательно испечет что-то на молоке. От своих коров возьмет и угостит — тогда совесть мучить не будет. Или будет мучить, но меньше.