Снежная роза

______________

РАНЬШЕ

      Летний день радует теплом; Маргери одета так легко, что это и одеждой сложно назвать: топик и короткие шорты, открывающие длинные стройные ноги. Увидев ее, Джорах немеет от восторга, и только потом вспоминает, что ее не должно сейчас быть у него на пороге.       — Мама попросила передать, — предвосхищает вопрос Маргери, протягивая корзинку. Аллерия любит готовить. Отчасти, Джорах уверен, она хочет накормить его, считая, что, будучи холостяком, он живет впроголодь, отчасти — знает, что она действительно любит перебарщивать и делать слишком много еды. Много даже для ее большой семьи, потому что сама Аллерия и ее свекровь, леди Оленна, на диете, и Маргери тоже, и ее братья поддерживают форму, один только отец семейства давно махнул на это рукой и отрастил внушительный живот. Приготовленное Аллерией они едят, но только чтобы попробовать. Зато остальным можно угостить соседей.       Джорах — не сосед, но и живет не так далеко, всего-то пройти через улицу.       — Спасибо, — он берет корзинку. — Проходи, я поставлю чайник.       — Что ты, жарко! — смеется Маргери. — Ты пьешь чай или кофе в такую жару?       — Тогда апельсиновый фреш?       На это Маргери соглашается, и пока Джорах выжимает сок из ярких, похожие на маленькие солнышки фруктов, садится прямо на стол. Когда он оборачивается, видит ее, и вновь теряет дар речи.       — Маргери?       — Что?       Она перебрасывает ногу на ногу с самым невинным видом, но так, что Джораху становится окончательно не по себе.       — Ты не могла бы…       — А, конечно, — она соскальзывает со стола, но теперь оказывается очень близко к нему. Слишком близко. Джорах смотрит ей в глаза сверху вниз, тонет в пронзительной зелени.       — Сегодня очень жарко, — говорит Маргери, проводя язычком по губам.       — Очень, — она его соблазняет?       Она его соблазняет. Это не в первый раз: взгляды, касания, намеки. Только они никогда еще не стояли вплотную, и Джорах обязательно бы сорвался, если бы не воспитанная в себе выдержка и стакан апельсинового фреша в руках.       — Очень, — Маргери приближается лицом к лицу. Почти губами к губам. Джорах держит дурацкий стакан, и поэтому не целует — вручает ей напиток. Маргери не кажется разочарованной.       — Вкусно, — тянет она, сделав глоток сока. Джорах смотрит, как ее губы смыкаются на кромке стакана.       Это, черт побери, невыносимо. Когда Маргери отставляет стакан, он хватает ее в медвежьи объятия, целует податливые горячие губы — у них свежий сладкий вкус, она пахнет летом, она источает жар, отвечает с не меньшей страстью, забираясь под его футболку и ведя пальчиками по прессу и ниже, к напряженному члену. Тогда Джорах окончательно теряет голову и усаживает ее на стол, путается пальцами в мягких локонах, сжимает бедро так, что на нежной коже останутся синяки. Маргери стонет ему в губы — и только тогда он останавливается.       Черт.              Черт-черт-черт.       — Я… — Джорах видит собственное отражение в ее глазах — у него на лице ужас. — Я не хотел…       Врет, хотел, больше всего на свете хотел и хочет до сих пор, но как можно, она же…       Она же…       — Не хотел? — Маргери склоняет голову набок, лукаво улыбаясь. — Мне кажется, наоборот.       — Я не должен был, — он накрывает лицо рукой. Она перетекает к нему, чтобы снова прильнуть в объятиях.       — Должен или нет, какая разница? Ты хочешь меня, я — тебя.       — Но это…       — Неправильно?       — Да, — Джорах противоречит сам себе, когда произносит это, опускаясь на колени, чтобы снять с Маргери шорты и белье. Чтобы покрыть поцелуями стройные ножки, коснуться губами между них и вырвать у нее стон. Чтобы потом подхватить на руки и унести в спальню, потому что делать это на столе — не то, чего бы он хотел в первый раз, а в спальне прохладные простыни и широкая удобная кровать. Слишком широкая для одного, для двоих — в самый раз; Джорах бережно укладывает Маргери на спину, разводит ее ноги, целует, касается, гладит, и она стонет, отзываясь на каждое касание — такая невероятно чувствительная. Она хочет больше, она хочет его внутри, но он ее не берет — прижимается лбом ко лбу, шепчет извинения и использует только пальцы, после — губы и язык, и так доводит ее до пика несколько раз. После она довольна, но Джорах знает — не совсем. И он тоже не так доволен, как мог бы быть, но если войдет в нее, то переступит некую черту, которую не имеет права переступать.       Как и если произнесет «я люблю тебя» — это равноценно. Это все перечеркнет. Это все изменит. Поэтому он молчит, и Маргери тоже не спешит говорить эти слова; потом она одевается и уходит, и в следующую их встречу ведет себя так, будто ничего не было, и Джораху немного обидно, пока его не приглашают на день рождения Уилласа и они с Маргери не остаются наедине, и он не стоит на коленях (снова), поддерживая ее за бедра, а она сжимает его волосы и кусает себе руку, сдерживая стоны, чтобы их не услышали.

______________

СЕЙЧАС

      Будильник затрещал назойливым сверчком, и Джорах открыл глаза, уставившись в потолок.              Это было очень жаркое лето, и сны о нем продолжали его преследовать. Наяву — тоже; когда ему требовалось снять стресс, удовлетворив самого себя, он неизменно представлял те летние моменты. Ту Маргери — такую теплую и будто родную. Почему он тогда не говорил с ней серьезно? Боялся понять, что она с ним играет? Просто боялся заговорить об этом или даже предположить, что у них может быть нечто большее этого случайного секса?       За окном продолжал идти снег. На телефоне укоризненно светились десять пропущенных от Аллерии.       — Маргери пропала! — в ужасе сообщила она, когда Джорах перезвонил.       — Пропала?..       Джорах стоял, но почувствовал, будто падает. Пропала? Значит… этот урод в белом увез ее куда-то, и?..       — Она не вернулась домой, — Аллерия всхлипнула. — Что, если с ней что-то…       Этот урод в белом увез ее куда-то, и… в воображении появились чересчур яркие картинки того, что с ней могли сделать. Джорах болезненно стиснул зубы.       — Надо обратиться в полицию, — глухо сказал он.       — Мы обратились, но…       — Я тоже ее поищу, — решил Джорах. — Не плачьте, Аллерия, все будет хорошо, — сам он в свои слова не верил, и леди Тирелл тоже, но очередной всхлип она мужественно сдержала.

***

      Выйдя из дома, Джорах зашагал по дороге, держа руки в карманах. Где можно искать пропавшего человека? Пропавшую девушку? Молодую и красивую девушку? Часто, чтобы совершить с девушками какие-либо ужасные вещи, маньяки увозили их подальше от людских глаз — к примеру, в лес. Лес рядом с городом был, и Джорах решил для начала побродить там, хотя мало на что надеялся.       Больше всего он надеялся, что именно там Маргери как раз не найдет, и больше всего боялся найти.

***

      Зимний лес стоял, погруженный в белое безмолвие. Даже белки не бегали туда-сюда, и птицы молчали — когда Джорах подумал об этом, то насторожился. Птицы не замолкают просто так.       — Эгей! — закричал он, но никто не отозвался, только эхо вернуло отзвуки его голоса.       — Маргери!       Конечно, ему никто не ответил. Джорах зябко повел плечами — отчего-то холод усиливался. Зимнее солнце светило ярко, стояло почти в зените и должно было быть тепло, но мороз пробирал до самых костей.       Он прислушался к тишине — вдали звучало что-то… песня? Ускорив шаги, Джорах вышел на полянку, где танцевала женщина с длинными, до самой земли, косами. На ее зеленом платье росли живые цветы, и посреди зимы это выглядело безумным сюрреализмом, но Дети Леса никогда не утруждали себя тем, чтобы следить за временами года.       — Была моя любовь прекрасна, словно лето, и локоны ее — как солнца свет… — пропела лесная девушка и обернулась к Джораху. — Ты ищешь ее? Свою любовь?       Что-то подсказало ему, что врать нельзя, и он кивнул. Дитя Леса засмеялась серебристым смехом, словно услышала очень смешную шутку, а, отсмеявшись, сказала:       — Она жива, розы знают, что она жива. Ее нет под землей. Ищи ее, рыцарь, ищи, пока твоя леди не стала Снежной королевой!       — Снежной королевой? — переспросил Джорах, но Дитя Леса не стала слушать — повернулась и легконогой ланью ускакала куда-то вдаль, оставив его одного.       Что ж, по крайней мере он знал, что Маргери жива, в этом лесная дева не стала бы врать. Если Маргери жива, то Джорах сможет ее найти.

***

      Замок Снежного короля состоял целиком изо льда, внутри и снаружи. Маргери полагалось дрожать от холода, но она не чувствовала холода — и тепла тоже. Она ничего не чувствовала, ступая следом за хозяином ледовых чертогов, и окружающую красоту, ибо все здесь было хоть и холодно, и безжизненно, но прекрасно — не замечала.       В тронном зале Снежный король остановился, остановилась и Маргери. Он приподнял ее подбородок цепкими пальцами, вынуждая посмотреть в лицо — прекрасное, но безжизненное, как весь его замок. Не мертвое, не как у трупа — скорее как у куклы. Или скульптуры.       — Ты красивая, — сказал он. — Но ты слишком летняя. Потому я и хочу обладать тобой, что ты слишком летняя. Ты воплощенный Юг, — он склонился к ней. Маргери думала, поцелует, но не поцеловал. Просто смотрел, буравя взглядом. Его рука легла на ее талию.       — Ты должна стать холоднее, — продолжил король. — Ты помнишь, когда я увидел тебя впервые? Конечно, помнишь. Тогда я внушил тебе отвращение ко всему, что ты раньше любила. Ко всему и ко всем. Я думал, тогда ты станешь холодной, но твое раздражение пылало, а не замораживало тебя…       Так это из-за него? Потому, что Маргери посмотрела ему в глаза? Поэтому она потеряла всю радость и ненавидела тех, кто ей дороже всего? Она бы возненавидела этого Снежного короля, но у нее не было ничего, ни злости, ни ненависти, ни печали — пустота.       — Ты должна собрать из льдинок слово «вечность», — прошипел король ей в губы. — Тогда ты станешь равной мне. Тогда ты станешь такой же холодной. Тогда я увенчаю тебя ледяной короной и ты займешь место на престоле подле меня, и станешь моей королевой. Если же я поцелую тебя до этого — ты умрешь, не вынеся холода… а я не хочу тебя убивать. Приступай!       На полу Маргери увидела разбросанные льдинки. Ей абсолютно не хотелось этим заниматься, но и возразить она не могла, и, опустившись на колени, принялась собирать кусочки льда.

в е ч н о с т ь

      Как можно собрать из них это слово?       Она не хотела быть королевой этих мест, она хотела домой, к своей семье, к своим розам, к своему… но она собирала льдинки, не замечая, как замерзает все сильнее.