"С тобой я мир обрёл в разгар войны"

      !!! ХОЧУ НАПОМНИТЬ, ЧТО ДАННАЯ РАБОТА - ЭТО ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ВЫМЫСЕЛ, КОТОРЫЙ НЕ ИМЕЕТ НИКАКОЙ СВЯЗИ С РЕАЛЬНОСТЬЮ. В МОИ НАМЕРЕНИЯ НЕ ВХОДИТ ОСКОРБЛЕНИЕ ИЛИ УНИЖЕНИЕ КОГО ЛИБО. ВНИМАТЕЛЬНО ЧИТАЙТЕ МЕТКИ И ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!!

«Ребенок может научить взрослого трём вещам: радоваться без причины, всегда находить себе занятие, и настаивать на своем.» — Коэльо Пауло

***

3118 год

— Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант! — по лесу разносился нетерпеливый, выискивающий голос, разыскивая самого важного человека в их маленьком взводе. — А теперь нужно загнуть концы к середине и отогнуть верхний край вниз, и тогда у вас получатся крылья, — лёгкая, как летний ветерок, улыбка тронула тонкие, обветренные губы. Сейчас для него не существовало ничего, кроме сидящей на его коленях маленькой девочки лет четырёх, которая держала уже изрядно помятый кусочек бумаги. Рядом, прямо на голой земле, сидело ещё пятеро ребятишек, внимательно, практически не моргая, следя за каждым движением человека напротив, на то, как тот ловко управлялся со своим листом, складывая обычную белую бумагу в маленькую поделку. «О-ри-га-ми» - так называлась эта фигурка в больших, бледных руках. — У меня получилось! Посмотри, дяденька! Получилось! Бабочка! — завизжала девочка, невольно вскакивая с тёплых коленей. — Мгм. Ты молодец, — поспешил сразу же похвалить ребенка за старания мужчина. — Товарищ лейтенант! — наконец-то донёсся до ушей настойчивый, юношеский голос. — Что за шум? — Товарищ лейтенант, разрешите доложить, — встав перед лицом Ванцзи, молодой парень вскинул руку вверх, отдавая честь. — Докладывай, сержант. — На связи командор Не. Срочно требует Вас на линии, — прорапортовал юноша. — Вот же… — тупая боль, сопутствующая командира взвода на протяжении всей службы и с каждым разом усиливающаяся, ударила в голову. Сжав пальцами переносицу, дабы немного унять неприятные ощущения, взгляд слегка потухших от усталости глаз, перешёл на лицо ждущего указаний солдата. — Цзинъи, оригами складывать умеешь? Секундное замешательство отразилось на молодом лице, сразу же маскируясь напускной серьёзностью, свойственной его возрасту. — Что? Никак нет, товарищ лейтенант! — ответ заставил Чжаня горестно вздохнуть. Отдав детям свою фигурку, он встал с пня, на котором сидел всё это время. — Цзинъи, ты целый день на ногах, присядь, — подталкивая мальчишку к своему бывшему месту отдыха, заговорщицки произнёс Ванцзи, поглядывая на непонимающие глазки детей. — Н-не стоит, я не устал, — чувствуя непонятную угрозу в ласковой заботе, младший сержант начал всеми силами упираться ногами в рыхлую лесную землю, однако более старший и сильный Чжань всё же смог усадить его на пенёк. Предвкушение чего-то повисло в воздухе, пока старший Лань незаметно готовился поскорее ретироваться с поля жестоких действий. — Цзинъи, ты же знаешь, что, как твой наставник, я обязан обучать тебя не только военным, но и жизненным мудростям, — солдат незамедлительно кивнув, испытывая невероятную благодарность и восхищение своим наставником и командиром. — Первое жизненное правило, которое ты должен запомнить, очень простое, но трудновыполнимое. Если справишься, можешь не идти в наряд ещё две недели, — интерес мгновенно загорелся в карих радужках, принося немалое удовольствие старшему. — Дети не могут долго сидеть без дела. Если не сможешь научиться складывать фигурки за ближайшие пять минут, сам придумывай чем их занять, — произнеся одну из самых своих длинных речей, дабы ослабить бдительность юноши, Ванцзи быстрым шагом поспешил отойти от детей, которым явно начинало надоедать, что на них не обращали внимания столь длительное время. — Дяденька, ты уже уходишь? — донёсся тоненький голосок девочки, вынуждая лейтенанта обернуться, но не сбавлять шаг. Не хотят отпускать, догадался Ванцзи. — Мне уже пора идти, но не волнуйся, с вами посидит очень весёлый Цзинъи. — Н-но, товарищ лейтенант… — Удачи! — стало последним ответом и Лань направился к маленькой палатке, что была поставлена на самом краю их лагеря. Позади слышался громкий крик детей, на растерзание которым был любезно отдан Цзинъи. Малышей лишь чудом удалось вытащить из завалов в поселении, через который их отряд проходил. Сейчас они держали свой путь на север - в самое сердце сражений. Потеряв высшее командование в последнем бою, вся ответственность за оставшихся выживших солдат легла на плечи молодого лейтенанта, коим тот стал не так давно. А всего через небольшое количество времени поступил приказ о немедленном слиянии отрядов из-за ухудшающейся обстановки ближе к границам с врагом. Как после выяснилось, многие маленькие отряды были отправлены на подмогу к четвёртому экспериментальному, командованием которым занимался никто иной, как старший сын семьи Не, Не Минцзюэ. Сама семья Не была одной большой родословной военных. Прадед, дед, отец и сам Минцзюэ - все как один пошли в военное дело и добивались небывалых высот в своей стезе из-за врожденных талантов к разумному командованию, стратегическому мышлению и их непоколебимой отваге. Конечно, дело не обошлось без связей и, безусловно, большого положения в обществе, однако сами Не старались не обращать на это внимания, больше предпочитая думать, что дело только в их силе. И как бы иронично не было, Минцзюэ был тесно знаком с Ланями и непосредственно с тем, чьё имя до сих пор отзывалось тупой болью в сердце Ванцзи. Иногда Чжаню казалось, что Сичэнь и старший Не были намного больше похожи на братьев, что заставляло тогда ещё маленького Ванзци ревновать своего старшего брата к более взрослому и, по его мнению, интересному мальчику. По крайней мере, убежденный в этом второй Лань прожил так, по меньшей мере, лет до пятнадцати, покуда Хуань не прознал о переживаниях своего братишки. Тогда тот очень долго, но мягко, доносил до обиженной головушки Ванцзи, что никто и ничто не может быть лучше человека, одну кровь с которым он делит. Тогда же и у самого Лань Чжаня появился его первый друг, помимо Сичэня. Любивший подразнить мелкого угрюмыша, Не, узнав о нежном сердце второго Ланя, с радостью взял того под своё крыло, и теперь уже на пару с Хуанем носился с Ванцзи как с ребёнком, пока тому не исполнилось двадцать. Тогда-то он впервые осмелился повысить на них голос, очень эмоционально и красочно, чем удивил самого себя даже больше, чем его жертв, объяснив старшим, что он более не ребенок и не нужно бегать за ним с ложечкой и носовым платочком. Те только рассмеялись, глядя на его забавный вздрюченный вид, но режим «курицы-наседки» всё же поубавили. Сейчас Чжань отдал бы всё, только бы брат снова заботился о нём как раньше. Мысли о былых временах лишь добавили головной боли к уже имеющейся. Повиснувшая, как грозовое облако, трагедия никогда не забудется и будет жить в глубине бренного тела, постепенно разлагаясь и отравляя своим ядом истерзанную душу. Глаза невольно поднялись с земли и устремили свой светлый взор на серое небо. Кажется собирается дождь. — Хуайсан! — Ванцзи-сюн! Что-то случилось? — подскочил, как всегда, отлынивающий от своих обязанностей мужчина. — Твой брат на линии. Будет о тебе спрашивать, — страх младшего Не перед братом во многом сыграл Ванцзи на руку. И сейчас было самое время воспользоваться подвернувшейся возможностью и, наконец, заставить этого пройдоху что-то делать. — Ванцзи-сюн! Ты изверг! Ничего ему не говори, прошу! Я всё сделаю, только не рассказывай! Мы же друзья, Ванцзи-сюн, — в глазах Хуайсана незаметно начали скапливаться слёзы, а сам он, падая на колени, бился челом о землю. Прирождённый актёр. — Тогда пойди убедись, что над палаткой детей установили навес. Погода меняется. — Так точно! — и только пятки сверкали. Качая головой, мужчина зашёл в шатёр, натыкаясь глазами на держащего возле своего уха трубку Вэнь Нина. Зелёные глаза того бегали из стороны в сторону, выражая крайнюю степень озабоченности. По вискам нервно стекала капелька пота, а рот открывался в немой попытке вставить хотя бы слово в монолог человека, находящегося на другом конце провода. Зацепившись за внушительный силуэт друга, Цюнлинь бесшумно выдохнул, почувствовав ближайшее избавление от крайне громкого и резкого в высказываниях генерала. — Т-товарищ генерал, лейтенант Л-лань пришёл, перед-даю ему слово, — смог оповестить Не Минцзюэ Вэнь и, протянув Ванцзи трубку, быстро ретировался с шатра, дабы не мешать высшим по званию обсуждать свои дела. — Старший лейтенант Лань слушает. — Не мог что-ли свою изящную тушу ускорить? Почему я должен слушать эти заикания так долго? — басисто возмущался старший Не. — Командор, где Ваше уважение к товарищам? Вэнь Нин является ответственным за связь и справляется он с этим замечательно. — Кто научил тебя такому, святые Небожители. Где тот воспитанный малыш Лань? Ты заставил меня вечность ждать, а ещё огрызаешься, — негодованию Минцзюэ не было предела. Раньше Ванцзи никогда не позволял себе подобной вольности. Воистину, армия меняет людей до неузнаваемости. — Вот из-за чего, а по такой причине ты вряд ли умрёшь. — Неуважение к старшим! Стоит ли мне доложить в трибунал? — по правде говоря, Не наслаждался этим бессмысленным разговором, даже зная, что время у них ограничено. Признаваться в этом он конечно же не будет. — Давай перейдём к делу, — настойчиво напомнил о изначальной теме Чжань, более не желая поддерживать этот цирк. — Вы где находитесь? Связь так шустро провели, но я не слышу нытья своего брата под ухом. — Людей много. Мы стараемся пройти как можно больше, но каждый раз приходится обходить патрули. — Я тебя понял. Старайтесь и дальше не вступать в бой. Вы мне нужны живыми. — Так точно, — машинально кивнув головой, Ванцзи только тогда вспомнил, что собеседник его не видит. Всё же все эти устройства были для него в новинку, хотя им было уже более века. Да, много лет назад люди отказались от всего, и многие считали, что все устройства тех времён были уничтожены и лишь несколько экземпляров хранились в музеях под надлежащим присмотром. Однако, с началом войны было обнаружено, что многие вещи действительно находились под охраной, но для каждого стало шоком то, в каком количестве хранилось это всё. Высшая аристократия прибрала всё к своим рукам и до последнего не хотела отдавать на благо своей страны. Лишь некоторые согласились пожертвовать старинные индукторные телефонные аппараты, которые, на удивление, остались в рабочем состоянии. И хотя это значительно упростило проблему с коммуникацией, всё же протягивать длинные кабели было довольно рискованно, многие солдаты погибли, пытаясь установить связь с главнокомандующими и другими отрядами. — Скоро тот самый день… — Я помню. — Постарайся успеть. Я хотел бы пойти туда вместе с тобой. Он будет рад. — Да. Обязательно, — конечно, как он может не прийти к нему. — Хорошо. Напомню, в бой не вступать, вы должны быть живы, — напомнил командор, устало потирая лицо на другом конце провода. — Будет исполнено! — и всё затихло. Который раз за сегодня он вздыхает? Весь груз на широких плечах очень утомлял, желая придавить тело к земле. До места назначения ещё три дня беспрерывного пути, а с привалами и того больше. Ещё и дети… Ванцзи присел на стул, на котором большую часть времени проводит Вэнь Нин. Ничего не случится, если он немного отдохнёт? — Л-лейтенант…— раздался слабый голос из-за полотна, отделяющего пространство шатра от внешнего мира. — Да, Цюнлинь, — после позволения внутрь зашел Вэнь, протягивая прикрывшему глаза Ванцзи, флягу с набранной водой. — Ч-что нам дел-лать? — приоткрыв глаза, мужчина забрал предложенную воду с немой благодарностью в глазах. Смочить горло было действительно хорошей идеей. — Ночью выдвигаемся. Нужно сократить время на отдых. Мы должны прийти как можно быстрее. — А как же д-дети? — беспокойство Вэнь Нина было понятно. Окинув комнату золотым взором, на глаза попалась свёрнутая карта, которая сразу же была расстелена на убранном от всякого хлама столе. Найдя примерное место нахождения, Лань поставил крестик карандашом. — Смотри, мы сейчас здесь, — друг понятливо кивнул, продолжая следить за движением грифеля по бумаге. — Если свернем на восток, то сможем оставить детей в деревне на пути. — Н-но тогда мы с-сделаем к-крюк. Это займёт время. — Для этого и нужно сократить привалы, — хлопнув Вэня по плечу, лейтенант вышел из палатки. — Сейчас пусть отдыхают, — бросил напоследок.

*

      Приказ был отдан предельно понятно. Тихо, без лишнего шума собраться и построиться, для спасенных детей оставить наблюдателей. Но импровизированный лагерь совсем никак не хотел утихать. Солдаты переговаривались, шутя и смеясь, собирая посуду и пытаясь скрыть любые следы своего нахождения в данном месте, создавая гулом настоящий пчелиный улей. Самыми шумными, как ни странно, были новобранцы. По мнению самого Ванцзи, парни были слишком молоды для войны, однако обстоятельства вынуждают столь юные души взрослеть в ускоренном темпе. Да что там, они были детьми. Глупыми, беспечными детьми. Некоторым только стукнуло восемнадцать. Им не дали почувствовать вкус жизни. Детства. Не дали право выбора своего пути, то, чему бы эти юноши посвятили всех себя. Ему было искренне жаль их. Поэтому всеми силами Чжань старался держать новобранцев как можно дальше от сражений. Это было нарушением устава. Но ничего с собой поделать не мог. Знание, что подготовительный срок за последние три года сократили почти в четыре раза, так же не помогал в данной ситуации. Их просто кинули в бурлящую реку войны, в надежде, что те из-за страха смерти научатся плавать. В связи с этим, после смерти командования, Чжань со всем взводом взял на себя обязанности наставника и своеобразного старшего брата. Парни были похожи на маленьких утят, неустанно следующих за своей мамой уткой. С виду такие серьёзные и взрослые, а на деле детский сад. — Сычжуй, подойди, — вылавливая юношу из толпы мельтешащих солдат, Ванцзи отвёл его немного в сторону, подальше от гула. — Это будет твоим первым серьёзным и ответственным заданием, — мальчишка незамедлительно кивнул в понимании. Чжань протянул сложенную в несколько раз карту, не на секунду не сомневаясь в своем решении. — Держи, на ней я отметил весь наш маршрут. Возьми кого-то с собой и идите вперёд. Как только заметите вражеские патрули — возвращайтесь. Не геройствуйте. Понял? — Хорошо. Понял. Т-то есть, так точно сэр! — Этот ребенок с самых первых дней стал радостью и гордостью Ванцзи. Являясь приёмным сыном дальних родственников Чжаня, парень походил на истинного Ланя намного больше, чем некоторые кровные представители этой древней фамилии. — В таком случае приступай к выполнению, — смотря на удаляющуюся спину, в сердце поселилось беспокойство за юную душу. Острый слух из общего шума уловил озлобленные крики. Вот же холера на его бедную голову. От этих двоих проблем куда больше, чем от всего отряда. Лань Цзинъи и Цзинь Лин. Как два нахохлившихся индюка, сейчас на повышенных тонах что-то доказывали Цзисюню, который не упускал возможности поддеть молодёжь в моменты собственной непреодолимой скуки. — Всё в порядке? — спокойно спросил Ванцзи, подходя к спорящим. — Да! — что ж, это было довольно резко. Судя по вытянувшимся лицам выкрикнувших, они тоже так подумали. — Товарищ лейтенант! Простите, не признали, — так же вдвоём ответили новобранцы. — Что за разборки? Разве я не сказал делать всё тихо? — теперь уже грозно нависая над провинившимися, взор устремился на лицо всё еще безучастного к происходящему мужчины, виновником балагана коим тот являлся. — Мы Вашу честь отстаиваем, товарищ лейтенант! — гордости в глазах младшего Ланя могло хватить на всех нуждающихся и ещё бы осталось. — Моя честь при мне и в полном порядке. — Но этот болван сказал, что Вы недостойны своего звания! Но это же не так! Лучше Вас никого нет! — Ты настолько глуп, что даже не можешь понять смысл моих слов, как ты вообще не помер до этого дня? — насмешливо поинтересовался Цзисюнь, отреагировав на обидное прозвище. — Я говорил, что для Лань Ванцзи звание лейтенанта слишком мало, поскольку, безсомненно, его навыки куда выше некоторых генералов. И вот что с ними всеми делать? Накричать? Наказать А-Лина за оскорбления? Пригрозить трибуналом Цзиню за разжигание конфликтов внутри взвода? Его все боятся. Он не мог так. Был ли сам Лань слишком мягок? Скорее всего. Не может командованием заниматься такой мягкосердечный человек как он. — До пустых разговоров мне нет дела, а обращая внимание на все злые языки, вы пятнаете уже свою честь. Цзинъи, почему ты не с детьми? — Так с ними Вэнь Цюнлинь, — и ни грамма стыда в блестящих глазах. — Идите спасайте беднягу. Его же разорвут, — отправив парней, Ванзци посмотрел в глаза мужчины. — Цзисюнь, а ты не создавай конфликтов в моём отряде, а займись делом. Иначе я прекращу просто давать предупреждения. — Есть! — отдавая честь, Цзинь скрылся от сурового взгляда. Большую часть пути удалось пройти без происшествий. Время от времени делая остановки, дабы малыши, да и солдаты, могли передохнуть и испить воды. Ванцзи было уже понадеялся, что и остальной путь они преодолеют также гладко. Но вот впереди виднеется знакомый силуэт. И сказать, что парнишке просто надоело их ждать, ну никак не получается. Хотя бы потому что тот приближался довольно стремительно. Стоило солдату подойти достаточно близко, на лице того виднелось беспокойство. — Товарищ лейтенант! Видел! Видел патрули! Так идти нельзя! — подойдя в плотную оповестил Сычжуй. — Я тебя понял, Хуайсан, иди сюда! — незамедлительно стоило начинать действовать. Выхватывая уже протянутую младшим Ланем карту, Чжань не заботясь о сохранности бумаги, разложил их тут же, на голой, влажной земле. — Я здесь, Ванцзи-сюн! Что случилось? — пробивалось сквозь толпу. Маленькое тело Хуайсана летело к Ванцзи, спотыкаясь и хаотично огибая тела более внушительных на его фоне солдат. — Где ты их видел? — вопрос был задан довольно резко, однако в данной ситуации о другом никто и мечтать не смел. — Примерно вот здесь, движутся в нашу сторону. Всего я насчитал восемь человек, но не уверен. Я тут же поспешил обратно, мог и не досчитать. Простите, — то с каким виноватым видом отчитывался юноша, заставляло сердце Чжаня сжиматься. — Всё в порядке. Ты молодец, — постарался успокоить парня Лань. — Что скажешь? Как стоит обойти их? — обратился он уже к младшему Не. — Не знаю, Ванцзи-сюн, — начал было Хуайсан, но уловив не терпящую отмазок ауру и издав странный писклявый звук, продолжил. — Я бы предложил обойти их с запада, но есть вероятность наткнуться на ещё большую группу, если не целый лагерь. Если же попытаемся обойти с востока, то потеряем много времени, чтобы вернуться на проложенный путь. — У нас нет выбора. Перерыв десять минут!

«В войне вообще не выигрывают, Чарли. Все только и делают, что проигрывают, и кто проиграет последним, просит мира.»

— Вино из одуванчиков. Рэй Брэдбери.

***

Военный лагерь в это время года был как никогда суетлив. Зима всё больше дышала своим загробным холодом в спины, предвещая трудные времена для деревень и их жителей. В одной из таких, находящейся недалеко от границ, и обосновался отряд под командованием прославленного своей непоколебимой волей Не Минцзюэ. В этом поселении, скрытом в лесу от посторонних глаз, всегда царила рутинная суматоха. Даже не верилось, что всего в паре миль, проходя через зелёную пущу, на чистом, усеянном цветами поле, стоит готовая к натиску артиллерия. Она была снайпером. В её норму уже давно вписался сон на голой земле, питание "чем мир богат" и долгое отсутствие в лагере. За глаза её называли демоном смерти и кровавой королевой, безжалостно убившей невообразимое количество тех, кого она считала врагами. По большей степени, лишь её стараниями все ещё держались на плаву. Но сейчас, возвращаясь в место, которое заменило ей дом, узнать его было невозможно. Слишком шумно. Как-то по-необычному взбудораженно. — Что здесь происходит? — вопрос вторгся в общий гомон казарм, растворяясь и становясь лишь тихим шепотом, не вписывающимся в общую атмосферу, что заставляет находящихся в помещении обратить на столь не логичное внедрение внимание. — А-Сянь, ты вернулась! — звонкий голос стал бальзамом на душу для уставшей и дезориентированной Вэй Ин. Яньли, вырвавшись из общего круга девушек, подбежала к ней, обнимая так крепко. Кажется, в повисшей тишине послышался хруст костей. И откуда в такой маленькой и хрупкой девушке столько силы? — Ты уже успела увидеть? — с горящими глазами спросила, как она сама себя называла, Мянь-Мянь, но заметив непонимание на лице прибывшей, лишь закатила глаза. — К нам такие красавчики прибыли. Загляденье. — Только и того, что молоденькие, — лёгкая насмешка от Цзян побудила остальных девочек к неконтролируемому хохоту. — А разве тот симпатичный лейтенант не постарше? — раздался голос откуда-то из дальнего угла комнаты, где Усянь не смогла разглядеть говорившую. — И другие кажутся не такими и маленькими. — Тут такой переполох начался, когда они пришли, — на ухо прошептала Яньли, словно это секрет какой. — Нам что, своих не хватает? — Вопросила Вэй. — Так сто тридцать шестой потеряли всё командование. Но их лейтенант хорошо знаком с "Горой"*, вот их и отослали к нам. — Так к нам скоро весь сброд по знакомствам отправят, — посмеивалась Усянь, уже вполуха слушая щебетание женских голосов. — Не забудь пойти к командиру с отчётом, а-Сянь, — напомнила приобнимающаяя руку своей дорогой подруги Цзян. — Спасибо, а-Ли, сейчас же пойду, — не желая участвовать в странном возбужденном настроении своих приятельниц и слушать их рассуждения, граничащие с полным бредом, развернувшись, Вэй стремительно направилась прочь. Но придя к шатру командора Не, того в нём не оказалось.

«Если человек умер, его нельзя перестать любить, черт возьми. Особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?»

— Джером Дэвид Сэлинджер. Над пропастью во ржи.

***

— Сколько бы я не думал ..., — голос дрогнул, выдавая чувства своего обладателя и застрял где-то в груди не доходя до гортани и не проливаясь на свет бархатистым баритоном. Говорить об этом было невероятно трудно даже наедине с собой, а наличие рядом, хоть и не незнакомого человека, не позволяло мыслям обрести смысл в чужой голове. — Я должен был быть рядом. — Ты ничего не смог бы сделать. Нет никакой гарантии, что ты не погиб бы вместе с ним, — в словах старшего Не прослеживалась неоспоримая истина, которая была понятна любому человеку, но не хотела адекватно усваиваться в плодородной почве мозга и сердца. Два этих органа, на которые всегда сваливают всю вину, никак не могли прийти к общему мнению, бросая и так нестабильную психику из стороны в сторону, трепая её, как собака свою игрушку. Тяжелая рука опустилась на плече неестественно сгорбленной спины, выражая сочувствие и поддержку. — Я рад, что ты сейчас рядом. Это было красивое место, скрытое от посторонних глаз. Ивовые ветви спадали в пробегающую мимо маленькую речушку и одно единственное дерево магнолии, выросшее явно не без помощи человеческого вмешательства, разбавляло привычную местности зелень. Стоящая под ним могила была ухожена, но от неё как никогда ощутимо несло морозящим душу холодом, а осознание, что для тебя она не значила ровным счетом ничего, наводило убийственную грусть и апатию. По крайней мере, для Ванцзи это было именно так. Три года назад, недалеко от места, где располагается линия нынешнего фронта, случалась трагедия, надолго врезавшаяся в память солдат, незримо напоминая, как коротка и ненадёжна человеческая жизнь, как легко её можно оборвать и как безжалостно люди готовы убить, ради выгоды или по приказу тех, кому это было нужно. В тот день погибли сотни солдат, тогда как выживших можно было сосчитать по пальцам двух рук. Но даже так, тем немногим, которым удалось выбраться из самого Ада, было суждено остаток жизни прожить в собственных страхах, что будут преследовать искалеченные души по ночам, заставляя просыпаться в холодном поту и истязая разум, пока сознание не превратиться в бесформенное нечто, оставляя лишь оболочку, не способную помочь себе. В этой братской могиле находились тела всех, кого некому было ждать. Сичэня ждали, но домой его так и не вернули. И здесь, среди множества имён, его тела тоже не было. Как будто он был выдумкой воспалённой фантазии. Как будто человек может просто исчезнуть, не оставляя после себя ни следа. Чжань видел смерть, сам не раз встречался с ней лицом к лицу, но, смотря в янтарные глаза, чертовка каждый раз уходила, приговаривая, что никому он не нужен на том берегу. Но даже так, он знал, что оставит после себя память о себе. Его тело, противореча природе, породило бы нечто прекрасное, что будет напоминанием, что он жив. Ему не было страшно умирать. Но, смотря на высеченные имена, невольно поддавался непрошенным мыслям. Я не хочу закончить как они. — Ты здорово вырос за это время. Я помню великовозрастного ребенка, который жил в своём мирке, а сейчас посмотри на себя. Сичэнь гордился бы тобой, — такие слова редко когда можно было услышать от несентиментального Минцзюэ, однако чувство ответственности за младшего брата своего очень хорошего друга, побуждало некогда черствого Не, на братскую нежность, которую никто, кроме кровного брата доселе не видел. — Я уже давно не маленький. — Не стоит обжаться на правду. Сколько тебя знаю, ты был мечтателем. Всё время сидел над скучными книгами, пытаясь прочувствовать то, чего у тебя никогда не было. Сейчас ты более реален что ли? Приземлен. Многие считали тебя высокомерным, путая твои манеры и стеснительность с присущей аристократам гордыней. — Я никогда не был высокомерным, — оскорбительные нотки отчётливо слышались в тихом голосе. — И книги не скучные. — Да-да, наш маленький Лань такой милый, — кажется Ванцзи понял, что своими протестами лишь раззадоривает командора, давая волю насмешкам, поэтому решил делать вид, что назойливого старшего вообще не существует, задумчиво рассматривая почти опавшие с деревьев листья. — Жаль конечно, что не все это понимают. Хуайсан испугался тебя, когда впервые увидел. Довёл бедолагу до слёз. Он еще долго не хотел к вам приезжать после этого. Последовавшее молчание разбавляли лишь голоса не улетевших на зиму птиц, разбавляя тишину своими песнями. Поднявшийся ветер заставлял поёжиться и давая толчок к возвращению в отряд. — Я отказался занимать место отца после возвращения, — как бы между прочим поделился лейтенант. — Хуань говорил, что ты будешь учить мелких голодранцев, — беззлобно подколол Не, резко останавливаясь на месте. — Что-то произошло? — заметив растерянность на лице собеседника, Чжань вмиг растерял спокойствие навеянное природой и стал прислушиваться к любому шороху, стараясь уловить намёк на опасность. — Вовсе нет, — с некой заминкой ответил командор. — Просто видимо ветка где-то упала. Расслабься училка, — обгоняя младшего Не, поспешил скрыть свои эмоции от пронзительного взора. — Когда-нибудь твои дети будут слушать эту "училку" — привычка показывать скобочки пальцами приклеилась к нему от Не Хуайсана. Видят небеса, он избавиться от этого. Не сейчас, может позже? Может не избавиться, кто знает. — Избавь меня от этого. Собираешься вызывать меня в школу с нотациями о ненадлежащем поведении оборванцев? — Буду вызывать и предлагать консультацию психолога. — В таком случае не откажусь, — и это был первый раз когда старший Не увидел улыбку Ванцзи.

«Человек часто не замечает, как своими поступками он производит невыгодное для себя впечатление, не желая в то же время сделать ничего дурного.»

— Александр Грин. Золотая цепь

***

— Для твоих ребят мы обустроили еще один сарай. Не премиум отель конечно, но как-то перебьётесь. Добро пожаловать в наш развлекательный комплекс "Попробуй не умри", — Минцзюэ сделал вежливый поклон, на что Ванцзи не стал никак реагировать. — Проведя ночи в лесу, все будут рады даже обычной крыше над головой. Деревушка, на первый взгляд, казалась наполненной лишь солдатами из отряда Не, однако присмотревшись, Лань осознал, что и обычные гражданские тут и там занимающиеся стиркой или же своими маленькими огородиками, продолжали проживать бок о бок с военными. Их было мало, в основном лишь старики, которым некуда было больше идти. Позже выяснилось, что именно они любезно предоставляли свои дома и другие прилегающие постройки, дабы обеспечить отрядам комфорт. — Будут ли какие-то особые поручения? — Вот это я понимаю, настоящий патриот. Только прибыл, а уже рвётся в бой, — усмехнулся старший Не. — Не дёргайся ты так, сейчас у нас, можно сказать, что всё спокойно. — Вам не говорили в детстве, что лгать не хорошо? — от неожиданности оба мужчины вздрогнули. — Оставили отряд, никого не предупредили, каких-то детишек привели. Ай-ай-ай, как безответственно, командор Не, — перед лицами предстал тонкий, женский палец, методично покачивающийся из стороны в сторону. — Вэй, это лейтенант Лань, его отряд с сегодняшнего дня будет присоединен к нам. Сталь глаз ощутимо прошлась по стану мужчины, изучая новую персону, появивщуюся в размеренной повседневности. Сразу же акцентируя внимание на безэмоцианальном лице, Усянь незамедлительно сделала этого человека неугодным себе брюзгой. Отторжение, вызывающие необычного цвета глаза, копьями впилось в сознание, твердя о неизвестной опасности. Стоило держать подобного человека подальше от себя и своего отряда, но Вэй Ин не была бы собой, не попытайся пойти против сигналов разума. — Занимательно. А подскажите, лейтенант Лань, вы какой горной породы будете? — тишина была почти осязаема. Протяни руку — и она окунется в вязкую жижу, что будет покалывать на кончиках пальцев. Было невероятно смешно наблюдать за тем, как опущенные до недавнего времени глаза расширяются, становясь почти вдвое больше. Командор явно ничего не понял, раз смотрел на неё как на идиотку, однако этот Лань видимо имел в своей голове не только кусок мяса, а ещё и серое вещество, коим умел пользоваться. Смех рвался наружу, а тело было готово к назривающей перепалке, но человек перед ней оправдал заданый вопрос. Он просто застыл каменным памятником самому себе и неотрывно смотрел то в правый, то в левый глаз, выискивая что-то важное для себя. А Усянь то, всего лишь хотела немного повеселиться и попытаться наладить контакт, начиная диалог шуткой. Видимо, не очень удачной. — Данный вопрос оскорбителен, — скучный человек – скучный ответ. Конечно, на что она могла рассчитывать? — Ой, не кипятись, я просто пошутила, Мистер Камень. — Я знаю Вас меньше минуты, данного вида шутки неуместны. И я бы попросил называть меня по имени, — кажется Лань действительно начинал злиться. — Вы обвиняете меня в неуважении, господин Лань? — поумерив своё веселье, вопросила Усянь. Минцзюэ всё никак не мог понять, как обычное представление друг другу превратилось в спектакль одного актёра, и почему вообще его солдат так с первых же секунд накинулась на человека, который ещё даже вдох рядом с ней не успел сделать. — Вэй Усянь, уймись, — Минцзюэ наградил ту грозным взглядом, призывая к порядку. Поглядывая в растерянное лицо друга, в голове медленно начали вращаться старые шестерёнки, выдавая гениальный план. — Буду ждать отчёт сегодня к вечеру, а теперь сгинь нечесть проклятая с глаз моих, — заметив, что женское личико снова светилось беззаботностью, командор вздохнул. Задорный смех был слышен ещё долгое время, следуя за своей обладательницей. — Она та ещё оторва, но надеюсь, что вы поладите. Последовавшие после похлопывания по плечу, были проигнорированы доселе избегавшим подобных проявлений чувств лейтенантом. "Они? Поладят? Зачем?" — множество подобных мыслей начали расселяться по комнатам в уже опухшей за сегодняшний день голове, но ответы в гости заходить отказывались. — Я не понимаю. Зачем? — решил всё-же поинтересоваться Лань. В ответ послужила загадочная ухмылка и пожимание мощных плеч. — Минцзюэ! Не успев опомниться, пространство вокруг опустело, а крик до адресата так и не дошёл.