Мамин торт

      Впервые за год мир за окном окутал первый зимний снег. Склеенные снежинки танцевали в воздухе, словно играя в замысловатый вальс и тихо прощаясь с только что отступившей осенью. Они крутились в резком хороводе, размывая контуры близлежащих зданий и деревьев, создавая сюрреалистическую картину, где звуки становятся приглушенными, а запахи — свежими и чистыми. Такой сильный снег в последний раз выпадал около ста лет назад. Непривычное явление для столь теплой страны.              Сквозь стекло можно было заметить, как соседи, одетые в яркие куртки, спешили домой, звать детвору на улицу.              Холодный воздух щипал щёки, но это нисколько не мешало волшебству зимнего вечера. Смех и радость переплелись с мягким шорохом снега, когда дети стали строить снежные крепости и играть в снежки.              На столе стояли две недопитые чашки чая. Пар разливался в воздухе, укрывая столешницу почти незримым теплом. Спокойствие и домашний уют первого зимнего вечера распространялись, кажется, только на этот маленький стол.              В кухне царил самый настоящий хаос. Уён и Ерим грубо кричали друг на друга, находясь по обе стороны от рабочей зоны. Девушка держала в руке нержавеющую форму для выпекания бисквита, а парень, в полуприсяди, прижав к себе небольшой планетарный миксер, выслушивал все её недовольства:              — Чон Уён! Что это такое?! — в её глаза сверкали от злости. — Как ты мог спалить чертов бисквит в третий раз подряд! Мы вообще сдвинемся сегодня на следующий этап?! День рождения уже завтра, а у нас до сих пор даже бисквита нет!              — Ерим, не кричи на меня, прошу, — полушепотом виновато произнес парень после чего заметно поежился. Он прекрасно понимал, что сейчас — одно неважное движение, и кусок так и не поднявшегося теста полетит прямо в его лицо и приземлится на него именно горелой частью.              Они были давними друзьями и начали встречаться совсем недавно — каких-то пару месяцев назад. Уён очень долго добивался Ерим, но в конце концов ее ледяное сердце растаяло и поддалось прямиком в его горячие объятья. Первые пару недель девушку сильно смущало его пожизненное звание «сына маминой подруги», но позже то ли она смирилась со своей давно предписанной участью, то ли в этом статусе действительно не было ничего плохого.              Неудивительно, что эти двое были предназначены друг другу еще с самого рождения. Когда мама Уёна принесла ее маме положительный тест на беременность, мама Ерим не отчаялась и показала ей такой же, правда, через пару месяцев после. Ох уж этот невыносимый дух соперничества! Те еще приколистки! А как они, по рассказам папы Уёна, ликовали, когда выяснили, что их дети будут разнополые! Даже умудрились откопать где-то безалкогольное пиво и чипсы с халапеньо!              Сегодня, спустя двадцать с лишним лет, эти двое пекли торт для дня рождения мамы Ерим. Вернее, как пекли — скорее предпринимали жалкие попытки на запланированное действо.              Вся кухня превратилась в зарисовку из Мортал Комбат’а — вплоть до пейзажей. На столе громоздились мука и сахар, пару разбитых вдребезги яиц, а рядом лежала заляпанная подобием крема книга, открытая на странице с неразборчивыми пометками. Старенькая, помятая временем, но сохранившая в себе старые добрые, а главное — вкусные рецепты.              Холодильнику и встроенному духовому шкафу тоже досталось. Жирные пальцы парня оставили следы на всех доступных поверхностях.              — Все! Ты достал! Я куплю торт в магазине! Убери все и проваливай, кретин! — не прекращала кипятиться Ерим, и, сама того не заметив, случайно перевернула упаковку муки на пол. Белая мелкодисперсная вуаль застлала кафельную плитку у рабочей зоны. — Вот же черт! Еще и минус мука!              — Мин Ерим, не возникай, сейчас все уберем и начнем заново. Тем более крем я уже сделал, посмотри, какая классная текстура получилась, — все же аккуратно встав из первоначального положения, Уён подошел к девушке и протянул ей свой палец, намазанный густым белым кремом. — Самый вкусный из всех, что я пробовал!              — Ты что, совсем уже? Я с пальца его есть должна?! — она бросила на него косой взгляд и отвернулась, на что тот прозаично закатил глаза и цокнул. — Мало ли, где он был, прежде чем ты залез им в крем!              — Как будто мы не выросли вместе, — цокнул парень, закатывая глаза. — А еще мы целовались, кстати. Вот, совсем недавно было!              — И что с того?              — Теперь все бактерии изо рта общие! — хихикнул Чон.              — Ага, и стрептококки с лактобактериями тоже общие, — парировала Ерим.              — Ну что ты так сильно злишься, это же мой первый раз в приготовлении тортов. — Уён прижал ее к столешнице и поставил руки по обе стороны от корпуса девушки, а затем смачно чмокнул в щеку. Парень был готов сделать все, чтобы исправить свою ошибку и вернуть улыбку на лицо своей возлюбленной. Мин порозовела.              — Хитрый лис! — воскликнула она. — Нам нужно сделать этот торт, Уён. Без всяких твоих штучек-дрючек.              — Хорошо, давай сделаем. Это последняя попытка. Если и сейчас что-то пойдет не так, то я схожу и куплю любой торт, который ты скажешь.              — Я в игре! — кивнула ему Ерим и принялась убирать опрокинутую муку.              Как только с замешиванием теста было покончено, девушка утрамбовала его в формочки и поставила в духовку на выпечку. Стоя около духового шкафа она и не заметила, как чужие руки нежно обвили ее талию. Запах Уёна смешался со сладким ароматом ванилина, которого тот явно переборщил, замешивая крем.              — Что ты задумал, хитрый лис? — медленно оборачиваясь к молодому человеку, тихо произнесла Ерим. Уён нахально улыбнулся, а затем снова прильнул губами к её щеке. Белый ванильный порошок был даже в его волосах, источающих приятный сладкий запах.              — Ничего, — ухмыльнулся тот, явно что-то затеяв.              — Не ври мне, Чон Уён, — подмигнула ему девушка. Ерим ощутила, как волнение пронизывает ее тело, и прежние чувства злости постепенно уступили место новым, более сильным эмоциям.              Их взгляды незамедлительно встретились, и в тот момент они оба поняли, что невозможно устоять перед этой силой, которая притягивала их друг к другу. Уен медленно приблизился к губам Мин, оставил на них влажный поцелуй и улыбнулся.              — Ну ты и хитрюга, — выдохнула ему в губы та, и, насмешливо ухмыльнувшись, притянула к себе. Они слились в поцелуе, а ощущение страсти проникало в каждую клеточку их существа. Уен осторожно усадил Ерим на столешницу. Ноги девушки податливо раздвинулись, и парень устроился между бедер. Пленительно. Уён целовал ее практически не давая отдохнуть. Сначала медленно и трепетно, а потом настойчиво и терпко.              Парень стал осыпать поцелуями её лицо, медленно перемещаясь с глаз на щеки, нос, скулы, подбородок. Ерим томно дышала, вдыхая его невероятный аромат. Прикосновения стали все более откровенными, руки Уёна скользили по спине Мин, прижимая ее к себе все сильнее. Он поцеловал ее с глубоким вожделением, а она замирала от его прикосновений.              Сползая к шее, Чон нарочно прикусил участок, чуть поодаль от пульсирующей вены. Оставленная отметина горела и щипала, но после легкого прикосновения его языка Ерим ощутила еще более новые эмоции. Она рвано выдохнула, простонав от нежных прикосновений его языка.              — Ты что там сделал? — прошептала девушка, часто дыша, обращаясь к своему искусителю.              — Небольшую шалость, — невинно хихикнул тот, и снова прильнул к ее шее.              Девушка произвольно выгнулась, когда очередь дошла до ключиц. Оставляя после себя влажную полосу от дразнящих поцелуев, Уён постепенно двигался вниз. Парень не хотел торопиться, смакуя каждым нежным прикосновениям к своей возлюбленной.              Желание росло с каждой секундой. Они и не заметили, насколько стало жарко на маленькой кухне.              — Есть предложение, — выдохнул парень в шею Мин.              — Удиви меня. — сразу после Уён не заставил себя ждать. Одним рывком подхватив девушку на руки, он направился прямиком в ее комнату.              — Ей! Ты чего…              — Тс-с, это секрет, — поиграл бровями Чон, после чего аккуратно опустился вместе с девушкой на мягкую кровать, оказавшись сверху.              — Подожди. — девушка выставила руки вперед, попытавшись отстраниться.              — Что-то не так? — обеспокоенно спросил Уён. — Если ты не хочешь…              — Слезь с меня. — скомандовала Мин, после чего парень тут же упал на кровать.              Напротив изголовья, на стене висел огромный плакат её любимой группы, которую девушка слушала уже много лет. Пять парней-европейцев в джинсовых образах в перемешку с клеткой пристально смотрели прямо в сторону кровати, а посередине, с наигранной ухмылкой, стоял главный объект ее подросткового очарования.              Ерим демонстративно стала вытаскивать из него булавки с разноцветными ушками, попутно скучивая его в рулон.              — Что ты делаешь? — пытаясь не рассмеяться, спросил Чон.              — Я? Убираю свое сегодняшнее стеснение и завтрашнее негодование, — непоколебимо ответила Мин, после чего Уён в голос расхохотался. — Вот, теперь безо всякого стыда… — не успела девушка договорить, как её тут же дернули на кровать и заткнули поцелуем.              Продолжая целоваться, Ерим и не заметила, что оказалась в одном нижнем белье, а через пару секунд после, и оно полетело к чертям. Не став уступать своему искусителю, ловким движением девушка сорвала с парня футболку, оголяя его напряженный то ли от волнения, то ли от раздирающего желания торс.              — Я смотрю, ты еще тот негодник, — прошептала та Уёну, когда тот снова принялся целовать её шею, иногда спускаясь ниже. Красивые руки властно мяли её грудь и бедра, а его напряжение стремительно росло.              Заметив это, Ерим принялась расстегивать его ремень. Провозившись с аксессуаром без малого пару минут, она уже стала злиться, на что Чон лишь улыбнулся и помог ей.       — Ужасный ремень! Выброси его! — хотела было возмутиться девушка, но в то же время Уён достиг её самого сокровенного места. Когда чужие пальцы нашли её точку наслаждения, Ерим неестественно выгнулась от столь нежного прикосновения. Парень стал медленно массировать её клитор, а в глазах обоих тут же загорелись огоньки первобытной похоти.              Стянув с парня джинсы вместе с боксерами, Мин ахнула. За все эти двадцать лет, проведенные вместе она и подумать не могла, что когда-нибудь увидит своего лучшего друга в таком естественном, первозданном виде.              — Чего уставилась, как будто первый раз видишь парня в чем мать родила! — съязвил тот, прекрасно зная, что именно так оно и есть. Ерим сильно смутилась, но чуть позже сама податливо развинула бедра, а Уён устроился прямо между, упершись своей возбужденной плотью прямо в ее лоно. Мин протяжно выдохнула.              Чон снова начал исследовать её губы, затем спустился по шее к ключицам, облизнув свой свежий укус, и двинулся дальше — все ниже и ниже. Наслаждаясь каждым протяжным прикосновением к ее влажной коже.              Чуть позднее, словно вынуждая ее, он положил руку прямо на ее промежность и снова стал и играть с её маленьким комочком желания, вырисовывая прямо там странные узоры. Не переставая вытворять невообразимые вещи с ее клитором, парень неспешно вторгся в нее своим пальцем. Дыхание стало тяжелым, а сердце готово было выпрыгнуть из груди от предвкушения.              Немного подождав, чтобы Ерим привыкла, он, не прекращая двигаться внутри, ввел второй. Девушка взглянула на него с неким удивлением, но завидя самодовольную улыбку своего возлюбленного, Мин расслабилась и слегка закусила нижнюю губу, простонав что-то невнятное, когда тот нажал на ее возбужденную бусину. Его движения становились интенсивными, затем стихали, а позже снова набирали темп.              — А я смотрю, ты на опыте, господин Чон, — в очередной раз выгнувшись, глухо простонала она, когда его возбужденный член в очередной раз потерся об её мокрую промежность.              — Да нет, у меня это в первый раз, — нависнув над ней, прошептал Уён.              — Врешь! — пролепетала она.              — У меня богатый кинематографический опыт. В моей голове так много теории, что я уже не могу терпеть, чтобы применить ее на практике! — прорычал он в шею, снова облизнув синеющий засос. — Но если ты не готова, мы можем…              Она обхватила его лицо маленькими ладошками и поцеловала, не дав договорить:              — Я хочу тебя.              — Ты уверена?              — Какой же ты дурак! Я хочу тебя, Чон Уён! — проныла Ерим. Внизу живота уже давно неприлично ныло и тянуло. Он жестоко издевался своим промедлением, пока все ее естество жаждало продолжения.              — Хорошо, — оставив невесомый поцелуй на лбу, он поставил руки наравне с головой Мин и всем корпусом подался вперед.              Одномоментно резкая, неприятная боль порезала что-то внутри, в глазах заискрились молнии, на мгновение затмевая похотливые искорки. В уголках глаз скопились слезы. В моменте девушка перестала дышать, рвано выдохнув из легких весь оставшийся кислород.              — Прости, Ерим, я не хотел… — начал было извиняться Чон, но та его перебила. В миг в его карих глазах поселился страх.              — Замолчи и продолжай, — хныкнула Ерим, слегка поддаваясь навстречу, но парень ничего не ответил и остался неподвижным. Взглянув ему прямо в глаза, ища одобрение, Мин обнаружила лишь пустыню из вины и самобичевания.              — Уён, — не сводя взгляда со своего возлюбленного, она продолжила: — Продолжай, все хорошо. Ты все делаешь правильно, — Ерим ласково погладила его щеку, на что тот безмолвно откликнулся, лишь сильнее прижавшись к ней всем своим телом. Страх сменился возбуждением, создавая внутри них огненную смесь эмоций.              Она доверилась ему.              Медленно. Парень старался сделать все как можно правильнее — нежно и трепетно, каждой клеточкой ощущая присутствие друг друга, как это показывали в сопливых мелодрамах с восемнадцатилетним ограничением. Каждый раз, каждое поступательное движение он просил ее разрешения, а Мин безропотно соглашалась, прижимаясь к нему настолько, насколько это возможно.              Сначала он двигался в ней не спеша, но с каждым толчком все его нутро просило больше и больше. Движения становились увереннее и ритмичнее, а их стоны — громче. Вся комната наполнилась звуками страсти, а время остановилось для них. Магический момент.              Уен и Ерим наслаждались друг другом, испытывая невероятные ощущения. Губы и тела соприкасались, создавая взрывные искры, которые проникали в глубину их существа. Её руки скользили по его спине, нежно массируя каждый мускул и царапая кожу. Любовь овладела ими, становясь все более интенсивными с каждой секундой.              Движения становились все более интенсивными, а желание стремилось к искуплению. Волна удовольствия единовременно пронеслась через их тела, окутав их сладким экстазом, а буря эмоций затопила их и без того помутненное сознание. Чон упал рядом с Мин, и зарылся лицо в ее волосы, крепко прижимая девушку к себе.              Уставшие, но довольные, они безмолвно лежали, укутавшись теплым одеялом, будто боясь упустить что-то волшебное. То, чего больше никогда не случится.              — Я люблю тебя, — Уён сильнее приобнял Ерим, в очередной раз прильнув влажными губами к её лбу.              — Я тоже люблю тебя… — прошептала девушка, прислонившись своим миниатюрным носиком к его щеке и слегка поводив им, но ее тут же осенило: — Вот же черт!              — Что-то не так?              — Бисквит! Мы сожгли бисквит! — завопила Мин, вскакивая с кровати, начав судорожно натягивать на себя домашнюю одежду.              Уён звонко рассмеялся:              — Да не беспокойся ты! Я сейчас схожу в магазин!              — Ты снова все испортил! — воскликнула Ерим, недовольно посмотрев на своего парня. — Это уже третий сожженный в труху бисквит!              — Но разве тебе не понравилось? — с ехидной улыбкой спросил тот, моментально вгоняя девушку в краску.              — П-понравилось… — замялась она, но тут же исправилась. — Так, давай не защищайся этим! Это…это…              — Что — это? — улыбка уже успела перерасти в довольную ухмылку.              — Это не то, чем стоит защищаться! Собирайся в магазин! Я хочу морковный по оригинальному рецепту, и мне плевать, сколько времени понадобится, чтобы ты его нашел, но чтобы к утру он стоял в холодильнике!              — Так точно, моя любимая Ерим! Будет сделано!