Лабиринт и больше ничего

Элис отдала «Пороку» шесть долгих лет своей жизни. Шесть грёбаных лет упорной работы, бессонных ночей, борьбы с сомнениями. Шесть лет, которые теперь казались ей бесконечным обманом. И всё это ради чего? Ради того, чтобы однажды проснуться в собственной разработке — в чёртовом Лабиринте. Это была не просто ошибка. Это было предательство. Ава Пэйдж, её мать, всегда умела управлять людьми. Она была как кукловод, умело дёргающий за невидимые нити. Именно благодаря ей Элис и попала в «Порок». Мать уверила её, что это место — надежда человечества, оплот борьбы с неизлечимой болезнью. Элис поверила. Год за годом она работала, веря, что их цель — создать лекарство, способное спасти миллионы. Но её мир, выстроенный на обещаниях и вере, начал трещать по швам. В последнее время дела у Авы шли наперекосяк. Контроль ослабевал, ресурсы истощались, а Элис… Элис стала слишком много задавать вопросов. Её сомнения, словно тихий шёпот, проникали в каждую щель их выстроенной лжи. И Ава сделала то, что умела лучше всего — устранила проблему. Элис знала, что в «Пороке» всегда что-то скрывают. Но каким-то чудом людям там удавалось сохранять видимость благородной цели. Они выглядели, как герои — те, кто борются за будущее, за спасение мира. Их речи были наполнены идеализмом, их взгляды излучали уверенность. Но реальность оказалась иной. Грязной, жестокой, циничной. Элис поняла это слишком поздно. Она увидела, что за безупречными фасадами «Порока» скрываются не спасители, а хищники, готовые пожертвовать чем угодно ради своих целей. Лабиринт, который она когда-то создала с верой в его необходимость, стал инструментом для чего-то гораздо более зловещего. И теперь она была его частью. Жертвой в собственной ловушке, которой руководила не просто безликая корпорация, а её собственная мать.

***

Два месяца назад.

Элис сидела за компьютером, её руки скользили по клавишам, набирая очередной код. Экран мерцал перед ней, озаряя усталое лицо холодным голубым светом. Она творила — новое «произведение», очередной проект, который, казалось, отнимал не только её силы, но и саму душу. И так же боялась слов матери о том, что ей следовало бы побывать в её шкуре. Элис знала, что на неё были возложены огромные надежды. Несколько лет назад её имя гремело: она создала «Лабиринт». Тогда ей казалось, что она делает что-то важное, великое. Этот Лабиринт, как ей объяснили, был средством отбора — своего рода фильтром, который поможет найти тех, кто поможет разработать антидот. Она искренне верила в благородство этой цели. Однако время показало, что Лабиринт стал чем-то другим: не фильтром, а ловушкой, которая, словно паутина, затягивала жертвы всё глубже. Чем дольше она наблюдала за этим, тем сильнее сомнения охватывали её. Теперь Элис размышляла над новым заданием, сидя в полутьме своей лаборатории. Её мать, Ава, властная и хладнокровная, требовала создать новый, усовершенствованный Лабиринт. — На кой чёрт нам нужен новый, если этот ещё работает, — ворчала Элис, не скрывая раздражения. Лабиринт, который она создала, был шедевром. Каждый его угол, каждое препятствие были продуманы до мелочей. Он был не просто конструкцией — он был живым организмом, дышащим, меняющимся, опасным. И всё же Аве этого было мало. Элис ощущала, как в ней растёт подозрение. Цель, о которой ей рассказывали, начала казаться ей выдумкой, лишь маской для чего-то более тёмного. Она спрашивала об этом у матери, но та лишь нервно отмахивалась, как от надоедливой мухи, и выгоняла её из кабинета. Странно. Очень странно. Элис пыталась узнать больше от коллег, осторожно намекая, задавая вопросы. Но все разговоры заходили в тупик. Это была стена молчания, с которой она не могла справиться. Тогда она решила пойти другим путём — прямым и опасным. Она пробралась в кабинет матери. Сердце её колотилось, как загнанный зверь, но Элис не останавливалась. В шкафах и папках, словно в заброшенном музее тайн, она искала ответы. Затем — закрытое хранилище. Оно было защищено десятками кодов, но Элис справилась. То, что она нашла там, потрясло её до глубины души. Всё, что ей говорили, оказалось ложью. Однако она не учла одного. Вся их система была защищена лучше, чем самые современные сейфы. Ава сразу поняла, что её дочь начала искать правду. На мгновение в душе Авы промелькнуло уважение. Она увидела в дочери отражение себя — настойчивую, бесстрашную, готовую рискнуть всем ради истины. Но это было лишь мгновение. Раздражение и ярость быстро взяли верх. Элис не останавливалась. Месяцы она сражалась с матерью, противостояла ей, будто пламя, пытающееся прорваться через лёд. Но Ава, как скала, стояла на своём. И в конце концов, её терпение лопнуло. — Ты хочешь узнать, зачем создала его? Хочешь понять мои мотивы? — прошипела она однажды, — Тогда тебе придется побыть в моей шкуре! Тебе далось все это легко, когда я, создавая Порок, прошла через огонь и воду! Ава, не дрогнув, отправила собственную дочь в тот самый Лабиринт, который Элис некогда считала своим шедевром. Лабиринт, который теперь стал её судьбой. Ночью, когда весь мир вокруг затих, словно утонув в густой темноте, её усыпили. Сделали это тихо, осторожно, чтобы она ничего не заподозрила. Когда Элис очнулась, её окружала странная, влажная тьма. Она быстро поняла, что находится в колбе. Прозрачные стены холодно поблёскивали в тусклом свете, а жидкость, заполнявшая пространство вокруг, медленно колыхалась, словно насмехаясь над её беспомощностью. Элис заколотила руками о стекло. Её ладони оставляли на нём бледные отпечатки, которые тут же исчезали в вязкой жидкости. Она билась, как муха, отчаянно ищущая выход из запертого окна, но стекло было безупречно прочным. Она кричала, её голос захлёбывался, разбиваясь о стены её тюрьмы. Мать стояла по другую сторону. Её фигура виднелась сквозь стекло, чёткая и неподвижная, как статуя. Ава смотрела на дочь с бесстрастным выражением, которое напоминало взгляд судьи, оценивающего чужую судьбу. Ни единой тени сомнения не было на её лице. Элис была её ребёнком, её плотью и кровью, но сейчас она казалась ей лишь экспериментом. Лишь частью великого плана. — Мама! Выпусти меня! — молила Элис, её слова глушил слой стекла и жидкости. Но Ава не шелохнулась. Её взгляд был ледяным, лишённым эмоций. Её собственная дочь, загнанная в ловушку, казалась ей чем-то далеким, чужим. Возможно, где-то в глубине души мелькнуло чувство вины, но оно тут же было задушено её железной волей. Ради цели она готова была переступить даже через это. Элис продолжала бороться, но силы постепенно покидали её. Её удары стали слабее, движения замедлились, и она осела на дно своей прозрачной тюрьмы. Сквозь мутнеющий взгляд она всё ещё видела мать. Не женщину, которая когда-то пела ей колыбельные, а холодную фигуру, создателя, который пожертвовал всем ради своей идеи. Мир для Элис постепенно стал тонуть в темноте. Ава же, развернувшись, ушла прочь, словно эта сцена была лишь ещё одним этапом её грандиозного эксперимента. Элис резко открыла глаза. Мир вокруг неё был размытым, словно кто-то нарочно смазал краски реальности. Она попыталась понять, что происходит, но странная тяжесть окутывала её тело, будто она была закована в невидимые цепи. Она попыталась пошевелиться и с облегчением заметила, что может двигать пальцем. “Жива… Уже хорошо,” — мелькнула у неё в голове мысль, тихая, как шёпот. Её везли куда-то. Тусклый свет мелькал над головой, создавая иллюзию движения туннеля. Кушетка под ней слегка дрожала, сопровождая каждое её движение едва уловимым звуком скрипа. Она хотела что-то сказать, но губы не слушались. Глаза вновь закрылись, и темнота забрала её, словно одеяло, укрывающее от боли и страха. В следующий раз она очнулась внезапно. Её снова куда-то везли. Но в этот раз всё было иначе. Боль и тяжесть отступили, тело слушалось, как прежде. Элис почувствовала прилив сил и попыталась подняться, но её движение оборвалось с резким рывком. Она была привязана. Ремни крепко фиксировали её к холодной металлической коляске, не оставляя ни малейшего шанса на побег. Элис задыхалась от внезапной волны паники. “Почему я здесь? Что происходит?” Самое страшное было впереди: в её памяти зияла пугающая пустота. Она не знала, кто она, где находится и что с ней сделали. Даже своё имя она не могла вспомнить. Тихий механический звук колёс, скрип ремней и гул где-то вдали были единственными звуками, нарушавшими гнетущую тишину. Элис закусила губу, пытаясь справиться с нахлынувшим страхом, и попыталась освободиться, но ремни не поддавались. Её взгляд метался, словно ищущий спасение. Но спасения не было. Лишь холодные стены коридора, безмолвные и равнодушные, сопровождали её на этом пути в неизвестность.

***

Лифт с гулом остановился, и двери разъехались, озаряя тусклым светом фигуру девушки. Она вздрогнула, вжавшись в стенку лифта, но вокруг нее уже сгущалась толпа. Чужие взгляды буравили, изучали, будто она была странным зверьком, попавшим в клетку. Девушка судорожно огляделась, её дыхание участилось. Только парни. Кругом одни парни. Их лица расплывались в улыбках, какие-то из них казались дружелюбными, другие – жадными и зловещими. – Ну, ребят!, – насмешливый голос прорезал напряженную тишину. – Больше нам не придется прятаться в лесу, чтоб подрочить! – Раздался гогот, грубый и оглушительный, обволакивая её, как яд. Элис попыталась прикрыться, спрятаться, будто она была нагой, но толпа только сильнее ликовала. Как волки, окружившие добычу. Сердце бешено заколотилось, пальцы сжались в кулаки. – Где я? – её голос дрогнул, но вырвался твёрже, чем она ожидала. Ответом было лишь очередное улюлюканье. Гул голосов усиливался, страх прорастал в её теле, как сорняк, отравляя каждую мысль. Она гнала от себя ужасную догадку, пытаясь не поддаваться панике. Но их взгляды, их улыбки… Господи, неужели… нет! И вдруг, из гула выделился новый голос. Низкий, спокойный, с оттенком власти: — Приведите её ко мне. Словно подчиняясь невидимому сигналу, толпа замерла. Смех и разговоры стихли, и все головы повернулись в одну сторону. Только один парень, с насмешливой ухмылкой, медленно спустился к ней. Он грубо схватил её за руку, заставляя вскрикнуть. — Эй, можно не так грубо? – выкрикнула она, пытаясь сохранить хоть каплю уверенности. Парень склонился ближе, его дыхание коснулось её уха. — О, малышка, поверь, когда мы останемся наедине, я буду гораздо грубее, – прошептал он, и в уголках его губ мелькнула омерзительная ухмылка. Её сердце сжалось, а ладони вспотели. Отвращение и страх разом взмыли в груди. Но парень всё же ослабил хватку, перестав так сильно давить ей на руку. Толпа расступалась перед ними, но каждый шаг давался всё труднее. Все эти взгляды, похожие на голодные взгляды хищников, и ухмылки, выдавливающие из неё последние остатки мужества. “Боже, что это за место?” – думала она, чувствуя, как подступает отчаяние. Впереди, за последними фигурами, показался силуэт человека. Мы следовали за ним. Когда они подошли к странной хижине, Элис не могла отделаться от чувства, что это место будто сошло со страниц какой-то антиутопии. Стены вокруг посёлка, напоминающие серые каменные глыбы, были обвитые вьющимися растениями, а местами казались начисто обгоревшими. Кто-то за ними следил? Или они просто защищали тех, кто здесь обитал? Хижина, которую они назвали «домом», выглядела словно собрана на скорую руку. Бревна, обтесанные топором, были кое-как скреплены, а крыша местами протекала. На пороге пахло влажной древесиной и землёй. Элис заметила, что на полках вдоль стен стояли самодельные инструменты, странного вида оружие и множество банок с неизвестным содержимым. Её усадили на кривоватый стул, который скрипнул под её весом. Рядом стоял шаткий стол, такой же грубо сколоченный. Элис оглянулась: всё вокруг дышало чем-то чужим и пугающе неизведанным. Но долго молчать она не собиралась. — Где я? Почему я ничего не помню? – выдохнула она, чувствуя, как страх уступает место раздражению. Мужчина, который теперь сидел напротив неё, прищурился, всматриваясь в её лицо. Теперь, в тусклом свете, Элис разглядела его черты: грубые, словно вырезанные ножом из дерева, с усталыми глазами, которые видели явно больше, чем хотелось бы. — Ты ничего не помнишь, – сказал он ровным голосом. — О! Как вы догадались? – язвительно бросила Элис, скрестив руки на груди. Однако её сарказм повис в воздухе. Мужчина проигнорировал её, и от этого злость прокатилось разрядом по телу. – Слушайте, мне не нужны очевидные факты. Мне нужны ответы. Какого чёрта я тут делаю? Мужчина немного наклонился вперёд, его взгляд стал серьёзным. – Никто этого не знает, – ответил он. – Мы все, как и ты, прибыли в этот лабиринт. Никто из нас ничего не помнит, кроме своего имени. – Лабиринт? – перебила его Элис, чувствуя, как её голова закружилась от сказанного. – Мы в лабиринте? – Да. – Что за… – девушка схватилась за переносицу, пытаясь справиться с внезапным головокружением. – Это розыгрыш? Мужчина закатил глаза, словно её вопрос был глупее некуда. – Почему вы помните своё имя, а я нет? – продолжила Элис, чувствуя, как её голос дрожит. – Ты вспомнишь со временем, – раздался голос из угла комнаты. Элис повернулась. Из тени вышел парень, на вид лет двадцати. Первое, что бросилось ей в глаза, – это его внешность. Высокий, стройный, с ясными глазами и чуть грубыми чертами лица, он двигался с грацией, будто был здесь хозяином. – Это Ньют, – сказал мужчина, кивая на парня. – Хорошо. А вас как зовут? – Элис перевела взгляд на говорившего. – Алби, – представился он. – А это Галли, – добавил, указывая на того самого наглого парня, который тащил её сюда. – Я бы сказала, что приятно познакомиться, но это было бы враньем, – съязвила Элис, кинув на Галли откровенно презрительный взгляд. Тот лишь ухмыльнулся, скалясь, словно кот нашедший сметану. Алби нахмурился, перебивая: – Тебе нужно будет поселиться с кем-нибудь, кто сможет за тобой присмотреть. – Я сама могу за собой присмотреть, – упрямо парировала Элис. – А ты забыла взгляды наших парней? – тихо произнес Ньют, его голос был спокойным, но в нём звучала серьёзность, от которой внутри всё похолодело. Элис замерла. Перед глазами снова всплыли их голодные взгляды. – Значит, если не хочешь быть оттраханной в первую же ночь пребывания здесь, советую нас послушать, – резко бросил Ньют. Элис почувствовала, как ее щеки заливает краска. – Я за ней присмотрю, – заявил Галли, ухмыляясь шире. – Нет! – в один голос выкрикнули Элис и Алби. Алби поднялся с места, глядя на Галли так, будто сейчас выгонит его вон. – Галли, – начал он медленно, – при всём уважении, но мы оба знаем, почему ты вызвался помочь. И я не позволю. Ньют, я доверяю тебе. Парень кивнул, не отводя от Элис взгляда. – Пошли, – сказал он тихо. Она колебалась, но внутри уже знала, что выбора у неё нет. Элис неохотно встала со своего скрипучего стула, бросив настороженный взгляд на Ньюта. Её сознание металось между гневом и страхом, но в его взгляде не было ничего угрожающего, только усталость и странная доля сочувствия. Это немного успокоило её, но только самую малость. Они вышли из хижины, и Ньют молча двинулся вперёд, жестом показав ей следовать за ним. Элис заметила, что толпа, которая совсем недавно гудела как рой пчёл, теперь разошлась, но кое-где люди всё ещё следили за ней издалека, украдкой поглядывая. Она чувствовала эти взгляды кожей и старалась держаться поближе к своему сопровождающему. – Что за место? – наконец спросила она, пытаясь разорвать угнетающую тишину. – Ты сама всё увидишь, – коротко ответил он, не оборачиваясь. – Да ты просто кладезь информации, – злобно отозвалась она, чувствуя, как раздражение вновь поднимается в ней волной. – Слушай, – Ньют остановился и повернулся к ней. Его взгляд стал серьёзным, голос тихим, но твёрдым: – Здесь никто не знает, почему мы здесь. Никто не знает, что это за место. Единственное, что мы поняли – это чертово выживание. Если хочешь остаться в живых, лучше перестань задавать вопросы и начни смотреть под ноги. Элис хотела что-то возразить, но споткнулась о камень и полетела вниз. Она бы упала, если бы не крепкие руки парня. — Я же сказал. Он впервые улыбнулся за все время. Девушка решила не испытывать его, а просто помолчать. Ничего. Завтра она обязательно все разузнает. И вспомнит. Они шли по узким тропинкам между хижинами, пока не вышли на небольшую «площадь». В центре стоял костёр, над которым висел котелок, издающий аппетитный запах. Вокруг ходили люди – мужчины и подростки, все с напряженными лицами, как будто каждый из них носил в себе груз, который был не по силам. – Это главная площадь, – сказал Ньют, останавливаясь. – Здесь мы собираемся, обсуждаем планы. А вот там, – он указал на огражденную территорию с высокой башней, сделанной из бревен, – смотровая площадка. Оттуда можно увидеть часть Лабиринта. – Часть? – переспросила Элис. – Он огромный, – объяснил он. – И он двигается. Она уставилась на него, пытаясь понять, шутит ли он, но его лицо было предельно серьезным. – Двигается? – переспросила она вновь, чувствуя, как её ладони начинают потеть. – Да, – коротко ответил Ньют. Он снова двинулся вперёд, и Элис пришлось ускорить шаг, чтобы догнать его. Они миновали еще несколько хижин, пока не подошли к небольшой, стоящей в стороне от остальных. – Здесь ты будешь жить, – сказал он, открывая дверь. Элис заглянула внутрь. Комната была пустой, если не считать пары гомаков и старого стола, с парой стульев. Таких же самодельных как в хижине Алби. – Не шикарно, – заметила она, – но, думаю, лучше, чем ничего. Ньют хмыкнул, опираясь на косяк двери. – Здесь безопасно, – сказал он. – Это главное. – Безопасно? Ты так говоришь, будто вокруг меня вечно будет что-то угрожать, – бросила она, подходя к кровати и опускаясь на неё. – Потому что так и будет, – серьёзно ответил Ньют. – Лабиринт не прощает ошибок. Он замолчал, но позже добавил: — Ложись отдыхать. Я вижу, ты устала, — произнес он на выдохе, — и, пожалуйста, не выходи отсюда ночью. Я тоже буду спать и не факт, что с случае чего, смогу помочь. Его слова прозвучали как предупреждение. Элис кивнула, но внутри всё дрожало. Когда он развернулся, и пошел к одному из гомаков, она поняла, что на нее стала накатывать усталость. Слишком много вопросов, слишком мало ответов. Она легла на гомак, устремив взгляд в потолок. За стеной послышались чьи-то шаги, и она напряглась. Однако вскоре они стихли. Элис не знала, что принесёт завтрашний день, но чувствовала, что Лабиринт скрывает куда больше, чем кажется на первый взгляд. Глаза постепенно закрывались и она провалилась в сон. Сон пришёл к ней будто вихрь, закручивающий события и образы, которые она не могла понять. Она оказалась в тёмной комнате, стены которой плавно переливались и вибрировали, будто живые. Странное чувство дежавю окутало её, но откуда оно, она понять не могла. В центре комнаты стоял стол, и на нём – сложенные бумаги. Она подошла ближе, её пальцы дрожали, пока она тянулась к одному из листов. На нём был чертёж – линии, цифры, схемы, которые сложились в странно знакомый, но пугающий образ. — Что за чёрт…? – прошептала она, чувствуя, как холод пробегает по спине. Внезапно голос за её спиной заставил её замереть. Ты должна вспомнить, Элис. Она резко обернулась, но никого не увидела. Только тень мелькнула на краю поля её зрения. — Кто здесь? – крикнула она, но голос прозвучал как эхо, утопая в странной тишине. Образы начали вспыхивать перед её глазами. Руки, строящие сложные схемы. Гигантские стены, вырастающие из земли. Люди, стоящие в окружении этих стен и смотрящие на неё с надеждой и страхом. Её сердце сжалось, когда она увидела себя. Она стояла в белом халате, держала планшет и что-то говорила группе людей. Слова были глухими, как будто она слышала их сквозь воду, но одно предложение прозвучало ясно: — Это спасение для человечества. Мы должны завершить проект. Элис отступила назад, ощущая, как всё вокруг начинает рушиться. Её голос из прошлого казался чужим, но всё равно принадлежал ей. — Нет… это не я. Это не могу быть я, – прошептала она, но образы становились всё ярче. Она видела, как Лабиринт оживал: стены двигались, открывались новые коридоры, а внутри бродили твари – жуткие существа, которых она создала, чтобы испытать силу воли тех, кто войдёт. И затем голос снова прозвучал, на этот раз в её голове: Ты знала, в глубине души, что это будет ад. Ты знала, но всё равно согласилась. Она схватилась за голову, пытаясь заглушить этот голос, но он не утихал. Её память выдавила последнее: её имя, выведенное в углу чертежа, – Элис Пэйдж. Её сердце замерло, когда всё исчезло. Только чертеж остался перед её глазами, на котором красными буквами было написано: «Создатель». Элис металась во сне. Комната, чертежи, лабиринт, голоса – всё смешалось в хаотичную бурю, которая поглощала её сознание. Её руки сжимались в кулаки, губы шептали непонятные слова, а потом она закричала: — Нет! Я не могла это сделать! Это не я! Громкий звук собственного голоса вырвал её из плена сна, но в реальность ее вернул не только этот крик. Кто-то резко тряхнул её за плечо. Она открыла глаза и увидела перед собой Ньюта. Его лицо было встревоженным, а рука всё ещё лежала на ее плече. — Ты в порядке? – спросил он. Голос звучал мягче, чем раньше, но в его взгляде была тревога. Элис дышала тяжело, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Она хотела что-то сказать, но слова не приходили. Все еще оглушенная кошмаром, она огляделась по сторонам, словно пыталась убедиться, что всё это действительно было сном. — Ты кричала, – продолжил Ньют, убирая руку и отходя на шаг. – Я слышал тебя через стену. Элис провела рукой по лицу, пытаясь прийти в себя. — Мне… мне приснился кошмар, – наконец выдавила она. — О чём? Его вопрос застал её врасплох. Она посмотрела на него, на мгновение задумавшись, стоит ли рассказывать. Но затем образ чертежей, её имени и слово «Создатель» снова всплыли перед её глазами. — Я… Я видела Лабиринт, – прошептала она. Ньют нахмурился, присаживаясь на край кровати. — И? Элис замялась, не зная, как объяснить то, что сама едва понимала. — Там были чертежи, – медленно начала она, чувствуя, как её голос дрожит. – И моё имя. Оно было написано в углу. Элис Пэйдж. Глаза Ньюта расширились. — Ты вспомнила своё имя? Элис кивнула. — Да, но это не всё. В том сне… Мне показалось, будто я… – она сглотнула, чувствуя, как слова застревают в горле. – Будто я как-то связана с этим местом. Как будто я… создала его. Ньют долго смотрел на неё, и в его взгляде мелькнула странная смесь недоверия и тревоги. — Ты понимаешь, что это звучит безумно? — Знаю, – резко ответила она. – Но это было так реально. Я видела, как стены двигались, как всё это оживало. И тот голос… Он сказал, что я знала, на что шла. Ньют нахмурился ещё сильнее, но промолчал. — Это не может быть просто воспоминание, – наконец произнёс он. – Если ты действительно вспомнила своё имя, остальное не может быть правдой. Никто за годы пребывания тут не вспомнил ни черта, кроме своего имени, а ты в первый же день всю свою суть. Элис покачала головой. — А если это правда? Если я действительно создала это место? Ньют поднялся, глядя на нее сверху вниз. — Тогда у тебя есть ответы на вопросы, которые мы здесь задаём годами, – сказал он. – Но сначала ты должна вспомнить всё. Он направился к выходу, но, прежде чем уйти, обернулся: — И ещё, – добавил он. – Если это правда… лучше никому об этом не говори. Элис только молча кивнула, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Когда Ньют ушел, она снова легла, но сон уже не приходил. Слишком многое из её сна теперь казалось реальным. Девушка поднялась решив, что ей нужно было двигаться, отвлечься, хотя бы попытаться понять, в каком мире она оказалась. Вспышки сна всё ещё крутились в её голове, но она отогнала их, встала и вышла из хижины. Солнце уже поднялось высоко, и лагерь жил своей жизнью. Люди ходили туда-сюда, кто-то таскал бревна, кто-то обсуждал планы. Она заметила Алби неподалёку – он стоял у костра, беседуя с несколькими парнями. Его внушительная фигура, казалось, излучала уверенность. Элис направилась к нему, ощущая, как взгляды снова цепляются за неё, но старалась не обращать на них внимания. — Привет, – она подошла ближе. Алби поднял на нее глаза и кивнул. — Проснулась. Это хорошо. Как тебе первая ночь? — Могла бы быть лучше, – отозвалась она, неопределённо пожав плечами. — Привыкай. Здесь не бывает лёгких ночей, – ответил он, отстранившись от костра. – Идем, покажу тебе больше. Элис последовала за ним. Они пересекли площадь, миновали группу ребят, которые сооружали что-то вроде грядки. — Этот лагерь – наша жизнь, – начал Алби, бросая взгляд на Элис.— Почти все, что у нас есть, сделано нашими руками. Еда, вода, убежище – всё приходится добывать или строить самим. Правда, каждый месяц, лифт привозит нового члена нашей команды, а с ним и припасы. — А лабиринт? – перебила она. – Ты сказал, он двигается. Это правда? — Правда, – коротко ответил он. – Лабиринт огромен. Мы даже не знаем, где его конец, если он вообще есть. Но каждый день он меняется. Стены двигаются, коридоры закрываются или открываются. Они подошли к высокому сооружению, сделанному из брёвен. Элис запрокинула голову, разглядывая смотровую площадку наверху. — Это башня, – объяснил Алби. – Оттуда мы можем следить за Лабиринтом. Но есть и те, кто ходит внутрь. — Ходит внутрь? – удивилась Элис. Алби кивнул. — Бегуны. Это лучшие из нас. Они самые быстрые, самые выносливые. Каждый день они исследуют Лабиринт, пытаются найти выход. Элис почувствовала, как внутри холодеет. — И что… они находят? — Ничего, – ответил он. – Но мы записываем всё, что они видят. К сожалению, выход пока не нашли. Она посмотрела на ворота, ведущие в Лабиринт. Они были огромными и выглядели пугающе. — А если кто-то застрянет там на ночь? – спросила она, понимая, что не хочет знать ответ. Алби остановился и посмотрел ей прямо в глаза. — Тогда он не возвращается. Элис сглотнула, чувствуя, как её охватывает страх. — Но почему? — Лабиринт полон опасностей, – сказал он, отворачиваясь. – Там есть существа, которых мы называем Гриверами. Ты не захочешь их встретить. Она сглотнула, чувствуя, как по коже пробегает холод. — И кто эти бегуны? — Ньют – один из них, – сказал Алби, бросив взгляд на ворота. – Он один из лучших. Элис повернулась к воротам, пытаясь представить, каково это – ходить туда каждый день, зная, что можешь не вернуться. — Если Лабиринт так опасен… почему мы здесь? – наконец спросила она. Алби посмотрел на неё долгим взглядом, будто раздумывая, стоит ли отвечать. — Это вопрос, который мы все задаём себе, – сказал он наконец. – Но ответа пока нет. Элис не сводила взгляда с ворот, за которыми начинался Лабиринт. Они казались чем-то нереальным, почти сказочным, если бы не тот страх, который Алби внушил своими словами. — И что дальше? – наконец выдавила она, отрывая взгляд от массивных створок. — Дальше ты находишь своё место, – спокойно ответил Алби. – Здесь каждый что-то делает. Это единственный способ выжить. Он замолчал, заметив приближающуюся группу бегунов. Элис обернулась и увидела, как парни – всего пятеро – выходят из другой части лагеря, залитые потом, но с гордо поднятыми головами. Среди них был Ньют. Он заметил её взгляд и кивнул, но быстро отвел глаза, сосредоточившись на разговоре с другими. — Это они? – спросила Элис, кивая в их сторону. — Да, – подтвердил Алби. – Только они знают, что происходит там, за воротами. Элис хотела подойти ближе, чтобы услышать, о чём они говорят, но Алби положил руку ей на плечо, останавливая. — Не сейчас. У них свои дела. Если захочешь узнать больше, поговори с Ньютом позже. Сейчас они направляются в лабиринт. Она вздохнула и снова посмотрела на ворота. Что-то в них манило её. Она знала, что это опасно, что идти туда – глупость, но внутри росло желание понять, почему Лабиринт кажется таким знакомым. — Я могу чем-то помочь? – поинтересовалась она, поворачиваясь к Алби. Он приподнял бровь, словно удивлённый её решительностью. — Хороший вопрос. Пойдём, я познакомлю тебя с Чаком. — Чак? – спросила она, следуя за ним. — Он объяснит тебе, как тут всё устроено, – сказал Алби, с усмешкой добавив: – И постарается не слишком надоесть. Они подошли к парню лет пятнадцати, который возился с каким-то ящиком. Он был немного полноват, лицо раскраснелось, но улыбка, увидев Элис, была искренней и тёплой. — Эй, Чак! – позвал его Алби. Парень поднял голову и махнул рукой. — Что? Я занят! — Займись этим позже, – отрезал Алби. – У нас новенькая. Её зовут Элис. Покажи ей лагерь, расскажи, как тут всё работает. Чак вытер руки о штаны и подошёл к ним. — Новенькая? Отлично! Люблю новеньких, так ты еще и первая девушка за много лет! – сказал он, кивая Элис. — Добро пожаловать в Ад, Элис. Она фыркнула, невольно улыбнувшись. — Спасибо… наверное. — Ладно, – продолжил Чак, деловито оглядываясь. – У нас тут есть кухня, сад, склад… Короче, куча всего. Я покажу. Элис посмотрела на Алби, который кивнул, давая понять, что ей стоит идти. — Увидимся позже, – бросил он и пошёл обратно к костру. Чак жестом пригласил её следовать за ним. — Не переживай, я всё объясню. Хотя… тут всё просто: работаешь – ешь, не работаешь – голодаешь. Чак увлек Элис по лагерю, беспрерывно болтая. Его слова текли, словно ручей, и Элис поймала себя на том, что иногда даже улыбается. Он рассказывал о том, как организована жизнь в лагере, показывал, где находятся кухня, оружейная, сад и даже небольшой ручей, откуда все брали воду. — Здесь каждый на своём месте, – говорил Чак, размахивая руками. – Вот, например, я помогаю на кухне. Ну, иногда. А иногда просто мешаю, – он хихикнул. Элис кивала, но ее мысли блуждали где-то далеко. Она всё время бросала взгляды на ворота, которые теперь виднелись из любого угла лагеря, словно напоминание о главной загадке этого места. — А что насчёт бегунов? – перебила она Чака, когда он начал рассказывать о том, как однажды случайно сжёг целую кастрюлю супа. Чак прищурился, посмотрев в сторону ворот. — Бегуны – это особые ребята, – сказал он, понизив голос, словно боялся, что кто-то их услышит. – Они единственные, кто входит в Лабиринт и возвращается. Ну, обычно. — Обычно? – переспросила Элис, нахмурившись. Чак почесал затылок, будто не был уверен, стоит ли продолжать. — Бывает, что кто-то не возвращается, – тихо сказал он. — Если они не успевают вернуться до закрытия ворот, то остаются там. А ночью… никто не выживает. Элис почувствовала, как внутри всё похолодело. — Почему? — Гриверы, – ответил Чак, понизив голос еще сильнее. — Алби упоминал их, – сказала она. – Но что они такое? Чак пожал плечами. — Никто не знает точно. Мы их не видим. Только слышим. Но все, кто остаются в Лабиринте ночью… Как я уже сказал, не возвращаются, – он посмотрел на нее с тревогой. – Лучше не думай об этом, ладно? Элис кивнула, но ее мысли снова вернулись к Лабиринту. Всё, что она узнавала, только усиливало её беспокойство и странное ощущение связи с этим местом. — А ты никогда не хотел стать бегуном? – спросила она, чтобы отвлечься. Чак хмыкнул. — Я? Да ни за что! Я люблю свои внутренности когда они на месте, спасибо, – он посмотрел на неё с улыбкой. – А ты что, хотела бы? — Не знаю, – ответила Элис. – Но, кажется, это единственный способ узнать, что здесь происходит. Чак посмотрел на неё долгим взглядом, но ничего не сказал. Элис остановилась у края лагеря, наблюдая, как бегуны исчезают за массивными воротами Лабиринта. Они ушли быстро, без лишних слов, оставив за собой лишь напряженное молчание. Ворота всё ещё оставались открытыми, но их тихое гудение предупреждало, что они закроются к вечеру. Она хотела уйти, вернуться к Чаку или Алби, но что-то заставило её остаться. Лабиринт тянул её к себе, манил своей загадочностью. Элис, не отрывая взгляда от ворот, шагнула вперёд. Её окружили тени от высоких стен. Подойдя ближе, она услышала, как ветер шуршит в каменных коридорах. Впервые она ощутила их необъяснимую силу. — Что ты делаешь? – раздался голос позади. Элис обернулась и увидела Алби. Он стоял, сложив руки на груди, и смотрел на неё с лёгкой хмуростью. — Просто смотрю, – ответила она, пытаясь скрыть то, как быстро билось ее сердце. — Здесь нет ничего, на что стоит смотреть, – резко сказал он, подходя ближе. – Это не место для прогулок. Она отвернулась к воротам. — Почему они так тянут? – спросила она, почти шёпотом. — Потому что ты боишься их, – сказал Алби, его голос стал мягче. – А страх – это мощная штука. Он или уничтожит тебя, или заставит двигаться. Элис посмотрела на него. — И что же он сделал с тобой? Мужчина ненадолго задумался. — Думаю, и то, и другое, – ответил он. Элис снова повернулась к воротам. Стены Лабиринта возвышались перед ней, пугая и завораживая одновременно. — Ты хотела бы войти? – вдруг спросил он. Она не ответила сразу. — Не знаю, – сказала наконец. – Но я должна. Алби прищурился, внимательно изучая ее. — Тогда дождись своего времени, – сказал он тихо. – Мы все ищем ответы. Но если пойдёшь слишком рано, это будет твоей ошибкой. Он развернулся и пошёл обратно в лагерь, оставив Элис одну перед воротами. Она смотрела ему вслед, но не двинулась с места. Слова Алби звучали разумно, но что-то внутри неё подталкивало вперед. Туда, где скрывалась правда о Лабиринте, а, возможно, и о ней самой.

***

Сумерки медленно опускались на лагерь, и вместе с ними пришло ощущение усталости. Элис стояла у костра, размышляя о событиях дня. Все вокруг расходились по своим делам, готовясь к ночи. В лагере становилось тихо, лишь изредка раздавались разговоры. Она заметила, что её кувшин для воды был пуст, и, не желая просить кого-то о помощи, решила сама сходить к ручью. Это место уже показал ей Чак, и оно было достаточно близко, чтобы вернуться до полной темноты. Элис взяла кувшин и направилась к лесу. Она старалась идти быстрее, чувствуя, как тишина сгущается вокруг неё. Легкий ветерок качал ветви деревьев, а впереди уже слышался плеск воды. Подойдя к ручью, она опустилась на колени, наполнила кувшин и замерла, глядя на отражение в воде. Ее мысли снова вернулись к Лабиринту. Почему она чувствует себя связанной с этим местом? — Что, решила погулять в одиночку? - внезапно раздался голос за её спиной. Элис вздрогнула, разлив часть воды, и резко обернулась. Перед ней стоял Галли, его лицо было озарено странной ухмылкой. — Уже поздно, ты ведь знаешь, - сказал он, подходя ближе, — А хорошим девочкам уже пора спать. — Я просто за водой, - ответила она, стараясь держаться уверенно. Галли шагнул еще ближе, и Элис почувствовала, как напряжение в воздухе стало почти ощутимым. — Ты ведь знаешь, что здесь нужно быть осторожнее, - сказал он, склонив голову набок. Его взгляд был цепким, жадным. — Особенно ночью. — Я же сказала - уже ухожу, — холодно ответила она, поднимаясь с места и стараясь обойти его. Но он схватил её руку, удерживая на месте. — Эй, детка, не торопись, — его голос стал ниже. — Мы ведь можем найти, чем заняться, раз уж ты так поздно здесь. Элис попыталась вырваться, но Галли сжал её сильнее, грубо притянув к себе. Она ударила его, но это только разозлило его еще больше. — Отпусти меня, сукин сын! - закричала она, чувствуя, как страх сковывает всё тело. — Тебе повезло, что я не помню свою мать. Поэтому можешь отблагодарить меня, за то, что не буду злиться на это. А здесь как раз никого нет, идеальное место для благодар… Но прежде чем он успел продолжить, раздался резкий голос: — Уебок! Отпусти её. Сейчас же. Элис и Галли одновременно обернулись. На краю поляны стоял Ньют, его лицо было мрачным, а глаза горели в темноте. — Блять, Ньют, не вмешивайся!, — огрызнулся Галли, но его хватка немного ослабла. — Я сказал, отпусти, - Ньют шагнул вперед, его голос был холодным и угрожающим. Галли на мгновение замешкался, но затем толкнул Элис в сторону и повернулся к Ньюту. — Думаешь, ты тут главный? — Думаю, я единственный, кто может выбить из тебя всю херову дурь, — ответил Ньют, сжав кулаки. Галли метнул взгляд на Элис, а затем снова на Ньюта. Что-то в его выражении лица поменялось, и он внезапно отступил. — Это ещё не конец, — бросил он, прежде чем развернуться и уйти в темноту. Ньют подошел к Элис, его взгляд смягчился. — Ты в порядке? Она кивнула, хотя её руки дрожали. — Спасибо, — прошептала она. — Никогда больше не уходи одна, особенно ночью, - строго сказал он. Когда они вернулись в лагерь, от Элис Алби узнал о случившемся. Хотя Ньют уговаривал её не говорить ему. Проблем не оберешься. Галли же, был немедленно отправлен в яму — своего рода изолятор для тех, кто нарушал правила. Элис смотрела, как его уводили, и впервые почувствовала себя хоть немного в безопасности. Но внутри неё всё ещё бушевал страх, смешанный с гневом. — Ты справишься со всем, — сказал Ньют, появившись рядом. Она посмотрела на него и кивнула. — Спасибо, — ответила она, чувствуя, что эти слова звучат иначе, когда она говорит их ему.