Вена Экстаза

      Жизнь Миюн осталось неизменной после всего того, что с ней произошло. Учёба, лекции и домашняя работа никуда от неё не делись. Она, конечно же, не могла не думать о своём новом опыте, ведь то и дело, она всё время находила какие-то абсурдные знаки свыше, напоминающие ей обо всём. Вот, например, люди с той пьянки массово жаловались на Майки, как тот им нагло наврал, что приедет с самим Хван Хёнджином, а по итогу пришёл к ним уже вусмерть пьяный. И ему всё равно продолжали не верить, даже после того как тот показывал фотографию, сделанную исподтишка в машине. Все просто отмахивались, будучи уверенными, что это фейк.       Ещё в любительском олдскульном кинотеатре был показ фильма «Реальные упыри». Соседки Джи, накурившись травки, взяли в охапку Миюн и пошли смотреть чудесную киноленту. Ми было интересно посмотреть этот фильм на итальянском, но моментами она забывалась, уходя в свои мысли о Хван Хёнджине.       В интернете появился новый мем из-за идиотской рекламы солнцезащитного крема. Кто-то додумался использовать плюшевую куклу Дракулы как пример о том, что будет, если не беречь кожу от прямых солнечных лучей. Ещё и песенка дурацкая:

Солнцезащитный крем — твоё лучшее лето,

Кожа сияет, словно на празднике света!

Вместе с ним на солнце сверкай,

Ни жажды вампиров, ни ожогов не знай!

      А ещё недалеко от университета был прекрасный ресторан, куда Миюн любила ходить на бранч по субботам. И на этой неделе там блюдом дня стала брускетта с лососем, авокадо и соусом песто. Без задней мысли она заказала его, но после того, как увидела, вспомнила, как ей приготовил почти похожую брускетту принц Версаче. Особенно хорошо она запомнила его голодный и вульгарный взгляд, который скользил по ней, пока она спокойно ела. Видимо так и ощущают на себе взгляд хищника бедные травоядные, пока спокойно щипают травку под ярким солнцем.       Ещё никогда жизнь Джи Миюн не пестрила обожаемыми ею вампирами в такой надоедливой прогрессии. Или это она просто стала всё это замечать? Теперь уже и не узнаешь. Из странностей добавился ещё и кот, который следил всюду за Ми. Его круглые орехового цвета глаза светились особенно жутко поздними вечерами, когда она наводила на того фонарь телефона пугаясь шороха, который тот издавал, ступая лапками по веткам и листочкам, пока следовал за Ми. Этот пушистый проныра каким-то неведомым чудом попадал в университетскую библиотеку и нагло ложился на её тетради и учебники, тихо мяукая, словно прося себя погладить. И никто больше не обращал на него внимания! Как будто это совершенно обыденное явление. Юн думала, что котики вызывают у всех поголовно восторг и желание тискать бедное животное за щёчки и пузико. Но на этого кота всем было абсолютно плевать.       В один из дней она решила поймать чёрного негодника. Делая домашнее задание в библиотеке, намеренно делала вид, что не замечает, как чёрный кот крадётся к ней. И как только его хвост она почувствовала кожей ног, схватила за шкирку и подняла. Котяра от испуга зашипел на неё, оскалившись, показывая страшные длинные зубы, но Миюн не реагировала, держала его на расстоянии от лица. Несмотря на агрессивность, кот царапать не торопился.       — Бедный, несчастный котик. Гляжу, дома у тебя никак нет, заберу-ка к себе, — наигранно говоря, Юн заметила, как на неё косятся остальные, но вмешиваться никто не стал. Лишь библиотекарь шикнула на неё, стыдя за шум, который она тут якобы устроила.       Джи положила кота в рюкзак, собрала учебники с тетрадками и помчалась домой. По пути зашла в зоолавку, купила вкусный паштет со вкусом курочки на случай, если кот окажется реальным котом и вину свою нужно будет перед ним загладить.       В общежитии, как обычно, было пусто. Девочки были на работе, а остальные студенты бездельно шатались из угла в угол, у кого совсем уж не было дел. Хвостатый подозрительно тихо сидел в рюкзаке, даже не мяукнул ни разу, чем больше внушал к себе недоверия. Уже в самой комнате, аккуратно выпустив пушистика на кровать, Юн стояла над ним и ждала чуда. Погладив пару раз по макушке и спинке, почесала пузико, а говорить с ним так и не решалась. Кот был спокоен и даже немного кайфовал от происходящего, издавая тарахтящее, как паровоз, урчание. Больше не шипел и даже выкатил яйца, чтобы вылизаться.       — Фу-у, ну уж нет! На это я смотреть не буду, — отвернувшись от питомца, она достала из рюкзака паштет и услышала за ухом довольное мужское напевание песенки. — Ага! Я так и знала!       Резко развернувшись в сторону кровати, увидела на своей постели Минхо, который довольно растянулся перед ней, подпирая одной рукой голову, а другой гладил себя по бедру.       — Мало кто любит смотреть на кошачьи причиндалы. Отличный повод в этот момент скрыться.       — Спешу удивить, будь ты в теле человека, мало кто захотел бы смотреть на твои, как ты сказал, причиндалы.       — Некоторые мои фанатки с тобой не согласятся, — довольно играясь бровями, он даже не думал вставать. — Ты хотела дать мне паштет. Я заберу. Отдам своим братьям.       Недовольно бросив в него жестяную банку, Миюн села на стул, что стоял за рабочим столом у окна. Ей этот паштет всё равно был ни к чему.       — Следишь за мной по приказу Хёнджина? — сложив ногу на ногу и скрестив руки, Миюн не планировала долго трепаться с вампиром. Если придут соседки, придётся ещё объясняться. А этого ей бы не хотелось.       — Я ему не подчиняюсь. Так, к слову. Мы просто братаны по крови, если можно сказать.       — Вас, типа, один человек обратил в вампиров? — но Минхо не ответил, хотя и поддерживал зрительный контакт. — Ясно, можешь молчать. И, кстати, проваливай и передавай Хвану, что я не вернусь. Я не идиотка, чтобы сознательно, как жертва, возвращаться в кипящий котёл.       — Твои слова заслуживают уважения, ведь я предупреждал этого дурака, что отпускать тебя опасно. И, хоть ты говоришь уверенно, я всё равно чувствую от тебя бешеный интерес ко всей этой авантюре. Ты буквально источаешь эти феромоны…       — Это месячные, а не феромоны интереса. Что вообще за бред ты несёшь… — перебив и встав со стула, она подошла к Минхо и схватила его за руку, пытаясь поднять и прогнать с кровати.       — Я не идиот и знаю, как пахнут девушки в эти дни, — не поддаваясь на её потуги поднять его, он еще больше расслабился, чтобы тело стало тяжелее. Ми явно не хватало сил, поэтому, когда он повернулся на спину, она от неожиданности свалилась на него сверху, ударившись носом об его грудь. — У-у, такой сюжетный поворот мне очень даже нравится. Сделать пакость хорьку и испить твоей крови первым?       Его рот широко раскрылся, оголяя верхние и нижние клыки, а карие глаза налились бордовым цветом. Как и с Хёнджином, Миюн не показала, что боится, хотя сердце забилось чаще при виде острых, как бритва, зубов. Привстав на одной руке, второй попыталась закрыть мужчине челюсть, но рука соскочила и полетела вверх, зацепившись кожей за его клыки и пустив себе кровь. Реакции Минхо хватило, чтобы лизнуть царапину.       Джи вскрикнула от неожиданной боли и прижала руку к себе. Она поднялась с Минхо и, сев у стены, попыталась ногами спихнуть его тяжёлое тело с кровати. Медленно туша мужчины двигалась к краю, и в какой-то момент он, сжалившись, встал, спрятав своё вампирское обличье.       — Короче, я искренне надеюсь, что ты не натворишь глупостей, иначе я лично перегрызу тебе горло, поняла меня?       — Так ты следил за мной, чтобы проверить, не наболтаю ли я кому лишнего? Ха! Больно надо!       — Мои слова ты не воспринимаешь всерьёз, но я чувствую нутром, что твоё любопытство погубит тебя. Лучше бы Хван не давал тебе выбора и сразу осушил…       — Конечно, мне интересно, но я не собираюсь быть просто пищей! Вернусь и дам испить своей крови только взамен на обращение, понятно?       Лицо Хо было мрачным и недовольным. Он раздражённо смотрел на Миюн, которая, по его мнению, говорила глупости. В коридоре послышались шаги, но Ми, казалось, была настолько погружена в свои мысли, что не обратила на них внимания. Когда ручка двери дёрнулась, Джи испугалась, что девочки сейчас обнаружат былую звезду кей-попа прямо у её кровати. Но он успел исчезнуть так же быстро, как и появился.

🩸🩸🩸

      Встреча с Минхо ещё больше взбудоражила ум юной Миюн, которая, как назло, стала только больше думать обо всей ситуации, что с ней приключилась. Учёба временно отошла на второй план, хотя она и старалась сильно не отставать от программы. Училась, параллельно размышляя, как же заполучить ей то, ради чего она, кажется, вообще существовала на этом свете: стать вампиром и не остаться лишь жалкой закуской.       Обойдя добрую половину доступных библиотек Милана, Джи попыталась самостоятельно найти информацию о вампирах. Но, к превеликому сожалению, полезного Джи нашла мало. Она всё больше думала, не соврал ли ей принц, чтобы привлечь её внимание. Или, быть может, у него действительно было что-то очень важное. Теперь её волновал не только факт возможности превращения в настоящего вампира, но и знания, которые наверняка ответят на множество её вопросов и развеют мифы, что создали люди за многие годы.       Минхо больше не появлялся в поле видимости Джи, и ей это было на руку. Ибо за прошедшие две недели она превратилась в параноика, что ищет чёрного кота с круглыми ореховыми глазами на каждом углу. Однако, в это же время она думала, что если ей удастся ещё раз его поймать, то обязательно попытается вытянуть из него побольше полезной информации. Хотя, вряд ли бы он ей что-то добровольно рассказал. Да и недобровольно тоже.       Перед сном, мечтая о своей будущей жизни вампира, Миюн с досадой на сердце отчётливо поняла: она попалась в ловушку Хёнджина. Ей хотелось вернуться к нему из любопытства, из острого, непреодолимого желания узнать тайное и стать его частью. Потихоньку рождался план о том, как всё-таки заставить Хвана обратить её. Идея, конечно, сомнительная, даже можно сказать, очень слабенькая. Но это всё равно лучше, чем ничего.

🩸🩸🩸

      Джи хорошо запомнила в прошлый раз, где живёт Хван Хёнджин. Не зря же она тогда пытливо среди ночи разглядывала всё вокруг. Цветы, посаженные около дома, новенькая табличка на углу и дорогие машины на парковке. Всё это мелочи, но они очень пригодились сейчас, когда она по памяти приехала на район, где он живёт. Этаж, кстати, тоже можно было не запоминать. Последний. И пока старый скрипучий лифт поднимался, Миюн пыталась успокоить своё сердце, что билось как в последний раз. Она переживала, пройдёт ли всё по плану или её просто убьют. По собственной же глупости.       Прошедшую неделю она изучала всю доступную информацию о Хван Хёнджине. Пыталась проникнуться им и понять, почему миллионы женщин по всему свету так в него влюблены. Ведь она сама ничего привлекательного в нём не находила. Кроме того, что он вампир. Смотрела видео с ним, фотографии и даже читала статьи, где у него брали интервью. Она всматривалась, вглядывалась, вслушивалась. Пусть и не по-настоящему, но всё же пыталась влюбиться. Ведь как говорил принц: «Кровь слаще той жертвы, что добровольно открыла шею». Так пусть же ему её кровь придётся по вкусу. Миюн уверена, что с этим к ней придёт определённая власть. Как-то ведь женщины манипулируют мужчинами благодаря своей внешности? Так и она планировала манипулировать им своей кровью. Конечно, это всё в идеале и в мечтах. Но, как говорится, — кто не рискует, тот не пьёт шампанское.       Дверь лифта открылась, а за ней сразу же — и дверь в апартаменты. Словно Джи Миюн ждали, как почётного гостя. Не хватало только красного ковра и аплодисментов восторженной толпы. У порога её ждали пушистые тапочки, лежавшие неестественно прямо перед дверью, в то время как слуга усердно мыла пол. Она обратила внимание, что Ми зашла внутрь, но встречать её не торопилась.       В глаза сразу бросилось то, какая вокруг происходила разруха. Сердце сжалось от испуга, что она пришла очень... Очень не вовремя. Повсюду были разбросаны осколки стекла, белого камня и бетонной пыли. Джи ступала осторожно между ними, но стекло всё же успевало хрустеть под её ногами словно зимний снег. Напряжение внутри нарастало, когда взгляд цеплялся за тёмно-красные кляксы, хаотично размазанные по стенам и мебели. Когда Ми опустила голову, чтобы спрятаться от всего этого ужаса, волосы на её голове встали дыбом, потому что только сейчас она заметила длинную тёмную кровавую дорожку, шедшую от коридора в гостиную. Вот она, её красная дорожка.       В том, что предстало перед Миюн, не было ничего помпезного и гротескного, как это обычно визуализируют в фильмах. Когда вампир, очевидно очень довольный собой, стоял над своей жертвой, что красиво лежала перед ним, уже не подавая признаков жизни. Нет. То, что увидела Миюн, было отвратительно и кошмарно. Мебель была раскинута по комнате, а некоторая даже перевёрнута. Прелестная статуя Афродиты была безбожно сломана, и теперь Ми поняла, откуда были куски камня и пыли.       Единственным источником света являлся камин, что потрескивал время от времени, отбрасывая танцующие тени на стены, на которых тоже была кровь, хотя и в меньшем количестве. На уцелевшем от разрухи кресле сидел Хёнджин. Его лицо ниже носа и шея были в крови, а одежда порвана в нескольких местах, словно в него вцепились и висели, как на верёвке. Он склонился над изувеченным трупом женщины, облокотив голову на кулак правой руки. Он смотрел на труп так, словно сам был испуган им. Мышцы челюсти нервно двигались, очевидно, из-за того, как Хван нервно то сжимал, то разжимал зубы. Время от времени он делал глубокие вздохи, словно неожиданно вспоминал, что нужно дышать.       Медленно подходя к принцу, она хоть и боялась поднять глаза, всё же заставила себя оглядеться вокруг. Мозг сам подкидывал ей сценарий той драки, что здесь происходила. Понятное дело, что жертва этого упыря яростно сопротивлялась, но чтобы настолько? Чем ближе был камин, тем ярче видела Ми, что из себя представлял труп. Рвотный позыв подкатил к горлу, как только она увидела разорванную шею, из которой торчали рваные куски мягких тканей. Безжизненный взгляд навсегда запечатлел ужас на лице убитой. Руки принца были исцарапаны, и было и так понятно, что она сопротивлялась. Сдерживая тошноту, Юн отвернулась, прикрывая рот ладонью. Зажмурившись, она попыталась выгнать из своего сознания страх. Сладкий аромат ванили и карамели вперемешку с металлическим запахом крови, который она так отчетливо чувствовала, теперь навсегда прикрепится в её памяти к этому кошмару, что она только что увидела.       — Для того, кто хочет стать вампиром, реакция очень неподходящая на смерть.       Его голос прозвучал в её голове как звон колокола. Отрезвляюще и неприятно. Пытаясь глубоко дышать, Джи прижала сумку к груди, вспоминая, зачем она здесь. Неприятно было от того, что он прав, но это всё мелочи. Наверняка он и сам, увидев смерть впервые, не прыгал от счастья.       — Ты всех убиваешь так жестоко и с размахом? — Ми чуть обернулась, но вид трупа всё ещё пугал её, и она вновь отвернулась.       — Так бывает с теми, кто сопротивляется… — тяжёлый вздох принца и скрип кожаной обивки кресла под ним словно завлекал обратить на него внимание. Он чуть повернулся на неё, но она не решилась посмотреть на него в ответ. Страх пронзил её тело так, словно это она лежала на полу. — Но её я пить не собирался.       — Нет?       Не ожидая услышать подобное, Джи развернулась на Хвана и встретилась с его ярко-красными глазами, что светились в темноте, словно искры. Пронзительный взгляд врезался так глубоко ей в сердце, что она оцепенела. Не то от ужаса, не то от восхищения. Знаменитые красные вампирские глаза сияли, как звёзды, горели, как пламя. В них была жизнь, в них текла кровь. Кровь этой самой жертвы.       — Откровенно говоря, я её особо-то и не пил. Видишь, как шея разодрана? — он наклонился ниже к трупу и, не касаясь, обвел рукой вокруг раны. — Отвечаю на твой вопрос заранее: это не мой запланированный ужин. Это антифанатка, что преследовала меня, чтобы изувечить лицо и испортить карьеру. Я позволил ей попасть ко мне в дом, чтобы полакомиться, думая, что это обычная фанатка, которой нужна лишь ночь со мной. Но я ошибся. И когда был готов принимать её как «гостя», она достала нож из рукава своей толстовки и замахнулась им на меня, но я увернулся. Она попала по картине и продолжила меня преследовать.       Он сопровождал свой рассказ яркими жестикуляциями, отыгрывая роль нападающей и себя. Говоря о картине, Хван указал пальцем на несчастную картину, где ангел в золотых доспехах собирался проткнуть копьём демона. Как Жаль, что на месте, где нарисовано лицо ангела, теперь уродливая разорванная полоса. Принц, увидев, что Джи задержала взгляд на картине, успокоил её, сообщив, что это не оригинал. Если бы это был оригинал, Дона выпотрошила бы его, увидев испорченную картину. От одной только этой мысли его бросало в дрожь.       — Ты оправдываешься? — вытащив принца из мыслей о своей кончине от рук хозяйки квартиры, Ми отошла в сторону от кресла, разглядывая комнату и замечая всё больше и больше следов того, что здесь произошло.       — Нет. В первую очередь я говорю это себе, чтобы ничего не забыть... — погрузившись вновь в свои мысли, он щёлкнул костяшками пальцев на руке, прежде чем продолжить свой рассказ: — Я пытался уворачиваться от неё, чтобы не навредить. Я не должен был её убивать. В этом доме не должно происходить ничего криминального… Но эта чокнутая… Схватив бутылку виски со стола, она бросила её в меня, но промахнулась и разбила голову любимой статуе Донателлы… Чёрт… Я разозлился, схватил её за плечи и вцепился зубами в шею. Очевидно, что девушка, испугавшись ещё сильнее, начала крутиться и вцепилась мне в руки, пытаясь оттолкнуть от себя. Конечно же ей не хватило сил спастись, но хватило, чтобы изуродовать свою шею и самой же себя убить. Я планировал выпить столько, чтобы она потеряла сознание, но нет… Ащ-щ, грёбаная идиотка…       Психанув, Джин встал с кресла и со всей силы пнул кофейный столик. Тот отлетел к стене и сломался, шумом испугав Миюн. Два красных огонька мелькнули, и фигура принца оказалась вплотную к Джи, заставив её нервно сглотнуть. От него пахло металлом, пылью и алкоголем. Его взгляд скользил по ней, пытаясь проникнуть куда-то глубже, не то под одежду, не то под кожу. Холод пробежался по спине, ведь она понимала, что на нём кровь убитой и он может замарать её и сделать соучастником этой трагедии.       — Сильвия, я освобождаю помещение. Убери, как сможешь, все следы, — сказал принц достаточно громко, чтобы служанка услышала его, где бы не находилась, но отрывать своих ярких глаз от Джи не стал. — Мы с гостьей поднимемся наверх. Сообщи мне, когда приедут девочки или Минхо.       — Слушаюсь, — девушка всё это время стояла в коридоре и ждала указаний. Она не двигалась, не моргала и как будто не дышала. Её вид сильно напрягал Миюн. Что, если служанка под гипнозом и находилась здесь против своей воли?       — Пойдём, ворчунья, ко мне. Здесь смердит смертью, а я весь в этой… несчастной.       Ноги отказывались двигаться, но силой воли Миюн смогла заставить себя подняться по лестнице прямо в логово зверя. Куда глубже и небезопаснее, чем вся его квартира. Джи казалось, что в его спальне есть какая-то магия, из-за которой она могла потерять рассудок. Это были всего лишь её фантазии, но она переживала, что может быть права. Хотя за всё время принц ни разу при ней не использовал ничего из того, что делал Минхо. Может, он и не способен?       Закат давно прошёл, и небо накрыло тёмным полотном. Луна чуть выглянула из-за угла соседнего дома и осветила спальную комнату принца. Его покои выглядели слишком несуразно, словно они и не принадлежали ему. Огромная кровать с большим количеством мягких одеял, а сверху — голубой балдахин. Камин, который использовали редко, судя по отсутствию брёвен или гари на стене. Картина полуобнажённой женщины, которая Ми показалась знакомой, но она не понимала, кто это, так как на картине молодая девушка прикрыла лицо веером. Спальня словно принадлежала принцессе из сказок, а не взрослому мужчине. Однако, были и те элементы комнаты, которые точно принадлежали принцу. Холст, бумага, мольберт. Принадлежности для рисования, грязные тряпки и банки с лаком и очистителем. Две гитары и несколько книг на корейском, что валялись на полу. Все эти вещи бросались в глаза и выделялись на общем фоне комнаты, которая словно застыла в девятнадцатом веке, когда была мода на викторианский стиль.       — Это не твоя квартира, верно? — сев на диванчик, на котором в прошлый раз сидел Минхо, когда загипнотизировал её, Ми крикнула принцу, что умывался в ванной комнате с открытой дверью. Она бы и заглянула, чтобы не кричать, но что-то не хотелось видеть наполовину раздетого мужчину, который не принадлежал ей.       — Конечно нет, — обтираясь махровым полотенцем, Джин вышел из ванны, оставив грязную одежду там. — Эта квартира принадлежит семье Версаче. Дона позволила мне жить здесь, пока я работаю в Италии.       — Ты так легко мне рассказываешь всё это. Вдруг я использую эти знания против тебя?       Хёнджин одарил Ми одной лишь ухмылкой, словно напомнил ей о том, что её в нём раздражает. Но это раздражение тотчас же улетучилось, когда принц повернулся к ней, демонстрируя свой обнажённый торс, явно стремясь смутить её. Его неестественно красные глаза, казалось, проникали в самую глубину души юной девушки, заставляя её чувствовать себя неуютно.       Пытаясь скрыть смущение, Ми опустила глаза, но это лишь усугубило ситуацию, поскольку она невольно устремила свой взгляд на крепкий торс мужчины, на котором, словно маслом, были нарисованы рельефные мышцы, где виднелись влажные дорожки от капель. От пупка вниз уходила редкая дорожка волос, которая скрывалась под штанами. Уши мгновенно вспыхнули от потока мыслей, последовавших за этим. Ми испуганно заморгала, пытаясь вернуть контроль над собой. Она не хотела встречаться взглядом с Хваном, поскольку была уверена: чем дольше находишься под влиянием его красных глаз, тем больше теряешь себя. Это было подобно гипнотической точке, на которую чем дольше смотришь, тем меньше видишь вокруг, или, наоборот, зрение искажается, и ты начинаешь видеть то, чего нет на самом деле.       — С тобой будет то же самое, что и с несчастной внизу. Только менее болезненно. Я же не изверг, — ответив на её вопрос, он не отрывал взгляда от Миюн, наслаждаясь её реакцией.       С особым удовольствием он медленно застёгивал пуговицы на своей голубой рубашке, с лёгкой ухмылкой наблюдая за тем, как она стыдливо отводит взгляд. Он даже не догадывался, что за этими глазами скрывался ужас, который она тщательно скрывала от него глубоко внутри себя.       — Я оказался всё-таки прав, и птичка сама вернулась в клетку, — садясь на свою кровать, что была напротив диванчика, Хван сложил руки на груди и поднял лицо, ухмыляясь своей победе. — Правда думаешь, что я обращу тебя в вампира? Я даже твоего имени не знаю.       — Не притворяйся, что не знаешь. Наверняка давно уже навёл на меня справки, — Ми чувствовала себя бунтующим подростком, которому хотелось язвить старшему. Ей было некомфортно от одной только мысли, что в доме труп, а Хёнджин уже вёл себя так, как будто ничего не произошло.       — Делать мне нечего… Я, знаешь ли, взрослый и занятой человек. Какой мне смысл узнавать о тебе что-то, если я планирую просто тобою питаться?       — А если бы я не пришла? Неужели не стал бы искать?       — Я был уверен, что ты сама ко мне явишься. И как видишь, ты здесь. А я оказался прав.       В этот момент он стремительно приблизился к Миюн. Его движения были настолько быстрыми, что она даже не заметила его перемещения. Лишь лёгкий ветерок коснулся её лица, когда он сел рядом. Аромат, который он источал, был древесно-восточным. В нём сочетались прохладные нотки эфирной мяты с мотивами аппетитных засахаренных яблок, сочных цитрусов и пикантного мускатного шалфея. Этот парфюм окутал её, и она ощутила его всем своим существом. Ми тут же уткнулась лицом в свою кофту, чтобы скрыть от мужчины, с каким наслаждением она вдыхала его запах. Ей хотелось бы уткнуться в него носом и вдыхать, вдыхать, вдыхать.       Ей было страшно влюбиться. Она планировала притвориться, что влюблена, и таким образом заманить его в ловушку. Но, кажется, она переоценила свои силы. В этой комнате только она одна была охвачена бурей чувств: страх, отвращение, брезгливость. И среди всего этого — любовь к образу вампира. Хёнджин сам по себе её не интересовал, или она хотела, чтобы он её не интересовал. Теперь уже трудно понять, что происходило с ней. Может быть, это его магические чары, а не её настоящие чувства. Или же, наоборот, её фантазии обретали форму, а он оставался таким, какой он и был.       Если бы у неё была возможность, она бы отвесила себе мысленную оплеуху за эти противоречивые чувства. Но это выглядело бы нелепо. Поэтому, ощущая тепло Хёнджина своей кожей, она не решалась даже поднять глаза. Опасалась, что он увидит в её взгляде ещё один инструмент для манипулирования ею.       — Ну что, ворчунья? Соизволишь ли ты сказать мне своё имя или хочешь так и остаться безымянной птичкой? — его дыхание прямо над её ухом заставило сжаться бедную Миюн, что боролась прямо сейчас внутри себя с трепещущим чувством.       — Меня зовут Джи Миюн, — неловко улыбнувшись, она повернулась к нему, протягивая свою руку.       Джин посмотрел на её ладонь, взял её и слегка прикоснулся губами к тыльной стороне. Ми не могла отвести взгляд, наблюдая за ним. Она пыталась заставить себя брезгливо убрать руку, но у неё не получалось. Ведь в этот момент галантный вампир с красными глазами нежно целовал её руку в знак приветствия. Разве это не идеальный кадр из её многочисленных фантазий, которые она представляла перед сном?       — Приятно познакомиться, Миюн. Моё имя ты знаешь, — отпустив её, он обратил внимание на увесистую сумку, что лежала между ними, чуть раскрывшись. — Это вино и сыр? У нас свидание?       Вновь на его лице была та самая ухмылка, которую невзлюбила Ми ещё с первой их встречи. Она же и отрезвила её сейчас, напоминая, где она и зачем. Взяв бутылку из сумки, протянула ему, демонстрируя.       — Нет, это не свидание. Я пришла заключить с тобой контракт. А вино и сыр как подарок…       — Контракт? Подарок? — он вертел бутылку у себя в руке, изучая её. — Милая, кажется, ты не понимаешь, в каком уязвимом положении находишься. Мне ведь не составит труда тебя прямо сейчас высушить. И ты останешься в живых только при одном условии. Если кровь твоя будет сладкой, то я оставлю тебя, чтобы испить ещё раз. И ещё раз. И ещё раз.       Он прав, и она это понимала. Осознание собственной уязвимости заставляло Ми нервничать сильнее, и уверенность в её голосе заметно уменьшилась.       — Нет, я не стану жертвой. Послушай меня, — Ми поднялась с дивана, чтобы посмотреть на принца сверху вниз. Она глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. — Ты говорил, что у тебя есть библиотека. Покажи мне её. Если она действительно имеет ценность, я согласна дать тебе своей крови, но только до тех пор, пока я не прочитаю все книги!       — Какой толк с тобой торговаться? Разве ты не слышала? Я могу прямо сейчас…       — Кровь слаще той жертвы, что добровольно открыла шею! — выпалила она так громко, что сама от себя такого не ожидала.       — Я говорил: «Кровь слаще той жертвы, что пришла ко мне добровольно». А ты, как раз таки пришла добровольно…       — Ага, так же, как и та твоя «фанатка», что лежит трупом у тебя в зале. Была ли сладка её кровь?       Лицо принца скривилось от нахлынувшего воспоминания о той дрянной девке, кровь которой была тухлой на вкус. Ворчунья права, и, к сожалению для Хвана, она его фразу куда лучше переформулировала.       — Ты мне нравишься, правда, — подняв ладони вверх в знак поражения, Хван сложил одну ногу на другую, продолжая расслабленно сидеть, — но вдруг моя библиотека — это две-три книжки. Что тогда будешь делать?       — Не соглашусь и уйду домой?       — Милая Миюн, — он гоготом рассмеялся, втаптывая уверенность Джи в землю. — Ты сегодня и шагу с этих апартаментов не сделаешь. Ты залезла в пасть ко льву. Я согласен на твоё условие, но! Если ты согласишься, не глядя на библиотеку. Что скажешь? Рискнёшь?

🩸🩸🩸

      Если пройти по коридору второго этажа, то можно подумать, что обычная книжная полка — это просто предмет интерьера. Но это не так. За ней скрывалась потайная дверь, и чтобы попасть внутрь, нужно было протиснуться боком. Тайная комната оказалась просторной домашней библиотекой, наполненной старинными книгами, картинами и другими вампирскими атрибутами. Из-за отсутствия окон в помещении стоял затхлый запах. Миюн сначала испугалась, когда увидела за книжной полкой гроб, но Хёнджин успокоил её, открыв крышку. Внутри не оказалось ничего, кроме пустоты.       — А ты говорил, что у тебя пару книг, — проводя пальцами по корешкам, Ми с восторгом смотрела на этот огромный кладезь знаний. — Смею предположить, что они не твои, а принадлежат семье Версаче.       — Верно, — разглядывая вместе с Джи книги, Хван взял наобум одну из них и раскрыл в случайном месте. — О, до этой я ещё не дошёл.       — Ты сам ещё не всё прочитал? — Ми почему-то казалось, что Хёнджин должен был давно уже всё изучить и знать наизусть. Только почему ей так казалось — неизвестно.       — Я, знаешь ли, не на отдыхе в Италии, а по работе. И у меня не много времени на чтение. Особенно таких старых книг, которые ещё и на итальянском.       — Что? Они все на итальянском? — тоже взяв случайную книгу, она раскрыла её, вглядываясь в текст. Страницы старые, печать потускнела в некоторых местах. В некоторых строках использовалась латиница, которую Ми не знала. Это всё усложняет.       — Нет, не все. Но какая-то часть была написана семьёй Версаче, какие-то принесены и куплены, — убирая книгу на место, Джин развалился на кресле рядом, вытянув ноги. — В общем, да, я сам ещё не всё изучил.       Глядя на Хёнджина, который с безразличием рассматривал книжную полку, она осознала, как сильно бьётся её сердце. Ей было вдвойне страшно, ведь она не только оказалась так близко к настоящим вампирским рукописям, но и находилась рядом с настоящим вампиром, к которому её тянуло. Эта мысль пугала, ведь за таким влечением мог стоять не только физиологический интерес, но и чувства, которые она запретила себе много лет назад. Джи Миюн давно закрыла своё сердце для таких эмоций, как влюблённость или даже любовь. Однако так было не всегда.       Когда ей было семнадцать лет, она познакомилась с одним парнем на аниме-фестивале. Их столкновение было случайным, но Ми тогда показалось, что это была настоящая судьба. На парне был костюм одного персонажа, который в тайтле был, конечно же, вампиром. Это сразу привлекло Джи, и она искренне похвалила молодого человека за качество наряда. Слово за слово, и вот они уже вместе прогуливаются между стендов, скупая разный гиковский стафф. Он ей понравился сразу и не разочаровал, когда они увиделись в следующий раз, когда она увидела его уже в повседневной одежде. Ми помнила, что её зацепило в нём: элегантность, сдержанность и эрудированность. Он мог поддержать любую тему, что она поднимала, а она могла с лёгкостью понять всё, о чём он говорил. Это была любовь? Вероятно, да, первая и очень болезненная.       Джи помнила, что за несколько месяцев общения как друзья он ни разу не переступал границы дозволенного. Он никогда не касался её тела, лишь украдкой, когда забирал с плеч тяжёлый рюкзак и их ладони касались. Никогда не обнимал её первый, только если она раскрывала для этого руки. Он никогда за те пару месяцев не давал в себе усомниться. И всё это подкупило её перед тем, как намекнуть ему о том, что он ей нравится. Чувства оказались взаимны, и она помнила тот первый в её жизни поцелуй с прекрасным юношей. Лёгкое касание губ заставляло сердце стучать как бешеное, его руки на её лице тёплые и слегка влажные. Быстрый поцелуй, столь робкий, но очень чувственный, она вспоминала и по сей день с сильной тоской на душе.       Дальнейшее общение между ними стало ещё более близким, тесным и откровенным. Они делились секретами, целями на жизнь и даже строили совместные планы. Она рассказала ему о своей иррациональной страсти, а он, не смеясь над ней, подыгрывал, иногда в шутку кусая за шею. И те укусы пробуждали в ней что-то запретное, что-то взрослое. Его горячее дыхание на её шее, лёгкий прикус зубов и следовавший за этим милый поцелуй заставлял хотеть её большего. Но она боялась делать следующий шаг и поэтому молчала, краснела и лишь улыбалась в ответ.       Но дни шли, и их поцелуи становились откровеннее, глубже. С каждым разом его руки опускались ниже: с лица на шею, с шеи на плечи, с плеч на грудь. И в какой-то момент его руки оказались под её одеждой. Его ледяные пальцы на её горячей коже. Его влажный язык на её нежной коже. Всё это возбуждало, но она всё равно боялась сделать этот ответственный шаг во взрослый мир. И она попросила остановиться. Но он с ней не согласился. Страх и паника, такие острые чувства, как ледяная вода, окатили её, и она закричала в истерике, прося остановиться. Его руки уже были под её юбкой. Его руки трогали её там, где ему не следовало. Она билась, как рыба на суше, сквозь слёзы просила остановиться. А он всё вторил:       — Чего ты боишься? Я же люблю тебя и не сделаю больно.       Она верила ему, но всё равно не хотела. Не была готова. Была не уверена. И даже не столько в нём, сколько в себе. Ей повезло, что мама вернулась домой раньше и услышала крики дочери. Миюн никогда не закрывала дверь, да и зачем? Женщина, схватив полотенце, ворвалась к дочери и стала бить юношу по спине, голове и лицу.       Их отношениям настал конец по инициативе её родителей. Джи Миюн хотела бы противостоять их решению, но молодой человек после той ситуации везде её заблокировал. Да, ситуация неприятная, но Миюн хотела, прежде чем они перестанут быть парой, хотя бы поговорить. Но он не захотел. Оставил девушку в неведении. Не извинился, ничего не сказал. Принял удар её родителей молча, в последний раз посмотрел на неё без злобы, без обиды, прежде чем выйти из квартиры и исчезнуть. Она знала, где он живёт, но была слишком горда пойти к нему первой, чтобы выяснить, в чём дело. Да и зачем, если родители теперь против него.       В тот момент Джи Миюн словно заперла своё сердце на замок, и её доверие к мужчинам полностью исчезло. Она отгородилась от них и больше не видела в них ничего, кроме белой яичной скорлупы, внутри которой плескался жидкий и неприятный белок с желтком, которые она искренне ненавидела.       Джи боялась Хёнджина не как вампира, а как мужчину. Она знала, что ей нужно сделать, чтобы заполучить своё. Притвориться влюблённой, отдаться за информацию, за цель стать частью его сообщества. И она боялась, что влюбится взаправду. Ведь он не понравился ей сразу тем, что нагло влез в её общество, пристал к ней со своими разговорами и тем не менее сумел заинтересовать. Боялась, что он вскроет грудную клетку, зубами раскусит замок на её сердце, вырвет его и съест, оставив ни с чем. Ведь она очень сильно рисковала, доверяя ему в том, что он согласится на сделку. Он буквально мог вырвать её сердце, сожрать её, выпить досуха и убить. А она, мало того, что доверится, так ещё может влюбиться и забыться, оставив свою цель позади. Этого не должно произойти.       — Дыру во мне сейчас прожжёшь, — оторвавшись от своих мыслей, Ми чуть дёрнулась от голоса принца, что стоял возле неё. Хёнджин чуть подкинул бутылку вверх и поймал, не отрывая от Ми. — Может быть выпьем эту бутылочку вина вместе?       — У тебя на первом этаже труп. Такая себе атмосферка для распития алкогольного напитка, — чуть отстранившись от него, Ми достала сыр из сумки и положила его на столик рядом.       — Можем выпить у меня в спальне или другом кабинете, — он принюхался к сыру и на его лице тут же возник восторг. Видимо, ему понравился её выбор.       — Почему не здесь?       — Это место священно, и здесь пьют только кровь, читают книги и делают многое другое, о чём тебе знать необязательно, — разведя руками в стороны, Хван чуть приобнял Ми, поворачивая её в сторону выхода.       Да, в её план входило совместное распитие вина, но обстоятельства изменились. Изначально замысел был коварным: напоить молодого человека и склонить его к подписанию заранее подготовленных документов. Однако оба они уже согласились на эту авантюру. И тут её осенило: а что, если вампиры не пьянеют? Эта мысль пришла ей в голову только сейчас, когда она анализировала возможные последствия. За этой мыслью последовала другая, которая кричала, словно сирена: «Напиться вдвоём — опасно!» А что, если он воспользуется ситуацией? Но эту мысль она быстро отбросила, понимая, что он мог сделать это и раньше.       — Господин, — появившаяся в проёме слуга испугала Ми тем, что бесшумно появилась, — прибыли госпожи.       — О! Сейчас спустимся, — Хван подтолкнул Ми к выходу и пошёл за ней. — Пойдём.       Внизу уже навели порядок, хотя и не до совершенства. Пол не был идеально чистым, на нём оставались кровавые разводы. От прежнего беспорядка остались лишь криво расставленные предметы интерьера. Сладковатый запах всё ещё витал в воздухе, хотя и стал слабее.       — Господин Хван, какого чёрта здесь произошло? — рыжая девушка, держа в руках бледно-зелёную руку, ткнула ею в сторону принца, чем вызвала рвотный позыв у Ми. — Здесь ещё и эта девчонка. Объяснитесь!       Он рассказал им всё то же самое, что рассказал и Миюн, и две вампирши синхронно ударили себя по лбу, разбрызгивая кровь от конечностей вокруг. Бедная слуга тут же подбежала с тряпкой вытирая грязь.       — Донателла вас, конечно, не убьёт, но извиняться вам придётся долго, — шатенка швырнула в чёрный пакет куски одежды от жертвы и с гневным выдохом села в кресло. — А она? Вы всё ещё её не сожрали.       — Не говори о Миюн в таком ключе, а с Доной я разберусь, не страшно, — Хван попытался приобнять Ми, но та скривила лицо и демонстративно увернулась от его руки. — Эта птичка — лакомый кусочек, и у нас свидание.       — Это не свидание, — буркнув себе под нос, Ми обратила внимание, как раздражённо смотрят на них девушки. — Не бойтесь, я о вас никому не расскажу.       — Ах, детка, это тебе надо бояться, — рыжая уверенно ухмыльнулась, сложив руки на талии, всё ещё держа руку мертвеца в руках. — Ты… То, что еда свободно расхаживает в почтенном доме Версаче, ещё один камень в ваш огород, господин Хван. Понимаете это?       — Дона одобрит, что я мариную сладкую, — он попытался ещё раз её обнять, и на этот раз ему удалось. Грубо схватив её за локоть, он притянул к себе и силой прижал, когтями впиваясь в ткань её рубашки.       Вампирши вновь синхронно закатили глаза, и Ми, приглядевшись к каждой, нашла между ними сходство. Подумала, быть может, они двойняшки. Появилось много вопросов: в каких они отношениях с принцем? Друзья? Любовники? Неужто ревность проснулась в ней? Нет, это вряд ли. Простое наблюдение и анализ происходящего, что Джи делала всегда.       — Вы же не думаете, что мы и Сильвия будем здесь убираться за вас? — подошедшая к ним служанка подняла ведро со вспененной водой и тряпку к принцу. — Тряпку в зубы и живо убираться! От трупа мы избавимся и сразу же к Доне. Советуем вам не играться здесь со своей игрушкой, так как я уверена, что госпожа живо захочет навестить вас.       Самодовольная улыбка спала с его лица, и он, закусив губы, всё же отпустил Миюн, принимая средства для уборки от слуги. Ми осталась посреди комнаты, неловко смотря по сторонам. Атмосфера была такой, словно после вечеринки остался бардак и скоро придёт мама. Но она-то к этому отношения никакого не имела.       — Sorry птичка, тебе нужно лететь домой, иначе я и тебя привлеку к этой уборке, — растирая мыльный раствор по полу, Хван, не оборачиваясь на Юн, обратился к ней.       — Нет уж, спасибо, я не виновата в этом погроме.       — Верно. Поэтому, дай-ка мне свой номерок.       — Это ещё зачем?       — Ну как? А наше знакомство? Распитие вина и чтение книг?       Точно, она ведь ради этого сюда и пришла. Только вот план пошёл чёрному коту под хвост. Недолго думая, Ми достала из сумки блокнот и ручку, написала свой номер, вырвала листок и бросила его на пол. Развернулась на одной ноге и пошла к выходу.       — Посмотрите на неё, какая крутая… — осуждающе смотря в след, одна из вампирш пошла за девчонкой, чтобы закрыть дверь с помощью магии.

🩸🩸🩸

      Время, казалось, тянулось бесконечно. Миюн злилась на себя за то, что не могла перестать смотреть на телефон в надежде, что он зазвонит и принц пригласит её к себе. Конечно, только ради библиотеки, и не более того.       Джи перестала мысленно возвращаться к образу Хёнджина, напоминая себе, что он лишь один из шагов к её цели и что он вовсе не привлекательный мужчина. Каждый день она боролась с противоречивыми чувствами, которые переполняли её. Эта борьба настолько её раздражала, что она была вынуждена отправиться в университетский спортзал, чтобы отвлечься и избавиться от всего лишнего, выпустив пар вместе с потом.        На стене спортзала висел телевизор, по которому шли новости. Джи бегала на беговой дорожке и слушала их, одновременно переводя итальянскую речь в уме. Мужчина в костюме объявил о розыске девушки, которая предположительно пропала две недели назад. На экране крупным планом показали фотографию той самой несчастной, и Миюн узнала её лицо. От неожиданности она запнулась о свою же ногу и упала прямо на беговой дорожке.       Дни поисков шли, и родители умоляли найти их дочь, обещая большие деньги за её возвращение, лишь бы живой. Сердце обливалось кровью, когда она понимала, что её не просто убили — вампирши разрубили её на куски, и кто знает, что они сделали с её останками. Найдут ли её? Вряд ли. А если и найдут, Юн была уверена, что связей семьи Версаче хватит, чтобы полицейские нашли «виновного» и посадили его. Всё это было так отвратительно…       Юн ощущала себя причастной к случившемуся с этой девушкой. Она знала обо всём, что произошло, и могла бы пойти в полицию и всё рассказать. Однако она не могла так поступить, потому что её цель оказалась бы под угрозой, а возможно, и её собственная жизнь.

Теперь она соучастница.