Потому что повод был.

Антон проснулся с ужасной головной болью и мыслью о том, что это был последний раз, когда он напился настолько сильно. Во рту жутко пересохло, по вискам били тысячи молоточков, выражая своё недовольство от того, что он проснулся и потревожил их, а ноги отказывались ходить от чрезмерной усталости. Ещё бы, всю ночь танцевать под басы, чуть ли не прыгая под потолок при каждом особенно быстром ритме. На удивление очнулся он один. Арсений всегда после его «попоек» с коллективом, заботливо ждал его, укладывая спать, а на утро как любящий его человек, протягивал руку помощи — точнее, воду и таблетки от головы. Но сегодня его не было, и это показалось странным: он не планировал отъезды, а если и планировал бы, непременно сообщил бы об этом Антону. Невероятная пульсация прошлась по затылку, и Шастун решил оставить размышления о Попове на более подходящее время: сейчас хотелось только пить. Ну или умереть. Еле дойдя до кухни, мужчина залпом опрокидывает в себя стакан воды, а затем тянется к верхнему шкафчику с аптечкой, находя в ней желанные обезболивающие. Спустя время голова отходит, его уже не тошнит, и он вполне может позволить себе зайти в сеть, дабы лицезреть все картины вчерашней ночи: его заботливые друзья всегда палили все в сторис. Один аккаунт, другой, какие-то видео, фотографии и куча бессмысленных улыбок на камеру. Все как обычно. Парень резко вспоминает про Арсения, открывая список контактов, и завидев первый в перечне номер с лаконичным названием «Арс» (как SOS — только Арс), клацает по кнопке вызова, выжидая ответа. Гудки тянутся, создавая цепочки, но никто не берет трубку, что кажется просто невозможным: Попов всегда их берет. Сеть прерывается, выдавая своего владельца номера, и Шастун понимает, что его сбросили. «Странно, — проносится в голове. — Видимо, он действительно слишком занят.» Зеленоглазый решает, что ничего критичного не происходит, и медленно закрывает веки, проваливаясь в неглубокий сон, что бы хоть как-то успокоить организм после интоксикации. К вечеру он просыпается от невнятных ругательств и какого-то шороха, и, открыв глаза, замечает Арсения, который что-то настырно ищет в шкафу. — Арс, — сонно бормочет Шастун, на что мужчина даже не оборачивается. — Где был? — Тебя не касается где я провожу своё время, — грубо отвечает брюнет, и сон блондина испаряется по щелчку пальцев. — Не понял, — проговаривает Антон, нахмурив брови, и присаживаясь на кровати, на что Арсений лишь поворачивается к нему, одарив презрительным взглядом, и скептически прыскает. Кажется, кто-то вчера проебался. — Арс, я какую-то хуйню спизданул вчера? Я не помню, сорян, в любом случае я был бухой в говно, и это все... — И это все - меня не волнует, — грубо перебивает его Арсений, и Шастун понимает что он делает в шкафу: Попов собирает свои вещи. — Арс, погоди, — парень резко вскакивает с кровати, подходя к мужчине, и непонимающе пялится на него, пока не находит что сказать. — Погоди, я не помню что вчера говорил, но бля, что ты делаешь? Зеленоглазый вырывает из рук мужчины футболку и скидывает ее на кровать, замечая как два голубых глаза буквально въедаются в него. Арсений уже было тянет руку к следущей вещи из шкафа, но его так же резко прерывают, на что он сглатывает и подходит к чемодану. — Хорошо, — ровным тоном произносит брюнет. — Я заберу свои вещи позже. Он щёлкает застежкой чемодана и поднимает его с пола, в момент, когда Антон хватает его за предплечье. — Арс, блять, давай поговорим, — испуганно произносит он, и действительно боится. Что можно было сказать, что Попов так просто уходит?! — Я не помню нихуя, поэтому мы обязаны поговорить. — А нам не о чем говорить, — гнёт линию Арсений, направляясь к двери из спальни, но Шаст резко перекрывает ему выход. — Дохуя есть о чем, — твердит он, нервно бегая глазами по изнеможённому лицу. Он как будто... как будто жизни лишён. Глаза не горят, грузные мешки под глазами, а весь будто осунулся и похудел за эту ночь. — Что случилось? — А что случилось? — переспрашивает Арсений, театрально разводя руками. — Случилось то, что и должно было случиться, Вы сделали правильный выбор, Антон Андреевич, я все понимаю и перечить Вам не в силах. — Какой выбор, я вообще не догоняю о чем ты, — стонет Антон, потому что действительно вообще не понимает о чем речь. Из воспоминаний в голове только то, как он опрокидывает шот в баре, а потом просыпается. — Ну как какой, — говорит Попов, и в голосе начинает слышаться еле заметная дрожь. — Тот, что вы сделали на вашей.. вечеринке. — Бля, Арс, давай нормально, я нихуя не помню, — активно жестикулируя руками произносит Шаст, но Попов молчит, стараясь не смотреть на парня. — Арс, что я натворил? Мужчина медленно достаёт телефон, снимая с него блокировку, и нажимает на какие-то иконки, медленно переводя экран к парню. На фото он стоит с другом, прислонившись своими губами к его, в то время как тот приобнимает его за шею, и видя такую картину, Антон, мягко говоря, охуевает. Да не могло этого произойти! У этого парня девушка, он точно натурал, а Антон точно слишком любит Арса, что бы пойти на такое! — Я могу идти? — слишком громко произносит голубоглазый, и парень выходит из транса, возвращаясь в реальность и заглядываясь в мужчину напротив. — Слушай, этого быть не может, — встревожено начинает оправдываться Шаст, но Арсений лишь тяжело вздыхает, блокируя телефон. — Арс, ну ты же знаешь, что не может. Знаешь же, что не мог я! — И я вот думал, что не мог, — разочарованно произносит Попов, присаживаясь на край кровати. Устал. Не верил. До последнего. Но фото даже не было одним. Их было несколько. И это точно не могло быть фотошопом. — А оказывается смог. — Да не смог! Это хуйня какая-то, Арс, я тебе говорю, — парень в панике подходит к кровати, присаживаясь на колени перед мужчиной, и тот резко поднимает на него глаза, всматриваясь в знакомую зелень. — Я хотел бы тебе верить, но... — он запинается. Становится тяжело дышать, внутри что-то рвётся, и, кажется, Шастун прекрасно врет, потому что на глазах как будто страх. — Ты же все видишь сам. И я такое не прощаю, Антон. Будь ты хоть в усмерть пьяный. Ты искал чего-то другого, сравнивал, а значит хотел найти что-то лучшее. А значит я тебе не подхожу. А значит это конец. — Да какой конец?! Не было такого, Арс, — хватая чужие запястья, парень почти воет от безысходности. — Ты же сказал что ничего не помнишь, — фыркает мужчина. — Как ты можешь быть уверен? — Я такое запомнил бы, — оправдывается блондин, а Арсений усмехается. — Я не стал бы, никогда, Арс. — Хватит, — резко отрезает Арсений, и встаёт на ноги так, что Шастун чуть ли не падает на пол. — Хватит, Шаст, я вижу то, что вижу, и отрицать это - смысла нет. Может хоть раз признаешь своё дерьмо? Признаёшь, что поступил как последний мудак, а не будешь строить из себя святого? Каждый раз! Каждый раз когда случалась какая-то хуйня, ты всегда выходил сухим из воды, делая виноватыми других, но сейчас виноват только ты, Шаст. Только. Ты. И никто больше. — Я не.. — Завались, прошу. Просто заткнись, Шастун, иначе я не выдержу, — от злости Арсений переходит в отчаяние. Руки начинают слегка трястись, и, хватаясь за замок на чемодане, он буквально не может застегнуть его из-за тремора. — Да что б тебя! Чемодан с грохотом летит к стене, и Попов с силой сжимает зубы, вдыхая воздух. В это время Антон что-то ищет в телефоне, будто урывками вспоминая тот вечер. — Какого блять хуя, Шаст? — шепчет брюнет, не замечая манипуляции парня и рукой зажимая глаза. — Какого. Хуя. Он уже не злится. Он хочет упасть в бездну и бесконечное количество времени лететь, забывая о том, что сейчас рвёт внутри. Ему больно. Он слишком любил, слишком любит. И не в состоянии принять то, что видит. Не может понять что сделал не так. В какой момент все стало так плохо? В голове красной строкой вертится фраза «нужно уйти», но брюнет упорно игнорирует ее, хватая ртом воздух, чтобы хоть как-то успокоиться. Его трясёт, трясёт так сильно, что приходится прислониться спиной к стене, оседая на пол, чтобы не упасть. — Арс, — зовёт Антон, спустя несколько минут, вкладывая в его руку собственный телефон, и мужчина с трудом разомкнув веки смотрит на экран. На видео Антон с тем самым парнем, что-то пытается сказать ему, перекрикивая музыку и наклоняясь чуть ближе к уху. Тот обхватывает его шею, что бы лучше услышать и прислушивается, склоняя голову. Видео длится не больше 3 секунд. Он пересматривает его трижды, пока Антон не убирает телефон, что бы что-то сделать. — Мне за вас порадоваться или что? — произносит брюнет, откидывая голову на стену, и как только он это делает, Шаст снова показывает телефон. В этот раз видео замедленно, и в какой-то момент Антон делает скриншот. Появляется фотография поцелуя. Вернее, ракурса, с которого может показаться, что это поцелуй. Неудачного, абсурдного ракурса, при котором кажется, что губы Антона на чужих, а не в паре сантиметрах от лица. Освещение даёт свои плоды и рисуется картинка. Но теперь Попов видит другое: видит просто парня, который что-то пытается рассказать..другу? — То есть.. — медленно начинает он, поднимая глаза, на что Шаст лишь отрицательно кивает головой, проговаривая «нет». — Тоша.. Брюнет чуть ли не взвывает от облегчения и притягивает парня в объятия, цепляясь за него как за последнего человека в этом мире. Ошибка. Глупая, дурацкая ошибка. Он его. Только его. И никогда бы не стал... В голову мужчины приходит осознание: он буквально обвинил Антона в измене. Не разобравшись, ни спросив. Просто готов был уйти, не поверив тому, кто на самом деле бесконечно его любил. — Тош, прости, — одними губами шепчет Арсений, и зелёные глаза встречаются с голубыми радужками. — Я думал, что я потерял тебя. Я не знаю что на меня нашло, я просто так испугался, я так испугался... Мягкий поцелуй прерывает его речь, от чего брюнет судорожно втягивает воздух через нос, стараясь успокоится. Все в норме. Ничего не было. И не могло быть. Но трясёт ещё больше, чем раньше. Тело буквально содрогается от мощных импульсов, и он чувствует широкие ладони на спине, прижимающие его ближе. Он слышит успокаивающий шёпот, несвязно говорящий что-то, чувствует дыхание на своей шее и не может успокоиться. — Арс, никто, — проговаривает Антон, беря его лицо в свои руки, и Попов недоуменно смотрит на парня. — Никто кроме тебя. И Арсений закусывает губы, понимая, что он только что чуть не отказался от всего. От любви, от счастья, от Антона. Он идиот. И ненавидит себя за это. Но внутри что-то снова выстраивается в бесконечно нежную любовь к тому, кто не заслуживает такого отношения к себе. Он любит. Любит слишком сильно, что бы терять. И казалось бы.. повод был. Был повод любить. Любить и бояться потерять эту любовь.