even though i have it all (i want you more, more)

Феликс плачет недолго, но для Чана это маленькая вечность. Он просто... он плачет так сильно, но так душераздирающе тихо, пытаясь задушить все это, все его тело дрожит в объятиях Чана, его челюсть стиснута так сильно, что Чан может слышать скрежет его зубов, случайный всхлип, который проскальзывает сквозь звучащую боль. Он делает все возможное, чтобы успокоить его, потирает ему спину и бормочет что-то, чего он не совсем осознает, проглатывая абсолютное страдание, которое образуется комком в горле. Он заставил Феликса плакать. Он не уверен, что когда-нибудь простит себя, но клянется, что сделает все, что в его силах, чтобы загладить свою вину. Он собирается избаловать его до чертиков и дать ему все, что он хочет и в чем нуждается, прежде чем младший даже попросит об этом, и он сделает все возможное, чтобы это было менее болезненным для Феликса. В конце концов Феликс отстраняется, шмыгает носом и вытирает лицо, скривив рот и опустив голову, словно не хочет, чтобы его видели. Чан неохотно отпускает его, руки скользят вниз по рукам парня, сжав его локти, прежде чем отпустить. Он протягивает руку, хватает бумажное полотенце, лучшее, что он может сделать, и протягивает ему. – Спасибо, – хрипит Феликс, вытирая лицо и сморкаясь, – черт, мерзость, извини. – Все в порядке, – успокаивает его Чан. – Ты... ты все еще хочешь пройтись по магазинам? Феликс кивает. – Да, – говорит он, – пойду умоюсь. Он шаркает прочь, и Чан смотрит ему вслед, чувствуя… Ну, чувствуя себя ужасно, честно говоря. Он твердо решил проглотить это, чтобы не показать Феликсу, как сильно ситуация его задела. Во-первых, его чувства – не проблема Феликса. Во-вторых, у Феликса достаточно гордости, чтобы не хотеть чужой жалости или перемены в поведении окружающих, только потому, что у него был (вполне заслуженный) срыв. Поэтому, когда парень выходит из ванной, с влажной челкой и чистым лицом, с покрасневшими, но в остальном ясными глазами, Чан просто улыбается ему, протягивает сумку и выводит его.

***

– У тебя есть какой-нибудь магазин на примете? – спрашивает он, когда они пристегиваются. Феликс качает головой, пожимает плечами и сползает по сидению. – Ладно, – говорит Чан и заводит машину. День ясный, хотя солнца нет, только плоское пространство белых облаков высоко над головой, холодный ветерок щекочет обнаженную кожу. Они едут молча, хотя Чан тихо включает музыку, она едва слышна сквозь гул двигателя, в попытке не дать тишине стать слишком тяжелой. Он то и дело поглядывает на Феликса, как можно незаметнее, но Феликс смотрит в окно, тяжело откинув голову на подголовник. Парень смотрит куда-то вдаль и, вероятно, не заметил бы его пристального взгляда. Чану отчаянно хочется взять его за руку, но он не знает, понравится ли это Феликсу, поэтому он крепко сжимает руль. Они подъезжают к продуктовому магазину и паркуются, и Феликс, слегка спотыкаясь, выходит из машины. Беспокойство Чана только растет, наблюдая за ним. Кажется, он... не в себе. Это его обычное состояние после срыва? Он думает о своих друзьях, о том, как они справляются со вспышками гнева. Джисон, как правило, становится очень ласковым, Минхо не любит, когда кто-то замечает это, а Чанбин предпочитает вести себя так, как будто ничего не произошло. Он только однажды видел, как Хенджин плачет, но Чанбин справился с этим, и, насколько Чан знает, слезы – это личное оскорбление для Сынмина, и только Чонин когда-либо видел его настолько уязвимым. Чонин редко плачет, но когда он это делает, он любит, чтобы его обнимали и поднимали ему настроение, но также будет орать, если кто-нибудь спросит о его чувствах. Чан лично становится очень сонным после того, как выплакал глаза. В средней школе он пользовался этим методом, чтобы обмануть свой мозг и успеть заснуть. Может быть, именно так чувствует себя сейчас Феликс? Сонно? Он не знает, как спросить, не знает, не беспокоит ли это Феликса еще больше. Он действительно не хочет беспокоить его. Поэтому вместо этого он просто берет тележку и толкает ее перед собой, а Феликс идет рядом с ним, достаточно близко, чтобы их плечи соприкасались. Что означает, ну. По крайней мере, Феликс его не избегает. – Так что тебе нужно? – интересуется Чан, придавая своему тону озорность. – Все, – говорит Феликс, вяло оглядывая продукты, других покупателей, остановившихся перед пирамидой апельсинов. Похоже, он предпочел бы быть где угодно, только не здесь. Он выглядит измученным, выцветшим и очень далеким от улыбчивого, солнечного парня, с которым познакомился Чан. Старший думает, что, возможно, вылазка за продуктами была ошибкой, и он должен был заставить Феликса вздремнуть или отвезти его домой (несмотря на непутевого соседа по комнате). Паника покалывает его грудь, но он безжалостно подавляет ее. Они сейчас здесь, и Феликсу нужно «все», так что Чан просто позаботится об этом, как можно лучше. – У тебя есть аллергия на что-нибудь? – резко спрашивает он. Феликс смотрит на него, искра замешательства на мгновение прогоняет тусклость из его глаз. Он отрицательно качает головой. – Что-то, что ты не любишь? – Острое. – Я тоже, – говорит Чан и задумчиво жует внутреннюю сторону щеки. Теперь у него есть кое-какие представления, что уже хорошо. Феликс – студент, работающий на двух (технически трех) местах, что наводит Чана на мысль, что ему, вероятно, нужно относительно здоровое питание, которое было бы легко приготовить. Он сказал, что знает, как готовить, но не получает от этого удовольствия, поэтому ничего сложного, ничего, что отнимает слишком много времени. – Ладно, – говорит Чан, – ты мне скажешь, если тебе что-то не нужно, а я просто буду кидать вещи в тележку, хорошо? Феликс моргает. Он открывает рот. Закрывает его. Он выдыхает, что-то в нем раскручивается, веки опускаются наполовину. Он похож на сонного котенка. Это делает что-то очень болезненное с сердцем Чана. – Ага, – тихо говорит он, на том и порешали. Чан методично идет через каждый проход, заполняя тележку фруктами, овощами, готовыми салатами, упаковками тофу, хлебом, сыром и яйцами, а также предварительно приготовленными блюдами, свежими, замороженными и сушеными. Он добавляет рамен (тот, который с низким содержанием натрия), замороженные манду, пиццу с овощами и пакеты с соком. Феликс время от времени бурчит на что-то, но по большей части он просто тень Чана. В какой-то момент, когда Чан обсуждает, какие закуски достаточно полезны для здоровья, но дадут Феликсу немного энергии и витаминов, а также просто будут приятными, как маленькое лакомство после трудных дней, рука парня поднимается, чтобы опустить на тележку, мизинец задевает палец Чана. Чан кладет пакетик чипсов на бутылку с соком манго и смотрит на Феликса. Щеки его розоватые, а взгляд опущен на их ладони. Чан нерешительно цепляет его мизинец своим. Уголки рта Феликса приподнимаются в едва заметной улыбке. Он не поднимает глаз, но и не отстраняется, поэтому Чан осмеливается накрыть всю его руку своей, зажав пальцы между своими. Они толкают тележку вместе, и через двадцать минут Чан расплачивается за продукты. Феликс издает какой-то отчаянный звук, но Чан просто проводит большим пальцем по тыльной стороне ладони, потому что Феликс не отпускает, а Чан никогда этого не захочет, и слегка наклоняется к Чану, как будто сдается. Феликс пытается помочь ему упаковать продукты, но холодно, и он дрожит, поэтому Чан просто толкает его в машину, включает обогреватель, а сам берет пакеты с продуктами. Феликс позволяет ему с удивительной покорностью. Чан старается не придавать этому слишком большого значения. Феликс истощен, эмоционально опустошен. Он закрывает багажник, садится в машину рядом с Феликсом и смотрит на него. Его глаза закрыты, но они открываются, чтобы встретиться с взглядом с Чаном. – Пора домой? – интересуется Чан. Феликс вдыхает, выдыхает. Качает головой, «нет», крошечным движением. – Куда-нибудь еще? – интересуется Чан. – Я могу отвести тебя к Сынмину или-, – его голос дрожит. Феликс протягивает руку, хватается за край рукава большим и указательным пальцами. – Можно мне остаться?, – он бормочет приглушенным голосом, почти шепотом. Он не смотрит на Чана, но выражение его лица почти... почти умоляющее. – Можно мне снова остаться? Предательский злой мозг Чана возвращается к прошлой ночи, уносящим Феликса (слишком легкого, слишком худого) в спальню, которая раньше принадлежала Бинни, и как он уткнулся носом в шею Чана с сонным бормотанием, пальцы вцепились в ткань его рубашки. Как он свернулся калачиком в постели, выглядя крошечным, нежным и мягким, и бездумно тянулся к Чану. Как звучал его голос, когда он проснулся, приняв Чана за своего отца. Звучал потерянно, маленьким и полным тоски. То, как он расслабился со счастливым урчанием, когда Чан поддался искушению и провел руками по волосам, шелковистее, чем они имели право быть. Приглушенный стон отчаяния, который вырвался из него, когда Чан отстранился, заставив его долго балансировать на краю, желая остаться, зная, что он должен уйти. Но теперь Феликс просит остаться, и Чан не хочет отказывать. Более того, он не думает, что Феликс хочет, чтобы он сказал «нет». – Конечно, – отвечает он в тысячу раз более небрежно, чем чувствует, и Феликс улыбается, дрожащей маленькой улыбкой, как будто он счастлив, но не уверен, что должен быть таким. И может быть, прошло всего три недели с тех пор, как он впервые увидел фотографию Феликса, но Чан знает, как и тогда, что он совершенно и полностью увяз.

***

Они разделили продукты между собой и понесли их к дому Чана. Парни не разговаривали с тех пор, как вышли из магазина, в лифте Феликс прислонился к стене и уставился на свои ботинки, а Чан старался не смотреть на него, его сердце сильно билось в груди без видимой причины. Они ставят пакеты на стойку – Чан кладет замороженные продукты в морозилку, а потом они с Феликсом просто... стоят там, Феликс все еще отказывается смотреть на него, Чан чувствует себя совершенно потерянным и слегка подавленным. – Ты не хочешь- – Могу я- Они оба замолкают. Чан смеется, неестественно, Феликс переминается с ноги на ногу, и старший чувствует отчаяние. Отчаянно желая помочь, отчаянно желая, чтобы Феликс посмотрел на него, отчаянно желая исправить это. Потому и в свою очередь в панике он выстреливает: «Обнимашкивсеещевсиле?» Феликс вскидывает голову, широко раскрыв глаза. Чан уверен, что его лицо вот-вот вспыхнет настоящим пламенем. Надеясь, что он не слишком перешел границы дозволенного, его голос выше обычного, он уточняет. – Просто кажется, что тебе нужно, я имею ввиду. Ты сказал, что любишь обниматься? И ты, кажется, действительно, ну, устал? Поэтому я просто подумал, что если ты хочешь и если ты не против, мы могли бы- – Хорошо, – выдыхает Феликс, и Чан со щелчком закрывает рот, чувствуя себя очень крайне ошеломленно. – Хорошо? Феликс кивает. Одна его рука поднимается к горлу, пальцы прижимаются к точке пульса, прямо под челюстью, бессознательное движение, почти привычное. – Пожалуйста? – спрашивает он срывающимся голосом. О. О. Чан почти уверен, что он отключается, потому что следующее, что он помнит, это то, что он толкает Феликса на диван, и Феликс позволяет ему, и происходит какое-то копошение, но затем внезапно он просто. Лежит, прислонившись спиной к подлокотнику, Феликс на животе, вытянувшись между ног, его голова покоилась на груди, а руки Чана обвивали его плечи. – Так хорошо? – Чан справляется с хрипом. Феликс кивает, и хотя он напряжен, как доска, каждая линия его тела напряжена, его руки крепко обхватывают талию Чана. Чан на сто процентов уверен, что Феликс слышит, как его сердце вот-вот выскочит из груди. Рука старшего дрожит, когда он осторожно гладит пальцами волосы Феликса, нежно баюкая его, проводит большим пальцем по изгибу головы. Феликс что-то напевает, эти звуки проносятся сквозь Чана, как мурлыканье, и мгновенно проникают в него. Это действительно не должно заставить Чана чувствовать себя победителем, но это так, поэтому он продолжает делать это, пока все напряжение не вытекает из Феликса и его веки не опускаются. – Спи, – шепчет Чан. – Работа, – отвечает Феликс, шевелясь и поворачивая голову, чтобы посмотреть на Чана, его подбородок упирается в грудину, так близко, так невероятно близко. – А разве у тебя нет- Чан дергает его за пряди волос, сам того не желая, абсолютно и недвусмысленно не готов к ответной реакции. Потому что зрачки Феликса расширяются, веки трепещут, рот полуоткрыт в беззвучном вздохе. «Сделай так еще раз», говорит ему ужасная, нехорошая часть его разума, и Чан очень сильно старается не делать. Вместо этого он собирает себя воедино с огромным усилием, смягчает свои прикосновения. – Работа никуда не денется, – твердо говорит он, – спи. – Ладно, – говорит Феликс, снова на выдохе, и поворачивает голову, прижимаясь щекой к груди Чана, притягивая его руки ближе к себе, делая себя меньше. И Чан, возможно, офигел бы из-за этого, по-другому, не как сейчас, но Феликс просто снова обмякает и закрывает глаза. «Хороший мальчик», мурлычет темная часть его самого, и Чан быстро запихивает ее куда подальше, возвращаясь к игре с волосами Феликса, потому что Феликсу это нравится, потому что это успокаивает его, а не потому, что Чану это нравится. Или не совсем потому, что Чану это нравится. Черт. Чан официально вляпался по уши. Ему нужно поговорить с Минхо. В конце концов, во всем виноват Минхо, и Минхо, черт возьми, поможет ему в этом. Но позже. Сейчас Феликс постепенно впадает в дремоту, и Чан скорее умрет, чем потревожит его.

chan: эй сони мне нужно чтобы ты и бинни сделали для меня огромное одолжение

quokka: конечно хен ну?

chan: я не смогу прийти на работу сегодня как минимум не после обеда

quokka: ЧЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕРТ ХЕН ТЫ УМИРАЕШЬ ИЛИ ТЕБЯ ПОХИТИЛИ И КТО-ТО ИЗ НИХ ПРИСТАВИЛ ПИСТОЛЕТ К ТВОЕЙ ГОЛОВЕ МНЕ НУЖЕН МИНХО И ЕГО КОНТАКТЫ ЗНАЛ ЧТО У ТЕБЯ ДОЛЖЕН БЫТЬ ЛИЧНЫЙ ОХРАННИК О БОЖЕ Я ЕЩЕ НЕ ГОТОВ БРАТЬ НА СЕБЯ ПОИСК И МЕСТЬ ЗА ТВОЕ УЖАСНОЕ УБИЙСТВО У МЕНЯ НЕТ СНАРОВКИ!!!!!!!!

chan: че chan: не кипишуй я в порядке chan: кое-что всплыло и я просто не успею к 1 как обещал джэ

quokka: МНЕ НУЖНО ЗНАТЬ, ЧТО ТЕБЯ НЕ ЗАСТАВЛЯЮТ ГОВОРИТЬ ЭТО ХЕН ОМГ ПОЧЕМУ МЫ НЕ ПРИДУМАЛИ КОДОВОЕ СЛОВО ПОСЛЕ ТОГО СЛУЧАЯ С САСЭНКОЙ???????????

chan: ..... кодовое слово..... chan: я серьезно сони знаю что тебе весело, но мне нужно знать ты и бинни хен справитесь при форсмажоре

quokka: канеш мы справимся хен quokka: но серьезно все в порядке? не заболел? может послать минхо?

chan: я в порядке chan: правда chan: феликс у меня

quokka: О Г О

chan: что бы ты ни думал это не так

quokka: :} веселитесь

chan: хан джисон я те щас

quokka: нууууу я не осуждаю на самом деле я горжусь тобой! наслаждайся своим невинным ванильным времяпрепровождением! скажи Феликсу, что я сказал привет и что не могу дождаться встречи с ним!

chan: вы никогда не встретитесь 😤

quokka: D:

chan: не забудь о встрече с напористым американским мудаком в 3 пожалуйста

quokka: о, так вот почему ты пропускаешь сегодня D:< quokka: шучу шучу отсюда чувствую как тебе неудобно quokka: я и бинни хен и Страшный Секретарь Джэ понял принял не волнуйся

chan: спс chan: и прости chan: с меня должок

quokka: марафон фильмов ужасов????

chan: почему ты смотришь их если потом тебя мучают кошмары chan: но конечно

quokka: УРА, ЛЮБЛЮ ТЕБЯ :D

chan: и я тебя