Сплетение. О тяжкой жизни вампира в мире супергероев.

Каково это, просыпаться с тяжёлым похмельем? Неприятно, однозначно. В таких случаях обычно голова разрывается на части, а слух и зрение работают с повышенной чувствительностью. На износ. Руки, впрочем, как и ноги, трясутся, а рефлексы… Парня, очнувшегося в глубинах канализации, вновь стошнило. Стошнило не переварившимися остатками его трапезы. Тогда инстинкты взяли своё и, парень охваченный чувством голода, подобно дикому зверю вышел на охоту. Он не мог чётко мыслить и хоть как-то воспринимать происходящее. Им двигало лишь чувство голода. Чувство, сопровождающееся острой болью и судорогами по всему телу. Чувство, которому невозможно было сопротивляться. Тогда парень больше походил на дикого зверя, нежели на человека. Его движения и повадки... Голод. Неужели из-за этого чувства, жалкой, низменной потребности возможно потерять человечность? Легко ли стать зверем? Легко ли стать дьяволом, что жаждет лишь плоти и крови? Сейчас парень… при нём был лишь небольшой клок знаний. Такой же не понятный и неразборчивый, подобно рецепту, что врач обычно выписывает непонятными каракулями, что больше походят на эльфийский язык. Тем не менее, об малом количестве образов и ассоциаций парень, к счастью, помнил. Помнил о ужасе, что его жертвы испытывали, о тех мимолётных видениях того, как они, распластавшись на земле, застывали с гримасами первобытного ужаса. Он помнил количество жертв, что тот обрёк на погибель… Парень, оперевшись на локти, осмотрелся. Канализационные тоннели источали гулкое эхо и передавали его на огромные расстояния. И было совсем не важно, писк грызунов ли то проносился по ним  или  шум воды. Запахи, звуки… Их было много, на столько, что обычный человек был бы не в состоянии их уловить. Так, он слышал плеск воды. То как она бьется о каменные ограждения, как она движется по тоннелям и стекает с поверхности. Он слышал её журчание и плеск, что доносились вдалеке и вблизи. Он слышал  грызунов, их бег, писк, чавканье и хруст. Он слышал то, как они едят и дерутся за пищу. Слышал каждый их маленький шажок.  Ощущения эти были весьма непривычными. И честно сказать, первое время остро, подобно бритвенному лезвию, резали слух. В ушах помимо окружающих его звуков, непрерывно поступающих в слуховой канал, звучал писк и треск. Такой, какой издаёт комбоусилитель или радио, если к ним подключить некачественный, или вовсе поломанный провод. Это мешало и дезориентировало парня.  Запахи его окружающие, были весьма резкими, но, не смотря на огромное их обилие, те не слипались в кучу. Напротив, он чётко ощущал каждый из них. Каждый миазм ощущался как нечто новое, однако их запах. Он оставлял желать лучшего…     По голове, вместе с вновь накатившей мигренью, прошло несколько образов и ассоциаций. Первое – парень находился в канализационных тоннелях. Предположительно города Нью-Йорка, ибо образ, вбитый тому ещё в детстве не без помощи мультфильмов и фильмов, плотно, подобно строительной скобе, что вонзили в деревянный блок, засел в голове. Для полноты картины не хватало лишь зелёных мутантов и ниндзя… Парень поднялся. Поднялся с трудом. Сейчас, он меньше походил на живой труп. По крайней мере, не так сильно. Кожа, всё ещё бледная, больше не висела на кусках плоти. Повреждений не было, однако то не мешало спутать парня с каким-нибудь дистрофиком. Стоять было тяжело и на данный момент, он мог бы сойти за местного бродягу. Пьяного бродягу, что промок и полностью провонял нечистотами. Того, кто голодал годами, выживая под мостовой. Проще говоря, на бомжа обыкновенного, которого без проблем можно встретить  в этом городе. Движения парня, если сравнивать с прошлым пробуждением, были менее дёрганными и хаотичными. Тогда, в порыве ярости и безудержного голода, в движениях читались звериные повадки. То, как он постоянно принюхивался и, подобно пресмыкающемуся, ползал на четвереньках. Сейчас же в движениях появилась некоторая лёгкость, он больше походил на человека. Он походил на ребёнка, что постигал азы передвижения да двух ногах, ну или на местного алкоголика… – Энтони… – произнёс парень. Произнёс дрожащим, неестественно скрипучим и протяжным голосом. – Энтони Блад… – кажется, так его звали раньше. Так говорили обрывистые воспоминания…  – Родился… – по голове словно ударили кувалдой. Парня вновь скрутило. Скрутило подобно эпилептику, коего застали врасплох судороги. Он вновь свалился в воду. В воду, что источала бесчисленное количество зловоний… Одна часть Энтони твердила ему, что тот родился во Франции, после чего жил в России, а позже, по стечению крайне странных обстоятельств, оказался в Соединённых Штатах. Другая же часть Блада, кричала о том, что тот был родом из Англии. Твердила ему, что ситуация в которую он попал, весьма паршивая. Блад, если так можно выразится, подавал некие сигналы...  Энтони было ясно одно – ему срочно нужно было выбираться из этого дерьма. Хрипя, и сдерживая рвотные позывы, парень побрёл вдаль по тоннелю, в надежде найти выход. Движения его были неуклюжи и несдержанны. Он шатался и падал, но вновь вставал. Вставал, несмотря на неудачи. Хотя парень и походил на пьяницу, его воле мог позавидовать любой. По крайней мере, именно так это выглядело.  В то же время парень чётко ощущал несколько… десятков сигнатур, ощущаемых как часть его, как его собственность, однако эти «фантомные» ощущения быстро ушли на задний план ввиду вновь нарастающей мигрени. Было и нечто другое. Нечто, что  Блад всей своей сущностью хотел вернуть себе…  – Ну, по крайней мере… – говорил тот, кажется, обращаясь лишь к себе. – я жив… – ибо он снова увидел образы… Их было двое. Мертвецы, чьи судьбы поневоле сплелись в одну. В тот момент по телу прошла дрожь. Нет, парня охватил страх, что навалился подобно лавине. Лавине холодной, лавине… Прогулка не длилась долго. Парнем, спустя некоторое время, была замечена лестница, ведущая на поверхность. Он брёл к ней весьма медленно. Неторопливо перебирал ногами в надежде поскорее выбраться на поверхность. Левая рука дотронулась до железной балки. Ржавой железной балки. На вид та была весьма прочной, и, быть может, прослужила бы ещё лет пять-шесть. Однако… Раздался скрежет металла. Гулкий и протяжный. Такой, какой звучит, когда человек, испив газировки или пива, сминает банку. Только вот банки в сравнении с балкой, не издают зловещего скрипа и треска. – Это… затруднительно… – Энтони  озвучил свою мысль, аккуратно убирая руку со смятого металла. Он посмотрел на свою ладонь. Ладонь тонкую и на первый взгляд хрупкую. Ладонь болезненно бледного, можно сказать, молочного цвета. Такого, какой обычно бывает у покойников. Парень, он не помнил своего прошлого, как и того, кем он является теперь. Того, кем он стал…  «Зверь  или человек?» – он задавался лишь одним вопросом… Сила и голод, ярость и спокойствие, чуткость и жажда. Он испытывал целый спектр эмоций и чувств. Однако думал и размышлял тот как человек. Те малые воспоминания о жизни, что парень получил, очнувшись под землёй, те чувства, та неприязнь к смерти, что тот испытывал. Он был чем-то средним между человеком и зверем. Был чем-то иным. Он был монстром среди людей. Он жаждал их крови, однако готов был терпеть. Терпеть боль и судороги, если то чувство вновь подкрадётся к нему. Однако, несмотря ни на свою поражающую ум силу, ни на звериные инстинкты, парень воспринимал себя человеком… Тем временем, кажется, бесконечный поток воды, смыл не переварившиеся остатки трапезы парня вглубь канализации. Туда, где помимо крыс «обыкновенных», ютились их более зловещие и жаждущие плоти версии… По округе вновь раздался скрип металла. Скрип в несколько раз слабее предыдущего. Парень полез вверх. На поверхность… ​  *** ​ – Мне… я хочу… семья… – искажённый, ужасающий, томный голос звучал из переулка. Редкие прохожие не решались подходить близко. Этот город был полон напрочь отбитых и сумасшедших личностей, бродяг, отбросов общества и просто обделённых. Как-никак, это участь всех крупных городов. Участь… Обладатель голоса же не прекращал. Лишь одна фраза изливалась с его уст. Под покровами ночи мужчину заметить было бы проблематично. Проблематично по ряду причин. Во-первых, тот находился за мусорными баками, что затрудняли видимость. Вторая же причина… Гарри… нет, просто Гарри. Такому как ОН, фамилия больше не нужна. Ровно, как и имя. В тот вечер его не стало. Не стало как человека. В тот вечер он хотел поскорее вернуться домой. Вернуться к жене и дочери, посмотреть игру, а не стать… Он лежал в луже из собственных выделений, кажется уже несколько дней. Ибо ту грязную, смердящую гнилью жидкость, что сочилась из ран, нельзя было назвать кровью. Он лежал  на земле среди куч мусора. Лежал, не имея при себе одной руги и ног. Ног, что остались рядом с его другом. Захлебнувшимся в собственной крови Джонни… Он, будучи, по сути своей бессмертным, умирал. Погибал от болезненного жжения, распространяющегося по всему телу и скорби, что терзала его, кажется уже мёртвую во всех смыслах, душу… Ожог. Ужасный по размерам ожог, распространяющийся весьма медленно и болезненно, кажется уже второй день. Он причинял мужчине боль, нарастающую боль. Его будто сжигали заживо, подобно инквизиторам, что поймали ведьму. Однако, не святое пламя было причиной его мучений. Солнечный свет, как оказалось, опасен, весьма опасен для упырей, подобных ему…    Правая половина лица обуглилась. Не было больше ни кожи, ни мышц. Лишь черный череп, что постепенно разрушался. Левая же часть лица, всё ещё сохраняла человеческий облик, сохраняла гримасу ужаса и боли. Сохранила протяжные морщины на коже, небритую щетину и шрам, что белой, снежной полосой проходил вдоль скулы.  Вечность. Секунды казались вечностью… Нижней части торса больше не было. Ровно, как и правой половины черепа. Его мозг разлагался. ОН больше не мог говорить, лишь мычать. Он больше не мог сопротивляться… Остатками зрения, он заметил силуэт. Силуэт, кажется молодого парня. Обшарпанного, худого и побитого… Парень упал. Упал на колени, перед мужчиной. Мужчиной, что узнал ЕГО. Зверя, нет, ДЕМОНА в человеческом обличии. Он помнил то, что парень сделал с ним в порыве ярости. Помнил, как тот вгрызался в шею, помнил, как вонзал пальцы под рёбра, как рычал и чавкал, подобно одичавшей собаке… – Я… – сорвалось с его уст. Сорвалось то, чего мужчина не мог ожидать. Он ожидал узреть чудовище… – Я сожалею… – его голос, подобно тяжёлому металлу, проскрипел сквозь зубы. Как ржавая дверь, что вот-вот сорвётся с петель. Сорвётся от малейшего движения. – Я… – парень раскаивался. Он не был чудовищем. Не считал себя им. Он не помнил ничего о своей жизни. О ИХ жизни. Энтони было больно. Больно видеть страдания, что тот причинил человеку. Однако тем, что вело парня, чем он руководствовался, была человечность. Ведь в его груди всё ещё билось человеческое сердце. Человеческое сердце в теле чудовища… По лицу парня стекали слёзы. Капали в такт начавшемуся дождю. Эта картина, последнее, что Гарри Тормент узрел перед смертью. Он не был святым человеком, ровно, как и не был плохим.Лишь незаурядный рабочий, что трудился на благо семьи. Страны. Однако, заслуживал ли он такой участи? Заслуживали ли они, Джон и Гарри, погибнуть от лап разъяренных тварей? Погибнуть по чистой случайности, став пищей…  И если Гарри уже и повидал жизнь, то Джонатан...  Он погиб молодым. Погиб от рук лучшего друга, от мертвеца, которого растерзали там, в глубинах канализации. Трудно описать, что он чувствовал в тот момент… Шум дождя прервал душераздирающий крик. Прозвучал глухой удар о каменную поверхность. Множество ударов, что осыпались на неё, подобно каменным глыбам, свалившимся с небес. В ту ночь, он поклялся, что будет защищать людей от подобных ему. От чудовищ, что упиваются своей силой, пожирая слабых. От тех, кто не может контролировать себя, от ДЬЯВОЛОВ, что скрываются среди людей. Парень ещё не знал, с кем ему предстоит столкнуться. Меж тем, вода смыла прах покойника. Рядом с Энтони остался лишь разодранный труп молодого парня и остатки одежды уже не молодого мужчины.  «Могут ли чудища скорбеть, а дьяволы плакать?» – лишь эта мысль осталась в голове вампира с человечьим сердцем. Дождь лишь усиливался… *** – Хоумлендер, как вы можете прокомментировать слухи о странных звуках, что доносятся в районе пристани? Поговаривают, что там слышали  крики и нечеловеческий вой, больше походящий на звериный. Говорят, что было найдено тело. Выпотрошенное и искусанное тело. – блондинистой репортёрше с шестого канала, наконец дали слово. Она горела своей работой, а те слухи, про которые та твердила, и вправду волновали общественность. И хотя на эту тему в интернете к этому моменту было выстроено огромное количество теорий и загадок, официальное подтверждение от властей, а уж тем более от «Семёрки» ещё не звучало нигде.  Он, голубоглазый блондин, с ослепительной улыбкой, кажется, на секунду задумался.  – Знаете, мы живём в непростое время. Да-да, сейчас наша страна переживает кризис. Кризис, с которым нам предстоит столкнуться. Видите ли, Семёрка уже занимается данным вопросом. К слову, мы уже преуспели в поисках этого человека, нет, чудовища, что погубил молодого парня. – он на мгновение замолчал. Он был хорошим актёром, весьма хорошим актёром. – Видите ли, есть люди, что пускают свой дар во зло. Одним словом, злодеи. Нет, я назвал бы их террористами, что своими действиями совершают акт обесценивания человеческой жизни. Он мог говорить всё что хотел. Его возносили и любили. Его силы считали чудом, ровно так же, как и способности остальных, подобных ему сверхлюдей. Он решил придумать байку, что подняла бы его рейтинг. Возвысила бы над остальными. Только вот… Знал бы он тогда, что эта байка окажется явью…    *** Примечания от Пипяки:  Меня долго не было ну вот короче. Был занят, выступал, басист. Надеюсь понятно :D Сейчас начнется сессия, так что скорее всего вновь пропаду. Как уже говорил(или нет), могут быть ошибки, каюсь. Жду критику тапки и тд и тп. Я спать, а вам спасибо, что читаете мои бредни!!!!