Thief

Чонгук, урвав несколько часов свободного времени впервые за последние несколько дней, конечно же сразу решил, как он их проведет. А чтобы убить двух зайцев сразу, а именно: увидеть и любимого, и его семью вместе и сразу, согласился приехать на ужин после звонка тети Соми. Тэхёну решил не говорить и сделать сюрприз, ведь тот задерживается на учебе и ещё не знает, что его альфа ждёт у него же дома. Несколько дней они только созванивались и переписывались, пару раз Чонгук приезжал к Тэхёну в универ буквально на минутку, чтобы поймать, поцеловать, пожелать хорошего дня и сказать те самые слова на ушко. На зависть всем мимо проходящим прижимая к себе. Но вот завтра у него весь день будет посвящен только одному омеге, и никто этот день не испортит. А пока он подъезжает к дому семьи Ким и паркуется. На крыльце уже стоит тетя Соми и машет приветливо рукой, тоже очень скучала. — Чонгук, я так рада, что ты всё-таки приехал, — говорит женщина, приветственно обнимая. — Совсем не заезжаешь к нам. — Я не мог отказаться, особенно после того, как вы сказали, что приготовите мой любимый фруктовый пирог, — женщина пахнет выпечкой и сладким парфюмом, который использует уже много лет. Пахнет домом. Чонгук благодарен, что имеет это в своей жизни. Эта семья подарила ему всё, о чём можно только мечтать. — Простите, пожалуйста, работа резко навалилась, Юнги одному сложновато, не могу не помочь. Обещаю исправиться! — Ловлю на слове, — машет пальцем и смеется. — Пойдём, уже всё почти готово. Лиён такое мясо приготовил, пальчики оближешь. Заходят в дом, где как и всегда пахнет уютом и теплом, тем самым фруктовым пирогом. Чонгук его с самого переезда не ел. На кухне встречает главу семейства, занимающимся разделкой мяса, и лучшего друга, сервирующего стол. — Мамины помощники, — довольно протягивает женщина, целуя мужа и сына по-очереди в щёку. — О, наконец-то ты приехал, я уже такой голодный, — говорит Хосок и обнимает друга. — А где Тэхён? — спрашивает так, будто не разговаривал с ним по телефону буквально полчаса назад. Родители ещё не знают об их отношениях, Тэхён всё никак не решается. — Он ещё в университете, скоро приедет, — отвечает дядя Ли и ставит тарелку с мясом в центр стола. — Так, всё, усаживайтесь, я пока вино открою. И нет даже сомнений, что вечер будет отличным, в этой семье нет никаких проблем и недосказанностей. Чонгук мечтает о такой же, и даже знает с кем ее построит. У них двоих был великолепный пример. За разговорами они даже не замечают хлопок двери, и слышат уже шуршание пакетов в прихожей и доносящийся голос младшего: — Черт, мам, так вкусно пахнет, я сейчас съем весь холодильник, — кричит из прихожей Тэхён, только зашедший в дом. Омега, разувшись и бросив на диван сумку, забегает на кухню, и даже ничему не удивившись, будто бы всё как и всегда, здоровается с родителями и братом, а когда видит своего парня, довольно улыбается, подходит и чмокает в губы, и только после садится рядом и начинает рассказывать о прошедшем дне, накладывая еду. И с первой ложкой салата до него доходит, что он сделал. Рука так и замирает в воздухе. — Вот это поворот, — говорит замерший с бутербродом у рта отец Тэхёна. Глаза его широко раскрыты, что показывают явный шок. — Показалось, наверное, — встряхивает головой и продолжает есть, уткнувшись в тарелку. Поцелуй вышел на автомате, это привычное будничное дело для парочки, чмок в губы в знак благодарности, при встрече, на прощание, просто так, потому что захотелось. Вот и вышло как вышло. Тэхён сидит такой же статуей, как и его отец. Мама тоже удивлена, но так искренне улыбается, тянет улыбку до самых ушей, и ждёт продолжения. Не верит, и верит одновременно, так сильно рада тому, что увидела. — Пап, тебе не показалось, — говорит Хосок, совсем не удивленный, спокойно продолжающий пить вино. — Вот как… — Дядя Ли, я всё объясню… — начинает Чонгук, но его перебивают: — Не стоит оправданий, сынок, — переводит взгляд на натянувшегося как струна от волнения младшего альфу. — Я удивлен лишь тому, что это случилось чуть быстрее, чем я предполагал. — То есть, ты догадывался, и мне не сказал? — возмущается женщина, глядя на невозмутимое лицо мужа. — Конечно, такие искры летали, — мужчина смотрит на своего младшего сына, и так тепло ему улыбается, взглядом передает, что очень сильно рад за него. — Да и разве ты не заметила, как наш крошка последние пару недель порхал? Улыбался в телефон как дурак, пропадал постоянно где-то, задерживался допоздна. — Я просто и подумать не могла, что это Чонгук, — оправдывается женщина. — Как так вообще получилось? Мне казалось, вы не очень ладили в последнее время. — Это долгая история, мам, — вздыхает младший. — Просто ваш сын вскружил мне голову, — альфа находит руку своего омеги, переплетает и сжимает, а после ловит и взгляд. — И украл сердце, — дополняет Ким, нежно улыбаясь. — Как сопливо, — возмущается Хосок, за что получает толчок локтем от растрогавшейся матери. — За что? — Порадуйся за брата и друга лучше. — Я полторы недели назад уже порадовался, сколько можно, — говорит не подумав. — В смысле полторы?! Ну, как вы могли? — женщина встает из-за стола и подходит к сыну. Тэхён тоже встает. — Разве мы можем быть против? Идите сюда, — тянется обнимать сперва сына, а потом и Чонгука. — Я так сильно рада, господи. — Прости, мам. — Так, ну теперь у этого ужина появился повод, — начинает старший. — Давайте выпьем! До конца вечера рука Чонгука покоится на колене омеги без беспокойства, что их могут заметить. До конца вечера за столом горят глаза-сердечки и льется счастливый смех. А ночью, уже в квартире Чонгука, пахнет любовью вперемешку со страстью, и глаза горят. Определено горят. Только уже огнём. — Мне так хорошо с тобой, — полушепотом, в самые губы омеги. Тэхён, лежа на груди своего парня, плавится от чужого голоса и прикосновений теплых рук, которые ползут от спины к бедрам, и так по кругу. Чонгук вдыхает запах шампуня и природный аромат, целует в макушку и глаза прикрывает. Не врет. Слишком хорошо. — Не жалеешь? — спрашивает Ким, подползая ближе и заглядывая в глаза. Ладонь поднимает и кончиками пальцев очерчивает чужую линию челюсти, губу прикусив. — О чём мне жалеть? — Чон накрывает ладонь омеги своей, смотря своим серьезным, но до чертиков влюбленным взглядом. — Я самый везучий мужчина на планете, Тэхён. — Я тоже, — носом трется о чужой, улыбаясь, заставляя сердце Чона пропустить парочку ударов. — Люблю тебя, — Чонгук притягивает к себе ещё ближе, усаживает на себя и обнимает крепко. Так мало его. — А я люблю тебя.

🌇🌇🌇

Тэхён знал, что отпускать альфу будет тяжело, поэтому старался не думать и не считать дни до его отъезда. Наоборот, проводил всё своё свободное время со старшим, чтобы последующая разлука не была такой мучительной. Будет сильно скучать, как бы не отрицал и не пытался себя убедить, что это ненадолго. И даже сейчас, в теплых объятиях альфы он понимает, что от одной мысли уже скучает. Завтра вечером Чонгук улетает. Потому и устроил спонтанное свидание в полностью снятом кинотеатре, чтобы посмотреть самый любимый фильм Тэхёна, поесть карамельный попкорн и без страха быть замеченными целоваться на последнем ряду. Тэхён жмется все ближе к старшему, цепляется и старается отвлечься, но мысли захватывают его голову. — Солнышко, тебя что-то беспокоит? — догадывается что именно, но решает спросить и уточнить. — Нет, всё в порядке, — врёт, и хорошо, что в глаза не смотрит, ибо сразу же всё станет ясно. — Тэ, посмотри на меня. «Вот чёрт», — думает Ким и всё равно поднимает голову, заглядывая в черные, как смоль, глаза. — Ну, почему ты мне сразу не рассказал, о том, что тебя тревожит? — ладонью касается лица, больших пальцем гладит щёку. — Мы же с тобой договаривались. — Да, я помню, просто… — Ким выпрямляется, отворачиваясь от Чона, и продолжает: — просто я привык справляться со всем сам, не хотел грузить тебя. Это мои тараканы, и я… Чон берёт омегу за руку и тянет на себя, усаживая на колени. Руки опускает на талию. — Тэ, твои тараканы – мои тараканы, хорошо? — просит младшего, слегка сжимая талию. — Я ни в коем случае не прошу тебя говорить мне обо всём, что у тебя в голове, я ценю и уважаю твои личные границы, но если тебя что-то тревожит, я бы хотел знать об этом, чтобы помочь справиться не в одиночку. Мне правда важно, чтобы ты улыбался, — и смотрит этим своим пронзительным взглядом, что нет даже малейшего шанса сказать «я не хочу», «я не согласен», «ни за что». Чон смотрит и глазами говорит, что это всё правда. Улыбка Тэхёна сейчас превыше всего. — Я так не хочу тебя отпускать, — опускает голову на чужое плечо, и губу прикусывает, чтобы не заплакать. — Я понимаю, что это необходимо, но не могу ничего с собой поделать. Я так сильно люблю тебя, Чонгук, что уже и минуты без тебя представить не могу. Чон гладит одной ладонью по спине, другой – по затылку, перебирая вьющиеся волосы. А после, немного отстранившись, тянется одной рукой к цепочке на шее. Снимает ее и надевает на всё же заплакавшего омегу, пока тот внимательно следит за действиями альфы. — Чонгук, зачем?.. — рассматривает и так знакомый кулон, ищет ответы в глазах напротив. Но тот сразу же приходит: — Пусть будет у тебя, — снимает кулон с шеи и протягивает омеге. — Вернешь, когда встретимся в следующий раз, договорились? Чонгуку очень сильно важна эта вещь, он кому попало ее бы не отдал. Но, что намного важнее, так это, что Чонгуку абсолютно точно важнее состояние его омеги, а не ценность вещицы. Без нее он проживет, а без Тэхёна — даже думать не хочет о подобном. — Надеюсь, это будет как можно скорее. — Я постараюсь быстрее разобраться со всеми делами и при первой возможности сразу к тебе, обещаю, — тянет мизинчик, получает чужой в ответ. — Узнаю, что флиртуешь с американцами – сожгу твою коллекцию комиксов, — обнимает альфу за шею, вдыхая любимый аромат. — Ты жестокий, — усмехается Чон, перемещая руки на мягкие ягодицы. — Я могу флиртовать только с одним сладким корейцем, других для меня нет. — Хорошо, что ты это сам понимаешь, — чужие прикосновения совсем не раздражают, наоборот распаляют. — Поехали домой, — шепчут на ухо, обдавая жаром. — Поехали. А на выложенную в соцсети обоих фотографию, где запечатлён их поцелуй в полумраке кинозала, отвечают все, кто только может. И если для кого-то это не новость и не удивление, то для других шок. Пара никому не отвечает, даже не знает об ответах, полностью погрузившись друг в друга, как минимум на ближайшую ночь. И если за воровство сажают, то эти оба добровольно готовы согласиться на пожизненное. Но не наказание, а счастье.