Монетка с одинаковыми сторонами.

Процесс был медленным, едва заметным, но Ки Хун начал ощущать изменения, которые он не мог контролировать. Он избегал смотреть на Ин Хо, не хотел признавать, что каждое его слово, каждое его движение оставляло след в его душе. Но с каждым днем, с каждой их встречей что-то в нем менялось. Поначалу это было просто раздражение. Ки Хун отчаянно пытался держать дистанцию. Он был уверен, что это просто игра, которую Ин Хо разыгрывает с ним. Он не мог позволить себе чувствовать то, что начинало пробуждаться внутри — тягу, которую он ненавидел, потому что она была опасной. Он знал, что если отдастся этому чувству, то потеряет себя. Ин Хо был рядом каждый день, и Ки Хун не мог не замечать, как его присутствие стало неизбежным. Он следил за ним, как будто хотел понять, что творится в его голове. Ки Хун пытался скрыть свои эмоции, но Ин Хо был слишком умён, чтобы не замечать малейших изменений. В его глазах мелькала игра, почти дьявольская, как будто он наслаждался каждой неуверенной реакцией Ки Хуна. Однажды, когда они оказались снова в той самой белой комнате, Ки Хун не выдержал. Он резко развернулся и, не в силах скрыть своего гнева, сказал: — Ты ведь не останавливаешься, правда? Ты всегда рядом, всегда наблюдаешь. Почему ты не можешь просто уйти? Ин Хо медленно подошел к нему, его шаги казались туманными и уверенными. Его глаза, те самые глаза, в которых всегда было что-то неопределённое, взглядом уловили каждый нерв, каждую дрожь Ки Хуна. — Ты знаешь, что это не так, — его голос был тихим, почти шепотом. — Ты не хочешь, чтобы я уходил, не так ли? Ки Хун дернулся, его тело напряженно отчасти от страха, отчасти от раздражения. Он закрыл глаза, стараясь скрыть чувства, которые начинали прорваться наружу. — Я ненавижу, что ты прав, — выдохнул он, но эти слова не были такими, как он их видел. Это не было признанием. Это была борьба. Он боролся с тем, что чувствовал. Ин Хо задержал взгляд на его лице, и что-то изменилось в атмосфере. Он тихо рассмеялся, а затем наклонился к Ки Хуну, его дыхание оказалось так близко, что Ки Хун почувствовал его холод. — Ты не можешь игнорировать то, что происходит между нами. Ты все больше вплетаешься в этот мир, Ки Хун. Ты становишься частью меня, частью этой игры. И если ты не хочешь признавать это, всё равно ты останешься в этом. В голосе Ин Хо была не только насмешка, но и что-то большее — что-то, что вызывало дрожь в теле Ки Хуна. Не осознавая того, он шагнул к нему, и их глаза встретились. Ки Хун чувствовал, как напряжение в воздухе становилось невыносимым. Он не знал, что именно побудило его сделать это, но в какой-то момент он был так близко, что мог услышать биение сердца Ин Хо. Молча, словно по инстинкту, Ки Хун прикоснулся к его лицу. Это было нежно и неуклюже. Он пытался понять, что происходит, но уже не мог отстраниться. Ин Хо не отстранился. Он тихо вздохнул, его пальцы коснулись шеи Ки Хуна, и этот жест был таким же уверенным, как и все его действия. Он взглянул в его глаза и сказал с мягкой улыбкой: — Ты ведь хочешь это, правда? Ки Хун не знал, что ответить. Он ощущал, как его тело начало предавать его. Это было больно и одновременно захватывающе. Он был не готов, не хотел этого, но, похоже, не мог остановиться. Ин Хо притянул его к себе, и их губы встретились. В этот момент Ки Хун не знал, кто был более уязвим — он или тот, кто стоял перед ним. Он чувствовал, как их миры пересекаются в этом единственном поцелуе, в котором было столько боли, столько ненависти, но и невыразимой тяги. Когда они оторвались друг от друга, дыхание было прерывистым, и оба молчали, будто слова не могли бы объяснить то, что только что произошло. — Ты не можешь уйти, Ки Хун, — шепнул Ин Хо, его голос был чуть ниже, чем обычно. — И ты не можешь мне сопротивляться. Ты уже мой. Ки Хун почувствовал, как его сердце ускоренно бьется, и он осознал, что это был не просто момент слабости. Это было начало чего-то нового. Чего-то, от чего не было пути назад.