Монетка с одинаковыми сторонами.

Ки Хун не мог заснуть. Время в новой «роли» текло странно — мгновения тянулись вечностью, как будто мир решил наказать его за сделку, которая уже сковала его цепями. Белая комната теперь стала его постоянным окружением. Она была холодной, стерильной, будто отражала пустоту внутри него самого. Ин Хо был рядом чаще, чем он мог вынести. Его саркастические комментарии, этот вечный бокал с виски, а главное — его взгляд. Ки Хун чувствовал, как Ин Хо следит за каждым его движением, будто ждал чего-то. Это было невыносимо. — Спишь плохо, дорогой? — раздался знакомый голос. Ин Хо стоял в дверях, небрежно опираясь о косяк. Его лицо было таким же спокойным, но в глазах плясали искры злорадства. — Тебе-то какое дело? — пробормотал Ки Хун, отвернувшись. Ему хотелось закрыть лицо руками, чтобы не видеть этого человека. — Ты в моём доме, дорогой. Всё, что с тобой происходит, — моё дело. Ки Хун резко поднялся с места и метнул в Ин Хо злой взгляд. — Хватит называть меня так. Я тебе не «дорогой», ясно? Ты просто… просто… — Просто кто? — перебил его Ин Хо, подходя ближе. В его голосе появилась лёгкая угроза, но вместе с тем — насмешка. — Скажи, Ки Хун. Кто я для тебя? Ин Хо тихо посмеялся, заметив, как Ки Хун сжался, но не осмелился продолжить спор. Он всегда был таким — быстрым в движениях и резким в словах, но как только дело касалось настоящей боли, сдерживался. Ин Хо знал, что под этой внешней оболочкой скрывается человек, который отчаянно пытается найти выход, хоть и не понимает, как и куда двигаться. — Тебе ведь не нравится, когда я называю тебя «дорогой», — сказал Ин Хо, подойдя ближе. Его тон был ещё более ехидным. — А что, если я буду называть тебя как-то иначе? Ты вообще думаешь, что у тебя есть право решать, что я могу и не могу делать? Он замолк, ловя его взгляд. Ки Хун встретился с ним, не моргая, но в его глазах была пустота, тот самый внутренний страх, который он не мог скрыть. Это было болезненно для него, и Ин Хо знал это. — Ты ведь ненавидишь себя, не так ли? — продолжил Ин Хо, как будто размышляя вслух. — Ты так рад, что решил стать частью игры. Ты думаешь, это поможет всем выжить. Ты даже согласился на сделку ради других людей. Ки Хун почувствовал, как его грудь сжалась от боли. Он знал, что Ин Хо читает его, как открытую книгу. Он же не ради себя это сделал, он не искал спасения. Он видел людей, которые погибли, видел, как смерть несет с собой боль, и решил, что ради других он готов быть тем, кем он стал. Но внутри всё кричало от боли, от разочарования в себе. — Я это сделал ради других, — выдохнул он, сдерживая дрожь в голосе. — Но не ради себя. Я не заслуживаю выживания. Я… я выбрал этот путь, чтобы они могли продолжить жить. Ин Хо улыбнулся. Улыбка была едва заметной, но в ней было столько ехидства и какой-то тёмной радости, что Ки Хун почувствовал, как его нутро сжалось. — Ты думаешь, что я тебе помогу, что ты сможешь как-то сделать что-то, что спасёт этих людей? — спросил Ин Хо, подходя ещё ближе. Его слова звучали с откровенной насмешкой. — Ты ведь не понимаешь, Ки Хун. Ты даже не можешь себе представить, насколько ты в ловушке. Ки Хун не ответил. Он вглядывался в глаза Ин Хо, и его взгляд становился всё более отчаянным. Он знал, что сделка — это не конец. Это только начало того, что его ждёт. С каждым моментом, с каждым словом Ин Хо его мир становился всё теснее, а он сам всё больше ощущал себя в клетке. — И всё равно ты будешь делать всё, что я скажу, — продолжил Ин Хо, заметив, как его слова задевают Ки Хуна. — Ты знаешь, что сделка не будет для тебя лёгким путём. Ты ведь не сможешь убежать, не сможешь отказаться. Ин Хо сделал шаг назад и взял бокал с виски, медленно отпивая его, продолжая наблюдать за Ки Хуном. Он знал, что тот в какой-то момент сорвётся, и ему это нравилось. Он всегда любил наблюдать за людьми, которые не могли вырваться из своих оков, за их борьбой с самими собой. — Ты… — начал Ки Хун, но его слова застопорились. Он не знал, что сказать, как выразить всё то, что происходило в его душе. Ин Хо снова наклонился к нему, его лицо стало напряжённым. — Ты ненавидишь меня, Ки Хун? — спросил он с ледяной насмешкой в голосе. И это было настолько искренне, что Ки Хун чуть не сдался. Он знал, что это опасно. Ответить честно значит проиграть. Но всё равно он не мог выдавить из себя ни слова. Ненавидел ли он его? Да. Но не мог же он сказать ему это прямо в лицо. И не мог избавиться от того, как Ин Хо на него влияет. Ин Хо сделал шаг вперёд, и они почти соприкоснулись. Ки Хун почувствовал холод его тела и запах виски, который стал почти физическим. — Ты не сможешь просто сбежать, Ки Хун, — сказал Ин Хо, его голос был низким и угрожающим. — Ты по-прежнему будешь частью этой игры. Ты так или иначе будешь у меня. Ты даже не понимаешь, насколько ты мне нравишься. Ки Хун почувствовал, как его сердце замерло, а его руки непроизвольно сжались в кулаки. Он ненавидел это. Ненавидел самого себя за то, что оказался здесь. И за то, что Ин Хо был рядом. Ин Хо продолжал смотреть на него, как будто знал, что его последние слова подействуют. И они подействовали. Ки Хун почувствовал, как его тело наполняется гневом, смешанным с чем-то ещё — чем-то темным, что он не мог выкинуть из своей души.