Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Сон... Сон который преследует меня уже долгое время. Сон от которого остаются лишь желание продолжить спать... Сон наполненный лишь приятными чувствами.
Примечания
Данная работа была придумана еще летом, благодаря сну. А авторы являются юмористами которые любят анекдоты.
Посвящение
Моим редким снам.
Нежданный финал.
11 сентября 2024, 05:57
Ранние лучики света начали проникать в окна дома пробиваясь сквозь преграды. Приоткрыв глаза, я продолжил лежать без каких либо намеков на желание начинать этот день. В голове собирался план, как именно найти тот самый дом на который дала мне наводку Оля. Но единственное, что мне не хотелось — это во время поисков нарваться на того, кто погубит меня. Но даже так, я готов рисковать, чтобы хотя-бы найти труп Оли и похоронить ее как человека.
Как я понимал, этот дом должен быть не так далеко от деревне, но довольно заброшенным. Но таких мне на память не приходило. Можно было-бы спросить у Василисы, но для этого еще нужно найти отмашку, чтобы она не поняла, что я хочу пойти и рисковать своей жизнью. Но даже так, я уверен, что она если захочет, то пойдет за мной по пятам. Этот прекрасный белый комочек радости не оставит меня одного в эти дни. Даже сейчас, пока она спала. Она лежала фактически на мне, а ее руки сжимали мое тело, словно боялась меня отпускать от себя, чтобы я не натворил глупостей. Но это не поможет.
Пока Алиса и Василиса спят, я могу только представлять где искать этот дом, ведь не попрощаться с ними перед уходом, который может обернутся мне смертью — неприемлемо для меня. Как ни как, Василиса давно для меня важный человек в этой жизни, а Алиса за столь малое время с нами, запечатлела в моем разуме огромный проблеск с которым я ни захочу прощаться не при каких обстоятельствах… кроме как уйти за Олей в забвение.
Спустя пару минут я все-же решил примерный округ где я буду искать этот дом, и я смог оторваться от этих мыслей заменив их тем, что я начал наблюдать за мирно спящей Василисой. Она как обычно при мне и Алисе ходила в облики лисицы, от чего моя рука легла на ее голову и начала в медленном темпе ее поглаживать. Даже через сон она начала улыбаться этому и тихо урчать. Ее руки еще сильнее сжали меня в своих объятиях, а улыбка на моем лице непроизвольно вылезла когда я заметил, что один из ее клыков вылез наружу. На ее мордочку ложился лучик солнышка сквозь легкую щель в занавесках на окнах, от чего на ее нос, и сам клык освещался, словно божьим светом, посылая мне легкий намек, что стоит принять участь Оли, и отдать свою жизнь ради нее и Алисы. Что если я рискну, и мой план приведет меня к смерти, то я оставлю неизгладимый след в этих двух прекрасных существах. Но я не принимал его. Желание увидеть и похоронить Олю, а так-же узнать того, кто принес утрату не только мне, но и семье того полицейского, и заставить его ответить за свои деяния были сильнее здравого смысла, и я понял, что меня охватила желание отомстить не только от лица меня и моей семьи, но и семьи того полицейского.
Внезапно, ее носик задергался активнее, а ее глаза начали слегка щуриться. Ушки на ее голове вздрогнули прежде чем встать торчком искажая лучик солнца, что упал на них в этот момент. Ее глаза открылись, а ее рот слегка приоткрылся, прежде чем открыться в зевке. Хватка на моем теле слегка ослабла когда она вытянула руки, после чего положила на мою грудь. Только после этих действий, ее глаза полностью открылись, и она сонно посмотрела на меня, после слабо улыбнулась.
— Доброе утро… — Прошептала она еле слышимым, и полным желанием продолжить свой сон голосом. Ее язычок вылез наружу прежде чем облизать свои губы. — Как спалось?
— Доброе… — Пробубнил я в ответ с легкой улыбкой на лице прежде чем наклониться к ней и поцеловать ее нос. — В этот раз, на удивление, ничего не было…
С легким хихиканьем она выскользнула из моих объятий и, словно кошка, ловко вскочила с кровати, приземляясь на кончики своих пальцев. Улыбка на ее лице расцвела, когда она заметила мою реакцию на такие проделки. Тихо усмехнувшись, она протянула мне руку, предложив помощь в поднятии с постели после долгих часов сна и бодрствования с ее телом на мне. Когда я удосужился подняться, она сразу же заключила меня в свои утренние объятия, а ее рука легла на мой затылок в легкой ласке моих волос. Мои руки ответно обвились вокруг нее, заставляя ее тельце прижаться ко мне вплотную. Ее мордочка начала покоиться на моем плече, и благодаря ощущениям ее меха на своей коже, я смог определить то, что в данный момент она улыбалась.
Простояв так пару минут, мы все-же расстались, и мы начали переодеваться в нашу обыденную одежду. В моей голове вновь всплыл мой план провести себе экскурсию по лесу, пытаясь выяснить, какой-же дом имела ввиду Оля во сне.
— Василиса, ты не против, если я сегодня пойду один в лес? — Спросил я с легкой надеждой на то, что она поймет, что я бы хотел один исследовать закоулки леса. — Хочу насладится тишиной…
— Почему бы и нет… — Промурлыкала она в ответ начиная разминать свое тело после сна. — Как раз уже нужно в школу…
С непониманием, я посмотрел на нее. Ее же улыбка расширилась еще сильнее, и она протянула свою руку к телефону. «Вот, смотри.» — сказала она веселым голосом, откуда пропала та нотка сонливости, что была еще пару минут назад. Только экран загорелся, сразу высветилась дата рядом с которой и было прописано «Понедельник». Спустя секунду моего непонимания, я улыбнулся ей в ответ. Полностью переодевшись, я протянул ей свою руку, ожидая, чтобы вместе выйти из комнаты и начать наш новый день.
По звукам в доме, Алиса еще не проснулась, и могли спокойно обсуждать личные дела между собой, не подвергая наши слова цензуре, или пытаясь не поднимать темы, что могут задеть Алису…
***
Рассвет сменился на удивление ярким солнышком в этот чудный, но одновременно и неизведанный на развитие день. Я бы мог сказать, что природа мне говорит, что мне повезет сегодня… Но на что именно мне повезет, никто не знает. Думаю даже бог бы мне не сказал, что мне стоит ждать сегодня. Возможно, я смогу найти то, что я хочу. А возможно я найду и того, кто привнес в мою жизнь боль утраты, и страх, что эта утрата будет не единственной. Эти мысли отдавались в разуме с постоянной силой легкого страха, но одновременной смесью желания покончить с тем, кто убил Олю, и смелости для этого прыжка веры в судьбу, что я поменяю за этот день. Василиса ушла в школу, как и планировала. А Алиса же сидела со мной и смотрела телевизор. Я считал, что посидеть с ней дополнительный час — это хорошая идея для смертника, что готов пойти на убой ради мести. Мультики, что шли по телевизору уже не привлекали мое внимание. Все свое внимание я отдал Алисе, что с улыбкой смотрела их. Ее хвост изредка поддергивался в моменты смеха, или же удивления от происходящего на экране, но все же большее время она смотрела передачу с улыбкой, изредка переводя свое внимание на меня. Ее улыбка красноречиво говорила мне, как довольна этими моментами радости и умиротворения, от чего в моей груди разливалось тепло. Каждый момент этой улыбки — стоило любых усилий, или же простого внимания ей. — Алиса… — Начал я переводя свое внимание на телевизор. — Я сейчас хочу пойти в лес… Ты посидишь одна? — А мне нельзя с тобой? — Спросила она. Ее ушко слегка опустилось набок, а в ее глазах появился интерес. — Я тоже хочу погулять… — Вечером, как Василиса вернется, мы все вместе пойдем. — Сказал я. В данный момент, я не мог верить этому обещанию. Но это я мог расценивать как дополнительный стимул, если не для выживания, так к быстрому осмотру этого участка леса. — А сейчас… Я просто хочу пойти и развеяться в тишине… Очистить голову так сказать… Алиса с понимающей улыбкой кивнула мне. По ее взгляду я не мог понять, поверила ли она мне, но сейчас, она отпускает меня одного, от чего мне стало легче. Просидев еще пару минут рядом с Алисой, просто смотря мультики, я пошел в свою комнату, чтобы переодеться в более теплую, более удобную одежду. С легким шагом, но с не легкими мыслями, я вышел, вслушиваясь в атмосферу. В доме лишь звучали мультики и редкие смешки Алисы. Я ощущал, как будто шёл не по холодному полу, а по тёплой земле летнего дня. Шаги мои исчезли, как если бы я стал призраком, а тело стало лишь оболочкой моей души, не создавая ничего, кроме иллюзии жизни. Прибыв к двери, я вдруг осознал, что мысли рассеялись, оставив только белый шум, который единственным образом напоминал мне о жизни. В этот момент казалось, что я погрузился в размышления, но сама суть их ушла. Это было одновременно странно и удивительно. Умиротворение позволяло сосредоточиться на чём-то одном. Увлечённый своими размышлениями, я не заметил, как оказался в лесу, окружённый тысячами деревьев, кроны которых изящно разбивали солнечные лучи, создавая на земле уникальные узоры. Тишина лишь углубляла моё спокойствие, ведя в поисках чего-то, что, возможно, и не найти. Этот лес — дар неподвластного времени, источник бесконечного потока воспоминаний и загадок. Его тайны способны затмить здравый смысл любого, кто лишь поверхностно стучится в двери знания, полагаясь на строгость науки или уверенность веры. В спешке будней они забывают о том, что простирается далеко за пределы простых объяснений. Те, кто ищет ответы лишь в этих двух направления, утратили частичку себя — своего внутреннего ребенка, способного поверить в любое волшебство. Когда я впервые увидел Алису, я не искал рациональных объяснений, как подобные существа могут существовать. Я с радостью предался этому прекрасному моменту принятия, словно юнец, верящий в Деда Мороза. Я уверовал в то, что жизнь полна чудес, которые прорываются через серость обыденности. В этот миг, когда чудо застало меня врасплох, я ощутил, как дар судьбы, столь редкий и хрупкий, наполнен волшебством, готовым освободить нас от пут реальности. Либо по другому, я просто не могу пояснить без вмешательства потустороннего. Я жил со своей семье здесь, в этом лесу всю жизнь, и незадолго до начала всего ужаса, я увидел проблеск чуда. Я, словно очутился в сказке, словно кто-то пишет историю обо мне, начиная именно в этот момент, когда я думал, что серость бытия — это единственная радость. Видеть радостно бегающих детей в коридорах школ, или же их смех на улицах после учебы, или во время каникул. И Оля, лишь моменты чьего-то счастья, или прибывания со своей семьей, могли даровать мне улыбку или смех. Но после появления Алисы в моей судьбы, появилось больше моментов счастья. Каждый момент с ней, было ново для меня. Словно, она была моей дальней родственницей. Младшей сестрой некой тети, что появлялась раз в жизни, или более близкой… Дочерью. Каждый шаг, каждый скрип снега под подошвой, это все, словно уводило меня из реальности, отводя в мир грез, где все беды могли уйти. Тишина довила мертвым грузом на мой рассудок, но в тот же момент, он давал волю всему моему воображению. Слабый, мелкий, словно капельки россы на траве летним утром, хлопья снега начали свой нежный вальс спускаясь с неба украшая собой пространство своими нежными отблесками. Легкое дуновение ветерка в этот миг направлял их, словно путеводитель, не давая им сойти со своего пути. Каждая снежинка шла влево, словно так и говоря мне — «Посмотри туда». Завораживающий вальс природы очаровывал меня, передавал меня из рук обычного блаженство, в нечто, что сложно назвать одним словом. Любые тревоги исчезли, словно их никогда и не было, а спокойствие, это лишь тень того, что происходило во мне. Каждый шаг давался все легче и легче, словно по пути, я снимал всю одежду и убирал скованность и тяжесть ткани на своем теле. Подняв руку, я начал ловить эти прекрасные снежинки, а на моем лице появилась слабая, но столь искренняя улыбка. Каждая снежинка ложилась на мою ладонь и сразу же таяла от тепла моего тела, превращаясь в однотипные капельки воды. Слабый снегопад увеличился, не давая мне разглядеть, что происходит дальше меня, но даже в этом медленном буране спокойствия, я увидел нечто, что было финальной чертой в моих поисках. Малая, деревянная и заброшенная одноэтажная избушка, словно из фильмов ужасов. Увидев ее, по моему телу прошлась легкая дрожь начинающегося вырываться наружу страха. Эта избушка сама по себе веяла в себе некую темную аура ужаса и боли, а начинающаяся метель — лишь причина ускоренного выхода страха. Медленными, обдуманными шагами, я начал идти в ее сторону, вымеряя оставшиеся шаги своим ускоренным сердцебиением. Один стук моего сердца — один шаг в неизвестность. Мысли, что начали появляться в этот момент спутались, превращаясь в белый шум и отголоски. Теперь, я понимал, что я остался сам по себе. Ни мои мысли, ни союзника… Никого. Только я, и белый шум в моей голове… Подойдя к дому, я увидел входную дверь, что была приоткрыта, оставляя малую щель. Гнетущая тишина, усиливающийся вьюга. Это все создавало жуткую картину от которой так и хотелось сбежать, но понимание того, что, возможно, эта именно та хижина останавливало мое тело от побега. Я начал вслушиваться в завывания вьюги, словно пытаясь понять. А один ли я здесь? Может, здесь ей тот, кто причинил беды, и теперь, я, будучи один и безоружный, пришел в его лапы сам… Глаза закрылись, пытаясь дать мне полную возможность уловить любой шорох, и в один момент, я почувствовал, словно на моей голове появилась новая пара ушей, словно у собаки, волка или же лисы. Фантомное движение заставило мое сердце замереть, а мои глаза раскрыться. Одной из своих рук я провел по своим волосам, и не обнаружив ничего, я выдохнул от облегчения. Решив больше не медлить, я направился к входной двери, и только я подошел, как почуял трупный смрад. В голове всплыла картина тел родителей Алисы, и тот зловонный запах, который заставлял кишки вывернутся наружу. Подавив рвотный позыв, я заставил себя сделать еще один шаг и открыть эту таинственную дверь. Потянув за ручку, дверь с протяжным скрипом отварилась, обнажая передо мной густую и вязкую темноту, в которой витали частички пыли, скопившейся за долгие годы. Включив фонарик на телефоне я осветил это помещение. Небольшая, где-то два на два метра, комната с мусором на полу. Она была совершенно пустой, только разный мусор на полу, да и только. Я уже собирался уходить, но тут мое внимание привлек синий настил, из которого обычно делают навес в фруктовых ларьках. Я аккуратно пнул настил ногой и понял, что под ним что-то есть. Я протянул руку, взялся за карай и резким движением отдернул настил в сторону. Мои глаза наполнились неимоверным звериным ужасом, когда я увидел маленькое тело Оли, а точнее то, что от нее осталось. Ее маленькое, хрупкое тело было изуродовано самым жестоким способом. Вся одежда было изрезана и показывала глубокие порезы вперемешку с колотыми ранами на ее белоснежно-чистой кожи. У нее частично отсутствовали зубы, а язык и вовсе был удален варварским способом. Указательный палец на правой руке был вывернут в обратную сторону и напоминал ветку гибкого дерева, что так усердно хотели сломать. Нос был отрезан по самую кость, что придавало лицу жуткий, бессмысленный вид. Но самым кислотным ударом по моей душе были пустые глазницы, безжизненно зияющие в бескрайние глубины, где некогда светились её невинные глаза. Эта сцена, полная безжалостной жестокости, погрузила меня в бездну безысходного отчаяния, заставляя сердце сжиматься от безмолвной боли, которую не способен описать даже самый опытный писатель. Я стоял, как вкопанный, сердце стучало в темпе, который мог бы разорвать грудную клетку. Оля… Моя милая, младшая сестра… Она должна была быть здесь, смеяться, играть, а не лежать на земле, изуродованная, безжизненная. Как-будто сама жизнь покинула это место. Мой мозг отказывался воспринимать реальность, ища уловки, оправдания. Это не может быть она, это должна быть иллюзия, кошмар, от которого я смогу проснуться. Но она была под ногами, и каждый шаг к ней всё больше терзал душу. Я не знал, как дышать, как говорить, как вообще существовать в этом мире, где она больше не будет рядом. Паника затопила меня. Внутренний хаос захлёстывал, стесняя горло, и я начал судорожно искать хоть какое-то объяснение, находя лишь тьму. Я закрыл глаза, попытался сосредоточиться, но яркое воспоминание о её смехе, о том, как она звала меня, продолжало возвращаться. И с каждым воспоминанием мир вокруг рушился, становился теснее. Я закричал, но ни один звук не вышел из горла, только бесконечная тишина, эхом отражающаяся в моей растерянной голове. Я почувствовал, как мир вокруг замедляется, словно время решило унизить меня своей жестокостью. Я сделал шаг назад, пытаясь сбежать от правды, но она была повсюду, проникая в каждую клеточку моего существа. Я вспомнил, как мы с ней гуляли по парку в солнечные дни, как она смеется, подбрасывая воздушные шарики в небо. Где-то в глубине меня росло чувство вины — почему я не защитил её? Почему не мог предотвратить это ужасное недоразумение, это чудовищное преступление против жизни? Слёзы захлестнули глаза, не оставляя возможности увидеть её, лежащей там, неподвижной. Я хотел закричать, потребовать справедливости, но в этот момент я чувствовал себя беспомощным, слепым свидетелем, который не мог повлиять на исход. Дрожь охватила моё тело, и я опустился на колени, погрузившись в бездну горя. Здесь, среди этой тишины, я ощущал, как медленно умираю вместе с ней. Вокруг собирались тени, люди с обеспокоенными лицами, но они не могли понять, что я чувствую. Их слова не достигали моего сердца, они были лишь звуками в бесконечной симфонии боль и утраты. Я знал, что жизнь пойдет дальше, но для меня этот момент стал тупиком, безысходностью, которой не было конца. Внезапно, из-за двери, раздался резкий и громкий скрип. Кто-то швырнул меня на пол, рядом с Олей. Я не успел оценить ситуацию, как холодная рука сжалась вокруг моей шеи, блокируя дыхание. В голове пронеслись мысли о том, что происходит, но паника заполонила разум, и все воспоминания о мире вне этого ужаса исчезли. Я пытался закричать, но лишь безмолвные звуки вырывались из моих губ, как и у Оли. Лицо нападавшего было скрыто в тени, но его неистовый взгляд полон ненависти и безумия пронизывал меня насквозь. Я почувствовал, как слабость накатывает, унося последние силы. В тот миг, когда мир стал размытым и далёким, до меня дошло, что остался наедине с этим бесчеловечным существом. Взрыв боли ударил в затылок, и я потерял сознание, погружаясь в темноту, где сердце бьется в унисон с криками отчаяния, которые никто не слышит. Когда пришло сознание, я нашел себя в тишине. Ни Оли, ни света, лишь бесконечная тьма, в которой уже не было места для надежды.***
Когда я наконец-то распахнул налитые свинцом веки, то обнаружил себя привязанным к большой, оттапливающей батареи этого захудалого дома. Сил пошевелится не было совсем, даже самое простое движение, как переложить ноги на другой бок, казалось мне невыполнимым испытанием. В голове звенело, словно моя голова была сделана из метала и по ней пару раз ударили молотком. А зрение и вовсе было расплывчатым, в глазах двоилось и я никак не мог сфокусироваться на одном объекте. Вокруг раздавались тихие, едва слышные шорохи, от которых поднимались мурашки по коже. Я приострил на слух, но голоса казались далекими, словно доносились из другого мира. Внезапно, тишина была нарушена хриплым смехом, который заставил меня содрогнуться. Этот звук говорил о том, что моё страдание становится чьей-то развлекухой. Тени играли со мной зловещую игру. Они двигались и извивались, словно живые. Казалось, что они в любой момент оживут и набросятся на меня, чтобы разорвать на часть. От страха, нахлынувшего на меня, словно волна, я попытался вырваться из туго завязанных пут веревки, но даже под действие адреналина, я таким способом только мог порвать кожу на своих запястьях. От безысходной я начал взывать на помощь, тихо бормоча себе под нос «Помогите, кто-нибудь». В тот момент я верил, что кто-то услышит мои мольбы, даже учитывая то, что их бы не услышал вплотную стоящий человек, настолько мой голос был слаб. Внезапно тишину нарушил тяжелый шаг, и из тьмы вышла фигура. Она медленно приближалась, очертания ее тела становились всё более отчетливыми, и я почувствовал, как сердце застучало в груди от ужаса. Лицо нападавшего оставалось в тени, но я видел, как его губы растянулись в зловещую усмешку. — Ты не представляешь, как давно я ждал этого момента. — Произнес он хриплым голосом, и в звучании его слов сквозила жгучую ненависть, которая разъедала меня изнутри. Я снова попытался закричать, но вместо слов из меня вырвался только тихий хрип. Борьба с веревками продолжалась, но мои попытки тщетны. Моя сила угасала, как затухающее пламя свечи. Очевидно, что этот человек наслаждался моими муками, и в его глазах я различал что-то дикие, почти животное. Убедившись, что я не смогу вырваться, он наклонился ко мне, и я ощутил на себе его холодный взор, который вызывал ледяной холод в моих жилах. В глазах по прежнему все плыло и двоилось и его лицо для меня было, как в тумане. Я понимал, что нахожусь на грани бездны, и что в этом заточении всё, к чему когда-либо стремился, все мечты и надежды, стали не более чем призраками. Страх и отчаяние охватили меня, но в глубине души пробуждалась искорка надежды на спасение, даже если очень слабая. Когда неизвестный сделал шаг ко мне и склонился надо мной, что посмотреть мне пря мне прямо в глаза, я ужаснулся от увиденного. Передо мной стоял мой друг и коллега по работе Володя. Человек, которого я считал своим самым близким другом в этой богом забытой деревне. Он прожигал меня на сквозь своими глазами полными ненависти и злобы. Мы работали вместе, вместе смеялись над пустяками и делили радости и печали. Я не мог поверить, что тот, кто до этого момента был мне близок, мог сотворить такое зверство со мной, с моей сестрой и с тем полицейским. Это он убил их всех, именно его руки по локоть в крови. И не просто убил, он измывался над ними, пытал и монотонно разрывал их тела и души на части. По всей видимости я пал его следующей жертвой. Меня ждет та же участь, что и остальных. Но почему? Почему и зачем он это делает? У меня не было ответов на эти вопросы, лишь свалившиеся на меня, как гора реалии о том, что когда-то я считал его другом. С каждым мгновением ненависть в его взгляде становилась все более яростной, а его усмешка — все более безумной. — Ты никогда не понимал. — Произнес Володя, его голос полон коварства и презрения. — Ты всегда был наивным глупцом, заигрывающим с судьбой. Думаешь, я могу позволить тебе просто так уйти? Ты был единственным, кто соперничал со мной. Я тебя терпел, но я устал. — Почему ты это делаешь? — Прошептал я, хриплым голосом. — Мы же были друзьями! Это всё какой-то кошмар… — Друзья? — Хмыкнул он, наклоняясь ближе и я учуял запах пота и крови. — Друзья не оставляют друг друга в тени. Ты всегда забирал мое внимание, искал славу среди коллег и учеников. Антон Петров! Гордость школы и лучший учитель, которого любят абсолютно все и вся! Но пришло время вернуть должок. От его слов на душе становилось все тяжелее. Я чувствовал, как холод пробирает меня до костей. Володя, которого я знал и которому доверял, оказался не просто предателем, а чудовищем, готовым на все ради удовлетворения своего эго. С каждой секундой я все глубже и глубже утопал в пучинах отчаяния и страх, который затягивали меня словно омут. — Ты не понимаешь, что делаешь! — Закричал я, к этому моменту проклиная самого себя за слабость. — Ты убил невинных людей! Они не заслуживали этого. Ты убил мою сестру, которая всегда по-доброму относилась к тебе… Я прекрасно помню, как Оля вне школы, да и даже в самой школе, всегда приносила ему разные гостинцы, которые готовила сама. Как она делал ему разные, маленькие сюрпризы в виде ярких и сложных открыток, при открывании которых появляется небольшая фигурка из бумаги. В его глазах вспыхнул гнев, но картина страха и ужаса на моем лице только развлекала его. Он шагнул ко мне ближе, и я вновь почувствовал холодное лезвие ножа, которое он держал в руках. — Невинные? — Рассмеялся он, и смех его звучал как треск поврежденного стекла. — Невинные. Ты просто не видишь. Наш мир — это борьба за выживание. Слабые погибают, сильные выживают. К тому же, я хотел сначала убить тебя морально, забрать у тебя то, что ты больше всего любишь. Просто помучить тебя было бы, как-то просто. Я не мог больше выносить его взгляда. Это было не просто ненависть. Это было безумие, от которого у меня по спине пробежали мурашки. Все попытки разглядеть в нем хоть какое-то проявление человечности или сострадания отошли на второй план, когда холодная сталь ножа коснулась моего запястья. — Ты знаешь, что у нас будет много времени, чтобы обсудить это? — Произнес Володя, поднимая нож и застывая в ожидании. Холодный метал коснулся моей кожи и я невольно вздрогнул. Я с мольбой в глазах посмотрел на Володю, но в ответ получил лишь безумие и ненависть. Внезапно, он со всей силы вонзил нож в мое предплечье, что вызвало яркую и очень сильную боль. Я закричал во весь голос, но вскоре мой крик превратился в бессильный хрип. Теплый, алый ручеек, побежал по моей реке и водопадом падал мне на ноги, пачкая серные брюки. Я заметил, что нож воткнулся лишь на половину, тому поспособствовала прочная, как сталь кость. С небольшим нажимом Володя начал прокручивать нож в моей руке. Холодное лезвие рвало и прорезало мою кожу, мои мышцы и связки. Я сжал челюсти, что есть мочи, чтобы подавить свой истошный крик, который Володя так жаждет услышит. Но вскоре из-за такого давления на зубы они начали потихоньку трескается и ломаться. Я чувствовал, как маленькие острые кусочки эмали, отколовшиеся от моих зубов, скатывается по моему горлу, царапая его своими острыми краями. Я закашлял пытаясь избавится от инородных предметов в моем горле. Когда, словно спустя вечность, Володя вытащил свой нож из моей руки, я с облегчением хрипло выдохнул. Володя сделал шаг назад и с нисходящей улыбкой рассматривал свою работу, как художник свежи написанный пейзаж. В один момент его словно озарило, он поймал вдохновение. Скинув с плеч рюкзак и достав от туда плоскогубцев, он вернулся обратно ко мне, присев передо мной на корточки. — Знаешь, — Мечтательно начал он — Когда я монотонно резал твою любимую сестренку, в мыслях я планировал, как буду измываться над тобой, но сейчас, когда у меня все идет по плану, я не знаю, что с тобой делать. — Сделав минутную паузу, во время которой он просто смотрел в стену, он продолжил — Наверное я просто опробую на тебе все то, что когда-либо хотел. И возможно, когда от тебя останется всего-лишь кровавое месиво, я позволю тебе умереть. Толи от шока, толи от адреналина, я все еще оставался в сознании и даже не думал отключатся. Наоборот, непонятный прилив энергии накрыл меня, словно волна в открытом океане. Если это адреналин, то я еще долго буду оставаться в сознании, так как он приглушает боль и отключка от болевого шока мне не светит. Я скорее умру от потери крови, нежели от боли и Володя это прекрасно понимал, поэтому не стал больше медлить. Он схватил меня за челюсть и со всей силы надавил на щеки, тем самым заставив открыть рот. Я брыкался, вертел головой, но его хватка была стальная. Плоскогубцами он схватил один из моих передних зубов. Я подумал, что он сейчас мне его вырвет, но вместо того, чтобы тянуть его вниз, он начал тянуть их наверх, тем самым не вырывая зуб, а ломая его. Ему понадобилась пара секунд, чтобы сломать твердую эмаль моего зуба и оторвать его кусок вместе с нервным окончание. Из-за того, что он вырвал нерв боль была в разы сильнее, нежели он бы просто вырвал мне зуб. С новыми силами я завопил. Металлический вкус кровь заполонил мой рот и я начал отплевываться, но кровь уже стекала по мему горлу, вызывая у меня приступы рвоты. Володя снова сжал свою руку, заставив меня шире открыть рот. Кончиком плоскогубцы он схватился за мой оголенный, зубной нерв и потянул его на себя. Боль пронзила меня, словно электрический разряд, который распространялся по телу с неимоверной скоростью. Я пытался сосредоточиться, но мир вокруг меня становился все более расплывчатым. Каждая секунда тянулась, как минута, а минута, как час. Я пытался сбежать от реальности, укрыться в глубинах своего сознания. Я закрыл глаза и представил, что сейчас я лежу у себя дома, в кровати, слева от меня спит Алиса свернувшись калачиком и прижавшись к моему тела, а справа Василиса, которая держит меня в объятых и мягко поглаживает по голове. Только я смог забыть о всей боли и страданиях, смог сбежать, как в тот же миг перед моим взором появилась Оля, которая что-то мне говорила, но говорила это настолько тихо, что я не смог разобрать ни слова. Походу отчаявшись, что я ее не слышу, Оля толкнула меня, что заставило меня вернутся в реальность. Воля все также сидел на корточках передо мной, но ничего не делал, а всего лишь смотрел. — Я поражен. — Спокойно говорил Володя — Вы Петровы крепче чем кажетесь. Оля тоже далеко не сразу умерла, мне пришлось долго возится прежде чем жизнь покинула ее. Даже, когда я ложкой выковырял ей первый глаз, она все еще была в сознании. — Володя выпрямился и подошел к рюкзаку — Знаешь, я вот никогда не думал, что насилие доставляет мне столько удовольствия, от него мне становится спокойно на душе. И я заметил, что меня тянет к этому, словно творца к искусству. Я стал своего рода художником. Каждая моя работа превосходит предыдущую. Видел бы ты полицейского. Ух! Но ты… ты моя муза. Ты станешь моим апогеем. Володя вновь подошел ко мне с новым орудием пыток. В руках он держал овощечистку. Задрав мне штанину по колено, он прижал лезвие к моей голени и с сильным нажимом провел им от верха к низу. Толстый слой кожи срезался, как нож по маслу. Сил кричать не было, но от этого боль не утихала. Мои стоны, полные жалости, сливались с глухими всхлипываниями, ласкали его слух. Я ощущал, как сознание медленно утрачивается, как песок, утекающий сквозь пальцы, оставляя лишь пустоту. Володя срезал слой за слоем, занеся свою жестокую работу по всей площади моей голени. Подо мной уже образовалась большая лужа крови, которая, казалось, начала замерзать, превращаясь в ледяное стекло. Удивительно, но я не чувствовал холода, наоборот, тело окутывало странное тепло, не знавшее прежде. Я вспомнил, что это может означать приближение смерти. Неужели я на краю небытия? Мое сознание погружается в мрак и я не в силах воспрепятствовать этому. Что же ждёт меня впереди? Тьма? Моя душа окажется в аду, где будет страдать каждый божий день? Или, возможно, по ту сторону смерти не существует ничего? Я просто исчезну и всё прекратится — никакого ада и рая, лишь бескрайняя пустота, в которой моя душа будет дрейфовать века. Вдруг, в этом бескрайнем мраке, я ощущаю лёгкое прикосновение. Это не холод и не жар — что-то другое, почти нежное. Как будто кто-то или что-то пытается протянуть ко мне руку и в этом прикосновении я чувствую некую силу, которая отвечает на мои страхи. Может быть, это знак? Знак того, что мое время истекло и мне пора. А как же Алиса и Василиса? Неужели я оставлю их так просто? Я мучительно терзаюсь между страхом и надеждой. Время текло, как густая смола и несмотря на все мои попытки удержаться, я понимал, что шаг за шагом ухожу в эту неизвестность. Лица Алисы и Василисы возникали в моем сознании, словно иллюзии, которые стремятся вырваться наружу, но я не мог позволить себе забыть их. Я не мог оставить их одних в этом мире. Прикосновение становилось все ощутимее. Оно пронизывало меня нежной энергией, как будто приглашая к новому началу. Я замер на грани, словно шагая по тонкому льду. Пытался рассмотреть, кто или что меня ждет, но передо мной лишь бездонный темный океан. Вдруг я почувствовал, как мои страхи начинают растворяться, уступая место умиротворению. «Не бойся» — словно шептали темные глубины. Возможно, в смерти нет ничего страшного. Смерть неизбежна и рано или поздно она настигнет всех, просто с этим надо смерится. В воспоминаниях я вижу лица Алисы и Василисы, каждое их улыбка словно луч света в моей душе. Я сосредотачиваюсь на этом свете, позволяя ему заполонить меня, растопить холодные границы ужаса. Этот миг медленно превращается в осознание: возможно, мне не нужно бояться разделения. Их любовь будет со мной, как неугасимый огонь, даже если наши пути разойдутся. Надеюсь, что через десятки лет, я снова смогу обнять Алиса и Василису, прижать их к своему телу, и прошептать самые нежные, и ласковые слова. А вот какие слова я им скажу? Ну у меня будет много времени, чтобы придумать. Сейчас, когда я остался наедине с самим с собой, когда время для меня больше не имеет значения и я окружен бескрайней пустотой, я перестал боятся. Умиротворение затянуло меня в свои теплые и нежные объятия. Я до сих пор чувствовал свое тело, но сейчас я его чувствовал как-то иначе. Боли не было, была непонятная легкость. Странное чувство. Я словно плыву, а может и лечу, но я не делал ни то ни другое. Медленно, почти лениво, я повертело головой по сторонам и увидел, что я лежу на поверхности воды, из-под моего тела исходит рябь, а все во круге окружено тьмой. Вода на которой я лежал была черней черного и она совсем не мочила мою одежду, я был сух, как песок в пустыне. Вокруг меня не было ни звуков, ни запахов, лишь безмолвие, которое было одновременно успокаивающим и таинственным. Вода подо мной не была холодной или теплой, ее словно и вовсе не было. Он не мочила меня, я не чувствовал ее. Она была загадкой, единственным вопросом, который терзал меня, хотя она и одновременно успокаивала мою душу, как и тьма во круг. Я закрыл глаза, позволяя этим странным ощущениям захватить меня целиком. В этом безмолвном черном океане я чувствовал себя частью чего-то большего, чем просто я. Странно. Медленными, неторопливыми движениями я встал на ноги. Рябь подо мной уходила в бесконечность, а я же пошел туда, куда глаза глядят. У меня не было цели куда-то прийти, не было точки назначения. Я просто шел вперед, слушая звук своих хлюпающих шагов, которые эхом разносились в этой бесконечности. Это место заставляло меня погрузится в собственные мысли раздумья, понять, что я многое не успел и многое упусти. В голове крутились мыли по типу: А вот если бы я тогда… А я же мог сделать так… А я мог поехать туда… Но нет, эти мысли не терзали меня, как при жизни. Кажется я начал понимать, что это за место. Это пустое пространство находится между мирами и оно хочет, чтобы я отправился в тот мир с чистой душой, без капли сомнения и сожаления. В один момент, я почувствовал, как подушечки двух пальцев прошлись по моей шее, словно направляя их, желая, чтобы я развернулся. Эти прикосновения были столь слабыми, столь нежные и желанные после столь долгого ощущения боли, что я не смог сопротивляться им долго. Медленно, я повернул свою голову, слегка щуря свои глаза от нового и яркого источника света, что прикрывался неким силуэтом, что стоял между нами. Я видел, как этот силуэт наклонил голову немного на бок, словно изучая меня. Медленно, это фигура провела своими пальцами от моей шее к моему подбородку желая поднять мой взгляд немного выше, и когда я это сделал, этот силуэт убрал от меня свою руку, но оставил ее совсем рядом со мной, предлагая ее мне, словно желая, чтобы я скрепил наши руки, и я подчинился этому. Медленно, я протянул свою руку в ладонь силуэта, и когда я это сделал, этот яркий свет поблек, стал менее ярким, а на своем теле я почувствовал, как меня обнимали. Фантомные прикосновения, словно к моему уже мертвому телу прижимался некто, кого я больше не смогу увидеть. Но теперь, мне уже не нужно было знать кто это. Я принял судьбу, и готов был ее отпустить. Привыкнув к свету, я наконец-то смог различить силуэт… узнать эту нежную, родную улыбку на бледной коже своей сестры. Передо мной предстала Оля, и сейчас, я чувствовал ее не как во сне, а как наяву, словно она смогла воскреснуть, и мы вновь взялись за руки. — Не ожидала тебя увидеть здесь так рано… — Прошептала она голосом с легким оттенком грусти. — Но… Теперь это не важно, я права? — Да, Оля… — Пробубнил я уже чувствуя, как на моем лице появилась слабая, но искренняя улыбка. — Давно я не чувствовал твою руку… — Радуйся пока не поймешь, что не стоит… — Сказала она уже притянув меня в свои объятия. — Пойдем, я покажу тебе где мы теперь…