Прощальное письмо / Farewell letter

This burning house, there's nothing left It's smoking, we both know it We got all night to fall in love But just like that we fall apart We're broken, we're broken       2 июня 1998 , дом 12 на Площади Гриммо.       Тихое постукивание по деревянному столу разносится по небольшой, но достаточно уютной комнате, разряжая гробовую тишину, казалось, во всём доме.       Гермиона сидит за транфигурированым столом, поджав ноги к себе и размеренно наблюдая за своими пальцами, отбивающими один и тот же ритм последний час так точно.       Вернее, ей так казалось. На самом деле в этом положении она просидела не один час. Эта картина длилась с самого утра. Сейчас же на настенных часах, достаточно барахлящих для своего возраста, короткая стрелка едва достигла отметки в четыре часа дня.       Её голову занимало множество мыслей. В принципе, как и всегда. Но одна была отчётливее всех остальных. Эта одна их всех объединяла и одновременно с этим превосходила.       Это произошло ровно месяц назад.       Ровно месяц назад они с мракоборцами и другими учениками стояли по всему Хогвартсу, который отдавал холодом.       Ровно месяц назад они вступили в последнюю схватку с армией Волдеморта, защищая Хогвартс и не позволяя ему завербовать под себя ещё несколько десятков, а то и сотен, волшебников, которые попросту не смогли бы ему противостоять в одиночку.       Ровно месяц назад они потеряли своих близких и друзей. Многих из тех, кто не должен был умереть той ночью.       Они потеряли многих.       И даже сейчас, прокручивая в голове всё, что произошло за последние пару лет и могло повлиять на другой, менее жертвенный выигрыш в войне, Гермиона всё никак не могла понять, в какой момент они прошли точку невозврата.       Гермиона и Рон смогли уничтожить чашу Пуффендуй в Тайной комнате клыком Василиска. Она всё ещё помнила, какой сильной волной тёмной магии из отбросило от её остатков.       После того, как они смогли выбраться оттуда, они вновь попали в самый настоящий ад. Они понятия не имели, где сейчас находится Гарри, в коридорах Хогвартса стоял оглушающий шум и крики детей, которые создавали невероятную толпу от своей паники и расталкиваний. Где-то в стороне от них учителя раздавали указания и оказывали помощь ученикам, в то время как за пределами Хогвартса ещё несколько профессоров создавали защитный купол над всем замком, захватывая при этом и территорию возле него.       Уже к концу того дня, когда купол был окончательно разрушен, а Гарри, несмотря на протесты друзей, отправился в Запретный лес, Гермиона плохо осознавала абсолютно всё, что происходило вокруг.       Столько смертей.       Столько событий.       Столько ран по всему телу, что мозг некоторые вещи просто игнорировал.       А потом стало ещё хуже.       Когда Хагрид в сопровождении всей оставшейся армии Волдеморта и их предводителя внёс Гарри на территорию замка, куда все школьники, учителя, мракоборцы и остальные вышли, чтобы выслушать заявление Волдеморта, Гермиона плохо понимала, что тогда ощутила больше всего. Страх. Печаль. Боль. Скорбь. Что это было?       Затем произошло сразу несколько событий, потрясших обе стороны.       Невилл, который вышел между двумя сторонами с парой слов о Гарри. Едкий, пробивающийся под самую кожу смех Пожирателей и Волдеморта. Меч Гриффиндора, попавший в руки Невилла прямо из Распределяющей шляпы. Оживший Гарри, который одним движением спрыгнул с рук полувеликана.       И Драко Малфой, который в одно мгновение выбежал из толпы Пожирателей и бросился в сторону Ордена, на ходу резко и коротко выкрикнув: «Поттер!» и бросив ему свою палочку.       Затем всё смешалось в хаос.       Гермиона с Роном бросились искать змею, вытащив из сумочки первой последний клык Василиска.       Невилл, убивший Нагайну мечом Гриффиндора ровно в то мгновение, когда пара друзей упала спиной на груду обломков позади себя, в последний момент зажмурив глаза от сильного оцепенения, внезапной вспышки боли от осколков стены и страха.       Орден победил. Волдеморт пал. Гарри убил самого тёмного волшебника последнего столетия с помощью бузинной палочки, которая признала в нем истинного хозяина.       А после непонимание.       Непонимание, что делать дальше. Замешательство, когда понимание, что цель в победу над Волдемортом наконец достигнута и уже не понимаешь, к чему двигаться дальше.       Гермиона видела, как все в Большом зале начали искать своих близких и родных. Дети обнимались со своими родителями, погибших оплакивали. В Большом зале нет веселья. Только печаль, скорбь и облегчение от того, что всё наконец закончилось.       Гермиона тоже сейчас хотела бы найти своих родителей и обнять их. Но они не помнили её. И она не знала, куда они уехали. Только была уверена, что далеко.       Что с ними? В порядке ли они? Чем занимаются? Живы ли они вообще?       Миллион вопросов, на которые у неё не было ответов. Она понятия не имела, где они, потому что после Обливиэйта сразу же внушила им уехать как можно дальше из Англии. Чтобы если она попадет в плен и её пытали, она не знала из местоположение. Чтобы если она умерла, они не скорбели и не страдали, потому что вообще не будут знать, что у них когда-нибудь была дочь.       Весь этот месяц она провела на площади Гриммо. Гермиона была благодарна Гарри за то, что он любезно предложил ей остаться здесь настолько, сколько ей было это нужно. Возможно он чувствовал, что она не сможет пересилить себя и вернуться в свой родной дом, где висят пустые фотографии, каждое мгновение напоминающие о том, что она совершила.       Она буквально вычеркнула себя из их жизней.       Возможно, на тот момент это было верным решением. Сейчас она в этом сомневалась.       По бо́льшей части всё время она проводила именно в своей комнате. Гарри занял соседнюю с комнатой Сириуса. Также с ними на Гриммо были Невилл, Полумна, Джинни и Рон. Из них всех только Рон не ночевал здесь абсолютно каждую ночь и время от времени отправлялся помочь Джорджу с восстановлением магазина.       Гарри, казалось, стало легче после того, как он узнал всю правду. Сейчас никаких секретов не было. Однако то, какой ценой он смог узнать эту правду, приводила в оцепенение и слабую панику. Северус Снейп погиб, до последнего защищая Гарри и Орден, а когда он понял, что времени у него не осталось и он лежал на полу в хижине, истекая кровью, он смог сделать всё, чтобы Гарри выиграл. Собрал все необходимые воспоминания и отдал их ему.       После их просмотра и переосмысления всего, что он узнал, Поттер сделал определенные выводы, бо́льшая часть которых оставалась при нём.       Они с Гермионой мало разговаривали. По большому счету из-за того, что она лишь время от времени выходила из своей комнаты, которая за месяц стала её настоящим убежищем.       Несмотря на то, что на доме и так стояло множество защитных заклинаний, Гермиона всё равно не могла спокойно улечься на кровати. Каждый день она накладывала по меньшей мере пять заклятий, полностью отвечающие за её безопасность. Засыпала она только из-за чувства вымотанности, а случалось это раз в пару дней. Она полностью сбила свой режим, даже не сильно замечая, когда за окном день, а когда кромешная ночная темнота. По большому счету она не всегда различала время суток, потому что окна было плотно завешены плотными шторами, не пропускающими ни один лучик света, а дверь заперта заклинанием.       К ней мало кто входил, потому что зачастую она либо выходила на пару минут сама, либо просто отвечала сквозь запертую дверь.       Гермионе не хотелось общения. От слова совсем.       Еду приносил Кикимер три раза в сутки, но чаще всего один-два из них оставались нетронутыми.       Гермиона не старалась влиться в жизнь обитателей на площади Гриммо. Ей было достаточно того, что творилось внутри неё.       Однако ситуация накалилась, когда в свет вновь вышли оставшиеся Пожиратели. Большая часть из них просто сбежала, когда своими глазами увидели сокрушительный провал Волдеморта, а Гарри вновь «восстал из мёртвых».       Все Пожиратели делились на три группы: те, кто погиб, те, кто не отчаялся и захотел власти после поражения своего Темного Лорда и Малфои, которые после того, как Гарри спас Драко из горящей Выручай комнаты, а Драко бросил Гарри палочку, стали открыто содействовать в выигрыше Ордена, а после тактично ускользнув с территории Хогвартса.       После смерти Волдеморта Гермиона смогла лишь мельком заметить семейство Малфоев: все трое стояли в отдаленном углу Большого зала и жались друг к другу, словно никого, кроме них самих у них не было.       Последний раз, когда Гермиона спускалась на первый этаж в столовую— который был почти две недели назад— у неё получилось застать весьма плачевную картину, как Гарри и Джинни нервно прячут Ежедневный Пророк в тот момент, когда она появляется на кухне.       Разумеется, уже через пару минут она читала свежую статью о том, как в Космос переулке было совершено новое нападение Пожирателей. Глаза Гермионы панически бегали по тексту и колдофотографиям, прикрепленными чуть ниже статьи, а после она просто бросила ту чёртову газету на стол и вышла из комнаты, не обращая внимания на оклики друзей.       Всё это время её не покидало чувство того, что они всё равно сделали недостаточно для победы. Да, министерство во главе с Кингсли Бруствером—новым Министром Магии— отблагодарили всех участников финальной битвы, выделив Гарри, Рона и Гермиону и удостоив их и ещё нескольких человек Орденами Мерлина. Но в свете последних новостей Гермиона и остальные жители дома Блэков осознали, что это далеко не конец. Пожиратели без лидера— едва ли меньшая проблема, чем с ним.       Сейчас газеты с всё новыми нападениями в стопке хранились в другом конце комнаты. Гермиона волей неволей вычитывала абсолютно каждую деталь, акцентируя внимание на особо важных.       Она понимала, что им предстоит ещё огромное количество работы.       Ещё ничего не закончилось.       16 июля 1998, Хогвартс.       Гермиона ещё раз оглядывается вокруг и не понимает, как такое величественное место, как Хогвартс, может сейчас находиться в таком состоянии. Стены разрушены, тысячи осколков уже собраны в кучи, пыль от взрывов и крушения стен покрывала все видимые поверхности. Раньше замок казался неприступной крепостью, внутри которой всегда присутствовали только веселье, свет и счастье.       Сейчас, глядя на все обломки и разрушения, хотелось закрыть глаза и плакать.       Это был не тот Хогвартс, который помнила Гермиона и куда хотела возвращаться каждый новый учебный год. Раньше он подарил Гермионе друзей, радость и восхищение всем, что творилось внутри него. Сейчас же это место стало для неё тем, что принесло ей чувства потери, горести, страха и боли.       Золотое трио прибыло в то место, где было отнято слишком много чужих жизней, лишь по просьбе профессора Макгонагалл— которая в нынешнее время заняла пост директора,— чтобы суметь быстрее восстановить замок перед новым учебным годом. Конечно, оставались сомнения, что все семьи захотят отдавать своих детей в Хогвартс в свете последних событий, однако когда-нибудь это действительно надо было начать.       Гарри и Рон взяли на себя ремонт Большого зала, где также им помогала ещё пара учеников их возраста. Зачарованные лестницы взяла на себя профессор Макгонагалл, а Слизнорт и ещё несколько учителей занимались кабинетами и реквизитом для занятий. Гермиона взяла на себя библиотеку.       Скрепя сердце, она всё же шагнула в помещение, в котором раньше позволила по несколько часов в день. Полки и стеллажи, до верха заставленные книгами и фолиантами, теперь были наполовину разрушены, а большое количество книг было разбросано на полу.       Гермиона всегда испытывала слабость к книгам и она была рада признать, что именно они являлись её слабым местом. Вся Магическая Британия знала, что помаши книгой перед Гермионой Грейнджер— и она пойдет за тобой в считанные секунды.       Она и в нынешнее время испытывала определенную слабость от того, что было перед её глазами на месте некогда любимой библиотеки, заставляющей её часами бродить между стеллажами, рассматривать старинные книги и блаженно проводить рукой по их корешкам. Однако теперь это отходило на другой план— после всех событий, произошедших в последние месяцы, это казалось чуть ли не сущей мелочью.       В какой-то мере она и согласилась на помощь с восстановлением замка только по одной причине— попытаться отвлечься от всего вороха навязчивых мыслей, которые заставляли Гермиону мысленно сдирать с себя кожу. И она знала, что Гарри, Рон и остальные их однокурсники согласились по той же причине. Возможно, они также не смогли это признать в открытую для самих себя, но глубоко внутри они прекрасно это понимали.       Гермиона ещё раз оглядела все разрушения, мысленно чуть вздрагивая каждый раз, как видела новые грязные вырванные страницы из книг.       Работы было много, поэтому она крепко сжала в руке волшебную палочку и принялась за восстановление старых книг и стеллажей на места.       Ровно так, как она запомнила. А она их расположение чуть ли не выучила, проводя здесь всё своё свободное от уроков время. И так год за годом.       На протяжении всего оставшегося дня она ещё десяток раз ловила себя на мысли о том, как было раньше— до войны и финальной битвы.       Как оказалось, Хогвартс не был самым защищённым местом. Даже такой замок, который стоял несколько тысячелетий, смог понести такие масштабные разрушения.       5 августа 1998, Хогвартс.       Золотое трио неизменно продолжало помогать профессорам и министерским работникам в восстановлении Хогвартса. Большая часть замка уже была отреставрирована и выглядела практически точь в точь, как и во времена обучения Гарри, Рона и Гермионы. Однако все трое прекрасно понимали, что как раньше уже не будет. Даже проходя по тем местам, где замок уже был полностью отстроен и готов к новым студентам, любой из их троицы ощущал, будто чего-то не хватало.       Чего-то очень важного.       Может быть этим «чем-то» были былые беззаботность, защищённость и спокойствие в стенах школы.       Сейчас этого не было.       Гермиона занималась очередной дырой в стене, пытаясь максимально незаметно заделать её, однако все мысли были где-то далеко. Точнее, они были заняты их последним разговором с Макгонагалл.       За время войны Гермиона и бывшая профессор трансфигурации сблизились ещё больше и весь официоз между ними плавно сошел на нет, оставляя только дружеские отношения между девушкой и её любимым преподавателем, которые перешли в обращении на имена.       —Гермиона, мы с Министром пришли к решению, что для студентов Хогвартса, которые в этом году должны были закончить школу и сдать ЖАБА будет организован дополнительный седьмой курс в связи с финальной битвой, которая напрочь переменила все учебные планы,— сказала Макгонагалл Гермионе во время их последней беседы несколько дней назад в кабинете директора.— Да и ситуация с Пожирателями, разгуливающих и по замку в течении последнего года сильно сказалась на моральном и физическом состоянии учеников. Они банально не могли готовиться к выпускным экзаменам. Да что там, даже об учебе было некогда думать, когда все мысли занимают вопросы как выжить на следующий день. Пойми меня, я считаю, что вы тоже должны полноценно закончить обучение,— приглушённым голосом произносит она, положив ладонь поверх руки Гермионы.— Эта война забрала у вас детство. Вы не могли доучиться и получить все необходимые знания только потому, что все проблемы и задания взвалили на трёх семнадцатилетних подростков.       —Нет, Минерва. Я не думаю, что это хорошая идея,— отстраненно выдыхает девушка, пытаясь собраться с мыслями.       Она не могла ещё один год бродить по школе и видеть, как на каждом углу умирает её бывший однокурсник.       Кровь удалось оттереть, а дыры заделать. Только вот память не сотрешь, а эти пугающие картины не выбросить из головы как какой-то ненужный мусор.       —Я вынуждена настаивать Гермиона,— четко пыталась настоять директриса.— Вас нужно закончить школу. Я понимаю, что в Министерстве вам троим уже наверняка предложили высокие должности в связи с вашими заслугами, но.. Вы всего лишь дети.       Голос профессора дрогнул на последних словах.       —У вас должен быть выпускной, должен быть праздник в честь сдачи последнего экзамена, школьные вечеринки, которые будут проводиться в тихую от преподавателей, в конце концов. Вы не должны быть героями, которым это не нужно. Вы точно так же этого заслуживаете, как и любой другой ребёнок.       —Мы упустили своё, как вы говорите, детство, Минерва,— на выдохе резко выдает Гермиона.— У нас его отняли! Без возврата! Мы уже никогда не можем войти в эти двери так, словно ничего не было! Словно в каждом коридоре не лежало несколько тел наших друзей и однокурсников! Словно по этим же самым коридорам и кабинетам не расхаживали Пожиратели Смерти, используя Круциатус на любом, кто смел ослушаться или перечить им! Они и отняли наше детство!       Взгляд Макгонагалл становится мрачнее.       —Да, но у вас есть шанс попытаться,— всё же возражает она.— Попытаться наладить свою жизнь и выйти во взрослую без этого скачка в виде войны.       Гермиона грузно выдыхает.       —Я не знаю, что вам ответить.       —Гермиона, если ты не знаешь правильного ответа в отношении себя, то подумай о детях, которые приедут в Хогвартс впервые. Им было бы куда спокойнее находиться здесь с вами— теми, кто сможет защитить их.       —Если опасность возникнет, одиннадцатилетние дети больше поверят в защиту от учителей, чем от нескольких семикурсников,— недовольно возразила Гермиона.       —От нескольких семикурсников, которые в течение года смогли найти семь крестражей самого тёмного волшебника последнего столетия, уничтожить их все, обойдя все ловушки, которые не до конца смог разгадать даже такой великий человек, как Дамблдор, и, наконец, уничтожить самого Волдеморта. Повторюсь, несколько семикурсников, а не армия Ордена, хотя бы приблизительно равная численности Пожирателей. Понимаете мысль?— подвела Макгонагалл, выгнув бровь.       Гермиона тяжело прикрыла глаза, прекрасно понимая, через какие пути бывшая профессор трансфигурации хочет завлечь свою лучшую ученицу.       —Не особо, директор.       —Вы, Гермиона, вместе с мистером Поттером и мистером Уизли буквально стали легендами, о которых в нынешнее время не говорит только младенец. И то только потому, что ещё не умеет. Вы нужны здесь, Гермиона. Поэтому я прошу вас ещё раз хорошо обдумать моё предложение и дать мне ответ вплоть до первого сентября.       —И что же на ваше предложение сказали Гарри и Рон?— спрашивает Грейнджер с подозрением на их охотное согласие.       —Я также дала им время для раздумий,— сказала Макгонагалл.— Однако, хочу заметить, отреагировали они менее категорично, чем вы.       Гермиона лишь пожимает плечами и поднявшись с места, уже на ходу произносит последние слова:       —До встречи, Минерва.       31 августа 1998, дом 12 на площади Гриммо.       В черную кожаную небольшую сумку не летит ничего лишнего. Только то, что действительно крайне необходимо.       Гермиона не видит смысла брать чемодан, потому что он было бы пуст на две трети, если не больше.       Она не использует на этот раз никакого заклятия незримого расширения. Вес и так практически не ощущается, особенно когда в течение полугода ей приходилось время от времени позволять опираться на себя раненым друзьям, которые с тяжестью могли ходить. И размер она также практически не замечала. Старалась не обращать внимание.       Когда Макгонагалл второй раз пыталась уговорить ученицу отучиться в школе ещё один год, она ничего не сказала касательно обязательной формы для учеников седьмого курса. Этим Гермиона и воспользовалась, когда собирала свои вещи. Она не собиралась надевать на себя все эти мантии, юбки и блузки, сливаясь с остальными школьниками.       Нет, конечно, ей хотелось бы уже, ещё даже не прибыв в замок, затеряться среди всех остальных учеников или вообще слиться с какой-нибудь стеной. Потеряться.       Но она понимала, что такой возможности не предоставится в любом случае, потому как её имя теперь было по соседству с Гарри Поттером, а по значимости её задевали чуть ли не так же, как и самого Избранного.       Грейнджер не хотела становиться другой версией Поттера. Она прекрасно видела, как тяжело справляться с таким напором внимания окружающих и не собиралась испытывать это на себе. По правде говоря, Гермиона была уверена, что если что-то подобное будет зарождаться в её сторону, она тут же проклянет всех, заставляя замолчать на ближайшие месяцы. Она надеялась, что такие махинации хотя бы с парой весьма любознательных учеников смогли бы отбить интерес к ней у всех остальных своих преследователей.       Сейчас Гермиона последний раз оглядывает свою комнату, подмечая основные детали, за которые как раз таки и полюбила её. Темные стены, плотные шторы на завязках, сделанные словно из шелка по ощущениям, удобная, достаточно большая кровать, тумбочка около одного края и большое количество книг, лежащих на полу в несколько стопок. Рука крепче сжимает кожаные ручки сумки, когда Гермиона всё же сдвигается с места и выходит из комнаты, ставшей ей последние четыре месяца целым маленьким домом, в котором она обитала целыми сутками.       Гарри, Рон и Джинни уже ждали её на платформе, поэтому Гермиона поспешила к ближайшей доступной точке трансгрессии, чтобы не терять времени на поиски Летучего пороха. Друзья не стали дожидаться подругу только по той причине, что на этом настояла сама Гермиона, чуть ли не выталкивая их из дома, чтобы они не посмели опоздать из-за неё, хотя она пять минут назад и заверила их, что прибудет вовремя. На самом же деле она боялась, что в последний момент струсит и откажется ехать в Хогвартс.       Пока Грейнджер добиралась до платформы отбытия поезда, она всё больше задумывалась над тем, что будет происходить в школе в ближайшие несколько месяцев. Всё будет слишком спокойно, тихо и мирно, или же им буквально не будут давать ступить и шагу, расспрашивая всеми возможными вопросами на каждом углу? Как на это будет реагировать Макгонагалл? Которая, к слову, до сих пор даже не подразумевала о том, что в этом учебном году Гермиона всё же присоединится к ним. Гарри, Рон и Джинни, написав положительный ответ ещё в середине августа, даже понятий не имели об окончательном решении Гермионы, поэтому на все личные или письменные расспросы директора отвечали одинаково: «Она ни с кем не делилась своим решением, а когда мы пытаемся хоть что-то вытянуть из неё, она вновь закрывается в своей комнате на ещё несколько дней. Наверное, будет лучше, если вы напишите и поговорите с ней напрямую».       Гермиона запрыгивает в поезд в действительности «в последний момент», а через десять минут обнаруживает, что её друзья уже заняли купе и лишь дожидались её, готовясь к порции упрёков из-за её опоздания.       31 августа 1998, Хогвартс.       Гермиона уже и забыла, какого это— практически непринужденно войти в двери Большого зала в толпе остальных громкопереговаривающихся между собой студентов. «Практически» лишь потому, что буквально с момента, как они вышли из своего купе, подъехав к станции, и до сих пор на них глазели абсолютно все, а не начал задавать им вопросы только ленивый. Именно такое впечатление складывалось у Гермионы, когда она наконец тяжело опустилась на скамью своего факультета между Гарри и Джинни. Макгонагалл дала ей официально разрешение «перескочить» один год и учиться вместе со своим братом, Гарри и Гермионой.       Тем не менее, Гермиона не могла пересилить себя и прекратить видеть вместо четырех длинных столов несколько рядов носилок с погибшими и тяжелоранеными, вместо зачарованных свечей, парящих над головами учащихся, густой туман, а в некоторых местах стен— дыры от разрушающих заклинаний и кровь, оставленная неизвестно какой стороной: Пожирателями или Орденом.       Большой зал был полностью наполнен шепотками и разговорами— большинство лишь приглушённо переговаривались относительно того, что будут учиться в одно время самим Гарри Поттером и его друзьями, другие же ничего не стеснялись и позволяли себе в открытую указывать на них пальцами и строя догадки, почему Мальчик-который-выжил вместо работы в Министерстве решил ещё один год потратить на обучение в Хогвартсе.       Массивные двери Большого зала вновь отворяются, погружая всё пространство в звенящую тишину. Макгонагалл ведёт первокурсников через столы к Распределяющей шляпе. Конечно, на правах директора, она могла бы отдать сопровождение первокурсников до шляпы кому-нибудь из других профессоров, однако Минерва всё же решила на мгновение забыть, что теперь она должна сидеть на месте Дамблдора и наблюдать за всем этим со стороны.       Гермиона чувствует, как что-то больно сдавливает её в груди до того, что дышать становится тяжело. Она проводит взглядом толпу первокурсников, а перед глазами лишь стоит картина, как она сама недавно была одиннадцатилетней маленькой девочкой, которой всё увиденное было в новинку и приводило в полный восторг. Она как сейчас помнила, сколько было тогда предвкушений, когда она впервые вошла в замок, окутанный волшебством от самого основания и до самых высоких башен.       Та маленькая наивная девочка даже не могла себе представить, с чем ей придется столкнуться в ближайшие семь лет. У неё был достаточно стабильный план: выучиться, пойти работать в Министерство Магии, дойти до руководящей должности, завести семью и быть счастливой.       Уже после первого курса она должна была понять, что этому не бывать и её жизнь не будет стабильной от слова совсем. Только, разве что, в самых сокровенных мечтах.       Сейчас Гермиона вновь хотела окунуться в ту беззаботную жизнь, которая была у их Золотого Трио в первые три года обучения.       Распределение прошло относительно спокойно, если не учитывать того момента, что большинство первокурсников глазели на Гарри, Рона и Гермиону как на что-то неземное или же будто у них выросли рога на голове. Они тщательно старались игнорировать все взгляды и шепотки, но Гермиона не могла не подменить, что её друзьям это давалось в разы легче, чем ей самой. Казалось, парни могли просто не смотреть в сторону своих обсуждателей и продолжать заниматься своими делами, испытывая минимум дискомфорта. Гермионе же приходилось утыкаться в тарелку перед собой и гипнотизировать взглядом еду, которая лежала на ней совершенно нетронутой. Она действительно старалась не замечать ни взглядов, ни шёпота. Но после каждой такой попытки что-то было не так и всё шло прахом, потому что ей вновь хотелось встать из-за стола Гриффиндора и уйти подальше отсюда. С большой вероятностью, если бы это произошло, она бы вышла за территорию Хогвартса и аппарировала прямо к дому на площади Гриммо, где уже через несколько минут смогла вновь ступит за порог свое комнаты, которая была своеобразной крепостью в её спокойствии.       Распределение первокурсников закончилось и профессор Макгонагалл заняла своё место за столом с другими учителями, в то время как у Гермионы внутри всё ещё продолжалась борьба за то, чтобы всё же остаться сидеть на месте.       Внезапно она чувствует руку на своем плече и ощутимо вздрагивает всем телом.       —Гермиона, ты хорошо себя чувствуешь?— заботливо интересуется Гарри, виновато улыбнувшись, заметив её испуг от его прикосновения.—Неважно выглядишь и я подумал..       —Всё хорошо, Гарри, не беспокойся,— мягко выдавливает Гермиона из себя улыбку, чтобы расслабить волнение друга.— Просто всё это так.. знакомо.. Но при этом ощущение неправильности всё ещё не покидает меня.       —Не переживай, всё будет хорошо, вот увидишь,— приободряюще погладив её по плечу, говорит Поттер.— Как только закончится официальная часть мы можем уйти, если тебе будет удобно.       Гермиона слабо улыбается, выдыхая пару слов:       —Может быть..       Гарри лишь кивает на её слова и их внимание практически полностью акцентируется на Макгонагалл, которая начала произносить свою речь ещё во время тихих переговоров друзей.       Гермиона краем уха успела заметить, что Минерва отметила присутствие героев войны в стенах школы, что для неё являлось большой честью. Девушка на это лишь поджала губы. Гриффиндорка всё ещё не хотела привлекать к их персонам ещё больше внимания, чем уже было.       —А также хотелось бы внести определенную ясность по факту старост в этом учебном году,— продолжала Минерва.— Как многие уже могли заметить, никому в поезде не поступили письма с информацией, как было всегда. Старостой Гриффиндора в этом году станет Джинерва Уизли,— со стола львиного факультета донеслись аплодисменты.— Старостой Слизерина— Блейз Забини, старостой Когтеврана— Полумна Лавгуд, старостой Пуффендуя— Ханна Аббот,— повторные хлопки донеслись с разных концов Большого зала, однако Минерва быстро их пересекла одним четким жестом:— Главными старостами в этом учебном году становятся Драко Малфой и Гермиона Грейнджер. Ваши личные вещи доставлены сразу в башню старост, а также..       Макгонагалл продолжала свою речь ещё несколько минут, однако Гермиона не могла сосредоточиться на смысле её слов. Казалось, она застыла от немного шока и впервые за всё это время перевела взгляд на стол Слизерина, впервые за последние месяца встречаясь с Малфоем взглядом.       Последний раз Грейнджер видела его на заседании в Министерстве, где с семьи Малфоев была снята бо́льшая часть всех обвинений благодаря показаниям Золотого Трио и воспоминаниям, которые они предоставили, выступая в защиту своего сокурсника и его родителей. Естественно, абсолютно все обвинения невозможно было снять только по той причине, что Люциус Малфой являлся одним из самых приближенных людей Волдеморта, а на предплечье Малфоя-младшего красовалось клеймо Пожирателя Смерти, поэтому после показаний Гарри, Рона и Гермионы, одним из наиболее серьезных приговоров был не выезд из Британии на ближайшие пять лет, что не так уж и сильно ударило по репутации семьи Малфоев, которые после войны всё больше и больше вносили свои средства в фонды помощи пострадавшим от войны волшебникам, тварям и остальным созданиям.       Сейчас Драко сидел напротив неё с таким лицом, словно он не был в восторге от новости, но при этом всё могло бы быть и хуже. Словно он не испытывал к ней прежнее отвращение и ненависть, которые горели в его взгляде каждый раз, когда он появлялся возле неё последние шесть лет учебы.       Гарри, Рон и Джинни что-то расспрашивали у Гермионы, но единственное, что она улавливала из их слов— непонимающая интонация и бесконечное количество вопросов.       У Грейнджер голова шла кругом от всего, что пришлось пережить за день, и первое и последнее, что она хотела сделать после ужина— добраться до башни старост и завалиться в кровать.       Она надеялась, что в ближайшее время всё станет намного тише и спокойнее.       Но пора бы ей уже понять, что ничего не будет так, как она хочет.       Чертова вселенная.