Тебе и не снилось

- Екатерина Валерьевна Пушкарёва? - Да, Александр Юрьевич Воропаев? - Вы вообще расслабляться умеете хоть немного? - наступает мне на ногу. Не подаю вида, что ответ неверный. - Если Вы не выключите свою заносчивость? - То что? Уйдёте отсюда прямо сейчас? Не забудьте топнуть ногой посильнее и вильнуть бедром в сторону Жданова. Он Вас обязательно догонит и утешит. - Мне не нужно его утешение! - сквозь зубы, Екатерина Валерьевна, Вы будете общаться с кем-нибудь другим. А со мной - разборчиво и глядя в глаза. - Мы подошли с Вами совсем близко к главному вопросу: что же тогда нужно? - отодвигаю перед ней стул. Лицом к Жданову и Ткачук сяду я, Катя. А Вы не будете отвлекаться от нашего разговора, даже если больше всего Вам хочется сбежать. - Александр Юрьевич. - Саша, Катя. И несколько мягче. Не заставляйте наших друзей считать, что у нас рабочая встреча. - Не трогайте меня, - непринуждённо провожу рукой по её спине, намекая, что пора садиться. Бурление лавы в её несмелых мыслях только начинается. - Простите великодушно. Разве так Вы отвечали, когда к Вам впервые полез Жданов? Вспомнила, освежила в памяти? Да уж, скорее всего отключилась от неожиданности сразу после. И сейчас готова повторить. - Катя! - смотрит на меня своими круглыми глазами, не совсем понимая, где она. - Я напоминаю, что Вы согласились составить компанию за обедом мне, а не собственному прошлому. - Да, конечно. - Вы будете пить красное вино. - Нет. - Да, Катя, - беру её за руку. - Сегодня же особенный день. Она хочет обернуться. Не даю ей этого сделать. Жданов, как самый примитивный кипятильник, уже начинает свою работу. - Смотрите мне в глаза, Катя, - могу быть доволен хотя бы тем, что она не плачет. Только этого нам сейчас не хватало. Изучает меня. Пожалуй, находит привлекательным. Пора ей напомнить, кто я есть на самом деле. - Пушкарёва! Закройте глаза. - Саша, я не буду этого делать. - Боитесь? - Чего? - Тогда не спорьте, - она принимает вызов. Но снова делает всё чересчур. Я просил закрыть глаза, а не жмурить их, что есть мочи. Подавляю желание рассмеяться, а то Пушкарёва растолкует всё в свойственной ей манере, и можно будет заканчивать трапезу, так и не начав. Продолжаю молча наблюдать за ней: стоило чуть расслабить глаза, как тело подалось вперёд, а рот приоткрылся. Вот так просто, Екатерина Валерьевна, Вы готовы мне сдаться? Простите, но нет. Это не интересно. Тихо встаю из-за стола, обхожу её и заставляю, наконец, вздрогнуть, как она делает всякий раз в моём присутствии. Шепчу Катерине на ухо, чтобы никто больше не мог услышать. - Я придумал, чем мы займёмся сегодня. Она открывает глаза, но тут же закрывает вновь под натиском моей близости. Фантазируйте, Катя. Ещё пара секунд у Вас есть. - Ваш приоткрытый рот натолкнул меня на мысль посетить нам с Вами ортодонта этим же вечером. Что скажете? Развернулась ко мне и уставилась в недоумении. Такого поворота Катя не ожидала. Я тоже не планировал, но внезапно пришло в голову. Почему бы и нет? На скобки мне всё равно. Но с какой стати всё равно и ей, мне не понятно. - Пушкарёва, признайтесь, Вы хотели, чтобы я поцеловал Вас? - говорю ей в губы вместо поцелуя. - Что Вы себе позволяете? - Что Вы себе позволить не можете. Берёт со стола бокал, делает глоток, слизывает с нижней губы каплю. Слишком старательно пытается быть невозмутимой. Ни разу не видел, чтобы красивая женщина так отчаянно, как веслом об воду, глушила в себе сексуальность, уже несколько раз показавшуюся на поверхности. - Катя, две сестры у меня уже есть. Три сестры - совершенно не мой жанр. - О чём Вы? - продолжает сжимать в руке бокал, но, наконец, выдыхает. - Не смотрите на меня, как на ненавистного и строгого старшего брата. - А как мне на Вас смотреть? На этот раз уже с открытыми глазами подаётся вперёд и ждёт от меня следующую команду. - Мне не интересно Вас принуждать, - откидываюсь назад на стул и отпиваю из своего бокала. Катя теряет концентрацию на нашей беседе и вспоминает о Жданове. Ждёт, что я расскажу ей, что с ним происходит и вообще, жив ли он там за соседним столиком или Ткачук уже откачивает его искусственным дыханием рот в рот? А я молчу, и она злится. - Обернитесь, если Вам так неймётся, - говорю небрежно. Она продолжает смотреть на меня. - Я не хочу. - Опять боитесь? - Нет. Не хочу! Хочу - не хочу. Буду - не буду. Любит - не любит. - Расскажите мне уже, чего же Вы хотите? Молчит. Пушкарёва, я ведь так и устану. Переключаюсь на обед. Встречаюсь взглядом с Надей. Она недоумевает от происходящего фарса и не понимает, почему Жданов так легко всему верит. А я готов поверить ей, что такой слабый Андрей, которого жизнь не учит ничему, Надежде неприятен. Она бы предпочла увидеть перед собой взрослого мужчину, а не размазанного нахлынувшими эмоциями душеньку-Андрюшеньку. Сильно же их с Пушкарёвой колыхнуло на тех качелях. Достаю телефон, смотрю на часы и набираю сообщение. Напоминаю, что обеденный перерыв для сотрудников заканчивается через 15 минут. Советую Вам не опаздывать. Вижу, как она вытаскивает Андрея из забвения. - Кому Вы пишете? - Пытаетесь меня контролировать? Слишком мало полномочий, Екатерина Валерьевна. Не забывайте, что Вы - не моя женщина. - Я - Ваша начальница. - Смелее, Катя, продолжайте. Но продолжение за господином Ждановым. Надя ведёт его через наш столик, как собаку на привязи. Как побитого пса. - Катя, мне нужно поговорить с Вами, - сравним, Екатерина Валерьевна. Я ждал возможности посмотреть, какая она может быть с ним. За пределами Зималетто. - Вам нужно ехать, - спину расправила, запинаться перестала, злится ещё сильнее, чем на меня. - Я сам решу, что мне нужно, Катя. - Тогда я тем более здесь ни при чём. Провожаю взглядом Ткачук, которая за концертом наблюдать не собирается и уходит на улицу. - Катя, я прошу Вас. Один разговор. Пушкарёва, нет! Все усилия насмарку. Эти блестящие глаза хочется развидеть. Страдалица всея Зималетто. Надо отдать должное, успокаивается Катерина также быстро, как расклеивается. Встаёт из-за стола, давая понять, что обед закончен для всех. - Не вынуждайте меня повторять дважды. Нет! - так лучше, Пушкарёва. Андрей ищет точку опоры и не обнаруживает рядом Наденьку. Так выглядят герои женских романов современности. Дамы, вы точно ничего не перепутали?! - Мы договорим в Зималетто, Катя. Вечером. - Почему Вы меня не слышите? - Вечером, Катя. Я готов буду услышать всё, что Вы мне скажете. Лучшая защита - это нападение, Андрей Палыч? Вы с Пушкарёвой друг друга стоите. - Нам тоже пора, Катя. Беру её за руку, пока это не сделал Жданов, и веду к машине. Ткачук уезжает на такси, опаздывать в Зималетто она не планирует. Андрей со своими планами уже опоздал: в Зималетто Катя сегодня не вернётся. Ей предстоит скинуть часть старых воспоминаний вместе с брекетами. А дальше посмотрим. Наблюдаю, как она провожает глазами его рассерженного, а после - его машину. Не так открыто, Катя. Играть со мной Вы не будете. - Пушкарёва! Вспоминает, что я ещё здесь. Разворачиваю Катю к себе. За ней - дверь моего джипа, отступать некуда. - Не закрывайте глаза! Мне нужно, чтобы она смотрела на меня. Я хочу видеть её взгляд и понимать, что она не думает ни о ком другом в этот момент. Мои пальцы скользят от ее скул к губам. Пока она не сняла скобки, в ней всё ещё есть что-то от той Пушкарёвой, которая в день совета так лихо вскружила мне голову своими ответами. - А то я, знаете, прямо-таки сгораю от любопытства. - Вам понравится. Я знаю, что мне понравится, Катя. Она ответила мне, не раздумывая. Я впервые в жизни уловил глухое постанывание в ответ на поцелуй. Мы стояли друг напротив друга и по очереди дотронулись до оголённого провода. Её хриплый голос пронзил меня сразу и вторым разрядом. - Саша, я хочу ещё. Уговорила, Пушкарёва. Я готов дать тебе ещё несколько поцелуев. Но после ты окажешься в моей постели. И если ты не устроишь меня в сексе, в этом нет никакого смысла.