Тебе и не снилось

- Екатерина Валерьевна? Павел Олегович Жданов беспокоит. Извините, что отвлекаю Вас от работы. У меня к вам очень серьезная просьба, нам необходимо встретиться. Я убедительно прошу Вас приехать в Зималетто. Это очень важно. - Я не знаю.. У меня работа.. Простите. Юлиана сидит напротив меня и, когда понимает, что звонит Жданов-старший, велит немедленно сворачивать все дела и мчать в Зималетто. По пустякам Павел никогда не беспокоит. - Павел Олегович, я приеду, конечно, через три часа. До свидания. Кладу трубку и вижу, как ворота ада под названием Зималетто открываются передо мной. Я уверенно шагаю вперёд, будто только этого и ждала на самом деле, а пиар-агентство Юлианы было временным пристанищем, которое теперь я могу покинуть со спокойной душой. Виноградова не злится на меня и провожает с пониманием и новой причёской. - Екатерина Пушкарёва - новая, усовершенствованная модель, а все претензии к старой Кате, снятой с производства. - Эта девушка должна сегодня выглядеть как Маргарет Тэтчер. Также внушительно и неприступно. А Вы тут устроили какую-то Весну Боттичелли. Переделывайте! Не то от волнения, не то от неприлично заинтересованных взглядов Жданова в мой адрес, ощущаю, что волосы стоят колом. Я не в восторге от своей причёски и нового образа, но спорить с Виноградовой бесполезно, как и пытаться не смотреть на Андрея. Я зачем-то улыбаюсь ему в ответ, совершенно не обращая внимания на остальных акционеров. Они попали в тот же ад, что и я? Почему мы вновь собрались тем же составом, что и в день моего ухода из компании? Только Кристина не приехала, но я уверена, что она, в отличие от всех нас, в раю. Бросаю взгляд на каждого из них. Андрей рад меня видеть. Ещё бы, на такую Пушкарёву можно и при свете дня посмотреть, не стесняясь коллег. Роман ёрзает в кресле слишком активно. Ещё немного, и протрёт его старую обивку. Эти кресла давно бы заменить на более удобные, хотя, о чём это я? Кто у нас президент компании, Александр? Вот он пусть и ломает голову. Но в эти минуты совершенно не по поводу новой мебели. Антиквариат в лице Кати Пушкарёвой удивил его. Я мало похожа на ту растерянную Катерину, на которую можно было слегка надавить воспоминаниями и она тут же подпишет доверенность на управление Никамодой на имя Воропаева. Времена меняются, Александр Юрьевич. Вот уже и на меня смотрят как на женщину и управленца, а не записную книжку из ящика стола Жданова. Саша взирает пристально, никакой романтики, никаких повисших в воздухе признаний в любви. Если бы в его руках была перчатка, она бы летела мне прямиком в лицо, я в этом не сомневаюсь. Он видит во мне соперника. Но почему? Павел Олегович пригласил меня на совещание на несколько часов. Затем я уйду и все забудут обо мне, как о страшном сне. Или не уйду? Можно ли вообще выйти из ада? Дохожу глазами до Жданова-старшего и Маргариты Рудольфовны. Если кто-то и знает, где продаются билеты на выход, то это они двое. Маргарита так рада видеть меня, что пытается просверлить дыру в моих очках своим взглядом. Хорошо, что очки - мои верные спутники. Их я не решилась снять даже в новом образе. Павел Олегович о чём-то задумался, но точно не обо мне. Все ждут от него судьбоносного решения, а я бы выпила газированной воды со льдом, весна в этом году выдалась неприлично тёплой. Кире Юрьевне вон тоже душно сидеть со мной в одном зале, хочет куда-то бежать, хлопать дверью, увольняться. Лучше бы она уволилась, когда я работала помощницей Андрея, толку было бы больше. Её никто не задерживает, и это настораживает. Перед собранием она и Жданов встретили меня пылким поцелуем. Сцена была так хорошо отрепетировала и исполнена, что я готова была аплодировать, но Жданов-старший увёл меня на разговор, и всё, что я успела - это прищурить глаза и дать понять, что они мне противны. Как быстро всё перевернулось. Теперь уже Кире невыносимо моё общество, а Андрей не находит себе места. Ситуация уже вышла из-под контроля? - В таком случае, вариантов у нас не так много. Интересно, при каких обстоятельствах Воропаев потерял президентское кресло? Уж точно, та ошибка в отчётности не могла стать главной причиной. А в его преданность госслужбе мне верится ещё меньше, чем в любовь ко мне Андрея Палыча. - Да, Саш, меньше, чем ты думаешь - всего один. Для меня очевидно, мы должны просить Екатерину Валерьевну воплотить в жизнь её собственный антикризисный план. Другого выхода у нас нет. Катя, не надо сразу отказываться. Мой слух сражён наповал. Глаза бегают как у нашкодившего кота. Отмечаю про себя, что я не одинока в своей панике. Такого единства за столом конференц-зала я припомнить не могу. Сейчас все, в том числе я сама, хотят только одного - закончить собрание и разойтись по домам. Но в аду свои правила, и мы будем сидеть, пока адвокаты не помогут нам скрепить наши отношения юридически. Волна воспоминаний уносит меня на лодке в одиночное плавание. Сердце подсказывает, что Андрей тоже плывёт со мной, но я приказываю ему заняться тем, для чего оно предназначено, а не додумывать любовную историю на выжженной дотла земле. Я открываю дверь своей каморки. Милая, наивная девочка видит перед собой букет, ещё не догадываясь, от кого он. Вижу его улыбку, поднимая упавшее на пол пирожное, и весь мир вокруг меня переворачивается. Девочки дарят мне огромную картину на День рождения. Я нахожу сердце из шоколадок на своём рабочем столе и первую открытку, ещё не зная, что ваниль может горчить. Наша встреча с Андреем после Нового года в Зималетто. Поцелуи в щёку. Улыбки. Его фото. - Катя, мне нужно с Вами поговорить. Катя, я прошу Вас. - Простите. Если я для Вас уже ничего не значу, может быть, имеет смысл сказать об этом прямо? - Кто Вы и кто он. Да что может быть между вами общего? Андрей, он.. Андрей, он - такой! - Какой? Какой такой? Моя лодка, наконец, причаливает к берегу, где меня вновь встречает Андрей Жданов. Так какой же ты? Сегодня он красив, моими глазами - даже слишком, у него сияющее лицо и влюблённый взгляд. Интересно, на какой минуте перед таким обаянием сдалась бы прежняя Катерина? Сразу после собрания или ближе к вечеру, когда Жданов обязательно примчался бы куда-нибудь, где мы с девочками решили отметить моё назначение. Умолял бы его выслушать и признавался в любви. По всем законам жанра звонок Киры прервал бы наш едва не состоявшийся поцелуй. Глупо скрывать, я бы хотела ощутить его губы вновь. Но Андрей уже думает о чём-то своём. Мысль о моём назначении быстро отрезвила его. Ничего другого я и не ожидала. Любить без остатка Андрей Жданов способен только себя и, возможно, компанию. Зато Александр продолжает наблюдать за мной. Ждёте, после какого из предложений Павла Олеговича я сломаюсь? Не дождётесь. Все недоработки прошлой версии устранены. Новая версия не в восторге от патетики и предпочла бы ядовитого змея-искусителя приторно сладкому обольстителю. Жданов хорош в меру. Стоит распробовать лучше, как начинает сводить зубы. Уже тогда мне нужно было затормозить. Но я разогналась до следующей стадии - непреодолимой тяги, став заложницей своей больной любви к человеку, который играл и ничего ко мне не испытывал. Сейчас всё могло бы быть по-другому, но не тащить же Андрея в постель, чтобы проверить свою теорию? Если бы могла, сгорала бы от стыда от собственных желаний, но я уже не способна бояться смелых мыслей. Я и так слишком долго пряталась. Желая выйти из тени как можно скорее, я принимаю предложение Павла Олеговича. И тут же пристраиваю под своё крыло Зорькина. Будет финансовым директором. Он достаточно умён для этой должности, и мне необходим лучший друг, с которым я могу поделиться всем, в стенах компании. Есть ещё девочки, но я пока не решила, какую часть этой истории готова рассказать им. Как было бы здорово двигаться дальше без лишних расспросов и объяснений. Они будут плакать, я буду плакать, мы будем обсуждать возможные сценарии нашего с Андреем романа, если бы.. И жили они вместе долго и счастливо. А может, подруги и вовсе обвинят меня в развале отношений Киры и Андрея, с чего я взяла, что Женсовет встанет на мою сторону? Я разрушила то, что эта пара с таким трудом строила. Только Жданов с Малиновским могут устраивать овации после громкого расставания. Их головокружительным планам никакое цунами не страшно. Павел и Маргарита предпочтут переждать непогоду в бункере и вмешиваться не станут. Единственный, кто может схватить меня за шею голыми руками - это Воропаев. Думаю, он ещё ничего не знает, иначе уже стёр бы меня в порошок на глазах у всех собравшихся. Его реплики вот уже два часа заставляют моё сердце биться чаще, а мозг обрабатывать информацию быстрее, чтобы понять, чего он добивается, и сработать на опережение. Но ничего не выходит. - О, благодарим, это уникальный пример великодушия. Мы просто в восторге! - Может, нам стоит разойтись по домам? Пусть эта аферистка будет директором. - Ах, боже мой, я едва сдерживаю слёзы! Вы слышали? Она согласна. Мне даже льстит такое неравнодушие к собственной персоне. Если бы Воропаев с такой же самоотдачей занимался делами компании, он бы до сих пор управлял ею сам. Но теперь такая возможность предоставляется мне, и я уже не намерена её упускать. Первой мыслью было - отказаться немедленно, второй - ни в коем случае нельзя упускать шанс всей жизни. Вот только мне, помимо толкового финансового директора, нужен адекватный зам. Назначать Жданова - это сделать десять шагов назад. Малиновского - стать руководителем ТЮЗа, Киру Юрьевну - унижаться, давать невыполнимые обещания, что никогда больше не подойду к Андрею. А я не уверена ни в чём. Вчера я думать о нём забыла, сегодня почти соблазнилась, завтра может быть любым. Выходит, что у меня, как и у Павла Олеговича, выбора нет и подходящая кандидатура только одна. - И последнее условие, и самое важное - Александр Юрьевич должен остаться в Зималетто. О, как он вытянул шею, став ещё выше и статнее. Изменился в лице, до этой минуты практически невозмутимом. В его взгляде я прочла все проклятия мира сразу и угрозу превратить моё пребывание в Зималетто в кошмар наяву. Но в глубине души я была уверена, что только с ним мы сможем отлично сработаться, если оба того захотим. Примете ли Вы такой вызов, Александр Юрьевич? - Пушкарёва, Вам уготовано место в самом горячем из всех котлов ада. Ждите меня завтра в восемь на рабочем месте. И не опаздывайте! Он подмигнул мне, взмахнул своим портфелем и исчез за дверью конференц-зала. Ему было абсолютно не важно мнение Павла по поводу моего замечательного предложения. Мнение остальных собравшихся и раньше было для Воропаева каплей в море. Возразить им было нечего, но выражения их лиц говорили ярче любых слов. Жданову-старшему я времени на размышления не дала, и ему пришлось согласиться. Собрание заканчивалось, а я больше всего на свете мечтала услышать родной звук будильника в собственной спальне, но чуда не произошло. Всё произошедшее сегодня сном не было.