Addiction

Вся команда собралась в назначенное время в указанном месте, но состав немного изменился: к ним присоединились Чеён и Чунмён. — А вы здесь какого лешего забыли? — возмутился Кенсу, увидев их у двери. Чонин поднял бровь в удивлении, Чанель выглядел безразличным, а Минни, сложив руки на груди, внимательно смотрела на Чунмёна. — Нас О позвал, — спокойно ответил Чунмён, встретив взгляд Минни. — Так неожиданно, что мне пришлось отпроситься с работы. — Ах, как удобно, — Кенсу развёл руками. — Мы тут весь день по Сеулу шаримся, от полиции убегаем, а вас берут просто потому что вы… — он бросил презрительный взгляд на Чунмёна и Чеён, и с неким пренибрежением добавил: — …подсосники Джису. Чунмён схватил его за воротник, но Кенсу лишь ухмыльнулся, оттолкнув его. — Как же я забыл, что даже у оленей бывает бешенство, — сказал он, брезгливо отряхивая куртку. — Хватит, — Минни закатила глаза и встала между ними, толкая дверь в аудиторию. Остальные последовали за ней. Внутри тусклый свет создавал напряженную атмосферу. Сехун уже ждал их, делая пометки в блокноте. Он поднял ленивый взгляд на вошедших. — Добрый вечер, — поздоровалась Минни и вежливо поклонилась, как и другие. Сехун вздохнул и кивнул на стулья. — Садитесь. Ну что, есть чем порадовать? Все переглянулись, не зная, с чего начать. Минни и Чанель молчали, а Чонин решил взять слово. — Накануне смерти Джису была в клубе, — начал он. — Мы туда съездили. Сехун с интересом посмотрел на него. — Накануне это когда? — В крайние выходные, — отозвался Кенсу, лениво сидя на стуле с руками в карманах. — Я был не уверен, что видел её, но мне удалось разговорить бармена. — Какой клуб? — нахмурился Сехун. — Omelas, кажется, — Чонин почесал лоб. — Чон привел меня туда, и меня там уже знают в лицо, поэтому был шанс того, что удасться разговорить бармена, - подхватил Кенсу, - Бармен сказал, что Джису работала там хостесс, но позже стала близко общаться с хозяином. Его называют "Ви". Сехун внимательно посмотрел на Чунмёна и Чеён, заметив, как они переглянулись. — Вы знали об этом? - спросил у них Сехун, но те отрицательно покачали головой. — Ещё… — Чонин замялся, не зная, стоит ли продолжать. — Мы видели там одного из полицейских, который вел дело Джису. Он выходил из машины и направлялся туда. Сехун напрягся. Все взгляды теперь были направлены на Чонина, включая Минни и Чунмёна. — Он вас видел? — спросил Сехун. — Мы… надеемся, что нет, — неуверенно ответила Минни. — Мы с Кенсу быстро ушли, как только узнали, что это его машина. Сехун глубоко вздохнул и потёр лоб, обдумывая услышанное. — Плохо, — произнёс он угрюмо. — Полиция не ошивается у таких мест без причины. Если он был не на служебной машине, то вряд ли планировал рейдовский захват. Вы вообще предполагали, что это за место? - его взгляд внимательно сфокусировался на До. — Вообще-то клуб закрытый, — вмешалась Минни. — Фейс-контроль пытался нас прижать, но на руку сыграло то что Чонгук был их посетителем. — Довольно частым, как оказалось, — добавил Кенсу, закусив губу. Сехун, вспомнив о "проблемном" студенте, фыркнул. — Почему вы не поговорили с Чонгуком? — Нам повезло, что нас вообще пустили и бармен что-то рассказал, — Минни пожала плечами, - правда, под конец он будто...засомневался насчет того, стоило ли это рассказывать вообще. — Вам очень повезет, если фейс-контроль и бармен не заподозрили, что вы что-то вынюхиваете, — строго сказал Сехун, постукивая ручкой по столу. — В таких случаях лучше узнать, куда вы собираетесь, прежде чем туда сунуться. Особенно если по таким местам ошивается кто-то вроде вашего одногруппника. Кенсу не выдержал и резко фыркнул. — А вы сейчас будете упрекать нас в неосторожности? — Кенсу фыркнул, прищурившись. — Да, мы могли не знать, что наткнёмся на полицейского, но мы учимся, причём под вашим руководством. А уж кому, как не вам, знать, что прежде чем куда-то сунуться, нужно десять раз думать. Сехун поднял бровь, удивлённо глядя на него. — Проблема в том, что вы не понимаете простых вещей. Я предупреждал вас о необходимости осторожности. Журналистика — это не просто поиск информации, а умение добыть её осторожно. Я не отрицаю что был неосторожен много раз, поэтому предупреждал вас. — Мы не могли знать, — вмешался Чонин, и О тяжело вздохнул. — Чья идея была пойти в этот клуб? — Сехун обвёл взглядом всех присутствующих и остановился на Кенсу и Чонине, которые молча подняли руки. — Вот как. И вы думали, что это хорошая идея? — он посмотрел на них с лёгким разочарованием. — Кажется, вам привычно полагаться на то, что, даже если всё пойдёт наперекосяк, ваши родители всегда смогут вас подстраховать. Эти слова явно задели Чонина и Кенсу. Кенсу раздражённо стиснул зубы. — А причём здесь наши родители? — подался вперёд До, недовольным тоном. Казалось, это было сказано лишь для того чтобы прикопаться. — Не причем, лишь предположение, — холодно сказал Сехун. — Вы наверняка привыкли, что за вас исправляют ошибки, при этом скорее всего думаете что лучше остальных знаете, как действовать. Поэтому и не думаете наперёд. Вам не показалось странным, что полицейский появился там именно тогда, когда и вы? — Полиция давно закрыла это дело, им пофиг, — процедил Кенсу, натянуто улыбаясь. — только мы в этом дерьме копаемся, и все ради того чтобы выслушивать поверхностные предположения о нашем персоналити. — Ты думаешь, это достаточно? — Сехун придвинулся ближе к нему. — солнце, ты, даже не представляешь, что такое настоящее журналистское расследование. Это не то же самое, что писать очередные статейки для второсортного СМИ, которым управляет твой отец. Это серьёзная работа, и если вы хотите продолжить, придётся учиться на своих ошибках. Кенсу зло сжал зубы, с трудом сдерживая раздражение. — Полегче, уважаемый, — холодно сказал он. — Вы сюда пришли нас учить, так учите. Делайте свою работу и не сваливайте ответственность на нас. Вы же сами когда-то работали на второсортных каналах, прежде чем стали возомнять себя кем-то. Завидно что наши папочки нам почву готовят? Чего так взъелись, не пойму. Да без вас мы куда лучше и быстрее справимся без ваших дебильных упреков. — Моё ты золотко, — ответил Сехун с сарказмом, откидываясь на стуле. — Если вы такие умные, то для вас расследование закончено. Минни, Чанель, Чунмён и Чеён переглянулись, чувствуя, что ситуация накаляется. — Ну конечно, — фальшиво улыбнулся Кенсу, поднимаясь. — Если так, значит, нам тут больше делать нечего. — Для вас, возможно, — ответил Сехун, бросив взгляд на остальных. — Мы всё равно разберёмся в этом деле, - Кима слова Сехуна задели аналогично как и Кенсу, - Пусть даже наша статья окажется посредственной, её ведь всё равно опубликуют по блату. - Чонин встал вместе с Кенсу, и они начали собираться. — Ты с нами? — спросил он у Чанеля, но тот не спешил отвечать, поглядывая на Минни. — Я останусь, — наконец ответил Чанель, тихо вздохнув. Кенсу раздражённо цокнул. — Ну, в таком случае: файтин! — Он язвительно поднял кулак в ободряющем жесте и направился к выходу. Его сарказм звучал как острая насмешка, а не поддержка. Сехун перевёл взгляд на оставшихся студентов. Он понимал, что затронул их гордость, но именно этого и добивался. Настоящие журналисты учатся на своих ошибках, а не убегают от них. Конечно, у Кенсу были огромные сомнения, что они с Кимом сработаются, если действительно возьмутся расследовать это дело, но это касалось их гордости в первую очередь — ту самую, которую сам Кенсу ещё не потерял. — Тоже мне, клоунский вождь, — тихо пробормотал он, вытащив смартфон и раздражённо проверяя что-то в нём. — Пусть и заправляет этим фрик-шоу, Пеннивайз греба... — Эй, — окликнул его Чонин, когда заметил недовольство До, — Спасибо, что вступился, — сказал он с лёгкой усмешкой. — Не ожидал. Думаю, теперь я в долгу. — Забей, — отмахнулся Кенсу, не отрываясь от экрана телефона. — Просто ненавижу, когда быкуют без причины. — Он лениво стукнул кулаком по стене, на том самом месте, где утром разбил её в курилке. Чонин уже собирался идти дальше, но Кенсу окликнул его: — Эй, раз уж нам обоим предстоит копаться в этом дерьме, может, посидим где-нибудь, обсудим? — догнав его, предложил Кенсу. — Заодно долг отработаешь. Мне хватит банки пива. Может, даже двух. Чонин остановился, бросил взгляд через плечо и, слегка натянуто улыбнувшись, ответил: — Ты же сказал: «Забей». — Он поправил рюкзак на плече. — Но даже если так, не сегодня. У меня дела. Он двинулся дальше, оставив Кенсу стоять на месте. В реальности До просто не хотел идти домой — мать, скорее всего, опять не спала, и ссоры было не избежать. Возможно, он бы предпочёл повиснуть где-нибудь с Чонгуком, но после их недавнего разговора казалось, что эта идея не имела поддержки. — Круто, — кивнул Кенсу, бросив взгляд на уходящего Чонина. — Что, тебе впадлу? Мы могли бы устроить перемирие, пока возимся с этим дерьмом. Чонин остановился, обернулся и посмотрел прямо на него, словно проверяя его реакцию. — Слушай, у тебя же есть твой дружок. Так вот и поторчи с ним где-нибудь, — бросил Чонин, но Кенсу чувствовал, что Чонгук уже прекрасно торчит без него. — Мы с ним немного поссорились, — Кенсу отвёл взгляд, потом снова посмотрел на Чонина, прищурившись. — Из-за тебя, между прочим. Чонин нахмурился, приподняв брови. — Это ещё почему? — Ну... по твоей милости я сегодня остался без компании, — Кенсу тяжело вздохнул. — А домой мне что-то совсем не хочется. — По моей милости? Или просто у тебя озарение? — с сарказмом заметил Чонин. Кенсу раздражённо шикнул, чувствуя, что разговор скатывается в ненужное русло. Чонин какое-то время молчал, затем выдохнул с неохотой: — Ладно, сам напросился. Кенсу даже не ожидал, что тот согласится, но, к его удивлению, Чонин развернулся и пошёл вперёд, кивнув ему следовать. Кенсу на мгновение замер, поражённый тем, что сумел его убедить, и поспешил за ним. ***** — Поэтому вы решили нас взять? — спросила Чеён. — Знали, что так будет? Сехун засмеялся. — Просто совпадение, — ответил журналист. — Хотя, возможно, вы окажетесь даже полезнее, — сказал он, оглядывая Минни и Чанёля. — Что мы знаем о Ким Джису: сирота, жила в общежитии, училась хорошо, имела ограниченный круг общения. О работе хостесс никто ничего не знал, но, насколько нам известно, она умудрялась помогать сиротам и, как я понимаю, без посторонней финансовой помощи. Он посмотрел на Чунмёна и Чеён, но те снова отрицательно покачали головой. — О владельце клуба, в котором она работала, и о том, что, по словам До, она с ним общалась, вы тоже не в курсе? — спросил он у Минни и Чанёля, но и они покачали головами. — Окей. Что вы знаете о её жизни в период каникул? — продолжил Сехун. — Она проходила стажировку в редакции "Mirracle", — ответила Чеён. — Она там летом работала. Это новая редакция, занимаются в основном сплетнями о звёздах, — девушка закусила губу, словно сомневаясь. — Но, так как совмещать с учёбой было сложно, Джису уволилась, а редакция пообещала взять её на практику. Минни внимательно слушала Чеён, а затем перевела взгляд на Чунмёна. — Джису снимала комнату, и, по словам Чунмёна, оплачивала её с зарплаты, не считая первого взноса, который оплатил он, — добавила Минни, осторожно наблюдая за его реакцией. Чунмён бросил на неё недовольный взгляд, но она продолжила. — И он сказал, что она любила финансовую свободу, старалась оплачивать всё сама... — Я тоже сомневался, что зарплаты стажёра хватит на аренду комнаты, — перебил её Чунмён, — но она настаивала на своей финансовой независимости. — Вопрос в том, что на самом деле обеспечивало ей эту независимость, — задумчиво проговорил Сехун, глядя куда-то вдаль. — Возможно, это была та самая работа в хостесс, — он кивнул, подытоживая свои мысли. — Всё звучит слишком гладко. Поезжайте в редакцию и узнайте, действительно ли она там работала. Могла ли она что-то скрывать? — Вы считаете, она могла нам врать? — нахмурился Чанёль, его голос звучал с ноткой недоверия. — Или приукрашивать, чтобы её доходы от хостесс не бросались в глаза, — пожал плечами Сехун. — Она где-то ещё работала до каникул? — спросил он, переводя взгляд на Чеён. — Примерно полгода назад у неё появились деньги, — задумчиво начала Чеён. — Когда умерла моя бабушка, с деньгами стало тяжело. Я искала подработки, но всё равно было мало. У моего брата астма, и лекарства очень дорогие. Джису немного помогала мне. Она сказала, что это первые доходы от фриланса. Вроде копирайтинг, — неуверенно закончила она, но Сехун кивнул, признавая услышанное. Сехун прищурился, погружённый в раздумья. Минни прикусила губу, её взгляд блуждал, пока она не осмелилась заговорить. — Вы… читали моё эссе, которое я вам присылала? — неуверенно спросила она, обращая к Сехуну внимательный взгляд. Он поднял брови, заинтересованно всматриваясь в девушку. — Я могу ошибаться, но это имя "Ви" — его часто слышала от студенток нашего университета. Это хозяин того клуба, про который я писала. Сехун придвинулся ближе, его лицо стало серьёзнее. — Хотите сказать, он связан с тем, что вы описывали? — Минни кивнула. Ребята переглядывались друг с другом, не понимая, о чём идёт речь, а Сехун продолжал сосредоточенно изучать Минни. — Но пока мы не можем утверждать, что Джису имела к этому отношение. — К чему? — спросил Чунмён, в его голосе послышалось раздражение. — Нам тоже интересно. — Он бросил недовольный взгляд на Минни, нервно постукивая пальцами по столу. — Раз интересно, все вместе и узнаете, — с улыбкой заметил Сехун. — Помните, вы с утра говорили, что в день смерти Джису вернулась под утро и была не в настроении? — Он опустил взгляд, словно погружаясь в собственные мысли. — Возможно, это как-то связано с клубом... — В день смерти? — переспросила Минни. — Джису соврала мне, что идёт на свидание с Чунмёном, а сама неизвестно где была всю ночь, — проговорила Чеён с ноткой обиды. — Чунмён не знал об этом, потому что был у отца. Это... странно. Телефонный звонок неожиданно разорвал напряжение. Все взгляды обратились на Чунмёна, который посмотрел на экран телефона. — Это… участковый, — произнёс он, кивая на телефон. Все стали внимательнее следить за его разговором. — Да, здравствуйте… Завтра утром? Что случилось? Не по телефону? — Чунмён закусил губу, глядя на остальных. — Ладно, завтра приеду. Чунмён отключил телефон и столкнулся с четырьмя парами глаз, которые буквально сверлили его изнутри. — Пришли какие-то данные судмедэкспертизы. Говорят, что я обязан приехать, — Чанёль откинулся на спинку стула, его лицо потемнело. — Ну тебе точно не поздоровится, — Чунмён хмуро посмотрел в его сторону. — Обычно судмедэкспертиза привлекает внимание из-за следов алкоголя или наркотиков. И тогда близких опрашивают… или если обнаруживают что-то вроде... киндер-сюрприза. Все замерли, но смысл был ясен каждому. Лишь Сехун сохранял невозмутимое выражение лица. — Беременность? — неуверенно спросил Мён, и Чанёль кивнул, наблюдая, как его одногруппник заметно напрягся. — Хватит гадать. Завтра всё узнаем, — оборвал Сехун, которому не хотелось продолжать этот разговор. — Что насчёт дальнейших действий? Кто-то поедет в редакцию, а кто-то — к хозяйке квартиры, у которой Джису снимала комнату. Разделитесь, чтобы сэкономить время, — ребята снова переглянулись между собой, размышляя, кто с кем пойдёт. — На сегодня собрание окончено. Они встали, вышли в коридор и остановились обсудить полученную информацию. Чунмён явно был в своих мыслях после того, что сказал Чанёль. Сам Чанёль, заметив это, подошёл к нему и положил руки на его плечи. — Не бери в голову, я мог ошибаться. Просто от папки слышал что-то подобное… Но если окажется правдой, ты будешь гордо звать себя отцом и женихом двух ангелочков, — усмехнулся он. Чунмён резко оттолкнул его руку, сжав губы. — Если бы она была беременна, она бы мне рассказала, — вмешалась Чеён, скрестив руки на груди. — Как и рассказала, что работала хостесс? Может, она просто не хотела, чтобы ты знала, — вставила Минни, бросив взгляд на Чунмёна. — И не факт, что отцом можешь быть ты. — Следи за языком, — прошипел Чунмён, стиснув кулаки. — Я ещё не съездил в участок, а вы уже всякую чушь несёте. — Думаете, вы знали её полностью? Может, у неё были скелеты в шкафу, о которых ты даже не подозревал. Если окажется правдой то, что говорит Чанёль, я бы на твоём месте потребовала тест ДНК. Если она ходила по клубам, и не рассказывала об этом, быть уверенным в остальном... — Минни лишь пожала плечами, видя, как Чунмён рванул вперёд с выкриком «Ах ты…». Чанёль успел схватить его за плечи, удерживая. — Почему ты делаешь выводы, даже не разобравшись?! — Чунмён кипел от злости. — С твоими речами о феминизме и виктимблейминге, твои обвинения выглядят абсурдными! — Он шагнул вперёд, приблизившись к ней. — Или всё это — просто способ собрать лайки и рекламные деньги? — его слова резанули по живому. Минни на мгновение замялась, но не позволила ему оскорбить её работу. — Я не обвиняю её, но ты не можешь исключать, что она что-то скрывала. Хостесс — это не болтовня с богатыми дядями о политике или искусстве времен ренесанса. Это грязная работа, где ты буквально выступаешь аксессуаром на вечер. Она не исключает домогательств и того что на тебя будут смотреть как на мясо. И, возможно, Джису столкнулась с чем-то таким. Ты же сам просился в команду, зная, что придётся копаться в её жизни. Если будешь срываться на каждую деталь, твоя «влюблённая иллюзия» скоро лопнет, — её голос стал тихим, но злым. Она шагнула ближе, и уголки губ Чунмёна задергались от напряжения. — Может, тебе стоит выпить что-нибудь успокоительное? Ты слишком нервный. — Хватит! — крикнула Чеён, встревоженная накаляющейся атмосферой. — Пока ничего не ясно! И никто не беременен! Давайте вернёмся к делу! — Думаю, нам с Чеён лучше поехать к хозяйке квартиры, — сказал Чунмён, сдерживая свою злость. — А мне что, работать с Минсоком? — Минни приподняла брови. — Он с потрохами меня сожрёт. — Надеюсь, ты станешь ему костью в горле, — спокойно ответил Чунмён, сложив руки на груди. — Я вообще думала поехать в редакцию, — Чеён накручивала прядь волос на палец, — когда Джису рассказывала мне о работе там, я говорила, что хочу попробовать пройти собеседование. Теперь есть повод чтобы не затягивать это. — Ты поедешь одна? — спросил Чанёль. — А ты чем мне там поможешь? — усмехнулась Розэ. — Но если хочешь, можешь поехать со мной. — У нас вообще-то работа, - не уставала напоминать Минни, но Чунмён был явно в своих мыслях и на своих эмоциях. — Как-то не вовремя у вас работа появилась, — недовольно ответил Чанёль. — Давайте решим завтра, — сказал Чунмён. — У меня с участковым встреча в десять. Потом всё и решим. **** Минни сидела на остановке, абсолютно поникшая. Её угнетало не только то, что Чунмён не следил за своими словами, но и мысли о матери не давали покоя. Она винила себя за то, что оставила её одну с деспотичным отчимом. "Я ужасная и эгоистичная дочь", — думала она. Жить у тетушки долго не получится, и пора было задуматься о поиске нового жилья. — Не обращай внимания на Мёна, — сказал Чанёль, подсаживаясь к ней на скамейку. — Девушка умерла, вот он и едет кукухой. — С одной стороны, я понимаю, а с другой... — холодно ответила Минни, глядя куда-то вдаль. — На самом деле, я бы охотнее возилась с Кимом и До, чем с ними. Их это "Джису такая-то, Джису святая" вообще никак не помогает делу. — Разве может так девушка отзываться о другой девушке? — с сарказмом произнёс Чанёль, напоминая ей о том, что она поддерживает и продвигает совсем другие взгляды. — Любые проблемы всё равно идут от патриархальной системы, так что… — Минни бросила на него усталый взгляд, будто её мысли шли по заранее заготовленному скрипту. Порой Чанёлю казалось, что в её сознании вшита феминистическая методичка. — У всех у нас есть личные убеждения, разве не так? — изогнув бровь, поддел её Чанёль. — Но что, если человек сознательно делает что-то плохое? Если Джису действительно не такая святая, как они думают? Нельзя всё списывать на "злосчастный патриархат", — он нарочито сделал кавычки пальцами, показывая, что пользуется её же выражением. — Я думаю, у всего есть причины и последствия, — Минни устало потёрла шею. — Знаешь, как в "Гарри Поттере" говорят: ты не плохой человек, ты просто человек, с которым случилось много плохого. — Ого, лестно слышать от тебя, что ты думаешь, что я умею читать, — с наигранной серьёзностью приложил руку к груди Чанёль. — Это было и в фильме, — хмыкнула Минни. — Ладно, признайся, мы все стереотипно мыслим друг о друге. Я — фемка, ты — клоун, Чон — нарик, Чонин — заучка, Кёнсу… Кёнсу... — она развела руками, и они оба тихо засмеялись. — Мы знаем друг о друге лишь то, что видим. Может я правда погарячилась с высказыванием о Джису, но какие у меня могут быть мысли о человеке, связанным с бизнесом где в очередной раз эксплуатируют девушек. — Ну они явно не против, им же платят нормально, - хмыкнул Чанель, а Минни закатила глаза, в принципе ожидая такого примитивного ответа. -Спрос рождает предложение, а финансовая уязвимость - гарантированный рычаг управления. Финансово уязвимых женщин куда больше чем мужчин, они же этим и пользуются. Лёгкие деньги привлекают всех, но к таким "возможностям" женщины имеют больше доступ, потому что их чаще рассматривают как объект. Одним платят за труд, других покупают как вещь. В безвыходной ситуации человек готов продать себя как товар, но вопрос в другом: какой нормальный человек купит человека, как кусок мяса в магазине? Мой выпад в сторону Джису был не о ней лично, а об осуждении последствий такой работы. — Как сложно, — вздохнул Чанёль. — В целом, я понимаю, что ты имеешь в виду. Но ты думаешь, парни от такого бы отказались? За лям бачей я бы и в жо... — Вот именно, — перебила его Минни, тяжело вздохнув. — Поэтому вы и осуждаете девушек за подобное, потому что для вас это не так доступно. Чанёль задумался, погружаясь в её слова, уже не так легко отмахиваясь от серьёзности обсуждаемой темы. -Может ты права, - поджал губы Пак, - все равно сложно даже спорить не буду. С детства видел как в обезъянники проституток пакуют, а у некоторых дети, поэтому...не нам судить, тут уж точно. — Я сужу систему, но точно не тех, кого под неё прогнули, - Минни закусила губу, - просто все странно с Джису. Чем она на самом деле занималась, и почему врала, если это был всего лишь безобидный хостесс в ночном клубе? -И близко общалась с хозяином, - хмыкнул Чанель, - почему Тэхен, который вел её дело, средь бела дня ошивался у этого клуба явно будучи не при исполнении? Почему они закрыли это дело будто...им не выгодно его вести? -К чему ты клонишь? - нахмурилась Минни. - К тому что сказал Сехун: Полиция не ошивается у таких мест без причины. Если он был не на служебной машине, то вряд ли планировал рейдерский захват. Если Чонгук является частым посетителем этого клуба - значит зачем-то же его ноги туда приводят? Явно его туда не коктейльчиками "голубая лагуна" заманивают, - Минни кивнула, понимая, к чему ведет Пак, - Знаешь полиция не накрывает бордели, картели и другие злачные места лишь в том случае, если их крышует. -Думаешь Тэхен что-то там прикрывает? -Думаю да, - кивнул Пак, - между собой они полюбому знают почему она умерла, поэтому выбирают закрывать на это глаза, чем копать. А то гляди, сами под себя копнут. -Удивительно, - хмыкнула Минни, - оказывается ты умеешь думать. — О, как это лестно слышать от тебя, — он картинно поклонился, не вставая с лавки. — Просто иногда ты ведёшь себя как откровенный придурок, а потом вдруг выдаёшь толковые мысли. Ты же не дурак. Так зачем вести себя как дурак? — К таким меньше вопросов, — с улыбкой ответил Чанёль, и Минни понимающе кивнула. Он, закусив губу, отвёл взгляд в сторону, погружённый в свои мысли. — Мой отец не был строгим, но всегда был уверен в своей правоте. Обычно, когда я пытался отстаивать своё мнение, он считал это глупостью, — он усмехнулся. — Когда мои родители разводились, начались споры: кого я больше люблю, кто прав, кого я должен поддержать? Что бы я ни сказал, всё было бы против меня. А суд, как всегда, оставил меня с тем, кто мог меня обеспечить. Я знал, что мне придётся жить с отцом. Если бы я сказал, что люблю маму, он бы обиделся. Наоборот — она бы обиделась. — И что в итоге? — Я сказал, что не люблю никого из них, потому что никто так и не подарил мне PlayStation, — Минни рассмеялась. — К слову, PlayStation мне так и не подарили, — с притворной обидой добавил он, и Минни рассмеялась. Минни заметила подъезжающий автобус и, попрощавшись, запрыгнула в него, оставив Чанёля одного на остановке. **** Придя домой, Чонгук сразу заметил, что в квартире горел свет, а из кухни доносился шум. Его уставший мозг мгновенно переключился на тревожные мысли: вдруг кто-то вломился? Вполне мог бы Тэхён. — Да, милый, скоро вернусь, не скучай, — услышал он голос матери, и облегченно вздохнул, разуваясь. Главное, чтобы она не зашла к нему в комнату с ревизией. — Сынок, ты дома? — высокая и статная женщина появилась в прихожей, держа бокал вина. Чёрные длинные волосы спадали на бок, а ярко-синяя блузка и алые губы бросались в глаза. Чонгук должен был признать, что после того, как его отца посадили, мать похорошела. Она начала носить яркие наряды, которые не могла позволить себе при нём. Однако бокал вина, неотъемлемый атрибут в её руках, всё так же удручал его. — Я-то дома, а ты что здесь делаешь? — спросил он, слегка изогнув бровь. — Вообще-то это и моя квартира, — ответила она, склонив голову, — но ты не волнуйся, я ненадолго. Хотела забрать кое-какие вещи. — А, ну ладно, — коротко отмахнулся он и направился вперёд, как ни в чём не бывало. — Дорогой, — обратилась она к нему, своей элегантной манерой, — у меня к тебе вопрос. Чонгук сел на диван, раскинув руки на спинку, делая вид, что внимательно слушает. Женщина, медленно потянувшись рукой в карман своих брюк, достала небольшой зиплок с парой таблеток. — Ты же обещал. — Ну, обещал, — хмыкнул он. — Вот они и лежат. Просто забыл выкинуть, — развёл он руками. — Закинул их куда-то, а ты, смотри, пришла и сразу нашла. Я же не виноват, что у тебя нюх, как у сыщика. — Ха, — женщине было не до смеха. — Ты меня совсем за дурочку держишь? — Она тяжело вздохнула. — Я, конечно, не надеялась, что ты сразу перестанешь это делать, но думала, что последняя ситуация хоть чему-то тебя научила. — О чём ты? — нахмурился он, а затем вспомнил. — А, о передозе полгода назад? — Чонгук усмехнулся. — Научила. Научила, что надо доводить дело до конца, чтобы потом не оправдываться в универе, почему меня не было на парах целую неделю, - мать тяжело сглотнула. Слышать такое от собственного сына - по-особенному тяжело. — Твоё счастье, что я нашла врачей, которые просто тебя прокапали и не поставили на учёт, — она сжала пакетик в руках. — Это я забираю. И если увижу, что ты продолжаешь, отправлю на реабилитацию. Они с отцом сговорились? Чонгук тяжело вздохнул, откидывая голову назад. Она села рядом и взяла его за руку. — Я твоя мать. Я понимаю, что не лучшая, но ни одной матери не хочется видеть своего ребёнка на грани смерти. Чонгук сглотнул, вспоминая тот злополучный день. Тогда он намеренно принял больше положенного, с расчетом на то, что этот приход он не переживет. И, если бы мать не нашла его вовремя, всё могло бы закончиться трагически. Её новый жених, доктор, работающий в реанимации, тогда спас ему жизнь. Чонгук чувствовал себя проклятым купидоном. — А я никогда не был хорошим сыном, так что особо стараться не буду, — хмыкнул он, а женщина заботливо погладила его по руке. — Я вообще пришла не для того, чтобы тебя отчитывать, — она мягко улыбнулась. — Мне нужно кое-что тебе сказать. Чонгуку уже не нравилось, куда идёт этот разговор, но он молчал. — У нас с Ён Чолем будет ребёнок, — сказала она с надеждой в голосе, будто ожидала, что сын разделит её радость. Чонгук лишь пытался натянуть на лицо улыбку, чтобы не расстраивать мать. — Поздравляю, — кивнул он, стараясь не выглядеть слишком равнодушным. — Разве вино в положении можно? — Срок маленький, поэтому пока можно, но это только сегодня — для храбрости, — она усмехнулась. — А вообще я уже давно не пью. Ён Чолю это не нравится. — Понятно, — пробормотал он. — Понимаешь, — вздохнула она, — я хочу, чтобы у малыша был любящий брат. Ён Чоль не против тебя, думаю, он даже будет рад, - она продолжала улыбаться, будто бы надеясь, что её слова переубедят сына и надоумят его стать на путь истинный, - Мы можем быть полноценной любящей семьёй. Чонгук отрицательно покачал головой. — Семья? — фыркнул он. — Это ваша семья. И ваш ребёнок. Я здесь лишний. Буду только плохим примером, так что… извини, но я в этот "колорит" не вписываюсь, — он похлопал её по руке и встал с дивана. Он знал, что никогда не станет частью этой новой, "полноценной" семьи. У него не было любящего отца, который играл бы с ним в футбол или помогал с домашними заданиями. Его мать старалась держаться в стороне, боясь гнева супруга, и, погружённая в собственные проблемы, позволяла сыну справляться с жизнью самому. Когда всё рушилось, когда травля в школе становилась невыносимой, когда его избивали, мать лишь говорила, что нужно потерпеть. Он будет испытывать лишь зависть. Завсить к тому что у этого ребенка будет то детство, которого не было у него. Что мама, оказывается, может быть не холодной и отстраненной. Этого ребенка ждут, и хотят ему любящего брата и быть для него любящей семьей. А кто-то хотел этого для Чонгука? Чонгук не мог быть частью любящей семьи, потому что он не знал, что это вообще такое. **** Пока Кенсу ехал с Чонином, разговоры у них не клеились от слова совсем. Вероятнее всего, Кенсу просто не хотел отвечать на вопросы Чонина или хотел послать его к черту. Однако, поскольку он находился в его машине, старался сдерживать порывы агрессии. Чёрт его дернул напроситься поехать с ним! — Твоё присутствие нагоняет депрессию, — произнёс Чонин, смотря за дорогой. Кенсу, глядя в окно и не понимая, где они вообще, опёрся локтем в дверь и начал покусывать засохшую кожу на костяшках. Он посмотрел на парня, как на идиота. — Ну хочешь, анекдот расскажу? — развёл он руками. — Заходят как-то в бар зоофил, некрофил, педофил и мазохист… — О Боже… — вздохнул Ким. — Лучше вообще молчи. — Душнила, — буркнул Кенсу. — Ты вообще в моей машине, и сам напросился, — ответил Ким. — Так что сиди и… — Не нагоняй депрессию? - фыркнул До, сложив руки на груди. — Ну типа. Они снова ехали в полной тишине, пока вдалеке не начали вырисовываться яркие огоньки. Громкие музыкальные биты доносились оттуда. Чем ближе они подъезжали, тем чётче Кенсу мог разглядеть кучу людей и автомобилей. Преимущественно спортивных. Людей тоже было много. Интересно, каким образом Чонин сюда занесло. Они остановились рядом с каким-то авто, и До выглянул в окно, наблюдая, как кто-то пил, кто-то собрался в большую компанию и шутил друг с другом. Опять же: машины. Много и все разные, тюнингованные, ярко исписанные граффити, такие же спорткары или даже круче. — Нихуя, что за шабаш? — спросил Кенсу, тяжело сглотнув и осматриваясь. — Что-то не так? — улыбнулся Чонин, выходя из салона. Кенсу, нахмурившись, выглянул в окно и увидел, как тот подошёл к какому-то парню, дав ему пять, а потом снова осмотрелся и перевёл взгляд на стоящий по соседству автомобиль, возле которого курил, кажется, его владелец. Он тоже не хотел терять время и достал из кармана сигарету с зажигалкой. Щелчок, второй, третий… кажется, закончилась. На что он шипит: «Блять!» и пододвигается к водительскому сидению, выглядывая в окно. — Псс, парень, — тот хмурится. — Прикурить есть? — Даже сидя, Кенсу отметил, что тот парень был реально высоким. Он молча достал зажигалку и вручил её Кенсу, который благодарно кивнул. — Курить в машине опасненько, — сказал тот. — Её хозяину может не понравиться. — Табачно похуй, — буркнул тот, делая затяжку и выпуская её в окно, и возвращая зажигалку. — Спасибо. А что за движ, кстати? — спросил Кенсу. — Впервые здесь? — спросил собеседник. — Гонки. Обычно они проходят скромнее, но сегодня что-то вроде открытия нового сезона. Кенсу вскинул бровями и тяжело сглотнул. — Ты дружок Кая? — Чё? — Кай. Так твоего дружка называют в наших кругах. Я Крис Ву, — он протянул руку, и Кенсу пожал её в ответ, а вокруг все засуетились. — Кенсу. До, — кивнул тот, отвлекаясь на громкий голос какого-то ведущего данного мероприятия. — Всем водителям занять свои позиции! Первый заезд начнётся через три минуты! — Кенсу заметил, как Чонин направлялся к авто и пододвинулся на своё место, вытянув руку в окно. Как только тот сел, он поморщился, разгоняя запах рукой. — Ты, блять, совесть имеешь? — выругался он. — Я разрешал курить? — Можно? — спросил Кенсу, но уже было поздно. Сигарета почти стлела. — Нет. Выметайся, — строго сказал он, вытащив из бардачка перчатки и натягивая их на руки. — Ты серьёзно участвуешь в гонках? — спросил До. — А папуля в курсе? — Я сказал, пошёл вон из машины, — процедил Чонин. — Раз увязался за мной, будь добр слушаться. — Нет, ты сначала объясни мне, что за хуйня, блять, — раздражённо возмутился Кенсу. — Сначала ты причитаешь мне о том, какой я там хуёвый, как живу, а сам, блять, в нелегальных уличных гонках участвуешь? — Двинувшись к нему ближе, спросил Кенсу. Сделав последнюю затяжку, он сжал в руке тлеющий окурок, сжимая зубы от жгучей боли в ладони, после чего выкинул его на землю. — Во-первых, легальные они или нет, тебя волновать не должно. А во-вторых, еще раз повторяю — пошёл нахуй отсюда, — произнёс он, придвигаясь к нему почти вплотную, но До лишь молча выпустил сигаретный дым ему в лицо. — Мудак, — шикнул Чонин и стал подгонять машину к точке, а Кенсу как-то напрягся. Он не мог позволить себе выйти из машины. Это было не из вредности, а из банального страха, что Чонин расшибётся где-то в лепёшку, и он будет знать, что мог его остановить. — Нет, — Чонин хотел выругаться. — Можешь меня хоть за шкирку вытащить. — Он тяжело вздохнул, а Ким потянулся вперед к двери машины, открывая её и выпихивая оттуда Кенсу. Но тот упрямо отталкивал его, пока голос не стал отчитывать обратно, и на четвёртой секунде Ким смирился со своей участью, захлопывая двери и закрывая окна. — Ладно. Сам напросился. 3.2…1… и они сорвались с места. Кенсу зажмурился, слыша лишь жужжание и рычание вокруг. Сердце дико колотилось, а в голове стали вырисовываться картины из прошлого, которые до сих пор не давали ему покоя, иногда снились, иногда напоминали о том, что эффект бабочки всё-таки существует.

«flashback»

— Лу, прекрати, — вздыхает Кенсу, когда друг тянет его за собой в холодный вечер, выводя из роскошного многоэтажного дома. Он поправляет рукав кашемирового свитера, чувствуя, как легкий ветерок проникает под одежду. — Я никуда не поеду с вами. Ты вообще думаешь головой? — Вот и тащу тебя, потому что думаю, — отвечает блондин, останавливаясь и поворачиваясь к Кенсу. — Кенсу, мы можем уехать куда угодно и начать жить весело и свободно! Но здесь оставаться — это самоубийство! — У меня экзамены, Лу! — Кенсу закатывает глаза, не скрывая раздражения. — Черт возьми, что с тобой? Какая муха тебя укусила? — Я хочу уехать. Подальше отсюда, — в сумерках Кенсу замечает, как глаза Лу блестят от слез. — Я… — он закусил губу, смахивая слезы. — Они хотят вернуть меня назад. Туда. Понимаешь? — он тяжело сглатывает, — забрали из детского дома четыре года назад, а теперь хотят сплавить обратно в приют, — он развел руками. — Наигрались, понимаешь? Как игрушкой, — голос Лу дрогнул. — Это… это ужасно, — произносит Кенсу, испытывая глубокое сострадание. — Но почему? — Потому что во мне чужая дурная кровь, — Лу натянуто улыбается. — Когда ты приемный, и ведешь себя плохо, это всегда «плохие гены». Они устали от меня, — он ощущает, как злость смешивается с обидой и растерянностью. — Бьют, лишают еды, вообще не считают частью семьи, но как что, так сразу: «не забывай, откуда мы тебя взяли». Мне это надоело. — И что ты собираешься делать? — спрашивает Кенсу, чувствуя, как тревога охватывает его. — Уеду. Но в интернат не вернусь, — Лу опускает взгляд, полон решимости. — Как? — Кенсу издает смешок. — У тебя прав нет, машины тоже. — За мной приедет знакомый, старшекурсник, участник музыкальной группы. Он скоро возвращается в Китай, — Лу говорит это с такой уверенностью, будто это самое разумное решение. Его глаза светятся надеждой. — Я хочу связать свою жизнь с музыкой, Кенсу. Мои «родители» против, но ты понимаешь, я не могу больше так жить. — Это абсурд, Лу! Уехать в Китай с малознакомым человеком? — Кенсу повышает голос, стараясь не потерять самообладание. — Да если ты вообще туда доберешься! Ты хоть понимаешь, во что вляпываешься? Не будет никакого контракта! Эти «розовые мечты» — это не жизнь! Ты просто сбегаешь! — Ты ничего не понимаешь, — голос Лу дрожит, но он быстро берет себя в руки. — Меня здесь держишь только ты, Кенсу, — его глаза встречаются с глазами Кенсу, и тот замечает, как по щеке друга медленно катится слеза. — Мы могли бы создать группу, устроиться на работу, жить по-настоящему! Свобода, понимаешь? — Да без школьного образования нас даже уборщиками не возьмут! Ты думаешь, всё так просто? — Кенсу вскипает от отчаяния. — Мы будем есть тараканов, если повезёт. А если нет? Как ты не понимаешь, что они просто навешали тебе лапшу? — Я не собираюсь жить так, как они хотят, — Лу говорит это тихо, но твёрдо, как будто решил всё для себя ещё несколько недель назад. — Я не позволю им найти меня. — Не драматизируй, Лу. Мы можем всегда поддерживать связь. Ты поедешь, но мы встретимся, — Кенсу понимает, что его слова звучат пусто, но всё равно пытается убедить Лу. — Нет, не встретимся, — Лу делает шаг назад, его голос дрожит. — Если я уеду, мы больше не увидимся. Кенсу судорожно вдыхает. Его сердце будто рвется на части. Он не может его отпустить, но понимает, что уже не в силах остановить друга. — Я не хочу, чтобы ты попал в беду, Лу, — голос Кенсу звучит как шёпот. — Этот Тао… Ты уверен, что можешь доверять ему? Что он действительно поможет тебе, а не использует? — Он нормальный. Учится в академии искусств, у него там связи, — Лу пытается улыбнуться, но в его глазах появляется тень сомнения. — Лухан, — Кенсу хватает друга за плечи, встряхивает его, стараясь вернуть на землю. — Ты вообще знаешь, кто он? Как зовут его продюсера? Какой лейбл? Почему он так внезапно возвращается? Не понимаешь, что ты идёшь на авантюру, которая может закончиться тем, что части твоего тела потом придется по всему Пекину собирать? Лу молчит. Его взгляд упал на землю, но он по-прежнему не сдаётся. — Ты просто не хочешь, чтобы я уехал, — его голос ломается на этих словах. — У тебя есть будущее, Кенсу. Ты знаешь, чего хочешь. У меня его нет. — У тебя есть шанс, Лу. Но не таким способом, — Кенсу с трудом сдерживает слёзы. Он видит приближающуюся машину, и его страх усиливается. — Прошу, не делай этого. — Лу… тебя как… ждать? — голос, раздавшийся из автомобиля, заставляет Кенсу напрячься. — Это плохая идея, — Кенсу хватается за руку Лу, его голос дрожит. — Ты никуда с ним не поедешь. — Ты слишком много смотришь тру крайм, — Лу бросает взгляд на водителя. — Тао, ещё пара минут! — Ты не понимаешь, — Кенсу наклоняется к Лу, его голос становится хриплым. — Это может быть последнее, что ты сделаешь. Ты уверен, что этот Тао не притворяется? Ты уверен, что это не обман? — Всё будет нормально, — Лу смеётся, но смех звучит нервно. — Ты не понимаешь. Мне нужно уехать. Кенсу опускает руки. Он видит, что не сможет остановить друга. — Слушай, Кенсу, — Лу достаёт маленький брелок в виде оленёнка и кладёт его в руку Кенсу вместе с запиской. — С днём рождения. Лу отходит, а Кенсу стоит, парализованный чувством вины и страха. Он осознаёт, что видит его в последний раз. Лу садится в машину, и та уезжает. Неделю спустя Кенсу узнаёт, что Лу погиб в аварии. Приёмные родители Лухана обвинили его во всём. Они даже не организовали похороны, не было никакого прощания. Будто его никогда не существовало. Кенсу не может простить себя. Каждый день он вспоминает ту ночь и думает, что мог бы остановить его. Но не сделал этого. Всё, что осталось от Лу, — это брелок с оленёнком, гитара, которую он забрал в тот вечер, и боль. Боль, которая не уходит.»

«end flashback»

Кенсу заметил, как их кто-то подрезал, и испуганно повернул голову. На него глядел Крис из соседней машины и, подмигнув, прибавил скорость. — Вот ублюдок, — Чонин сжал руль сильнее и выжал газ до упора, с удовольствием замечая, как Кенсу напрягся. — Ты больной! — Кенсу почти кричал, с трудом удерживая голос от дрожи. — Совсем с катушек съехал! — Я предупреждал тебя свалить. Но ты остался. Теперь терпи, — голос Чонина был полон насмешки. Машину начало заносить на очередном крутом повороте, и Кенсу почувствовал, как желудок сжимается от страха. Он автоматически вцепился в сиденье обеими руками, пальцы побелели от напряжения. Чонин, заметив это, только рассмеялся. — Не дрейфь. Даже если разобьёмся, прикинь, какие будут заголовки: «Трагедия молодых наследников: сыновья конкурирующих телекомпаний погибли в автокатастрофе». Ну прям Ромео и Джульетта! — Ахуеть оптимист! — огрызнулся Кенсу, злясь на то, что Чонин превращает всё в шутку. — И что, они сдохли по тупости, что мы сдохнем, потому что ты - ебланище. — Ты мог бы остаться и спокойно куковать на боксе, а не жужжать мне в ухо, — ответил Чонин, едва поворачивая голову. — Мне тебя здесь так не хватало, знаешь ли. Может, теперь подумаешь, прежде чем за мной увязываться? — Если бы ты сказал что-то оригинальное, например: «Сегодня не могу, мне нужно спрятать труп», я бы, возможно, отказался. — Ох, не думаю. Тебя бы это только ещё больше раззадорило, — Чонин усмехнулся и что-то переключил на панели. Машина подпрыгнула на небольшом подъёме, поднимаясь в воздух и приземляясь с грохотом на дорогу. Кенсу не выдержал и вскрикнул, вжимаясь в сиденье. Он решил больше не открывать рот. Одно лишнее слово — и Чонин мог реально потерять управление. Здесь не было Минни, чтобы разнять их, если что-то пойдёт не так. Когда они наконец доехали до финиша, Кенсу не мог поверить, что это закончилось. Он уставился в одну точку на приборной панели, прислонив голову к окну. Где-то далеко он слышал радостный возглас Чонина, довольного своей победой. — Эй, ты жив там? — голос Чонина вывел его из транса. — Иди нахуй, — бросил Кенсу, выбравшись из машины. Его ноги дрожали, как ватные. Он выдавил себя через толпу, игнорируя восхищённые возгласы зрителей и крики комментатора. Его больше не волновала эта гонка. Когда он отошёл от толпы, оказавшись на пустой части трассы, он вытащил сигарету, но понял, что снова забыл зажигалку. — Блять, пиздец... — нервно выдохнув, он сломал сигарету в руках и отбросил её прочь. Сев на корточки, Кенсу спрятал лицо в ладонях, чувствуя, как его нервы на пределе. Он вздрогнул, когда кто-то положил руку на его плечо. — Не суетись так, — знакомый голос прозвучал мягко, но зловеще. Кенсу медленно поднял голову и увидел офицера Ли Дон Ука, того самого, что вёл дело Джису. Он улыбался слишком уж довольно. — Вы могли разбиться в фарш. Это было бы круче, — сказал он с весёлой усмешкой. — Я люблю яркое, кровавое шоу. Но было бы грустно потерять такого ездока. Он похлопал Кенсу по плечу, небрежно бросив в его руки зажигалку. Кенсу машинально поймал её, ошеломлённо смотря, как полицейский, сунув руки в карманы длинного чёрного пальто, растворяется в толпе. **** Полицейский участок к этому времени уже пустел — некоторые сотрудники собирались домой, кто-то оставался на дежурство. Бэкхен чувствовал себя неуютно. Каждая мелочь, каждый взгляд, брошенный в его сторону, казались ему подозрительными. Особенно тяжело было каждый раз встречать взгляд Ким Тэхена. В его присутствии Бён ощущал себя словно в ловушке: любая ошибка могла стоить ему больше, чем просто разоблачение. Он не боялся, но внутри бурлило странное волнение. Его планы, тщательно выстроенные, могли рухнуть в любой момент. Попрощавшись с коллегами и выдав дежурную улыбку, Бэкхен ушёл. Лишь когда дверь за ним закрылась, в комнате раздались расслабленные выдохи. Полицейские, с облегчением вздохнув, собрались у рабочего стола Тэхена, который внимательно следил за экранами с камерами, установленными по трассам Сеула, где проходили уличные гонки. — Тихо-тихо, — прервал он их, не отрывая взгляда от монитора, когда один из сотрудников стал переключать экраны. — Вот эта машина, — Тэхен указал на тёмную Audi. — Да-да, эта… — его голос стал задумчивым, а брови слегка нахмурились. — Интересненько… Он набрал чей-то номер на телефоне, и уголки его губ слегка приподнялись, когда в трубке раздался голос. — Вау, сонбэним, такой злой? Я не вовремя? — произнёс он с легкой насмешкой, переглянувшись с коллегами. — Ты на гонках? "Честно говоря, всё это уже выглядит слишком по-детски", — жаловался мужчина на том конце. Тэхен фыркнул. — Не хватает мяса, да? А я тебе говорил — нужно искать что-то поинтереснее. Бои без правил или red room, - они оба рассмеялись, — Ладно, это всё весело, но есть тут одна машинка… больно знакомая, — он сделал знак одному из коллег, переключившему запись на момент, когда Audi стояла на боксе. Тэхен прищурился и ухмыльнулся: — Вот это интересно. На экране водитель, садящийся в машину, оказался тем, кто давал показания в день смерти Джису. Тэхен закусил губу от восторга. — Хочешь прикол? — продолжил он в трубку, откинувшись на спинку стула. — Я их сегодня видел в клубе. Сидели на ушах у бармена, а потом слиняли как ошпаренные. Голос на другом конце провода спросил, что они искали. — Что искали? — Тэхен задумался на секунду, подался вперёд и, быстро осмотрев комнату, взглянул на коллег с приказом сесть по местам. — Чёрт его знает. — Он встал и направился к выходу. — Я на перекур. Когда он вышел из кабинета, разговор продолжился. — Думаю, они что-то вынюхивают о Джису. И если это так, то вопрос: зачем? — Остановившись в курилке, он закурил сигарету, прижимая телефон плечом. — Зачем им эта девчонка? Она же вроде… добровольно с крыши сиганула. Сейчас ещё и на женишка её всё повесим, и дело закрыто. На том конце провода послышалось недовольное фырканье. — Даже если они что-то подозревают, думаешь это кому-то надо? — возмущался Тэхен, — Ну да, конечно нам блять не выгодно если о ней начнут копать, но и мы можем сделать так, чтобы этого не случилось, - попытался он успокоить коллегу, - что? Ладно, бывай, - Он сбросил звонок и сделал глубокую затяжку, ухмыльнувшись. Как мир тесен. **** Чонин никогда бы не подумал, что дойдет до финиша, особенно с Кенсу, который всю дорогу действовал ему на нервы. Но вместо того, чтобы сломаться под давлением, это раздражающее жужжание лишь заставляло его сильнее давить на газ, стараясь заглушить голос Кенсу в своей голове. Он понимал, что догонять его нет смысла — пусть тот делает что хочет, ему все равно не справиться без его помощи. Когда Кенсу умчался куда-то вперед, Чонин подошел к Исину. — Что за чудик? — спросил Исин, кивнув в сторону Кенсу. — Знакомый, — выдохнул Чонин. — Кенсу. — О, это многое объясняет, — усмехнулся Исин, показав на телефон. На экране были ставки на гонку, где лидировал Кай. — Слушай, ты в ударе. Эти результаты лучше предыдущих, многие начинают верить, что именно ты победишь. Чонин кивнул, наблюдая за цифрами, но его внимание тут же привлек Исин, который неожиданно сделал поклон кому-то за его спиной. Чонин медленно обернулся и увидел мужчину с холодным, почти ледяным выражением лица. — Меня здесь зовут Жнец, — его голос был глубоким, завораживающим и пугающим одновременно. — Я управляю этим… шабашнм, — он усмехнулся, но улыбка лишь усилила тревогу. — Я… Кай, — запнувшись, произнес Чонин. — Много наслышан о тебе, — Жнец оценивающе оглядел его с головы до ног. — Сделал на тебя ставку, не прогадал, — похлопав его по плечу, он перевел взгляд на подошедшего Кенсу. Жнец ухмыльнулся, глядя то на одного, то на другого. — Ты пока в лидерах, Кай, так что держи позиции, иначе я буду… — его голос стал мягче, но от этого ещё более угрожающим, — разочарован, - Он вынул из кармана несколько купюр, отдал их Чонину.— Умница, — после чего подмигнул Кенсу, похлопав приятельски по плечу, — Зажигалочку можешь себе оставить. Чонин наблюдал, как Жнец растворяется в толпе, оставляя после себя тягучее чувство тревоги. Кенсу стоял рядом, его лицо исказилось от множества эмоций: злости, недоумения и растерянности. Исин странно усмехнулся, бросив взгляд на обоих парней, и неожиданно приобнял их за плечи. — Я Чжан Исин, — с легкой улыбкой представился он, убрав руку с плеча Чонина и протянув её Кенсу. — Ага, Кенсу, — хмуро ответил тот, но прежде чем он успел что-либо добавить, Чонин схватил его за руку и потащил прочь из толпы, пока их не скрыла тьма, вдали от любопытных глаз. — Сука, отцепись от меня, — огрызнулся Кенсу, резко вырывая руку из хватки Чонина. — Нет, — зло процедил Чонин, сверкая глазами. — Ты мне весь мозг вынес, а теперь хочешь, чтобы я оставался спокойным? Он грубо схватил Кенсу за рукав, притянув ближе. — С этого момента о моих гонках знаешь только ты. — Было бы что выносить, — буркнул Кенсу, складывая руки на груди. — А ты вообще о чём думаешь? Денег не хватает? Папаша вроде нормально тебя содержит. В чём твоя проблема? — Это тебя не касается, — огрызнулся Чонин, его лицо напряглось. — Так что заткнись. Кенсу окинул его взглядом, прищурившись. — А что мент тут делает? — прошептал он, глядя на него исподлобья. — Ты же слышал, он тут главный, — холодно ответил Чонин, не отпуская рукав. — Для меня это такое же открытие, как и для тебя. Но если ты кому-то скажешь — я тебя закопаю. — Охуенно, — усмехнулся Кенсу, вырываясь из хватки и демонстративно показывая большой палец. — Ты серьёзно? Я не знаю, какая моча должна ударить в голову, чтобы так гонять за деньги. Тебе экстрима в жизни не хватает? — Он вдруг резко ударил его кулаками в грудь. — Так я тебе такой экстрим устрою! Чонин раздражённо перехватил его запястья, но Кенсу не сдавался, продолжая дёргаться. — Да твою мать, что ты бешеный такой! — выкрикнул Чонин, крепче сжимая его руки. — Да, не хватает. Да, мне нравится. Потому что это единственное место, где нет тебя! И где никто не сравнивает меня с тобой! Кенсу замер на мгновение, усмехнувшись нервным смешком. — Ты, правда, сумасшедший, — произнёс он тихо, но в его голосе звучало искреннее удивление. — И это из-за меня? Я виноват, что ты ввязался в это? — Нет, но конкурировать с другими куда легче, чем с тобой, — с ухмылкой ответил Чонин, и Кенсу тяжело сглотнул. Слишком уж это всё было близко к правде, к той правде, которую он не хотел слышать. — -То есть это у тебя комплексы и вавка в голове, а если твою консервную банку расхуярит вдребезги, виноват будет кто? — взорвался Кенсу, его глаза метались по сторонам в поисках хоть какого-то выхода из этого разговора. — Ты серьёзно? Я должен буду потом ходить и думать, что ты не стал бы дрифтовать, если бы не ненавидел меня? Ты вообще слышишь себя? — Он отошёл, нервно хватаясь за голову. — Знаешь что? Катись! Врежься в дерево и сдохни! А я повешусь у себя дома, подписав записку «Помер из-за чувства вины за одного идиота». Вот и будет вам новая версия Ромео и Джульетты. Чонин изогнул бровь, глядя на него с изумлением. — Ты так уверен, что я разобьюсь? Кенсу посмотрел на него, как на полного идиота, но не сдержался и хохотнул, хоть и нервно. — Твою мать… Ты вообще слышишь, о чём я говорю? Это всё, что тебя волнует? — голос Кенсу был полон отчаяния и гнева. — Лучше бы я вернулся домой и получил порцию дерьма от своей матери, но хотя бы не узнал обо всём этом! — Это всего лишь гонки… — спокойно сказал Чонин, не видя всей глубины страха, с которым говорил его друг. — А гроб всего лишь малогабаритная квартира! — взорвался Кенсу. — Ещё и бесплатная! Да мне плевать на эти гонки, — продолжал он язвить, — Это ты снова начинаешь со своей конкуренцией, которая мне нахрен не нужна! Просто… — он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, но его голос всё равно дрожал. — Если ты правда сдохнешь, я не хочу снова мучиться чувством вины, что мог остановить кого-то, но не сделал этого. Кенсу отвернулся, доставая сигарету, его руки дрожали от напряжения. — Оставь меня здесь. Я найду, кто меня подвезёт. — Сюда такси всё равно не приедет, — Чонин сделал шаг вперёд, не отпуская ситуацию. — Разберусь, — Кенсу закурил, отчаянно стараясь скрыть свои эмоции. — Если не найду — приползу к утру. — Я не говорил, что ты виноват, — продолжил Чонин, не отступая, — это моё решение, я сам выбрал участвовать в гонках. Здесь я чувствую себя свободным. От ответственности, отцовских идеалов, от конкуренции с тобой, — его голос стал тише, но в нём звучала боль. — Я заебался от того, что мне вечно говорят, что я должен быть лучше тебя, хотя ты — полный говнюк, -Кенсу резко повернулся к нему, сжимая кулаки. — И если я сдохну, — продолжал Чонин, глядя ему прямо в глаза, — ты всё равно будешь прав, и снова победишь. Потому что ты будешь жив, а я — нет. Пощёчина прозвучала оглушительно в тишине ночи. Кенсу молча смотрел на него, его глаза были полны слёз, а лицо искажено смесью обиды и горечи. Он не сказал ни слова, просто развернулся и пошёл вдоль пустой трассы, исчезая в темноте. **** Кенсу шёл по пустынной дороге, выкурив уже четыре сигареты, и каждый шаг казался ему бесконечным. Он пытался дозвониться до Чонгука, хотя после утреннего разговора обещал себе, что не будет этого делать. На пятый звонок друг наконец ответил. Кенсу сдержанно спросил, сможет ли тот его забрать и подбросить домой. Чонгук, к удивлению, не выказал никакой злости или обиды, хотя, возможно, просто хорошо скрывал их. Он согласился помочь, попросив скинуть геолокацию. Кенсу ждал его около получаса, продолжая курить, пытаясь хоть немного успокоить бешеный рой мыслей в голове. Когда Чонгук подъехал, они обменялись минимальными приветствиями. — Ты как здесь оказался? — спросил Чон. — Да так, — хмыкнул Кенсу, не желая углубляться в подробности. — Попутным ветром занесло. Чонгук ничего не сказал в ответ, лишь пожал плечами, принимая молчание друга как данность. Они ехали в напряжённой тишине, нарушаемой только редким шуршанием шин по асфальту. Кенсу ощущал каждую секунду этого молчания как нож в сердце, но не мог заставить себя начать разговор. В конце дороги они обменялись дежурными «до завтра», словно между ними не было ни утренней ссоры, ни этих тревожных мыслей, что витали в воздухе. Когда Кенсу наконец поднялся к себе домой, он вспомнил, что забыл свой рюкзак в машине Чонина. Слава богу самое необходимое: ключи, сигареты и телефон он носил ссобой. Вся ситуация с Чонином не давала ему покоя. Да, он мог просто остаться дома и не узнавать о грязных гонках, о которых теперь ему вообще не хотелось думать. Но с другой стороны, почему Ким не мог просто подобрать слова, почему он постоянно ставил его в сравнение? Кенсу чувствовал, как прошлое вновь захлёстывает его с головой. Ему казалось, что все вокруг твердят одно и то же: «Ты — ничто, ты — дерьмо». Он вошёл в свою комнату, с яростью бросив куртку на кровать. За ней последовали кофта и рубашка. Впервые за долгое время он позволил себе выйти из-под контроля. В голове всё смешалось: вина за Лухана, страх за Чонгука, а теперь ещё и это безумие с Чонином. Все эти люди наваливались на него тяжёлым грузом, как будто каждый из них требовал от него того, чего он не мог дать. «Мудак. Мудак. Мудак. Тупая сука», — мысленно повторял он, стараясь хоть как-то разрядить этот рой мыслей. В порыве ярости он скинул все вещи со стола. На пол упали тетради, ручки, карандаши, и только когда в руках у него оказался канцелярский нож, он остановился. Его дыхание было сбивчивым, тело напряжено, как пружина. Он стоял, уставившись на нож в своей руке, готовясь уже к привычному для себя сценарию. — Ты видел, который час? Какого чёрта ты тут... — голос матери раздался от двери, заставив его вздрогнуть. Она стояла на пороге, явно не ожидая увидеть сына в таком состоянии. В её взгляде смешались удивление и шок. Но ещё больше её поразили шрамы, которые она заметила впервые за долгие годы. Эти шрамы, тщательно скрываемые под слоями одежды, теперь были выставлены напоказ. Она замерла, будто не веря своим глазам. Кенсу посмотрел на неё и на себя, осознавая, как нелепо и одновременно трагично выглядит эта сцена. Сегодня не его день. Определенно.