Всё будет просто волшебно

      После катка неприятно гудят ноги и дрожат бедра, но стоит Юджи присесть перед Мегуми на одно колено (всего лишь помощь с коньками!) — раздражение исчезает мгновенно. На смену ему приходит какая-то дикая, щемящая нежность, собирается на кончиках пальцев и зудит, требуя направить ее в нужное русло, конкретнее — на взлохмаченный светлый затылок.       Мегуми немного смущается, когда ловкие пальцы Юджи расслабляют туго завязанные шнурки, высвобождая их из петель. Волнение шумит в голове, и Мегуми неловко оглядывается по сторонам — не пялится ли кто-то на них, не показывает ли пальцем, но в раздевалке всего пара подростков, которым явно плевать.       Сканирование пространства дает свои плоды — пульс немного успокаивается, и даже пальцы уже почти не дрожат. В бессмысленной попытке занять чем-то руки, Мегуми засовывает их в карманы куртки. Помимо смятого чека, постиранного фантика и телефона — ничего интересного. Он копошится еще немного, пока с большим удивлением не выуживает на свет барбариску, несомненно, она знавала лучшие времена. Приятная находка.       Юджи неторопливо стягивает коньки, отставляя их по-одному в сторону. Невозмутимо скользит пальцами по стопе и щиколотке, чуть разминая и в несколько быстрых движений подтягивает сбившиеся в гармошку носки. — Ты же в курсе, что это было не обязательно? — Мегуми пытается замаскировать смущение за напускным недовольством, но даже не старается.       Юджи все еще смотрит на него снизу вверх, растягивая губы в довольной улыбке. — Как твой личный тренер, я обязан провести еще более тщательный осмотр. Жаль, обстоятельства не располагают.       Дверь в раздевалку щелкает, впуская с улицы обрывки детского смеха и Юджи встает, подхватив обе пары коньков за длинные, грязно-серые шнурки. — Звучишь как извращенец, который распускает руки под видом массажа.       Фушигуро довольно хмыкает, радуясь, что смог подобрать подходящую колкость, чтобы скрыть нахлынувшее смущение. — Бред. Вообще-то в своих фантазиях, я делаю это с тобой языком. Никаких рук.       Мегуми возмущенно сверлит отдаляющуюся спину взглядом, стараясь не думать о его словах. Очень стараясь.

***

      Вывалившись из теплого помещения наружу, Мегуми зябко передергивается, неосознанно прижимаясь к чужому плечу, ветер такой холодный, что больно дышать. Февраль словно вырвало на улицу метелью, и теперь он старательно пытается откашляться колючими сгустками снега. Моргать становится тяжело и приходится противно щуриться. Если бы не Юджи — Мегуми ни за что не выполз бы из дома в такую срань.       Юджи тем временем, с грацией атомного ледокола, разрезает столпившийся народ, утягивая Мегуми за собой, в сторону переливающихся светом деревянных домиков. Издалека они кажутся совсем игрушечными. Плавно влившись в поток людей, они успевают перехватить по большому стакану горячего пряного вина, прежде чем их унесет куда-то вглубь, к центру площади. Пальцы нещадно жжет через тонкую бумажную стенку, но это даже приятно.       Чудом найдя место у самой ели, они устраиваются поближе друг к другу, разговор течет сам собой, так просто, но невероятно комфортно. В воздухе пахнет пряниками, гвоздикой, и совсем немного — хвоей.       Когда тепло из-под бока внезапно пропадает, Мегуми не успевает даже возмутиться. Пуховик Юджи уже мелькает где-то за пределами видимости, впрочем, довольно быстро появляясь вновь. — Держи, только аккуратно, — сияющий Юджи протягивает ему румяный крендель в яркой глазури. Упаковка шуршит, пока ее передают из рук в руки. — Полегче, Рокфеллер, так и разориться можно. В честь чего такая щедрость?       Фушигуро растерянно раздумывает, с какой бы стороны лучше укусить этого сахарного монстра. — Награда за доблесть, проявленную в покорении ледового Олимпа!       Итадори делает важное лицо, прижимая руку к груди. Мир театра многое потерял в его лице. Но Мегуми перебивает, не дослушав торжественную речь до конца. — Ты идиот? — смех рвется наружу против воли и от этого сводит скулы. — Что? Да ты почти Александр Невский! — Идиот, — подытоживает Мегуми, уже не в силах скрывать улыбку. — Просто подумал, что ты наверняка на пустой желудок винище глушишь. — Ой, а сам типа нет?       Судя по лицу Итадори, предположение высказано верно, и Мегуми не церемонясь разделяет угощение на две половины, бескомпромиссно протягивая большую часть Юджи. Тесто оказывается теплым и воздушным, сахар приятно тает на языке, и пачкает пальцы и губы.       Юджи это конечно же замечает, и весьма заинтересованным взглядом следит за безуспешными попытками Мегуми слизать липкие остатки по уголкам рта. — Не смотри так, лучше дай салфетку.       Юджи послушно приспускает с плеча рюкзак, позволяя Мегуми самому найти желаемое. — Жесть, какой у тебя тут срач. Нахрена ты все это с собой таскаешь, чего тут только нет, — Мегуми ныряет рукой на самое дно, но безуспешно. — Все есть. От батона до гандона, — с гордостью декламирует Юджи, выуживая на свет помятую упаковку.       Мегуми лишь надеется, что насчет гандонов он не пошутил.

***

      Пассажиропоток ощущается безликой гудящей массой, их с Юджи буквально вносят в открытые двери автобуса, благо Итадори вовремя выкручивается, устроив Мегуми в самый угол, к большому заляпанному окну. Фушигуро лишь успевает набрать в легкие побольше воздуха, ожидая жуткой давки, но Юджи проворно выставляет руки вперед, отгораживая его ото всех.       Где-то сбоку гудит тучный лохматый мужик с лыжами, воет чей-то детеныш с грязными коленями, ругается по телефону дворник с красными небритыми щеками, в яркой неоновой жилетке с надписью «Жилищник». Юджи вежливо извиняется перед кем-то, кто этого явно не заслуживает.       Фушигуро глубоко вздыхает и крепко хватается за облезлый поручень, стараясь не клюнуть случайно носом стекло, мутные разводы на нем говорят о том, что прецеденты уже были. В салоне быстро становится душно, пахнет жженым бензином и немытыми людьми, невероятно хочется вдохнуть морозного воздуха с улицы, но кто ему позволит. — Так и знал, что в час пик попадем, — бормочет ему в затылок Юджи. — Надо было на следующем поехать. — Забей, хер знает, через сколько он приехал бы, в такую погоду хорошо, что вообще успели. Отморозили бы жопу. — Твою я бы с удовольствием отогрел, — шепчет Итадори на грани слышимости.       Голос чуть хриплый, с мороза, и в целом — Фушигуро не имеет ничего против такой перспективы, но локтем все же пихает, для порядка.       Мегуми выдыхает немного теплого воздуха на стекло и замолкает, устремив взгляд на свое отражение. Внушительная фигура Юджи за спиной будто укрывает его ото всех. Защищает? Заботится? Да. Ненавязчиво. Незаметно. Инстинктивно. От подобных мыслей скручивает живот. Пора бы к этому привыкнуть, но разве можно?       Их руки лежат совсем рядом, если постараться, можно зацепить пальцем. Но Мегуми не решается, лишь позволяет себе немного опереться на его грудь, от напряжения ноет спина.       Юджи вполне доволен таким раскладом, сильнее вжимаясь в сутулые плечи. — Из-за этой блядской куртки размером с Техас, я даже прижаться к тебе толком не могу, — жалуется Итадори, наклонившись к самому уху. — Повернись ко мне, Мегуми.       Отказать сложно, особенно когда чертовы губы так близко к его коже, слишком чувствительной сейчас. Мурашки покалывают на лопатках, и Мегуми послушно поворачивается, утыкаясь в чуть влажный ворот пуховика Юджи.       Автобус дребезжит и скрипит, делая остановку, и всасывает в свое душное нутро еще народа. Становится теснее, и Мегуми замечает, как Юджи напрягает мышцы, спасая их от участи быть раздавленными. — Сколько нам еще ехать? — интересуется Мегуми, поднимая взгляд. Итадори чуть хмурится, прикидывая в уме, и неуверенно жмет плечами. — Остановок пять, если не будет тормозить у переезда.       Город за пределами салона ускоряется, и огни фонарей будто вытягиваются в длинную линию, сливаясь друг с другом. Салон потряхивает, и лишившись опоры Мегуми крепко хватает Юджи за предплечье.       Взгляд у Итадори становится каким-то лукавым, и тонкий шрам в уголке губ приподнимается от мягкой улыбки. — Могу я тебя сейчас поцеловать? — невинно интересуется Юджи, явно игнорируя чужое возмущение. — Не могу терпеть до дома. — Даже не думай, мы у всех на виду, — шипит Мегуми, и для пущей убедительности недовольно сводит брови к переносице. — Мне похуй на них, — усмехается Итадори. — Тем более мы в такой жопе стоим, что за мной тебя видно не будет.       Мегуми фыркает и невольно косит глазами по сторонам, тут же себя останавливая. Он на это не поведется! — Вообще-то там бабка сзади тебя, смотрит прямо мне в дуло, — врет беззастенчиво. — И на старуху найдется порнуха, — улыбка Юджи становится шире, и это порождает тянущий трепет под ребрами. — А вообще хороший вкус, я ее понимаю. Сам наглядеться не могу.       Мегуми не выдерживает и отворачивается, пугаясь собственных желаний. — Прекрати нести чушь.       Но Юджи не сдается, втискивает свое бедро меж расставленных ног Фушигуро, позволяя ему испытать легкое давление на пах. — Для устойчивости, — невинно комментирует он. — Ты невыносим, — цедит Мегуми сквозь плотно сжатые губы, ему очень хочется свести бедра вместе, ощутить между ними упругую ляжку, теплую, даже сквозь несколько слоев ткани. — Встань нормально.       Мегуми не хватает на большее. — Как скажешь, — Юджи одним движением оказывается ближе, вдавливая его в холодную раму стекла, прижимая всем телом. — Кошмар, что за давка.       В голосе ни капли раздражения, лишь неприкрытое довольство. Мегуми теперь старается дышать через раз, потому что тонкий запах лосьона после бритья от Итадори, в такой близости ощущается убийственно притягательно.       Искаженный динамиками женский голос объявляет остановку, от дверей тянет сыростью и холодом. Но Мегуми жарковато. — Потрись о меня, — шепчет Юджи с совершенно невозмутимым видом. — Пожалуйста?       Мегуми чувствует, как тепло приливает к щекам, но не сдается, лишь закусывает губы.       Тогда Юджи толкается вперед бедром, маскируя этот жест за обычным покачиванием, и удерживая весь вес на одной руке, опускает вторую ладонь Мегуми на поясницу, с легкостью пробираясь под резинку куртки. — Пальцы не холодные? — мимолетно интересуется он.       Мегуми отрицательно мотает головой, подставляясь под едва ощутимую ласку. — Давай, — полупросьба-полуприказ.       И Мегуми сдается. Часто моргает, отводя взгляд, и напрягает мышцы, чтобы сжать чужое крепкое бедро. За первым неловким движением следует еще одно, более уверенное. И дальше, еще и еще, посылая в кровь шальное удовольствие, такое желанное сейчас. Одного незначительного трения катастрофически мало, но и оно заводит до опаляющих искр под кожей. — Посмотри на меня, — произносит Юджи одними губами, и Мегуми подчиняется, попадая в плен темных зрачков. — И не останавливайся.       Ладонь на пояснице становится смелее, мнет кожу сквозь ткань свитера, и ненавязчиво подталкивает вперед. Мегуми считает, что это сумасшествие. Добровольное.

***

      Автобус выплевывает их прямо у кирпичной хрущевки, от остановки до нее буквально двадцать шагов. Юджи тянет Мегуми за собой, по протоптанной, посыпанной песком тропинке. Грязный рот подъезда встречает сырым теплым воздухом, дверь за их спинами закрывается с протяжным вздохом. — Ты давно у меня не был, я охуеть как соскучился, — Юджи крепко хватает Мегуми за руку, утягивая вверх по лестнице. — Да, последний раз в середине декабря вроде бы, ну или около того. Отец, кстати, не будет против?       Юджи чуть запыхавшись останавливается у нужной двери, вытряхивая из рюкзака связку ключей. — А он в Питер укатил, на неделю точно. Помнишь, я рассказывал про того скрипача, с которым они вместе в универе учились?       Мегуми, чуть задумавшись, кивает. — Саджо Готору? Или как-то так?       Юджи тихо прыскает от смеха. — Ну почти. У него какой-то ёба важный мировой тур, к нам прилетел сразу после Японии. Дает пару концертов, а потом опять сваливает. Прислал вот Нанамину приглашение, и тот на следующий же день умотал. — Ого, и насколько у них все серьезно? — Без понятия, но знаешь, он после разговоров с ним такой счастливый ходит. Со стороны не заметить, но мне сразу понятно. Созванивался с ним сегодня утром, думаю, он был не один.       Мегуми позволяет себе улыбнуться и первым шагает в открывшуюся дверь. Юджи ныряет следом, бросая рюкзак на мягкий пуфик у самого входа, и скидывая обувь. Напряжение собирается в воздухе, и ложится на плечи обоих приятным предвкушением.       Юджи кажется плавным и спокойным, смотрит из-под полуопущенных век, но Мегуми всем своим существом ощущает себя желанным. Юджи сводит его с ума, и не только широкими плечами с рельефными мышцами, гладкой кожей, цвета крови с молоком, или внимательными, глубоким глазами — а просто одним своим существованием. — Гуми… — едва не стонет Юджи, кое-как стягивая с Фушигуро съехавшую шапку, и быстро дергая вниз замком молнии.       Теперь он уже совершенно не стесняется целовать открывшиеся плечи, с нажимом проводить по запястьям, вытягивая их из рукавов свитера, и как только с одеждой покончено, Юджи ловит Мегуми в кольцо своих рук, прижимая спиной к груди, шарит широкими ладонями по подтянутому животу, и присасывается к восхитительно ароматной коже на шее. — Боже, блядь, — Мегуми почти стонет, ощущая как грубоватые пальцы ныряют под потертую джинсу, поглаживая его тазовые косточки.       Он кое-как выкручивается из захвата, чтобы иметь возможность обхватить Юджи за шею и долгожданно столкнуться губами.       Юджи довольно, низко мычит, ни на секунду не отстраняясь, и этот простой жест посылает сигнал прямо к члену Мегуми, явно минуя мозги. Словно смс-ку на мобильный. Юджи подхватывает его под бедра, без особых усилий прижимая к стене, и зарывается носом в волосы, невесомо касаясь губами покрасневшего уха. — Думал, что пока мы ехали, спущу себе в штаны, как школьник, — шепчет он, издевательски поддразнивая. — Не припомню у тебя таких проблем в школе.       Входная дверь громко хлопает раскрываясь нараспашку, заставляя обоих замереть. — Закрой ее нахуй, — рычит Мегуми.       Юджи в две секунды щелкает замком, растерянно хлопая глазами. — Я почему-то решил, что ты это сделаешь. — Надеюсь, твои соседи ничего не видели, в противном случае — свидетелей придется убрать.       Мегуми расслабленно улыбается и опускается на сиденье, чтобы снять обувь. — Брось, там живет милейшая старушка, скажу ей, что доставал у тебя соринку из глаза. — Ртом? — он сделал нечитаемый жест рукой и усмехнулся. — Она же не слепая. — Ну так и я не окулист, — Юджи откровенно насмехался над его предположением. — Дай, я помогу.       Итадори мягко отстранил Мегуми, невесомо коснувшись бледного запястья губами, и присаживаясь у его ног на корточки, купается в заинтересованном взгляде. Он неспеша закидывает голень Мегуми себе на колено, и долго растягивает сложную шнуровку, вместо того, чтоб просто расстегнуть молнию сбоку. Но черт побери, это ощущается, будто он распаковывает долгожданный подарок. Юджи ловко стягивает кеды, а за ними и носки, и когда, наконец, Мегуми остается совсем босой, наклоняется и целует туго обтянутое тканью бедро.       Только высшие силы знают, как же давно и сильно он этого хотел.       Фушигуро внимательно следит за тем, как Юджи судорожно сглатывает от каждого прикосновения к бесстыже разведенным бедрам, и даже не пытается скрыть своего интереса. Лишь наклоняется ниже, для очередного поцелуя.       Юджи думает, что это подарок небес. Обычно, Мегуми не так быстро принимает правила игры, неохотно соглашаясь на что-то новое.       Он очень старается не спешить и не суетиться, хотя вязкое возбуждение подталкивает на более смелую ласку.       Коснуться губами острых коленей — Мегуми без слов расставляет их шире, позволяя прижаться щекой к бедру, затем выше, губами к тонкой полоске кожи над ширинкой. Уткнуться носом, вдыхая совершенно непередаваемый запах самого Мегуми. — Дразнишь, — голос Фушигуро низкий от возбуждения, и он готов принять правила игры.       В коридоре так тихо, что собственное сердцебиение звучит будто церковный набат.       Наклонив голову к плечу, Мегуми позволяет безразмерной футболке сползти и обнажить молочную кожу с россыпью крошечных родинок. Вытягивает босую ступню и легонько упирается ей в грудь Итадори. — Чувствую, как часто ты дышишь, — шепчет он одними губами и неосознанно облизывается.       Во рту становится так горячо и сухо, что это не спасает.       Юджи зачарованно наблюдает за ним, чуть откинувшись назад, на выставленные руки. — Если б ты только знал, какой ты сейчас охуенный.       Мегуми ухмыляется, и медленно ведет узкой стопой вниз, к напряженному паху. Задерживается на нем всего на секунду, поймав потемневший взгляд, устраивает свою щиколотку ему на плечо, оценивая открывающиеся перспективы. Аккуратные пальцы спускаются ниже, скользя по узнаваемым, сквозь тонкую ткань, соскам.       Кожа у Мегуми болезненно бледная, и на темно-красной футболке обнаженные ступни выглядят одним из творений скульпторов эпохи Возрождения. Запутанная сеть выступающих жилок и сизые вены, просвечивающиеся через тонкую кожу, белеющий неровный шрам у самой косточки на щиколотке.       Весь Мегуми какой-то аристократично хрупкий, тонкий, но несгибаемый и стойкий. Итадори не устает им восхищаться.       Фушигуро стекает на пол к Юджи словно воск по горящей свече, удобно обхватывает его бедрами. Поцелуй выходит мягкий и тягучий, словно горячая карамель. Они смотрят друг на друга опьяненно, и расширившиеся зрачки выдают очевидные желания.       Юджи плавится. Мегуми настолько красив, что это почти больно. И настолько открыт перед ним, что Итадори рвет на части от желания, наконец, овладеть им, сделать его своим. С тихим стоном забирается руками под чужую футболку, поддерживая за спину, скользит пальцами по ребрам, словно по струнам. — Пять минут на душ, дольше не выдержу, — Юджи почти рычит, подхватывая Мегуми под задницу, и аккуратно поднимаясь вместе с ним. — Не надо душ, — Мегуми стонет, подставляя шею под мягкие губы. — Я в общем-то уже, короче, у меня было время подготовиться сегодня.       Траектория движения меняется, и Юджи толкает ногой дверь в свою спальню, укладывая Мегуми на кровать, щелкает выключателем. — Бля, ты идеальный, — Юджи низко стонет, прикрывая глаза и одним движением стягивает с себя футболку. — Что ты делал?       Юджи плавно опускается коленями на матрас, и в этом движении чувствуется какая-то звериная грация, он хватает Мегуми за лодыжку и рывком тянет вниз, принимаясь расстегивать джинсы, под которыми, к его удовольствию, заметно проступает возбуждение. — Хочешь услышать, как я трахал себя пальцами, за час до твоего прихода? — щеки у Мегуми полыхают, но он не может отказать себе в желании довести Итадори до точки кипения. — Достаточно было просто подумать о твоем члене в моей заднице.       Глаза у Итадори лихорадочно блестят, и в груди Мегуми что-то довольно урчит от осознания, что он, и только он, может видеть его таким.       Когда с блядскими джинсами удается справиться, Юджи не глядя откидывает их себе за спину. Мегуми хочется вылизать, всего. Медленно смаковать как дорогое вино, выпить залпом и обжечься, как от крепкого шота.       С тихим удовлетворенным стоном, Юджи устраивается сверху, хаотично выводя тайные узоры на бледной шее.       Мегуми тихо скулит, выгибаясь под горячим телом, жадно прихватывает губами влажную кожу на шее, неосторожно прикусывает, с удовольствием оставляя чуть заметный след, и отстраняется, чтобы удостовериться в том, что Юджи помечен. Присвоен. — Оставь на мне следы, — Мегуми просит почти трепетно, но давая понять, что отказа не примет. — Не хочу скрываться, пусть он знает.       Юджи гладит успокаивающе, сцеловывая с губ беспокойство.       Возбуждение крутит суставы, заставляя Мегуми быть более податливым и гибким. Прижиматься плотнее уже некуда, но он старается. Тихонько всхлипывает, ощущая уверенную руку, ласкающую его сквозь белье, и неосознанно вскидывает бедра.       Тело у Юджи потрясающее. И Мегуми не может отказать себе в желании собственнически огладить широкие плечи и рельефную грудь. Прижаться горячим возбуждением к подрагивающему от напряжения торсу, и крепко переплести свои ноги у него за спиной.       Юджи натурально дуреет от того, как пахнет Мегуми, прижимается носом к острому кадыку. Как в замедленной съемке наблюдает, как он, дернувшись, перекатывается под кожей, старается максимально нежно коснуться его губами, согреть невесомым дыханием. Но возбуждение бьет по вискам, и он срывается, жадно приникнув, сладко посасывает, очерчивая языком резкий выступ, заставляя Фушигуро со стоном выгнуться. — Хочется тебя съесть, — рычит Юджи, растягивая наслаждение, старается максимально вобрать в себя пряный запах кожи, раствориться в нем и пропасть, окончательно и бесповоротно.       У самого же в глазах откровенно пляшут черти. Пуговица на джинсах расстегнута, он без тени смущения демонстрирует, насколько низко спущено его белье, обнажающее полоску гладкой кожи на лобке.       Он с большим удовольствием отмечает, как Мегуми пожирает его глазами, поэтому позволяет себе чуть покрасоваться, поигрывая мышцами пресса.       Рывком устраивает Мегуми повыше, чтобы тот мог откинуться на подушки, и задерживается лишь на мгновение, оставив легкий поцелуй на заострившихся скулах. Опускается ниже, проводя горячим языком по подбородку, игриво прикусывая, роняет нежный поцелуй в ямочку между ключиц, и на секунду замирает, прислушиваясь к рваному дыханию. — Охренеть, как люблю.       Мегуми в состоянии лишь шумно вздохнуть и зажмуриться от нарастающей ласки.       Мягко улыбаясь, Юджи встает на колени, и удобно устраивается меж разведенных ног. Медленно скользит по поджарым бокам, оставляя на чужой груди невесомые прикосновения пальцев.       От такой нехитрой ласки напряженные мышцы сокращаются, и Юджи прослеживает их путь своими ладонями, заставляя Мегуми со вздохом выгнуться.       Фушигуро не выдерживает, и тянется за поцелуем. Губы немного жжет от легких покусываний, и это восхитительно. С трудом разорвав поцелуй, Юджи обводит языком темные ореолы сосков, ставя своей целью натурально вылизать каждый сантиментр подтянутого торса.       Горячий язык скользит ниже, по тонкой дорожке темных волосков, и останавливается у самой кромки белья, согревая его рваным дыханием. — Юджи… — Мегуми почти хнычет от нетерпения, вскидывая бедра вверх.       Хоть Итадори и сосредоточен, но держится только на чистом упрямстве, поэтому его движения теряют отточенность. Он аккуратно прихватывает зубами резинку белья, чтобы потом с характерным звуком отпустить ее. — Прекращай там возиться, это невыносимо. — Если ты еще в состоянии возмущаться, значит я совсем растерял сноровку за эти месяцы, — Итадори ухмыляется, обильно смачивая губы языком, и от этого вида у Мегуми пляшут цветные пятна под веками.       Кончики пальцев подрагивают от напряжения, и Юджи позволяет себе с чуть слышным выдохом спустить боксеры вниз, по крепким ногам. Бесстыдно ощупывает их и, не сдержавшись, оставляет пару развязных поцелуев на внутренней стороне бедра, где кожа особо чувствительная. Член моментально реагирует на то, как сжимается под пальцами молочная кожа. И потребность снять оставшуюся на себе одежду становится жизненно необходимой.       Юджи одними только кончиками пальцев, ведет от ягодицы вниз, по нежному бедру, собирая мурашки с кожи, по внутренней стороне коленки, ухмыляясь, когда слышит рваный вздох сверху, и наконец, крепко прижимается распахнутым ртом к чувствительной коже сбоку от коленки, посасывает, и скользит губами вверх, прикусывает пару раз, уловив непослушный пульс. — Ты не представляешь, как я по тебе скучал все это время, — низко тянет Юджи, не прекращая ласкать его бедра.       Мегуми прикрывает глаза и пытается собраться с мыслями, чтобы хоть что-то ответить, но перед его взором до сих пор стоит картина того, как непозволительно красивые губы Итадори скользят по его коленям.       Возбуждение бьет все рекорды, заставляя Мегуми поджать пальцы на ногах. Юджи наконец-то прижимается всем телом, Мегуми расслабляется, наслаждаясь ощущением того, какой горячий и твердый у него член. Фушигуро жмется к нему, позволяя себе совершенно неприлично простонать, вцепившись в широкую спину.       Воздух приходится буквально выплевывать из легких сгустками, учиться заново дышать. Итадори такой восхитительный, что от одного ощущения влажной шелковистой кожи под пальцами — хочется хныкать, что Мегуми и делает.       Он крепче обхватывает спину Итадори, практически повиснув на нем, и прижимается плотнее, ускорив движения. Головка влажно скользит по напряженным мышцам живота. Трение не доставляет желаемой разрядки, и Мегуми жадно всасывает в себя плечо Итадори. — Юджи, пожалуйста!       Терпения совсем не остается, и он отчаянно пытается двигаться с большей оттяжкой, получается плохо, он грязно ругается, заставляя Юджи в ответ рыкнуть. Охает, и с силой впивается ногтями в широкую спину, ощущая как рука Юджи обхватывает оба их члена. — Юджи, Юджи, Юджи, — Мегуми шепчет это неосознанно, стараясь поймать губами мочку уха. Слизывает соленую каплю, стекающую по виску, и низко стонет.       Сознание плывет, и Итадори боится кончить прямо так, поэтому он гулко сглатывает, отпустив Мегуми, и съезжает вниз, чтобы удобно устроиться между бедер.       Делает несколько глубоких вдохов, стараясь не обращать внимания на тянущее пах вожделение, невесомо оглаживает напряженные бедра и наконец-то ловит пальцами темную головку.       Сказать, что Мегуми этого очень ждал — не сказать ничего. Возможно, даже больше, чем выход игры по Ведьмаку.       Юджи аккуратно обводит каждую венку, размазывая обильно выступающую смазку, откровенно наслаждается этим, бесстыдно облизывая губы. Подушечки пальцев чуть оттягивают тонкую кожу, и не в силах больше сдерживаться, он пару раз, на пробу, скользит по члену вверх-вниз, плотно обхватив его ладонью. Горячая головка ложится на язык приятной тяжестью, и он послушно втягивает ее в себя, ритмично двигая головой.       Мегуми сильнее стискивает простынь.       Смазки достаточно, но Юджи все равно облизывает пальцы, чтобы нащупать сжатое кольцо мыщц, настойчиво поглаживает его, но не входит. Мегуми протестующе мычит и крутит бедрами.       С характерным звуком, выпустив член изо рта, Юджи втягивает губами яички, трется о них языком, он точно знает, как нравится Мегуми.       Еще пара скользящих движений, и Юджи покорно замирает, обеими руками обхватывая чужие бедра.       Он чуть ухмыляется, поймав рассредоточенный взгляд Фушигуро. — Знаешь, я намерен восполнить утраченное. Подготовь себя для меня.       Он уже даже не улыбается, а только внимательно смотрит в распахнутые глаза, полные изумления. — Ну же, Гуми. Покажи мне.       Юджи выуживает из-под подушки прозрачный бутылек, и щедро выдавливает густую каплю себе на руку, согревая. Смазывает узкий вход, лишь пару раз коснувшись языком.       Мегуми, после мимолетного колебания, без труда вводит в собственное тело сразу два пальца, и черт побери, то, как он закатывает глаза, как он распахивает губы и сводит брови, закидывая голову назад и выгибая спину — это самый прекрасный вид, который когда-либо доводилось видеть Юджи. Он даже отстраняется немного и с минуту просто наслаждается, глядя, как Мегуми трахает себя собственной рукой.       Мегуми с удовольствием ответил бы какой-нибудь колкостью на просьбу Итадори, но желание почувствовать его внутри себя, получить столь долгожданное ощущение наполненности, стать одним целым, сильно преобладает.       Мегуми не спешит, дает ему сполна насладиться увиденным. Он хрипло стонет, кусая губы вплоть до металлического привкуса на языке, широко разводит ноги, улучшая обзор. Желание получить разрядку отдается мелкой дрожью по всему телу, и Мегуми неосознанно старается получить ее, устраивая руку на члене, но ее перехватывают. — Т-ш-ш, еще не время.       Вместо этого, Мегуми послушно впускает в свой рот пальцы Юджи, скользит по ним языком, прихватывая лишь кончики пальцев, и вновь насаживаясь на них до упора. Фушигуро весь дрожит, ощущая, как сильные пальцы перекатывают между собой его язык.       Забрав руку, Юджи быстро пристраивает ее возле уже заполненного входа и добавляет к пальцам Мегуми свой, направляя их глубже. Фушигуро успевает только тихо всхлипнуть, вскинув бедра. Но быстро успокаивается, стараясь подстроиться под неспешный темп.       Когда нежные стенки перестают сжимать их пальцы почти до боли туго, Юджи, наконец-то, заменяет их членом.       Первые же толчки отзываются тянущей болью в мышцах, но Мегуми честно пытается расслабиться, чтобы принять его целиком.       Итадори выглядит обеспокоенным и взволнованным, он замедляет темп, хотя это дается ему с трудом. Трогательно целует, заставляя Мегуми дрожать от нежности, и чутко ловит все изменения на его лице.       Мегуми хочется по-дурацки улыбаться, потому что ощущение близости такое правильное? И до чертиков долгожданное.       Когда они переплетают пальцы, Мегуми позволяет себе притянуть Юджи к себе и поцеловать. Так, как хочется, как давно хотелось.       Движения становятся ритмичными, и Мегуми как может, старается подмахивать им. Комната наполняется глухими звуками шлепков и судорожными стонами. — Блядь, Юджи, я не сахарный!       Слова срываются с губ так быстро, что Фушигуро этого даже не замечает, лишь сильнее выгибается навстречу мускулистому телу.       Юджи рывком приподнимает его за щиколотки, складывая чуть ли не пополам. Он просто берет то, чего так давно и так сильно хотел, размашисто двигая бедрами, въезжает в раскрытое для него тело с силой, выбивая сдавленные стоны из груди. Чувствуя скорое наступление разрядки, Юджи меняет позу, почти наваливаясь сверху, быстро скользит рукой по члену Мегуми, заставляя того глухо всхлипывать, стараясь подстроиться под движения внутри.       Скоро Мегуми с протяжным стоном пачкает свой живот, и Юджи выходит следом, догоняясь ладонью.       Их сперма смешивается, и Юджи не может отказать себе в удовольствии пару раз проехаться по ней еще твердым, чувствительным членом. Он дожидается, пока взгляд Мегуми станет осмысленным, и ложится рядом, укладывая его взмокшую голову себе на плечо. — Было охрененно, — довольно тянет Фушигуро, ощущая легкую дрожь в расслабленных бедрах, и прижимается поближе к теплой, вздымающейся груди.       Итадори усмехается, нежно поглаживая пальцами взмокшую спину. Губы мягко касаются лба. — Это потому, что ты — охрененный.       Мегуми довольно урчит, и льнет к телу, словно большой кот. — Да, я такой. Но в ванну меня потащишь ты.

***

      Мегуми плюхается на диван с видом победителя, подсовывая замерзшие ступни под теплую задницу Юджи. Тот не возражает.       Дневной свет мягко проникает сквозь щель в шторах, ложась изогнутой линией на журнальный столик. Миска с чипсами, две банки пива, коробка салфеток. Нехитрый набор.       Мегуми заползает глубже под мохнатый, чуть выцветший плед, прижимаясь плотнее к теплому боку Юджи, тот внимательно читает описание какого-то аниме, на яркой пластиковой упаковке диска. — Откуда он у тебя? — вяло интересуется Мегуми. — Друг в шараге дал посмотреть, сказал, четкое. — Как называется? — Битва магов. Включаем, ты не против?       Мегуми согласно кивает.       Первые две серии они смотрят по большей части молча. Фушигуро только рот успевает открывать, чтобы получить свою порцию сырных чипсов прямо с доставкой. Когда на экране затихают финальные титры, Юджи задумчиво щелкает пультом, ставя на паузу. Прижимает к себе Мегуми, крепко-крепко, и устраивает щеку на лохматом темном затылке. — Ты чего это, задушишь.       Мегуми ворчит привычно, по-родному, и от скопившейся в груди нежности Итадори хочется расцеловать его щеки. Что он и делает.       Фушигуро фыркает, но сам жмется поближе. — Что на тебя нашло, включай дальше, интересно же.       Юджи невесомо прижимается лбом к колючей макушке и выдыхает, стараясь успокоить сердце. — Гуми, знаешь, если б мы с тобой оказались в такой ситуации, я бы тоже тебя спас. Пожертвовал бы собой, если нужно.       Фушигуро мелко вздрагивает, и в попытке скрыть смущение пихает в рот огромную чипсину. — Не неси херню, Юджи.       Тишина затягивается, и Юджи за спиной Мегуми будто бы сдувается. Фушигуро сглатывает неловкость и добавляет, почти шепотом. — Вообще-то, это я бы тебя спас, идиот.