последний огонь погас.

      Дорога через лес была долгой. Даже не смотря на то, что в лисьем облике передвигаться было намного удобнее. Пробежать под поваленным деревом, пройти сквозь плотно стоящие кусты, переплыть небольшую лесную речку. Будь она человек, весь путь занял бы несколько недель. Человеческое тело слабое. Оно предназначено для жизни в городе, близлежащих деревнях, но никак для дальних лесов Империи. Усложняло дорогу только то, что рана, которая не смогла окончательно зажить во дворце под присмотром лекарей, всё ещё неприятно давала о себе знать.       Чем глубже в лес бежала Эмико, тем ощутимее было присутствие других ёкаев. Они прятались. Не из-за страха перед лисицей, нет. Они знали, кого она разгневала. Сразу ей должны были вынести приговор и лишь потом, если бы ей удалось выжить, можно было бы поддеть ее. Всем было известно куда она пропала. Затерялась средь людей, точно могла себе это позволить. Ёкаем не место там. Они живут в своих норках, в одиночестве, ведь люди таких не принимают, не любят, убивают.       — Она здесь, она здесь, она здесь…       Голоса, кажется, шли из каждого уголка леса, стремясь опередить лисицу. Он уже знал о ее приходе. Не мог не знать. Она — его сверчок, что в страхе замолчит при приближении опасности.       — Все же пришла, — раздался громкий бас, что разнёсся, кажется, по всему лесу.       Эмико вернулась в человеческий вид. Так было удобнее говорить с тем, кто предстал перед ней. На вид обычный монах. Встреться он на дороге путнику, никто бы и не заподозрил в этом небольшого роста мужчине страшного ёкая, что смог подчинить себе не только людские тела, но и обитателей дальних лесов. Вот он, Озэму. Великий и ужасный. Тот что мог подарить жизнь и так же быстро ее отнять.       — Я не могла не прийти, Господин. Ведь обещала вам…       Раздался негромкий смех с примесью кашля. Эмико старалась не смотреть ему в глаза, ведь знала, что тогда он с лёгкостью сможет поглотить не только ее тело, но и душу.       — Ложь. Ты сбежала от нас, пряталась в лесах. Скрылась у человечишки, — ему не нужно было повышать голос. Его ровный, спокойный тон вселял намного больше ужаса, — думала сможет тебя спасти? Нет, от меня тебе не скрыться.       Девушка склонила голову ещё ниже, точно это могло спасти ее. А он все продолжал:       — Я дал тебе кров, помощь, то что твои людишки называют семьёй, а ты поступилась всем этим.       — Господин, — голос девушки звучал тихо. Бежать некуда. Только оставаться рядом и делать, — я выполняла Ваше задание. И если я вас где-то огорчила…       — Огорчила… — мужчина смолк. Эмико могла поклясться, что услышала как его голос становится ближе, пусть и не было слышно шагов. Подняв глаза из-под опущенных ресниц, она увидела, как вырастает его шея, в то время, как голова приближалась к ней, — нет. Ты предала всех нас. От тебя я чувствую Его запах. Ты вся пропитана им. Я видел это множество раз. Любовь. Думаешь он может полюбить тебя? Никто не может нас полюбить. И мы на это не способны. Поэтому этот мир все ещё не рухнул. Любовь нам недоступна. Ты была так близка к Нашей цели, но оставила все это.       Он обвил ее, точно змея. Пусть прикосновения к ней не было ощутимо, Эмико чувствовала в какую ловушку угодила. Из нее не было выхода. Ее судьба решена. Она чувствовала это.       — Мы способны любить, иначе…       — Иначе, что же? Решила повторить судьбу Морико? Ее конец был плачевен.             Никому не было дело до мертвой лисы под ветвями плакучей ивы, но я тебе помогу избежать этой участи.       Девушка все же подняла взгляд. Лицо Господина оказалось прямо напротив ее. Больше перед ней не было человеческого облика. Лицо приобрело звериный оскал, все было покрыто звериной шерстью. Руки, что до этого ничем не отличались от человеческих, изменились и вместо не аккуратных грязные ногтей появились острые когти.       — Я тебя готов простить, проявить великодушие, которое никогда бы не смогли проявить твои новые спутники, — последнее слово он выплюнул, точно говорил о самой мерзкой вещи в мире.       Эмико склонилась в поклоне. Она будет жить. Эта мысль вмиг подарила ей чувство облегчения. Может ей все же удастся продолжить жить так же?       — Твое задание будет просто. Ты вернёшься в мир. Встретишься со своим человечишкой, а после, — сердце Эмико пропустило удар, — перегрызешь ему горло. Я хочу увидеть его голову, кицунэ.       Эмико упала на колени. Слов не находилось. Он не изменит своего наказания. Это не путь. Легче было бы попросить умертвить себя здесь и сейчас, но потом пришла мысль: а стоит ли оно того? Может он прав и Кадзу на самом деле ничего не видел в ней? Эта мысль душила слезами и очень злила одновременно. Убить. Так жестоко. Нет, не может. А возможно…       Наконец, тело Господина поднялось со своего места, подошло ближе. Его рука протянулась к ее волосам. Казалось он хотел погладить ее, но вместо этого, он провел ладонью по волосам, попутно срывая медную заколку с лилией. С тех пор, как Кадзу подарил ее ей, девушки не снимала ее. Всегда держала рядом. В моменты, когда возлюбленный был далеко, она позволяла ощутить его рядом. Мысль неприятно кольнула сердце. Ей ведь предстоит его убить, а этот подарок вновь дарит воспоминания о нем одном.       Господин внимательно осмотрел ее. Мгновение и она разрушилась на мелкие осколки, которые с тихим звуком упали на сырую землю.       — Не тревожь себя сомнениями. Он бы сделал то же самое, если бы ему дали этот выбор. Так не дай ему принять решение первым.       Эмико взглянула на осколки. Рука робко потянулась к ним. Подарок, такой дорогой ее сердцу. Теперь от него не осталось ничего цельного. Лишь жалкие осколки.       — И помни, Эмико. У тебя мало времени. Или ты убьешь его, или я убью вас двоих. Так стоит ли рисковать собой, если его судьба предрешена.       Девушка склонила голову. Его ждёт смерть. От ее рук.