Дьявол Побеждает

      Сосед Марии был, пожалуй, самым неуважительным, развращённым, беспокойным и коварным из всех соседей, которые когда-либо существовали.       Всё началось в чёртовы четыре утра, потому что, конечно, а как иначе?! И, разумеется, её сосед не мог обойтись без компании в столь неподходящий час. И, конечно же, это засело у неё в голове и окончательно лишило её сна.       Когда Мария переехала в начале сентября, квартира сулила ей новые перспективы, свежий старт и независимость. Её будущее. Её жизнь — не совсем новая, но переходящая на следующую ступень, поднимающаяся всё выше и выше, как она и планировала.       Она даже превзошла собственные ожидания, ведь изначально планировала обзавестись своей первой квартирой только после выпуска. Однако в конце второго курса её внезапно осенило, что она вполне способна воплотить свою мечту чуть раньше. Это было ужасное место: стены покрыты скучной, безжизненной бежевой краской (к слову, покрасили всё подряд — розетки, выключатели, даже жалкое подобие молдинга, если это вообще можно так назвать), потолок поцарапан, ковёр грязный и отвратительный, а плитка в кухне и ванной комнате потрескалась. Дядя Бенджамин был категорически против, но Мария влюбилась в эту квартиру.       У неё даже был собственный балкон. Ну, на самом деле, это была всего лишь пожарная лестница, но это не помешало соседям сверху поставить там металлический стол и стулья. Мария вполне могла разместить там горшки с растениями и свой стул, чтобы любоваться закатами или наслаждаться утренней чашкой чая.       Само здание было узким, словно его втиснули между двумя уже существующими фасадами магазинов, когда кто-то понял, что может втиснуть ещё одно. На каждом этаже было всего четыре квартиры, такие же тесные и плотно скомпонованные, как и само здание. Мария знала только двоих своих соседей с противоположной стороны коридора: из 4A и 4Б, а она сама жила в 4В. Один из них учился на докторскую степень, другой едва не вылетел из университета. Однако Мария так и не узнала, кто жил рядом с ней, в 4Г. Она, честно говоря, считала, что там никого нет и квартира пустует, пока не наступила первая пятница сентября.       Мария вскоре поняла, что стены в здании тонкие. Тонкие, как бумага. Думая о своих соседях, она всегда держала громкость музыки на низком уровне и даже серьезно обдумала оставить свой клавишный инструмент у дяди Бенджамина, так как слишком боялась рисковать. Когда она смотрела телевизор или фильмы на ноутбуке, то всегда использовала наушники, а когда приглашала друзей, следила, чтобы они не засиживались слишком допоздна.       Мария предположила, что ее соседом был мужчина, из-за...звуков.       Это началось, когда девушка услышала высокий, девичий смех в коридоре. Она не придала этому значения, так как было всего лишь девять часов, и её не особенно беспокоило, что кто-то принимал гостей. Когда она пошла в кровать, Мария устроилась под одеялом, откинулась спиной к стене, её глаза начали закрываться, но она отчаянно ждала весь день, чтобы дочитать следующую главу своей книги перед сном.       И тут она услышала это.       Девичий смех из коридора, только теперь он стал тише. Ему сопутствовали другие звуки — мужской тембр, слова, которые она не могла разобрать, а потом — о, Боже — глубокий, чрезмерно громкий стон.       Та девушка была… очень громкой.       Мария молилась о силе, надеясь — нет, отчаянно желая, чтобы это был всего лишь единичный случай. Слушать нечто настолько личное и интимное, как...как...       Что ж, Мария даже думать об этом не хотела. Вместо этого она встала и вышла на террасу, где ночной воздух обдувал её щёки и остужал её шок и смущение.       Но, конечно, её дьявольский сосед не был восприимчив к её молитвам. Он продолжал свои ночные приключения. У него были частые гости.       И она знала, что он не был женат.       Голоса, этих бедных женщин, всегда были разными. Иногда высокие и хихикающие, или низкие и хриплые, или нежные и мелодичные, как песня. Единственным, что оставалось неизменным, общим знаменателем, был его голос. Бархатный тембр, который она слышала сквозь стены, мягкий и уверенный, но никогда недостаточно громкий, чтобы она могла его расслышать.       Она испытывала что-то вроде жалости к этим женщинам. Знали ли они, что их используют?       К концу месяца Мария не выдержала и купила большую упаковку одноразовых берушей, шумоподавляющие наушники и даже звуковой генератор, чтобы, как она надеялась, создать больше помех.       Они приходили по пятницам, и Мария, наученная горьким опытом, затыкала уши, ожидая неизбежного. Иногда они приходили и по субботам, а то и по воскресеньям, он приходил с гостями, и тогда девушка спешно облачалась в свои невидимые доспехи, защищая не только собственную честь, но и бережно оберегая добродетель других женщин.       Иногда она выходила на террасу или принимала душ, чтобы отвлечься от происходящего. В другие дни, возвращаясь из книжного магазина или кафе, она еще на лестничной клетке слышала звуки их беспечных гедонистических утех, проникающие даже сквозь стены.       Мария, несмотря на все свои предосторожности и ухищрения, легла спать в тот четверг вечером, почти через два месяца после переезда, с безмятежной улыбкой на лице. Она только что дочитала свою книгу, а завтра её ждала волнующая презентация перед классом и весёлая хэллоуинская вечеринка. День обещал быть ярким и насыщенным. День должен был быть хорошим. Мария поставила будильник на пять сорок пять утра, предвкушая утреннюю пробежку. Любимый профессор уже похвалил её на уроке, и завтра она надеялась снова заслужить его одобрение.       Но у дьявола по соседству были другие планы.       Сладкие грёзы Марии были жестоко прерваны хриплым стоном, самодовольным вздохом и каким-то мерзким, влажным звуком. Мария беспокойно заёрзала на простынях, её кожа покрылась мурашками, и она не могла с уверенностью сказать, проснулась она или нет… Сквозь тонкую стену донёсся пронзительный крик, и Мария почувствовала, как всё её тело напряглось. Она резко открыла глаза.       Был еще какой-то ритм, приглушенный повторяющийся звук, и ее сознание без труда узнало его. Мария, действуя инстинктивно, протянула руку, нащупала наушники и плотно вставила их в уши. Она почувствовала, как румянец заливает ее щеки, но смущение быстро сменилось тревогой, когда она осознала, который сейчас час.       Четыре тридцать.       Четыре тридцать?       У кого была компания в четыре часа утра, черт возьми!       Мария сжала кулаки, испытывая жгучую ненависть к своему соседу, который стал для неё настоящей помехой. Неужели это уже случалось раньше, а она просто не замечала? Иногда она засыпала с берушами…       Как странно было осознавать, что её собственное спящее тело стало невольным свидетелем любовных утех её соседа, пока она сама пребывала в глубоком сне.       Как бы отвратительно ей ни было, Мария решила, что он не испортит ей остаток дня…       Но пока Мерривезер лежала, скованная страхом от услышанного, ее озарило понимание. Она не заснет. Не в ближайшее время.       С рёвом Мария сорвала с себя одеяло и встала, как можно громче хлопая ящиками и топая ногами, чтобы переодеться для пробежки.       В ответ раздался хриплый стон.       На холодных, погружённых в ночь улицах Мария, не задумываясь о том, хорошая ли это идея, просто побежала.       Марии было совершенно безразлично, занимается ли Дьявол сексом или нет. Он мог позволить себе наслаждаться удовольствиями столько, сколько ему вздумается. Однако её действительно беспокоило полное отсутствие приличий. И, конечно же, она заботилась о собственном спокойствии. В конце концов, это были личные дела, и они должны были оставаться таковыми. Но, увы, она оказалась как бы в первом ряду этого неприятного представления.       Прекрасное создание, уничтоженное грубыми пальцами мужчины.       Когда ей было десять лет, её двоюродная бабушка Джейн Гелиотроп провела для неё курс полового воспитания.       Довольно запутанная ситуация, но её дядя не хотел иметь с этим ничего общего, а она была в том возрасте, когда тело юной девушки начинает меняться, так что ничего другого не оставалось.       Ее двоюродная бабушка была беспечна. Для соблюдения гигиены она настоятельно рекомендовала использовать прокладки. Тампоны были, конечно, возможны, но это казалось неразумным и могло вызвать нежелательные искушения. Это могло быть немного болезненно и страшно поначалу, но со временем она привыкнет. Кроме того, ей нужно было помнить о нескольких важных вещах: следить за циклами – они должны быть 28 дней – и это будет длиться от четырех до семи дней. Она могла даже следить за состоянием своих интимных органов по цвету выделений. Более того, Мария чувствовала то, чего никогда раньше не испытывала: необъяснимые чувства в своем теле. Чувства к мальчикам. Но, и двоюродная бабушка строго подчеркивала это, было крайне важно, чтобы Мария никогда не давала воле этим чувствам.       Почему? Какие чувства? — спросила Мария, сгорая от любопытства узнать ответы на вопросы о которых даже не подозревала, но мисс Гелиотроп была довольно сдержанна.       — Это ужасно трудно объяснить такой юной девушке, — сказала она, — Но важно, Мария, дорогая, что бы ты ни делала, береги себя до замужества. Чтобы ты оставалась чистой и не впадала в искушение.       В то время Мария не понимала, что это значит.       Чистой? С чистым сердцем? Какая ещё чистота?       Только в старших классах она узнала, что именно имела ввиду бабушка.       Её скудное образование было немного расширено и включало анатомию и гормоны.       Мария свернула за угол, не зная, куда ведёт её дорога, но позволяя ногам вести её.       У мужчин были свои потребности, как и у женщин, но, согласно устоявшемуся мнению, потребности женщин были менее значимыми. Мужчина мог стать невыносимым, если эти потребности не удовлетворялись, и на уроках изучения Библии ей внушали, что долг жены — удовлетворять эти самые потребности мужа.       Один муж. Одна жена. Навсегда.       Если только один из них не умрет.       Или если ты не Иаков. Или Соломон. Или Давид, или…       Мария резко встряхнула головой, пытаясь собрать разбегающиеся мысли и отвлечься от нежелательных фантазий, вернувшись к повседневным заботам. Презентация, которую они должны были провести с Лиззи, ее смена в книжном магазине. Вечеринка.       Но звуки не отпускали, назойливо возвращаясь в ее сознание.       Её предупреждали, что мальчикам гораздо труднее контролировать свои желания, но как же быть с её собственными?       Господи, ее никогда не предупреждали о существовании женского сексуального влечения.       Вряд ли она была виновата в том, что однажды, прочитав «Королевство шипов и роз», с отвращением отбросила книгу из-за откровенного содержания. Или в том, что она всё ещё инстинктивно прикрывала глаза рукой, когда описания эротических сцен не заканчивались темнотой комнаты. Или в том, что звуки, доносившиеся из соседней квартиры, не могли не оказывать на неё какого-то воздействия.       Руки Марии упали на колени, она захрипела.       Никто не предупреждал её, что она может испытать нужду, бессилие, жгучее вожделение, жар внизу живота и влагу между ног. А тембр голоса соседа, проникающий сквозь стену, лишь усугублял и без того невыносимую ситуацию.       Мария выпрямилась и энергично зашагала, надеясь, что спонтанный спринт без предварительной разминки не приведёт к растяжению мышц. Это было последнее, что ей сейчас было нужно.       На самом деле, что её так разозлило — и она не должна была зацикливаться на этом, — так это то, что она была уверена, что звуки, которые издавала его гостья в четыре утра, проникали в ее собственные сны.       Освещённые мерцающим светом свечей ноги плотно обхватили мужские бёдра, тела скользили друг по другу в эротическом тандеме, сливаясь в тяжёлом дыхании, стонах и звериных завываниях, и его голос. Он что-то шептал ей на ухо.       Она была уверена, что это было что-то порочное и мерзкое, если бы только она помнила.       Но нет, она не должна хотеть вспоминать об этом. Она должна была оставаться чистой, добродетельной, девственницей.       Девушка снова побежала, гадая, намного ли хуже приходится людям, предпочитающим более грубый секс. Эти чувства, должно быть, вызывают удушье, ощущение смерти, которое возникает, если не ослабить давление…       Мария в последний раз обернулась и вернулась в свой квартал. Она смотрела на серое здание, но едва успела оглянуться, как на улицу вышла женщина, придерживая один каблук на пальце. Она села в машину и исчезла за углом.       Мария поджала губы, в очередной раз испытывая горькое чувство несправедливости: Дьявол, по ее мнению, жестоко обращался с женщинами, к которым приставал. И даже не позволял им остаться на ночь? Это само по себе было постыдно.       Бедра и икры горели, конечно, это была её вина, но на сегодня она закончила бегать. Мерривезер поднялась наверх и приняла душ, это не испортит ей день.

꧁ঔৣ☬✞𝖉𝖊𝖒𝖔𝖓✞☬ঔৣ꧂

      — Привет! — пропела Мария, плюхаясь на свое место рядом с Лизбеттой Томас. Блестящая девушка, чье расписание, к сожалению, пересекалось с расписанием Марии только один раз. Она была доброй, тихой, пока не узнаешь ее поближе, а потом оказывалась остроумной и быстрой как молния. У Лиззи были большие, как у лани, глаза, обрамлённые густыми ресницами, волосы, ниспадающие до талии тёплыми волнами цвета коричневого сахара, и она носила очки на голове, пока они ей не требовались, так что в данный момент они сидели у неё на кончике носа.       Она училась на врача, а Мария пошла по стопам своей семьи, выбрав карьеру музейного куратора. Предметом, который они посещали вместе, был «Продвинутый английский».       — Ну и как, ты готова к этому? — спросила Лиззи, даже не отрываясь от своей книги. Она была такой рассудительной девушкой.       — Конечно, — с легким смешком ответила Мария. Первая половина семестра была посвящена древнеанглийским народным сказкам и стихам, и Мерривезер уговорила Лиззи поработать над некоторыми из ее любимых произведений для их задания. Теми, что были посвящены сказкам Мунакра. Древние и загадочные, они часто оказывались уникальными и отличались от других типичных историй, которые в то время преобладали в Британии. Они решили сосредоточиться на работах поэта пятнадцатого века сэра Рольфа. Ее предка.       Мария достала из сумки свои карточки с записями и аккуратно разложила их на столе. Она провела пальцем по краю стопки, но ее взгляд был сосредоточен не на заметках.       Дело было не в том, что у неё никогда не было опыта общения с представителями противоположного пола. Она была симпатичной девушкой, хотя изо всех сил старалась подавить в себе малейшую тень тщеславия, и парни более чем охотно платили за ужин или билеты в кино.       Однако она приобрела репутацию кокетки, ханжи, зануды — полной противоположности шлюхе. Её внесли в чёрный список, а в таком маленьком городке, как Сильвердью, это означало, что все знали, что с ней лучше не связываться.       Парни распускали руки, и она заканчивала свидания раньше времени. Уходила из театра на середине представления, из ресторана до того, как принесут еду, шла прямо домой, даже не позволяя себя подвозить. Они пытались ее поцеловать, но она никогда не позволяла им целовать себя в губы. Когда они пытались, она поворачивала голову, и их губы оказывались на ее щеке. Но им этого было недостаточно, и они хотели большего.       Конечно, она тоже хотела большего. Однако у Марии хватало самообладания, чтобы сказать «нет», если она не хотела заходить дальше. И почему-то установление границ оказалось довольно болезненной темой для этих парней.       Они хотели большего, чем она могла им дать, и за это называли её стервой. А потом, как кучка хихикающих сплетниц, они перемывали ей косточки друг перед другом. Она не давала им ничего, так что не стоило тратить на неё время и силы. Поначалу многие восприняли это как своего рода вызов. Они могли бы стать теми, кто свергнет Хорошую Девочку Марию, но она оказалась не такой уж лёгкой добычей.       Потом они узнали, осознали и сдались.       Это задело её, но Мария отказалась быть очередной зарубкой на чьей-то спинке кровати. Кроме того, это лишь доказывало, что на самом деле она им не нужна.       Она ненадолго задумалась о девушке, которую видела утром. Бедняжка. Так её использовать. Выбросить на улицу, как только она стала не нужна.       — Эм… Мария, ты в порядке? — спросила Лиззи, нежно положив руку на плечо девушки.       Она скомкала карточки.       Мария прочистила горло. — Это снова мой сосед.       Лиззи фыркнула и закатила глаза. – Боже, неужели у людей совсем нет мозгов?       — Он разбудил меня в четыре утра!       Лиззи вздохнула и покачала головой. — Мне так жаль. Ты, должно быть, измучена!       — Нет, я в порядке, правда, я бы всё равно скоро проснулась, просто… — Мария замолчала, убеждаясь, что правильно сформулировала мысль. — Я не могу поверить, что он так шумит.       Лиззи сочувственно кивнула, однако звуки, которые она ассоциировала с дьявольским соседом Марии, не имели ничего общего с сексом. Мария смущённо объяснила, что её сосед состоит в какой-то группе и играет музыку в свободные ночные часы.       Это давало ей возможность поныть и пожаловаться, не унижая при этом никого из этих девушек.       – Но в четыре утра? Серьезно? — спросила Лиззи. — Это такое странное время.       Мария пожала плечами — Я почти его не вижу, уверена, он работает в ночную смену в каком-нибудь грязном магазинчике на углу.       Лиззи промычала что-то, но больше ничего не сказала, потому что их профессор ворвался в класс, хлопая в ладоши и спрашивая, готовы ли они к презентации.Есть добровольцы?       Руки Лиззи и Марии одновременно взметнулись в воздух.       Их презентация прошла на ура, но закончилась в мгновение ока, и Мария снова погрузилась в свои мрачные мысли, несмотря на высокую оценку профессора.       Мерривезер изо всех сил старалась вернуться в колею, исправить то, что сломал Дьявол, и быть готовой к оставшейся части дня. Радоваться и сиять, потому что сегодня должен был быть хороший день.       И она больше не позволит этому дьявольскому, никчёмному бабнику занимать её мысли.       Мария усмехнулась: он задержался в её мыслях дольше, чем его одноразовая подружка в постели. Ха!       Ну ладно, может, и не ха, потому что она не могла от него избавиться.       И тут ее осенила ужасная мысль.       Она не могла избавиться не от него, а от искушения.       Ужасного, жуткого искушения, которое она не могла оборвать и просто уйти.       Что это был за мем? Он живёт в её голове, не платя за аренду?       Это глупо. Мария ненавидела его.       Девушка решила, что да, она ненавидит его, но не потому, что он занимается сексом, она не настолько узколоба, а потому, что он так беспечно к этому относится.       Когда занятие закончилось, Мария вскочила со своего места и поспешно попрощалась с Лиззи, сославшись на то, что ей нужно на работу. — Передавай Китти от меня привет! — крикнула Лиззи в ответ, все еще собирая свои вещи, ее очки снова были на голове.       Был ясный октябрьский день, бледное небо было усеяно облаками, в воздухе витал запах дыма, которым она заставляла себя наслаждаться. Это было другое небо, не такое, как в Мунакра, которое всегда казалось ярким кристаллом, а долина была полона лесных, природных запахов. Мария предпочитала её, иногда скучала по ней, но она любила и город. Обычно ей нравились яркие огни, запах бензина, звуки, жизнь, которая кипела независимо от времени суток. Но когда она мчалась через двор, она не могла этого выносить.       Ну почему, почему он должен быть таким бесячим?!       Почему это должно быть так сложно?       Мария плотнее закуталась в свое синее пальто и отчаянно пыталась насладиться остатками осени.Но он не уходил.       Кожа в свете свечей, мужественные бедра, тела, скользящие вместе…       Мария покачала головой, открывая дверь школьного книжного магазина, и поспешила сложить свои вещи под прилавок.       — Ооо! – пискнула Кэт. — Кто-то напряжён.       Кэт выскочила из-за витрины, где она что-то устанавливала, скорее всего, что-то связанное с распродажей в честь Хэллоуина, и коснулась лба Марии тыльной стороной ладони. — Ты довольно сильно покраснела.       Девушка закатила глаза — Лиззи передает привет.       — Эта старая карга? — фыркнула Кэт. — Она помешана на мне, эта стерва.       Мария рассмеялась — Она твоя сестра, я бы не ожидала меньшего.       Кэт была полной противоположностью Лиззи. Лиззи была бледной и худой, а Кэт — смуглой и пышной; Лиззи была тихой и сдержанной, а Кэт могла завязать разговор с любым незнакомцем, который ей нравился. (Они с Марией были соседками по комнате на первом курсе, и она подбежала к Марии, протянула руку, прежде чем схватить прядь медных волос девушки, чтобы сравнить их со своими каштановыми кудрями.) Единственным сходством сестёр были их глаза. Темные, круглые глаза, которые привлекали всех и каждого.       — В детстве мы дрались не на жизнь, а на смерть, — вздохнула Кэт. — Как изменились времена. Теперь она такая любезная! Говорит мне «привет», о! Может, это какая-то уловка?       Мария приподняла бровь.       — Ну ладно, я уверена, что разберусь с её коварными планами позже, в любом случае, что заставило тебя так разволноваться? — Кэт наклонила голову, её кудри подпрыгивали при движении.       — Что? Ничего! Совершенно ничего! Почему ты спрашиваешь?       — О, — подруга злобно ухмыльнулась, – только потому, что я видела, как ты пробиралась через лужайку, словно тебя бросили на произвол судьбы.       – Сосед, – выдохнула Мария, снимая пальто и убирая его под прилавок.       – Тот, что громко играет? – спросила Кэт, поднимая брови. – Да брось ты! Я знаю, что не музыка не дает тебе спать! Ты всегда так краснеешь, и я знаю только одну вещь, которая заставляет тебя так…       — Добрый день, добро пожаловать! — сказала Мария, когда дверь звякнула и кто-то вошёл.       — Я сейчас подойду, — поклялась Кэт, но в течение оставшейся части их смены, пока Баст и Лючиана не сменили их, обе девушки были заняты и почти не разговаривали. Однако Мария чувствовала, как Кэт сверлит её взглядом в течение первого часа. Затем во второй и третий час Мария подготовила безобидную тему, чтобы сбить её со следа. За тридцать минут до прихода Баста Мерривезер громко воскликнула — Я не могу дождаться вечера! Я так рада познакомиться с твоей подругой.       — Джейн? О да! Я тоже так рада! Не могу поверить, что не смогла свести вас двоих раньше. Ты смогла подготовить костюм? Я знаю, у тебя были проблемы…       Затем зазвонил телефон, и Мария побежала отвечать на звонок, когда кто-то подошёл к кассе.       Ну, по крайней мере, Марии удалось отвлечь Кэт от этого дела. Затем, когда пришло время уходить, они вместе вышли из магазина, оставив его в умелых руках.       Кэт устало вздохнула, но была готова к следующему большому приключению. —Итак, твой костюм? Он готов?       — Думаю, да, а ты во что нарядишься? — спросила Мария, цепляясь за руку Кэт, пока они шли к своим припаркованным машинам. — Ты так и не сказала.       — И не скажу! Но поверь, это будет что-то скандальное, что заставит тебя покраснеть как сумасшедшую. — Кэт подмигнула, и Мария застонала. — Ты такая предсказуемая!

꧁ঔৣ☬✞𝖉𝖊𝖒𝖔𝖓✞☬ঔৣ꧂

      Мария в последний раз посмотрела в зеркало заднего вида своей машины, собираясь с духом, прежде чем ей придётся подойти к большому дому, уже наполненному музыкой, с дорожкой из людей, направляющихся к парадной двери. Она поправила на голове маленькую пластиковую корону и убедилась, что жемчужинки, наклеенные вокруг глаз, более или менее симметричны, подправила ягодную помаду и снова нанесла сочный блеск. Затем, с большой неохотой, Мария поняла, что пряталась в своей машине достаточно долго.       Девушка была взволнована. Она была более чем взволнована! Ей нравилось гулять с Кэт и Лиззи, особенно без того, чтобы дядя и двоюродная бабушка крутились вокруг неё, беспокоясь, что она напьётся, накурится или забеременеет. Она бы никогда не сделала ничего из этого, конечно, но ей всё равно нравилось иметь возможность дышать.       По правде говоря, к концу дня её настроение испортилось. К тому времени, когда она надела зелёное платье и целлофановые крылья феи, закрыла дверь своей квартиры и села в машину, ей больше всего хотелось остаться дома.Ей не хотелось иметь дело с людьми.       С мужчинами.       Логично, что на этой вечеринке будут мужчины. Половина из них будет искать «кого-то», другая половина будет надеяться, что их подружки сдадутся к концу вечера. Они будут флиртовать с ней, с Кэт и Лиззи. Лиззи умела отказывать, и это лилось с нее, как вода; Кэт же обожала внимание и выбирала одного удачливого кавалера, с которым отправлялась домой. Она всегда так делала и всегда с восторгом рассказывала Марии и Лиззи, как прекрасно провела время.       И если бы только две её лучшие подруги во всём мире хоть изредка веселились!       «Сестра», — поправила бы Лиззи, а Кэт отправила бы смайлик с высунутым языком, и Мария промолчала бы, или сменила бы тему, или отправила бы забавный ТикТок.       Однажды она попыталась объяснить Кэт свою позицию в отношении сексуальных отношений, и Кэт была открытой, восприимчивой и замечательной в том, что касалось того, что Мария хотела делать со своим телом. Как бы она ни подшучивала, Кэт никогда не заставляла Марию участвовать в каких-либо ситуациях, в которых она чувствовала себя некомфортно. Но брюнетка была слишком игривой, болтливой и любила рассказывать Мерривезер о потрясающих вещах, которые она делала, и о потрясающих мужчинах, которых встречала, и Мария никогда не хотела, чтобы её подруга сдерживала себя.       Иногда, когда тема казалась ей уместной, она спрашивала Кэт о подробностях — мелких и простых деталях, которые не слишком далеко заходили в ночных похождениях девушки. Это было нормально, потому что Кэт рассказывала о том, каким милым и внимательным был ее партнер. Ей всегда везло, но она знала, как их выбирать. Мария никогда не давала Кэт понять, что даже разговоры на эту тему делают эту идею еще более заманчивой и желанной, чем она уже была.       Мария потянула за рваные края своей юбки, пока та не опустилась ниже бёдер, и поднялась по ступенькам к дому. Дверь была открыта, музыка гремела откуда-то из глубины, отдаваясь в её груди, и люди уже расположились. Держа в руках напитки, танцуя, перекусывая. Разноцветные огни освещали каждую комнату, так что в каждой была своя атмосфера несмотря на то, что украшений было мало, но общая обстановка создавала ощущение сна. Ночь была молода, Мария заставила себя почувствовать свободу.       — Мария! — позвал знакомый голос, и, обернувшись, она с удивлением увидела Баста.       — О, ты, старый негодяй, почему не на работе? — улыбнулась Мария, когда парень заключил ее в теплые объятия. Когда кто-то дружил с Кэт, он и сам был красавчиком и знал это, используя свою очаровательную внешность, чтобы заполучить любого, кого захочет. Смуглый, высокий и худощавый, из тех мужчин, которых помещают на обложки любовных романов.       — Уговорил Люси самой закрыть, — подмигнул он, прежде чем вложить что-то ей в руку. — Вот, милая, ты, кажется, хочешь пить.       — Хм, — промычала Мария, — дешевое пиво, мое любимое.       — Просто чтобы потягивать! —Баст постучала пальцем по подбородку.       Баст был безопасен по двум причинам. Во-первых, он был давним увлечением Кэт, возлюбленным еще со средней школы, который понимал, что друзья неприкосновенны. Во-вторых, он был бисексуалом, предпочитающим мужчин. Он был заядлым пикапером, но в той же манере, что и Кэт: бессмысленным, простым и игривым способом. Он направил ее в сторону задней части дома — Кэт где-то там, — и отправил Марию в ее недовольное путешествие. Она чувствовала на себе взгляды: некоторых людей привлекло движение нового человека, но другие были не так невинны.       Тёмные глаза встретились с её взглядом через всю комнату, и она чуть не остановилась. Они были, по меньшей мере, завораживающими, но глаза… У всех были обычные взгляды. Четверо мужчин стояли, прислонившись к стене, но ни один из них не смотрел на неё так, как он. Затем его глаза просветлели, когда он понял, что его поймали, и он усмехнулся. Подняв бокал, Мария резко отвернулась от него, отказываясь позволить его взгляду поглотить себя.       Боже, неужели мужчин больше не волнует содержимое женских сердец? Разве их волнуют ее мысли и мечты? Мария отказывалась быть просто телом, быть чем-то меньшим, чем она есть.       Дом оказался не таким простым, как она себе представляла, когда заблудилась в нём, и каким-то образом она вышла обратно к парадной двери. Она не могла найти Баста, чтобы получить дальнейшие инструкции. Во что он был одет? Не в костюм, она бы заметила, и у него не было времени переодеться, но, может быть, он принёс его с собой и переоделся в ванной? Неважно. Никто здесь не выглядел знакомым.       Марии еще предстояло встретиться с подругой Кэт, девушкой, которая устраивала эту вечеринку, или с кем-то еще из присутствующих, все они были незнакомцами, она не узнавала ни одного лица. Замечательно. Она была уверена, что дядя Бенджамин где-то качает головой в глубоком разочаровании.       Затем, по счастливой случайности, музыка стихла, когда песня закончилась, и Мария услышала последний звук музыкального смеха Кэт. Девушка вздохнула с облегчением, прежде чем её охватила настоящая паника. Баст просто направил её не в тот коридор. Мария заправила волосы за ухо, но потом вспомнила, что это выглядит некрасиво, и распустила их.       Она отпила пива, зря, на вкус оно оказалось хуже, чем на запах, и попыталась протиснуться сквозь толпу. Ночь уже не была такой юной, и несколько бутылок пива уже были выпиты.       Послышался смех, и Мария замерла у входа в коридор. За ним она увидела Кэт, сидящую на подлокотнике дивана, и Лиззи рядом с ней в комнате, залитой страстным, пылающим красным светом. Кэт сидела в алом платье, казавшемся почти чёрным в этом свете, с рожками, торчащими из её кудрей, а Лиззи была украшена нимбом из перьев, ставшим красным, хотя Мария была уверена, что на самом деле он был белым. Однако посреди коридора четверо мужчин преграждали ей путь.       Мария провела языком по зубам. Неужели дом настолько переполнен, что это было последнее доступное место для стояния? Она подошла к четверым мужчинам, ее взгляд был устремлен на Кэт и Лиззи, она пыталась заставить их увидеть ее. — Извините, можно мне пройти?       — Куда ты направляешься, принцесса? — спросил один из них, привлекая её внимание и скользя взглядом по её телу, и Мария подавила желание выкрикнуть обвинительное «не к тебе!»       Широкоплечий и на голову выше ее, в своей черной одежде он ничем не напоминал того, кем должен был быть. Синий свет из комнаты за ее спиной падал на него, рисуя тени на контурах его лица, подчеркивая его широкую челюсть и прямые губы. Его глаза, в которых, казалось, все еще была жажда, которую она видела раньше, скользнули по ее глазам… по ее губам.       — Ты могла бы остаться и поболтать, они не кусаются, — он поднес свой бокал к губам, привлекая ее внимание игривой усмешкой.       Она не спросила его, кусается ли он, потому что знала ответ и знала, что он надеялся, что она спросит. Мария глубоко вздохнула и улыбнулась. — Мои друзья как раз в другой комнате. Я не…       — Не что? — он подался к ней, как хищник, заставляя ее отступить.       — Я здесь не для того, чтобы играть в игры, — прошипела она, и слова, словно яд, сорвались с её губ. Не потому, что она злилась на него или на его глупые попытки флиртовать с ней, а из-за всего того зла, которое копилось в её сознании с четырёх часов этого проклятого утра!       Его друзья загоготали, подстрекая его. — Ну же, Робин, будешь слушать, как она с тобой разговаривает?       Мужчина, Робин, не удостоил своих друзей взглядом, когда его глаза скользнули по её лицу, по её глазам, украшенным жемчугом, и губам, которые были идеальны по количеству блеска. Она хотела слизать его, но ограничилась тем, что поджала губы в тонкую линию. Но он не остановился на этом, его взгляд опустился, словно охотничьи собаки, ныряющие в норы. Опустился к её подбородку и горлу, но прежде, чем он успел оценить её декольте, она отстранилась от него.       — И ты думаешь, что это сексуально? Смотреть на меня как на кусок мяса?       — Она горячая штучка, Робин! — воскликнул один из его друзей.       Его взгляд на мгновение дрогнул, но Мария не хотела отвлекать его. Она сердито смотрела на него, её глаза были подобны палящему солнцу, и она завладела им, не позволяя ему отвлекаться на своих идиотских друзей.       — Это вроде как восхищение называется, — попытался он промурлыкать.       — Меня не волнует, как это называется, мне это не нравится. Так что, будь добр, просто…       И затем он сделал это. Воздух и свет вернулись, и Мария почувствовала, что снова может дышать, но прежде, чем она успела неохотно поблагодарить его, он пошёл вместе с ней.       — Что ты делаешь? — спросила она.       Он усмехнулся — Провожаю даму!       — Кто тебя просил?       Этот мужчина, Робин, улыбнулся, и его глаза заблестели, когда он пробежался ими по ее лицу. Только по ее лицу. — А ты дерзкая.       — Просто отлично, спасибо за твою гениальную оценку моей личности!       Он указал на коридор, но Мария осталась стоять на месте. Она скрестила руки на груди.       — Нет.       — Нет?       — Я не позволю тебе таскаться за мной, как какой-то…       — Поосторожнее, принцесса, а то вдруг мне понравиться.       — …как какой-то бешеный, капризный пёс, который лезет под ноги!       — Похоже, ты тоже хорошего мнения обо мне, ну-ка, выкладывай, с чего ты это взяла?       Мария ахнула и покраснела. Во-первых, из-за того, что ситуация обернулась против неё. Во-вторых, из-за намёка на то, что он какой-то ужасный, грубый, мерзкий…       Он засмеялся, но его смех прозвучал резко и жестоко — Да ладно тебе. Зуб даю, я ничего от тебя не хочу. Просто предложение от джентльмена. Честно-честно.       Мария изучала его лицо на предмет неискренности, затем бросила взгляд через его плечо на его друзей, но они разошлись. Она испугалась при мысли о том, что она одна в темном коридоре с незнакомым мужчиной в чужом доме, но она снова посмотрела на него и, к своему великому разочарованию…       Она доверяла ему.       — Ладно, — огрызнулась девушка. Она пошла прочь, мужчина последовал за ней, но прежде, чем она успела упасть на диван к Лиззи и бросить это дурацкое пиво, Робин схватил ее за запястье.       — Ты действительно думаешь обо мне самое худшее? — в его голосе слышалось недоверие, на лице была полуулыбка, а во взгляде искреннее любопытство.       Мария дернула свою руку, но его хватка не ослабевала. — Конечно, я думаю, что ты несчастен и…       — Что? — крикнул он, делая шаг ближе.       Мария закатила глаза, музыка здесь была немного громче, чем в коридоре. Она фыркнула, схватила его за воротник рубашки и потянула вниз, пока её рот не оказался у его уха.       — Ты последний мужчина на земле, которого я когда-либо подумаю поцеловать.       Под ее руками Робин замер, и она почувствовала, как он напрягся в ее хватке.Хорошо.       Она опустилась на пол, сойдя с цыпочек, и приподняла бровь. Его глаза, тёмные, изучали её лицо, на его же читалось замешательство, но хватка ослабла, и Мария смогла забрать свою руку.       — Пока, — она помахала рукой, немного дерзко, и наконец-то приземлилась на диван рядом с Лиззи и Кэт.       — Мария! — взвизгнула Кэт, соскользнув с подлокотника и упав на колени Мерривезер, обхватив её руками за шею. Мария смирилась с этим. — Где ты была! Я уже собиралась звонить копам! О! Это Джейн! Это её вечеринка, разве не чудесно? Я всё время говорю ей, что она должна стать организатором мероприятий!       Мария посмотрела через всю комнату на девушку, сидевшую на краю другого дивана. Она помахала рукой, запястья которой были обтянуты белой тканью, а некоторые участки лица были окрашены в синий цвет. Она была статной, даже сидя, Мария видела, что она высокая, ее белое платье облегало фигуру в форме песочных часов, длинные ноги были скрещены в лодыжках. Светлые волосы спадали на плечи, как стеклянный водопад, у нее была чудесная улыбка, миндалевидные глаза, и Мария могла сказать, что она добрая, просто взглянув на нее. — Очень приятно познакомиться, Кэт только что рассказывала мне о тебе! Я рада, что ты смогла прийти.       — О, спасибо, что позволили мне прийти, это очень хорошая вечеринка.       Джейн ухмыльнулась— Хорошая - это вряд ли то слово, которое я бы использовала. Скорее…       — Распутная?       — Развратная - да! — засмеялась Джейн. — Именно. Как греческие представления древности. Кстати, давай-ка я угощу тебя кое-чем получше, чем… это. — Джейн с гримасой указала на красный стакан в руке Марии, прежде чем выхватить его у нее. Она встала, девушка была довольно высокой, Мария была права, и танцующей походкой ушла, чтобы освежить напиток гости.       Мария расслабилась между Лиззи и Кэт, точнее, под Кэт, потому что та все еще сидела у Марии на коленях, уютно устроившись в их объятиях. — Она довольно милая.       — Я знаю! — Кэт заговорила как пулемет, но Лиззи протянула руку и взяла Марию за руку. Она приподняла бровь. Простой вопрос. Ее взгляд метнулся к четверым мужчинам, которые перебрались в их комнату.       Мария кивнула. С ней все в порядке.       Она и раньше отваживала странных мужчин, она сможет сделать это снова.       — Что ты думаешь? — спросила Кэт.       — О чем? — спросила Мария.       Кэт прикусила бордовую губу и выпятила подбородок. — Про него! Думаю, я позволю ему отвезти меня домой.       Диван, на котором сидела Кэт, был окружён группой мужчин, которые так или иначе оказывали ей знаки внимания, соперничая за её расположение, но она не смотрела ни на одного из них с восхищением.       Мария проследила за ее взглядом и обнаружила, к несчастью, четверых мужчин.       Робин наблюдал за ней.       Мария поджала губы.       — Нет, он ужасен, и тебе не следует…       — Что-о-о, нет! Фу, только не он, нет, — Кэт покачала головой и взяла Марию за подбородок, переводя взгляд на одного из его друзей. На угрюмого типа, который хмурился, даже когда его друзья смеялись.       — Что, он? Как… почему?       Кэт опустила взгляд. — Разве не видно? Он тот еще жеребец.       Марию затошнило — Боже, Кэт! Ты не можешь так говорить!       — Могу, когда планирую использовать его и выбросить. — она прикусила губу, её взгляд так и не поднялся.       — Как ты вообще можешь это определить? — спросила Лиззи. — На нём даже нет обтягивающих штанов.       — Дамы, вы когда-нибудь видели, чтобы я промахивалась? — Кэт расцепила ноги и встала с колен Марии.       — Я не могу на это смотреть, — Лиззи закатила глаза, откинув голову на спинку дивана.       Кэт подошла к мужчине, который, очевидно, был «жеребцом», просто коснулась его подбородка кончиком пальца и пошла назад. Одного прикосновения, которое даже нельзя было назвать хваткой, оказалось достаточно, чтобы привлечь мужчину, и он последовал за ней, очарованный, втянутый в гравитационную орбиту Кэт. Хмурый взгляд смягчился.       — Как она это делает? — спросил Баст, подойдя и опершись на подлокотник дивана, его плечи коснулись плеча Марии. Он изменился. На нем был костюм. Он был просто Кеном.       У Марии не было ответа, она наблюдала за друзьями Робина, ожидая, что у них отвиснет челюсть от сексуальной энергии Кэт, что они так же втянутся в ее орбиту, как и тот злобный тип. Но этого не произошло. Один качал головой, глядя в свой напиток, блондин исчез, а Робин…       Что ж, Робин все еще смотрел на нее.       Их взгляды встретились. Он ухмыльнулся и многозначительно приподнял бровь.       Разве она недостаточно ясно выразилась?       Она отвернулась от него, повернулась к Лиззи и начала говорить с ней о чём угодно. О чём угодно, только не о Кэт и её новой игрушке, не о Робине с его глупыми глазами и даже не о Басте, который целовался с каким-то парнем прямо рядом с ними.       — Ты можешь уйти, если хочешь, — сказала Лиззи. — Никто не заставляет тебя оставаться.       Мария вздохнула, потирая жемчужины на своем лице. Они начинали ее раздражать. — Нет, нет - я хочу быть здесь. По крайней мере, еще немного.       В этот момент Джейн снова появилась в поле зрения, группа немного расступилась, разойдясь теперь, когда Кэт официально заявила о своих правах, и протянула Марии свежий бокал сладкого вина.       — Спасибо.       — Куда подевалась Кэт? — спросила Джейн.       Мария и Лиззи переглянулись, прежде чем рассмеяться, и Лиззи указала на тёмный угол, где Кэт прижимали к стене.       Джейн тихо простонала — О нет, только не он! Клянусь, вкус Кэт в отношении мужчин хуже, чем вкус Баста в отношении пива.       Интерес Марии возрос — Ты тоже знаешь Баста?       Джейн кивнула — Да! Они часто бывают в моём рабочем месте. Я приглашаю тебя тоже прийти. Coeur Noir - это небольшой паб на южной стороне города, недалеко от твоего университета.       — Я буду рада, — сказала Мария.       — Ну же, давай потанцуем, я не знаю, сколько ещё смогу это выносить. — Лиззи взяла Марию за руку и заставила её встать как раз в тот момент, когда Баст упал на диван. — О боже. — Лиззи засмеялась.       — Он ужасен, — сказала Джейн.       — Он и Кэт были бы идеальной парой.       — Нет, — не согласилась Мария. — Они один и тот же человек, это было бы слишком много хаотической энергии. Ты действительно думаешь, что он жеребец?       — Кто? — спросила Джейн, хватая Марию за руку, в ее голосе звучал ужас. — Дэвид?       Плечи Лиззи затряслись — Мария, откуда мне знать!       — У тебя было больше секса, чем у меня, — сказала она, поворачиваясь к Джейн. — И да, Дэвид, если его так зовут.       Лиззи закатила глаза, но увела Марию прочь. — У меня был парень, с которым я переспала. Вряд ли у меня есть… такой опыт. Ты всегда можешь пойти и спросить.       — Лиззи! Из всех ужасных и неуместных вещей.       — О чем мы спрашиваем? — спросила Джейн.       — Какой же он жеребец! — повторила Лиззи, когда они проходили мимо Кэт и ее игрушек. — Некоторые парни не против, если это красивая девушка.       — Нет, он весь в Кэт, я не собираюсь вставать между ними сейчас.       — Ты могла бы спросить того, кто проводил тебя.       Мария остановилась и недоверчиво посмотрела на Лиззи. — Извини? Ты только что предложила мне спросить незнакомца, не жеребец ли он?       Кэт была не единственной озорной сестрой Томаса. Лиззи одарила ее кокетливой улыбкой — Кажется, ты ему понравилась.       Мария фыркнула. — Нет, ни в коем случае. Он… он высокомерный тип, и я больше никогда в жизни не хочу его видеть.       — Твоя потеря. Спроси Кэт, я уверена, она знает. — Лиззи подмигнула и вытолкнула Марию в комнату, полную еще более громкой музыки и танцующих людей. Точнее, это были скорее толчки и трения, чем танцы.       Мария решила рассмеяться, и это заставило Лиззи тоже рассмеяться, так что всё было в порядке. Он не последовал за ней в эту комнату.       Хорошо.       — Ты говоришь о Робине? — спросила Джейн, перекрикивая музыку и притягивая Марию ближе, чтобы та могла её услышать.       Мария сделала паузу, но, конечно, Джейн должна была его знать. Это была её вечеринка, и она разослала приглашения. — К сожалению.       Джейн усмехнулась — Не спрашивай его ни о чём подобном! Стоит дать слабину, и он тебя растопчет.       — О да, я в этом не сомневаюсь, — улыбнулась Мария, и Джейн рассмеялась.       Джейн вовлекла Лиззи и Марию в танец, но они изо всех сил старались держаться на краю группы, подальше от более тяжёлых и потных пар, которых от полного совокупления отделяли только слои дешёвых хэллоуинских костюмов. Джейн была превосходной девушкой, блистательной и остроумной, и несмотря на то, что сначала она была подругой Кэт, она легко подружилась с Марией и Лиззи.       В конце концов, когда Кэт присоединилась к ним, ее помады как не бывало, и Лиззи спросила, куда подевался ее кавалер. Кэт сказала, что он пошел за своей машиной и не нужно ее ждать. Лиззи засмеялась и предупредила Кэт, чтобы она пользовалась защитой.       Так или иначе, это стало для Марии намеком на то, что пора идти домой. Когда пары разошлись и число участников начало уменьшаться, Мария никогда не любила оставаться одной из последних. Если она уйдет достаточно быстро, никто не сможет попытаться сделать последний подход. И, честно говоря, она хотела закончить на высокой ноте.       К концу вечера Мария была довольно разбита и устала. Она даже не дотянула до полуночи! Но, с другой стороны, было ошибкой бегать наперегонки тем утром, и танцы совсем не помогли. Напряжение, которое она держала в плечах весь день, было ещё одним бременем, и больше всего на свете ей хотелось принять обжигающе горячий душ.       Лиззи и Джейн сделали остаток вечера весёлым, и она была им за это благодарна. Иногда Кэт могла увлечься своими собственными авантюрами, но Лиззи, казалось, всегда присматривала за ними обеими. Возможно, это было делом старшей сестры, но Мария всё равно это ценила. А Джейн была просто находкой, она даже дала Марии свой номер телефона.       Мария стояла перед своей дверью, копаясь в ключах, прежде чем уронить их. Она пробормотала что-то о вине, прежде чем наклониться. Как только ее пальцы коснулись холодного металла, дверь на лестничную клетку открылась. Мария быстро выпрямилась, не особо стремясь узнать, какой сосед только что увидел…       — О боже, — пробормотала Мария.       Робин стоял, скорее ошеломлённый. Улыбка растянула его губы.       — Ты что, следил за мной? — начала она, разворачиваясь так, чтобы стоять спиной к двери, а руку положить на бедро. — Я не могу поверить, что ты мог так поступить! Ты понимаешь, как это жутко, как… как тревожно!       Но он ничего не сказал, даже не посмотрел на нее. Он ухмылялся от уха до уха, крутя связку ключей на пальце. Он подошел к ней.       — Я уже сказала тебе «нет», нужно ли мне объяснять яснее? У меня есть телефон, я позвоню…       Но он прошел прямо мимо нее. Парень даже не удостоил ее взглядом.       Мария почувствовала, как ее страх отступает, тает и переходит во что-то другое. Ее сердце забилось в тревоге.       Он подцепил связку ключей и начал открывать дверь своей квартиры.       Дверь открылась, и его тёмные, похотливые, знойные, греховные, дьявольские глаза встретились с её собственными в коридоре, и он исчез в квартире 4Г.       Мария могла закричать.       Вместо этого она приложила дрожащую руку к щеке.       Освещённые свечами ноги, мужественное бедро, тела, скользящие друг по другу, лицо.       Его лицо.       Дьявол, ужасный человек, который выгоняет женщин на улицу в пять утра, потому что закончил с ними свои дела.       Мария всхлипнула, и в ее воображении лицо Робина прижалось к ней, и наконец она отчетливо услышала его чертов голос.       — Ты действительно думаешь обо мне самое худшее?