Куда бегут ящерицы

Квартира в пяти минутах от Таганской отличалась богатым убранством и чудным видом из окна. Просторная кухня, как и все прочие комнаты, была выполнена в бежевом минимализме и выглядела почти стерильной. Пол и стены покрывали крупные прямоугольники мраморной плитки, вдоль стены тянулась чистая, словно вовсе нетронутая деревянная столешница, а над ней висели матовые, без единого пятнышка жира ящики. Ремонт был совсем новеньким, но запах, присущий любому помещению после отделки, успел выветриться, и нос улавливал лишь тонкие нотки лаванды. Стерильность никогда не способствовала аппетиту, считала Яна, но все равно поблагодарила хозяйку, когда перед ней поставили фарфоровую чашку с розочками. — Ручная роспись, представляете, — ахнула женщина — Янина заказчица — и присела напротив, принявшись энергично размешивать чай. Голос ее звенел так же, как чайная ложечка о дорогой фарфор. Яна обхватила чашку руками, согревая пальцы, но глотка не сделала. Скрестив ноги, поскребла пяткой кожу там, где совсем недавно укусил комар, и еще раз обвела взглядом кухню. Без пятнадцати полночь. — Вы любите мелиссу? — продолжала щебетать женщина напротив. — Я положила в заварочник две ложки, последние две недели только так и пью. Говорят, мелисса успокаивает. На Яну обратился выжидающий взгляд — обычно с таким ее шепотом спрашивали, как навести порчу на стерву-соседку или дрянь-любовницу мужа. Как будто именно в этом она эксперт. Из вежливости Яна покивала пару раз, и хозяйка мигом повеселела — с удвоенным энтузиазмом стала рассказывать про ведьмовские форумы в интернете — ну просто кладезь полезных советов. Яне бы скривиться, но выходило лицемерно: ей ли брезговать сайтами, на которых висят ее собственные контактные данные. — И все-таки я думаю, что это Оксанка, Олегова жена, сглазила меня, — с тщательно отрепетированными интонациями подвела итог заказчица. Имена Оксанки и Олега, наверное, мелькали в ее рассказах прежде, но Яна и не думала их запоминать. На категоричное заявление она устало покачала головой, а хозяйка упрямо поджала губы. — Не бывает сглазов, — пробормотала Яна, глядя, как две чаинки кружатся на дне чашки. — К вам тварь какая-то прицепилась и пакостничает. Люди тут ни при чем. — Так а что ж вы тогда найти ее не можете? — женщина всплеснула руками, и Яна знала, — по глазам видела, — переубедить ее она не смогла. С губ сорвался утомленный вздох. — Сами же сказали в прошлый раз, что всю квартиру осмотрели, а поймать никого не смогли! Послушайте, вы, конечно, в своем деле эксперт, и у вас отзывы хорошие, — заговорила хозяйка снисходительно. Этот тон Яна слышала тысячу раз и знала, что прозвучит дальше. — Но и я кое-что понимаю, — поддавшись запалу, женщина налегла на стол. — Оксанка это сглазила. Она мне всегда завидовала и на Гошу моего глаза косила. Яна не стремилась спорить — с интернет-знатоками смирилась давно, поэтому покачала головой для вида и продолжила следить за часами. Медленно минутная стрелка ползла к двенадцати. «Дорогой все-таки ремонт, — подумалось Яне, когда время почти истекло. — И квартира хорошая, двухэтажная. Но твари водятся даже в таких». Чай с мелиссой она допила ровно в полночь. Две чаинки так и остались сиротливо липнуть ко дну, когда Яна поднялась из-за стола и перекинула через плечо сумку с вещами. — Что, еще раз все осмотрите? — подскакивая вслед за Яной, засуетилась хозяйка. Пустые чашки были убраны в посудомойку: дорогой фарфор полагалось мыть только в дорогой технике. — А есть ли смысл? — Она с сомнением пожевала губы. — Есть, — скупо бросила Яна и костяшками прошлась по шершавой серой стене. — Не все твари вылезают днем. Когда пальцы уперлись в дверной косяк, Яна свернула в гостиную. Под симптомы, на которые жаловалась заказчица: плохой сон, головные боли по утрам и дурное настроение — подходило с дюжину домушников, и пока Яна не поняла, кого именно ищет, собиралась проверить каждый сантиметр квартиры. Гостиная оказалась пуста; в ее темных углах не было ни тварей, ни пыли — робот-пылесос хорошо справлялся с работой. Следом Яна проверила ванную и туалет: подолгу торчала над включенными кранами, но и оттуда никто не вылез. Пришлось подниматься на второй этаж. — Давно живете здесь? — спросила Яна, пока хозяйка провожала ее до спальни — одного из любимых приютов для нечисти. — Да вот как месяц переехали, а до этого все ремонт-ремонт. Гоша мой строителей в ежовых руковицах держал, чтоб ни единого косяка в работе. А то бывало, знаете… — женщина неопределенно махнула рукой и распахнула тяжелую белую дверь. В комнате размером с две Яниных царил полумрак. Коридорные лампы были единственной ему помехой, и Яна предпочла оставить все, как есть. В их тусклом свете угадывалась большая кровать с плюшевым одеялом и ковер под зебру; от прочей мебели темнота оставила лишь силуэты. Шкафов Яна не заметила и решила, что под одежду хозяева отвели целую комнату. Ее бы тоже стоило проверить, если не… «Если это не половицы только что скрипнули прямо под кроватью». Навострив уши, Яна всмотрелась в прогалину между полом и покрывалом. Ремонт был свежий, и новые полы так не скрипели бы — тем более с таким требовательным заказчиком, каким хозяйка описывала своего мужа. Значит, это были не они. — Ждите здесь, — Яна предупреждающе взмахнула рукой и сделала первый шаг в темноту спальни. — Мне понадобится пара минут, чтобы все проверить. Дождавшись от женщины согласного кивка, она вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Теперь единственным источником света в спальне оказалось незашторенное окно и блики уличных фонарей, а единственным звуком — скрипы половиц прямо под кроватью. «Хозяйка говорила про беспокойный сон, — припомнила Яна. — И теперь что-то скребется прямо под ее кроватью. Вот же чудо». Многие злобные духи, что обитали в домах, днем любили прятаться в укромных местах, а по ночам выползали, чтобы мучить своих жертв. Яна могла назвать шесть или семь монстров, которые провоцировали у людей кошмары, но под кроватью из них обитал только один. Баечник душил страхом буквально: клал руки на грудь жертве и давил, давил, пока человек не вскакивал в холодном поту и со сбитым дыханием. У Яны с ними разговор был короткий. Остановившись в паре шагов от кровати, она положила руку на бок потрепанной сумки и поскребла черный кожзам. Ответом стало слабое, как щекотка, касание до запятья. Тихий шелест, и что-то легкое скользнуло у Яны мимо ног. Меньше чем через десять секунд из-под кровати донесся рык, но за ним различалось и другое, более высокое, утробное урчание. Нечто завозилось в темноте, заскреблось по деревянному дереву и болезненно взвыло. К чавкающим звукам Яна предпочла не прислушиваться и с отрешенным видом дожидалась, пока из сумки не раздастся довольного мяуканья. — Готово, — твердо произнесла она, когда опять распахнула дверь и нос к носу столкнулась с хозяйкой. Та смотрела на нее, как нахохлившийся попугай, и Яна обошла ее по дуге. В заученной манере она отрапортовала: — Вас мучил баечник, я от него избавилась. Все симптомы его присутствия у вас пройдут уже сегодня. Гарантия работы две недели: если в течение этого времени тварь вернется или вас что-то снова забеспокоит, консультация будет бесплатной. — Как же, и все?! — женщина по-прежнему изумленно озиралась то на свою спальню, то на Яну. Даже свет в комнате включила, чтобы все проверить, но, разумеется, ничего не нашла. — Так что, точно не сглаз был? — пролепетала она не так уверенно — возможно, расстроилась, что теперь не сможет Оксанку проклинать. — Может, хоть маленькую порчу стоит навести? Я доплачу вам! Яна крепче стиснула лямку сумки и размяла шею. Долгий день порядком измотал ее, и каждый глупый вопрос забивал новый гвоздь в крышку ее гроба. Громко так, с противным скрежетом. Раздражающе. — Баечник пристал к вам, потому что дом пустой, домового нет, — терпеливо объяснила она, хоть спокойствие и давалось сейчас с трудом. — Могу зазвать его к вам, чтобы порядок поддерживал и домушников гнал, но порчами я не занимаюсь, извините. Женщина насупилась, словно ребенок, которому вместо вредной пиццы подсунули миску салата. Они пожевала напомаженную губу, раздумывая, и скривилась еще сильнее, когда пришлось отказаться от своей затеи. — Ну ладно, чего уж… Давайте домового. *** Квартиру на Таганской Яна покинула в начале второго. Даже в такой поздний час в Москве всегда бурлила жизнь, но в спальных районах, в отличие от шумных проспектов, стояла тишина, а в многоэтажках находилось не больше десятка окон с горевшим светом. Яна озиралась на них, пока шла по слабо освещенной улице, и прикрывала рот ладонью, когда зевала. Она бодрствовала почти сутки, и с каждой минутой сохранять ясность ума становилось все сложнее. Наверное поэтому, когда из темного переулка донеслись голоса, она не сразу вникла в суть их разговора. — Деньги есть? — Отдавай нам деньги! — Деньги, давай деньги! Яна насторожилась. Мыски старых кроссовок уперлись в тень от многоэтажки, как в порог, который она не решалась переступить. Что она может? Полицию вызвать? Пока она доедет, ограбят не только несчастного в этом переулке, но и ее саму. Но не проходить же ей мимо. Вдруг просто шпана балуется? Голоса у них были странные, на взрослых амбалов не тянули — глядишь, повезет, и Яна их спугнет, если пригрозит получше. «Если что, я просто убегу», — пообещала она себе, крепче перехватила сумку, чтобы точно не вырвали, и повернула за угол. — Черт, да где же это… Да отвалите вы! — сквозь голоса, которые теперь казались дажее более писклявыми, до нее донесся еще один — возмущенный и определенно принадлежавший ее ровеснику. — Зараза, неужели дома забыл? Да нет у меня денег, отцепись, шушера! Молодой человек, чей силуэт Яна смутно различала в темноте, отмахивался от чего-то, как от назойливой мухи, и, вот что странно, находился в переулке совершенно один. Яна остановилась в недоумении. Она могла поклясться, что слышала и другие голоса, но здесь, в тени многоэтажек, их стояло только двое. — Эй, — собравшись с духом, она подала голос и еще раз обвела улицу внимательным взглядом. — Нужна помощь? На секунду в переулке воцарилась тишина, и даже тени замерли, прислушиваясь. Несколько долгих мгновений ничего не происходило, и вдруг голоса затрещали прямо у Яны над ухом. — Деньги давай! — До последней монеточки! — Давай-давай, выкладывай! Казалось, что попрошайки были совсем рядом: дышали ей в затылок, задевали плечи, смотрели на ее растерянное лицо, но, отмахнувшись, Яна никого из них не задела. Она и не видела никого, но почувствовала, как в сумке что-то заурчало и заворочалось. Рука метнулась к молнии — лишь бы не стянули кошелек, но она оставалась закрытой, и Яна поняла, что это не чужие руки копошились внутри, а кое-кто другой рвался наружу. «Могла бы с самого начала догадаться», — она закатила глаза, и потянула на себя собачку молнии. Утробное урчание раздалось прямо подле Яниных ног, и назойливые воришки мигом заткнулись. Знакомое чавканье заглушили стремительные шаги, и, не успела Яна перевести дыхание, как ей в глаза ударил яркий свет телефонного фонарика. — В порядке? — спросил голос — человеческий, не писклявый, — и луч фонаря опустился ниже, выхватывая круг асфальта вокруг Яны. По-прежнему щурясь, она невзначай шаркнула ногой, чтобы скрыть то, что незнакомцу видеть не полагалось, и быстро кивнула. Теперь, когда свет не слепил ей глаза, но мягко освещал кусок улицы вокруг, она могла внимательно осмотреть незнакомца. Как Яна и думала, парень оказался ее ровесником и сейчас, растерянно ероша темные волосы, разглядывал ее так же внимательно, как и она его. Глаза, — то ли серые, то ли голубые, — бегали вверх и вниз, как будто искали кого-то, и Яна быстро поняла: искал он тех самых воришек. «Неужели прямо в переулке наткнулся на каких-то тварей? — недоумевала Яна. — Что это вообще было, блин? И как ему теперь все объяснить?» — Что произошло? — привлекая его внимание, чтобы поменьше глазел ей под ноги, спросила она. Перестав оглядываться, парень поднял на нее растерянный взгляд. — А? — он открыл рот. — Что? О ком ты? — Кто-то задержал тебя здесь, — аккуратно напомнила Яна. Такое уже бывало раньше: человека так сильно шокировала встреча с нечистым, что первое время он не мог ей ничего ответить. — Я… Да, — незнакомец заторможено кивнул. После еще секунды раздумий его лицо сделалось более осознанным, и только Яна подумала, что он вот-вот скажет что-нибудь вразумительное, как парень упрямо поджал губы и затряс головой. — Слушай, забудь, а? — профиль его сделался неожиданно решительным, а голос — серьезным. — Ты же домой, наверное, шла? Вот и иди быстрее, уже ночь на дворе. Одернув свою толстовку и оставив Яну в полной растерянности, незнакомец заторопился прочь из переулка. Яна таращилась ему вслед, глупо хлопая глазами, и вдруг ее осенило: а ведь он знал. Ей не нужно было ломать голову, как объяснить бедолаге, что за голоса вымогали из него деньги, потому что он и сам прекрасно знал это. И растерян он был не из-за встречи с призрачными грабителями, а из-за встречи с Яной, от которой теперь пытался как можно скорее уйти. Чтобы что? Чтобы ничего не рассказывать? Чтобы скрыть правду? — Эй, подожди! — крикнула Яна, срываясь на бег. Ночь была холодной, но ее бросило в жар и ладони вспотели от нахлынувшего волнения. Незнакомец сделал лишь пару быстрых шагов, и она поймала его — окоченевшие пальцы крепко сжали рукав серой толстовки. На всякий случай схватив его плечо и второй рукой, Яна встала поперек его пути и задрала голову. — Кто это был? — выделяя каждое слово, словно физически пыталась его продавить, отчеканила она и прервала очередное вялое оправдание. — Я знаю, что ты знаешь. Ты тоже видишь их, да? Духов, нечистых тварей. Всех их. Упрямство, с которым она смотрела на него, походило на отчаяние. Скорее всего, Яна ошиблась. Возможно, парень просто перепугался, или был не в себе, или только думал, что понимает, о чем говорит, но на самом деле толку от него не больше, чем от очередной доморощенной ведьмы. Яна уже выучила это правило: ни прожженный скептик, ни колдунья из интернета не поверят в то, что видит и знает Яна, а ее картина мира не впишется ни в одну из их парадигм. Даже Янины клиенты верили в их собственную магию, которая лишь частично совпадала с тем, что предоставляла им Яна в перечне своих услуг. Полного совпадения не случалось никогда. Скорее всего Яна ошиблась, и поэтому парень рассмеялся. Яна точно ошиблась, поэтому он накрыл ее руки своими, чтобы отцепить ее пальцы от своей толстовки. Яна не ошиблась. — Так ты одна из наших, — выдохнув с облегчением, протянул парень, но Яна таращилась на него с тем же недоумением. — Могла бы и сразу сказать, а то я убегаю от тебя, как дурак. — По-прежнему посмеиваясь, он протянул ей свою крепкую руку и представился: — Я Вадим. — Яна, — ответила она на чистых рефлексах и не сводила с Вадима круглых глаз. — Так, что… — А, это? — Яна и сама не понимала, о чем именно пыталась спросить, но Вадим ее понял. Он оглянулся ей за спину, будто там до сих пор могли оставаться призрачные попрошайки, и беспечно ответил: — Так это ж шило! Которое ты на мыло меняешь. Что, не видела ни разу? — Шило? — Яна покачала головой. Она встречала множество мелких тварей: в квартирах и подъездах, в школе, на улице и даже в Москва-реке. У большинства из них не было общепринятых имен, и Яны придумывала их сама, но таких существ она точно видела впервые. — А что они делают? — Эти шушеры? — Вадим преувеличенно фыркнул. Осознав, что они по-прежнему стоят в темном переулке, он мягко подтолкнул Яну вперед и повел ее в сторону Николоямской. — Да ничего они не делают, людей бесят. — Он беззаботно пожал плечами. — Они деньги любят, понахватались всякого в подворотнях и повторяют, как попугаи. Обычно от них куском мыла можно отделаться, но я свое, кажись, дома оставил. О, кстати! — Вадим обернулся к ней всем телом, и шагать ему пришлось крест на крест. — А куда они делись-то? Вроде к тебе побежали, а потом пропали. — Понятия не имею, — сложив руки за спиной, хмыкнула Яна и отвернулась, как будто следила за дорогой. Метро закрылось, а такси было непозволительной роскошью, поэтому единственным способом добраться до дома было дойти до центра и сесть на ночной автобус. Вадим, видимо, добирался тем же маршрутом. — У меня был антисептик, может, его стащили. И хоть ее сумка до сих пор пустовала, а где-то по пятам за ней следовала восьмилапая тень, Яна с беспокойством накрыла расстегнутую молнию рукой. Она опасалась, как бы Вадим не стал расспрашивать ее о случившемся, но он, кажется, и не думал продолжать разговор о шилах. — Слушай, а ты, получается, в нэмсе не учишься? — по-прежнему вышагивая то полубоком, то спиной вперед, спросил он. Любопытный взгляд блуждал по Яниному лицу и вдруг задержался на ее вороте. — Нет амулета. — Он постучал двумя пальцами там, где по его шее сбегала вниз серебряная цепочка. Яна нахмурилась и коснулась собственной шеи: из цепочек на ней была только тонкая золотая, на которой висел маленький крестик, — подарок бабушки на ее трехлетие. Вряд ли это он интересовал Вадима. — Амулет? Нэмся? — растеряно повторила Яна и на всякий случай добавила: — Нет, я в выпускном классе. — И поэтому шла в белой рубашке, зевая с тех пор, как продрала глаза. Вадим заметно приободрился. — Значит, планируешь поступать? На спецподготовку, да? — он широко улыбнулся, как будто заранее знал ответ на свой же вопрос. Это было хорошо, потому что Яна ответа не знала. Она ждала от Вадима объяснений. Чем больше он говорил, тем сильнее в ней крепло чувство, что все это время она упускала не только существование шил и одного подобного ей человека. За словами Вадима стояло нечто большее. Или некто больший. — Я… Ладно-ладно, слушай, — Яна подняла руки, признавая свое поражение. — Давай еще раз: я понятия не имею, о чем ты говоришь. Что такое нэмся? Что за спецподготовка? О каких «наших» ты говорил, когда мы только встретились? Давай-ка по порядку. Она бросила на него взгляд исподлобья, вынуждая сосредоточиться, но Вадим уже таращился на нее с плохо скрываемым удивлением. Можно подумать, это Яна сыпала перед ним непонятными терминами, а не наоборот. — Что, правда ничего не знаешь? — проходясь пятерней по колючим волосам, осторожно спросил Вадим. Яна едва сдержалась, чтобы не скривиться. Вадим говорил с ней так, как будто считал, что таким вопросом может ее обидеть. Как будто эти вещи были такими очевидными, что их невозможно было не знать. И все-таки она не знала. — Давай считать, что я выросла в полной изоляции от… «наших», — предложила Яна и подбодрила Вадима взмахом руки. — Давай, можешь начинать с самого начала. Вадиму это ничем не помогло. Он шумно выдохнул сквозь поджатые губы и покосился на Яну, словно до сих пор подозревал ее в розыгрыше. — Ну-у… — неуверенно протянул он, и Яна энергичнее замахала руками, предлагая продолжить. — Наши — это как бы… Маги? Нэмся настаивает на термине homo conscious, — Вадим запнулся на последнем слове и скривился. — В общем «человек знающий» или что-то типа того. Хочешь, зови себя хомо-консциус, но всем так-то все равно, они будут звать друг друга старыми терминами. Сердце у Яны забилось быстрее. Вот оно! Только что Вадим прямым текстом сказал ей, что в мире — в Москве, такой современной и продвинутой Москве — живут другие маги. Она не одна, их с Вадимом даже не двое, их много. Неужели она наконец сорвала джек-пот? — Ага, то есть, — Яна перебила его, пока Вадим не пустился в дальнейшие объяснения. На смену непониманию в ее глазах пришло голодное любопытство — результат почти восемнадцатилетней голодовки по знаниям, которые были ей жизненно необходимы, чтобы перестать чувствовать себя белой — сумасшедшей — вороной. — Маги — это все, кто видит всяких духов и прочих существ? Или способности варьируются? — Маги — это все, кто способен к дополнительному обмену энергией с внешней средой, — оттарабанил Вадим фразу, как из учебника, но потом хмыкнул и пояснил: — Это касается не только контактов с нечистью, это и про другие способности тоже. Он протянул ей раскрытую ладонь, на которой лежала незаконченная пачка жвачки, но не успела Яна подумать, что он угощал ее, как помятая упаковка взмыла вверх прямо у нее на глазах. Взмыла. Вверх. — Твою мать. Ничто не могло поднять ее в воздух: не было ветра, вторая рука Вадима была спрятана в карман его джинсов, под пачкой не блестела никакая леска. Это был не ловкий фокус или обман зрения, это была летающая, мать ее, жвачка, и Яна таращилась на нее, как на восьмое чудо света. Впрочем, так оно и было. — Хочешь сказать, что я тоже так могу? — выпалила она, не сумев удержать язык за зубами, но тут же насторожилась. С тех пор как Яна познакомилась с домовым баб-Оли, прошло почти четырнадцать лет. Не то чтобы в какой-то момент жизни она осознанно пыталась заставить летать пачку жвачки, но, может, раз она до сих пор не открыла в себе тех же способностей, она и не была одних из «наших»? Вадим ее смятения не заметил. — Можешь, почему нет? — он закинул в рот две пластинки и спрятал пачку обратно в карман. — В нэмсе всех этому учат. Кто-то схватывает быстрее, кто-то медленнее, — его губы изогнулись в гордой улыбке, и Яна быстро догадалась: Вадим относил себя к первым, — но научат всех. Выбора нет, потом работать же. Еще один кусочек пазла встал на свое место, но он же порождал у Яны новые вопросы. — Так-так-так! — чтобы не потерять суть, она опять замахала руками и перебила Вадима. — Что за нэмся, о которой ты постоянно говоришь? Институт? Организация? — она задрала голову, всматриваясь в его прямоугольное лицо. — Все вместе, — Вадим усмехнулся, скрещивая руки на груди. Он быстро адаптировался к Яниному любопытству и не мог удержать в голосе хвастливые нотки. — Это аббревиатура, а полное название — Независимое министерство сверхъестественных явлений. Оно занимается всем, что хоть как-то связано с магией, в том числе держит все в секрете от простых людей. Но все свои обычно в курсе, странно, что ты осталась в стороне, — Вадим хмыкнул, и на его лице опять проступили подозрения, как такое вообще могло произойти. — Знал бы ты, как мне странно, — пробурчала Яна, пиная мыском попавшийся под ногу камешек. Пока они разговаривали, Николоямская вывела их мимо ярко подсвеченного Иллюзиона прямо к мосту через Яузу. Ветер у воды оказался еще холоднее и напористее, и Яна, ускорив шаг, беспокойно оглянулась назад. Ее сумка по-прежнему пустовала. — Хорошо, то есть, — продолжая допрос, Яна повернулась к Вадиму, — у нас есть какая-то организация, — министерство, — которое отвечает за всякие сверхъестественные штуки. — она выдержала паузу, и Вадим кивнул. — Так что насчет обучения? Нэмся, как кофе два в одном, еще и студентов учит или за это отвечает кто-то еще? Вадим фыркнул сквозь улыбку. — Как кофе, — согласился он. — При нэмсе есть институт, там учится большая часть магов. Самые серьезные дела ведутся на факультете спецподготовки: ну, знаешь, нечисть по болоту погонять, упокоить призрака, контролировать нелюдей-мигрантов. — Вадим пожал плечами и небрежно добавил: — На особой подготовке тоже неплохо, но все остальные факультеты — так себе затея, там делать нечего. — И ты, конечно же, учишься на спецподготовке, — подытожила Яна мысль, тянувшуюся сквозь весь этот рассказ. Ответом стала самодовольная улыбка. Яна еще раз прокрутила все, что только что узнала. Независимое министерство, институт для магов, факультет, который обучает, как истреблять нечисть — все это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой. Яна занималась той же самой работой уже два года, зарабатывала за нее копейки и бросала все силы на то, чтобы одноклассники опять не сочли ее поехавшей. Временами она и сама сомневалась в этом: может, когда в детстве она слетела с качелей, последствия оказались более серьезными, чем полный рот песка и горькая обида на гравитацию? Не приложилась ли она головой так сильно, что это повлекло за собой пожизненные галлюцинации? В самые тяжелые времена Яна была почти готова поверить в свою ненормальность, но теперь Вадим говорил ей, что существовал целый мир таких же, как она, и единственная проблема Яны была в том, что она до сих пор его не обнаружила. То ли награда за все ее страдания, то ли бесплатный сыр в мышеловке. — Хорошо, — деловито подытожила Яна, складывая руки на груди. — И как поступить в этот институт? Сдать экзамены, оплатить обучение? Она напрашивалась на это. Напрашивалась на то, чтобы только начавшаяся сказка разбилась, пока она не успела слишком сильно в нее поверить. Даже если и был институт, в котором ей были бы рады, неужели в него принимали по выпускным экзаменам? Предлагали заполнить анкеты у них на сайте, вознаграждали дополнительными баллами победы в заумных олимпиадах, спрашивали школьный аттестат? Вадим повторил ее мысли почти слово в слово. — Все то же самое, что и во всех других институтах, просто наш не устраивает дни открытых дверей, — просто — очень просто — ответил он. Теперь Яна смотрела на него так, словно он ее разыгрывает. Ну хоть какой-то подвох тут будет? — А что насчет самой учебы? — спросила она, подозрительно щурясь. — Тебе нравится? А потом ты кем станешь? «Допрашиваю его, как вредная троюродная тетка, — мысленно скривилась Яна. — Что дальше? Спросить, кому он будет нужен через десять лет?» Но Вадиму, кажется, нравилось отвечать на все ее вопросы. — Говорю же, спецподготовка — лучший факультет в институте, — он нарочно добавил голосу больше небрежности. — Мы учимся четыре года, а потом идем в оперативные агенты ДКК. Все остальные департаменты нэмси как раз под него заточены: обеспечивают агентам поддержку и ликвидируют нежелательные последствия их работы. Так что убери из нэмси другие департаменты, и нам просто станет труднее работать, но убери из нэмси ДКК, и вся система рухнет, — Вадим усмехнулся и, скосив на Яну серые глаза, — все-таки они были именно серые, — подмигнул ей. — Вот и думай. Яна улыбнулась, но вышло натянуто. Подвоха она так и не обнаружила, но растущее самодовольство Вадима начинало раздражать. — Так, а как, говоришь, расшифровывается ДКК? — решив отложить на потом вопросы, которые не так сильно его интересовали, уточнила она. — О, а я не сказал? Остановившись на светофоре, Вадим быстро огляделся по сторонам, и пошел на красный — дороги все равно пустовали. Он перешел по нескольким коротким переходам, свернул за угол, и Яна только теперь заметила, что они успели дойти до самого Китай-города. Вон и остановка, а вон и ночной автобус, только с другим номером: этот шел вдоль синей ветки. — Тебе на какой? — вместе с Яной наблюдая за тем, как автобус скрывается в узком изгибе улицы, спросил Вадим. — Шестой, а тебе? — Второй, — ответил он, и Яна вскинулась. Поглощенная своим открытием, она напрочь забыла о том, что Вадим не жил с ней в одной квартире, а значит, в какой-то момент их пути должны будут разойтись. Если конкретнее: на этой остановке. К ее счастью, Вадим вдруг предложил: — Встретимся завтра? — он шмыгнул носом и, не став вынимать рук из карманов, почесал его о свое плечо. — Там наши в футбол играть собрались, поболеешь за меня, — его полные губы растянулись в ухмылке. — Заодно познакомлю тебя с остальными. Объяснять, кто такие «остальные», Яне не требовалось, и ее глаза загорелись предвкушением. — Конечно, — с готовностью ответила она, пока вслепую перебирала содержимое своей сумки. Вынув тетрадь, до последней страницы исписанную задачами по физике, она оторвала кусочек чистых полей и быстро начеркала свой номер. Вадим спрятал бумажку под чехол телефона и пообещал, прежде чем из-за угла показался Янин автобус: — Я напишу. Яна ему верила, и все-таки до последнего не хотела входить в разъехавшиеся по сторонам двери. Сейчас она уедет, а Вадим потеряет ее номер. Сейчас она уедет, а он забудет о ней, потому что, в отличие от Яны, всю жизнь был окружен такими же, как он. Сейчас она уедет, а потом проснется у себя дома и поймет, что все это был сон. Сейчас она уедет, но все-таки спросит перед тем, как закроются двери автобуса: — Так что за аббревиатура? Вадиму понадобилась секунда, чтобы сообразить, а потом он гордо оскалился. — Департамент контроля колдовства.

***

Вадим действительно написал ей в пятом часу утра, когда Яна только-только добралась до дома. Он назначил ей встречу на половину третьего и предложил для начала выпить кофе, а уже потом пойти на футбол. Яна, на тот момент встречавшая второй рассвет, согласилась без всяких нареканий. Когда в полдень у нее зазвенел будильник, она подумала, что не так уж ей и надо вливаться в это магическое сообщество. А вот поспать еще пару часиков… Но вставать все равно пришлось. Шаркая тапочками по коридору и болезненно держась за виски, Яна вползла на кухню и щелкнула кнопкой электрического чайника. Тот тихо загудел, а она повалилась на стул, прячась в темном углу от яркого дневного света. Возможно, с сожалением подумалось ей, усни она сразу, могла бы и выспаться сегодня, но возбуждение не покидало ее до самого утра. Как вообще можно было уснуть, зная, что меньше, чем через двенадцать часов, ее познакомят с хомо-консциус? Теми, кто знал. Вот и Яна не смогла. Вырубилась на пару часов, когда, судя по звукам, мать уже проснулась и стала собираться на работу, а теперь засыпала над тарелкой овсянки с химозным запахом банана. Солнце продолжало нещадно жарить тесную кухню, и от него не спасали ни пожелтевшие жалюзи, ни распахнутое настежь окно. Ковыряясь ложкой в вязкой каше, Яна терла глаза и подбрасывала в щель между холодильником и стеной шкурки от яблок — одними баечниками сыт не будешь. Холодный душ, — воду отключили три дня назад, — привел ее в тонус, и на место встречи Яна прибыла идеально вовремя. Вадим опоздал на полтора часа. — Прикинь, проспал! — слету заявил он, забегая в ту самую кофейню, в которой они договорились встретиться и в которой все это время Яна в одиночку цедила апельсиновый сок. — Еле с кровати сполз, — он присел за столик и нетерпеливо забарабанил пальцами. — Слушай, а ты долго еще? Может, поедем? А то опоздаем. Пожав плечами, Яна рассчиталась с милой официанткой, и Вадим, поленившись ехать в жарком автобусе, вызвал им такси. Он объяснил, что обычно они устраивают сбор недалеко от Измайловской: кто-то когда-то организовал там небольшой футбольный турнир среди магов, и постепенно через друзей и друзей друзей этот мероприятие превратилось в традицию. — Команды состоят из пяти человек, мы с одногруппниками тоже участвуем, — пока они мчали по Садовому кольцу и ветер шумел в распахнутых окнах, рассказывал он. — Все начинается в первых числах июня и длится несколько дней, так что ты немного опоздала. Зато мы с ребятами сегодня играем, — на его губах заиграла довольная усмешка. — Будешь болеть за меня? Яна изобразила на губах вялую улыбку. — Конечно. — Она невинно похлопала глазами, и Вадим счел все за чистую монету. — Там, разумеется, будут и другие команды со спецподготовки, — небрежно заметил он, — но меня тренировал один из лучших кураторов в ДКК, так что… — договаривать он не стал и лишь многозначительно вскинул брови. Воспользовавшись случаем, Яна ухватилась за еще одно незнакомое слово. — Кураторы? — Кураторы, — повторил Вадим. — Типа индивидуальных наставников. Действующие агенты, которые берут тебя с собой на задания и учат, как не умереть в чаще леса, — он оскалился, и Яне показалось, что вышло как-то по-садистски. — Я работаю с Павловой, и она души во мне не чает. Говорит, я далеко пойду, если продолжу в том же духе. — Его голос упал до таинственного шепота, прежде чем он продолжил. — А я продолжу. Вадим подмигнул ей, и Яна плотно поджала губы, лишь бы сохранить невозмутимое выражение лица. Пальцы принялись машинально теребить незастегнутую молнию сумки, и по костяшкам пробежался ласковый холодок. Яна бросила быстрый взгляд вниз: как и всегда, на дне сумки было слишком темно. — Так, говоришь, вы всегда там собираетесь, — продолжая незаметно играться с тенью, продолжила она и невзначай уточнила: — И что, есть еще места, где тусуются маги? — Как во всяких американский фильмах? — хмыкнул Вадим и потряс головой: — Не особо вообще-то. Если и есть какие-то специфичные места, то скорее для нелюдей и полукровок, так что не советую туда соваться, — он брезгливо сморщил нос. — Нормальным людям там делать нечего. Досада кольнула Яну, но она быстро отбросила ее в сторону. Даже если не было мест, которые она могла найти сама, Вадим обладал достаточным количеством связей, чтобы она смогла влиться в местные компании. Кроме того, у нее оставался загадочный институт, о котором Яна собиралась узнать больше. Увы, Вадим перебил ей на полуслове. — Вон, почти приехали, — он встрепенулся и ткнул пальцем за окно. Дворы на Измайловской состояли по большей степени из обычных пятиэтажек — в похожих выросла и сама Яна. Дома с кирпичной кладкой были выкрашены в светло-бежевый, у подъездов цвели самодельные клумбы из шин и обязательно стояло по лавочке. Яна привыкла, что на таких собирались либо бабушки, следящие за внуками на качелях, либо мамочки с колясками, но здесь и те, и другие проходили мимо и неодобрительно поглядывали в сторону детской площадки. Там было слишком шумно, а толпа народу оказалась слишком взрослой, чтобы родители захотели отпустить свое чадо покачаться там на качелях. Все они переходили на соседнюю улицу, но такси высадило Яну с Вадимом аккурат возле площадки — там, где старенькая иномарка безрезультатно пыталась приткнуться на парковочное место возле бордюра. Когда Яна вышла из машины, сердце грозилось вот-вот вырваться из груди. Там впереди, вокруг песчаной площадки, толпилось несколько десятков ее сверстников. Они выглядели совершенно обычно: общались между собой, смеялись и занимали свободные места на лавочках вокруг поля. Когда они заканчивались, в дело шло все, что могло выдержать больше пятидесяти килограммов: старые покрышки, деревянные ящики — кто-то припер даже пыльный диван. Не знай Яна, что в перерывах между тем, как гонять мяч, половина из них гоняет нечисть, она бы и внимания на них не обратила. Но Яна знала, и потому даже самые простые их действия казались ей особенными. — Вован! — голос Вадима вдруг прогремел прямо у нее над ухом, и он энергично замахал рукой. Яна не сразу поняла, в какой части бесконечно шевелящейся толпы находился Вован, но потом с водруженных друг на друга деревянных ящиков соскочил смуглый плечистый парень и направился им навстречу. Руку, которая прежде была высоко поднятой, Вадим опустил Яне на плечи. — Где остальные? — пока их разделяло еще несколько шагов, спросил он. Вован ткнул большим пальцем куда-то в сторону. — От остановки идут, — ответил он и обернулся к Яне. На его загорелом лице не было намека на удивление, и Яна сделала вывод, что Вадим либо успел растрепать друзьям, что придет не один, либо он всегда приходил не один. И все-таки Вован протянул ей руку и представился: — Владимир. Воспользовавшись случаем, Яна вынырнула из вальяжных объятий Вадима и ответила на рукопожатие. — Яна. — Я обещал, что познакомлю ее со всеми, — оживился Вадим, как только его оставили позади одного, и сделал шаг вперед. — Прикинь, она за всю жизнь ни одного мага не встречала. Вообще не в курсе, как у нас тут все заведено. — Да ты гонишь! Вован вытаращился на Яну, как она сама несколько минут назад таращилась на целую ораву магов на детской площадке, и Вадим довольно усмехнулся. Он даже плечи расправил и с гордостью выпятил грудь. — Ты, короче, жди пока Леху с Васей и Деном, а я пойду Яне экскурсию проведу, — он похлопал Вована по плечу и попытался опять приобнять Яну, но она, приняв крайне заинтересованный вид, уже спешила на встречу столпотворению. Вадим вальяжной походкой направился следом. О чем он не соврал, так это о количестве своих знакомых. Он бродил от компании к компании, и в каждой находились либо его друзья из института, либо друзья этих друзей, либо те, с кем он познакомился на этом же турнире год или два назад. Для Яны большая часть этих знакомств ограничивалась перечислением имен, милыми улыбками и парой удачных шуток. Каждый раз, когда Вадим опять пытался ею похвастаться, ей приходилось перебивать его и менять тему: так она узнала, кто за какую команду болеет. Полному составу Вадимовой команды она была представлена перед самым матчем. Все они учились на спецподготовке и все были одногруппниками. Леха, самый высокий из них парень в очках, тоже привел подружку — круглолицую блондинку с двумя длинными светлыми косами, в которых позвякивали железные колечки. Ее звали Аня, и именно с Аней Яна уместилась на заранее занятой для них лавке. Скоро начался турнир. — Выходит, ты здесь первый раз? — играясь с кончиком косички, спросила Аня, пока в центре поля команды проводили жеребьевку для первого матча. — Выходит, что так, — протянула Яна, стараясь звучать непринужденно, и облокотилась локтями о колени. — Вадим, видимо, считает, что все остальные тоже обязательно должны быть в курсе. Она принялась ковырять мыском утоптанный песок, и Аня громко рассмеялась. — Вадик — трепло, — она ободряюще боднула Яну голой коленкой, и та дернула уголками губ. — Его много, кто знает, и он много, с кем общается, в этом тебе и правда повезло. Но, — Аня хихикнула и многозначительно протянула: — Балабол он тот еще. Не успел пока рассказать тебе, как с Павловой после Нового года напоролся на целую сеть нелегальных приютов для нелюдей? Нет? — Аня вновь рассмеялась. — Считай, что повезло. Щелкнув банкой с кислотно-зеленой газировкой, она сделала глоток и обернулась к площадке. Команда Вадима сегодня играла первой и уже рассредоточилась по своей половине территории. Судья, — долговязый парень в кепочке и дорогих бутсах, — вынес мяч на центр поля, и на несколько долгих секунд во дворе воцарилась тишина. Прозвучал сигнальный свисток. Гвалт поднялся в три раза громче прежнего. Леха перехватил мяч почти в самом начале игры, и Аня в сердцах кричала ему слова поддержки, пока он пробирался к воротам соперника. Яна смотрела не на Леху, а на мяч в целом, и уже спустя десять минут матча ей показалось, что в глазах начало рябить. Счет не двигался, болельщики неистовствовали, но мяч — он не давал Яне покоя. Она не была знатоком футбола, была только в курсе общих правил и стояла на воротах в младшей школе, но финты, которые проворачивали нападающие не давали ей покоя. Когда очередной пас соперников закончился вылетом мяча за пределы поля и Вася провел вбрасывание, их нападение пошло в гору. Мяч снова оказался у Лехи, и он стремительно двигался в сторону чужих ворот, обводя защитников, но когда пришло время бить, он вдруг отдал пас Вадиму. Размах, удар — толпа взревела с новой силой. Первый гол за сегодняшний день. — Вот! — вскрикнула Яна, тыча пальцем в сторону Лехи. — Что это было?! Мяч находился прямо у него под ногами, но, когда он пасовал, тот оказался левее. — Она обернулась к Ане. — Ты же тоже это видела, да? К ее удивлению, Аня продолжала ликовать. — Вадик, конечно же, не рассказал тебе правила, да? Леха, красавчик! — Она взмахнула руками, и остатки газировки едва не выплеснулись через край. Еще щеки раскраснелись от жары и удовольствия, и она провела тыльной стороной ладони по лбу, стирая капельки пота, прежде чем продолжила: — Футбол — это, конечно, круто, но когда в него играем мы, — последнее слово Аня произнесла особенно настойчиво, — становится еще веселее. Видишь? — она вытянула руку, указывая на чужого нападающего. Прямо сейчас он пытался обвести Вована. Яна перевела взгляд на мяч, и опять у нее возникло чувство неправильности происходящего. Ноги футболистов двигались нормально, но мяч словно проходил лишь двадцать три из двадцати четырех отведенных ему кадров. Словно Яна моргала каждый раз, как происходило что-то важное. — Это делают они? — наконец догадалась она, через плечо оглядываясь на Аню. — Тоже магия? — Ага! — Аня довольно пихнула ее локтем. — Нравится? Они играют без амулетов, поэтому Леха, обводи его! могут телепортировать мяч сантиметров на десять туда или сюда, но для финтов это самое то. Еще есть правило, что молодец, Леха! применять чары могут только игроки, коснувшиеся мяча не дольше, чем три секунды назад, иначе это бы превратилось в очередную битву способностей. — Аня очаровательно улыбнулась, но уже через секунду вскочила с лавочки и раздасованно выругалась: — Вот козел! Яна следила за игрой вместе с ней, поэтому видела, как Леху подрезали и повалили на землю. Его лицо и белая футболка перепачкались в пыли, очки улетели в сторону, но судья все равно не спешил давать желтую карточку. — Да там же подсечка была! — размахивая руками, кричала Аня, но длинный парень со свистком даже не обернулся. — Вот же каланча безмозглая… Оставив недопитую банку на лавке, Аня устремилась туда, где уже столпились судья, обе команды и несколько зрителей из толпы — наверное, такие же друзья игроков. Предчувствуя долгий спор, Яна подтянула к груди свою сумку и рассеянно поскребла по ее потрескавшемуся шву. Волшебный футбол. Она даже фыркнула от того, как абсурдно и одновременно потрясающе это звучало. Телепортация казалась Яне невозможным и вопиющим нарушением всех существующих законов физики, но для этих ребят она была такой обыденностью, что они сделали из нее фишку для дворового турнира. Вот они — сидели на покрышках и обсуждали, кто сколько упырей переловил за минувший семестр. Вот они — делили на всю компанию пакет чипсов, который купили в местом ларьке, и рассуждали о том, как пережить грядущую сессию на факультете спецподготовки. Вот они — совершенно простые, но казавшиеся чудом для Яны даже спустя четырнадцать лет дружбы с баб-Олиным домовым. Между тем спор никак не утихал. На бедного судью наседала вся команда Вадима, так еще и Аня подключилась, а по другую его руку уже на команду Вадима наседали их соперники. Яна подперла подбородок кулаком и подавила зевок. Она и не заметила, как пропала оставленная Аней банка газировки, а на освободившееся место опустился незнакомый парень. — Милая зверушка. Яна выпрямила спину и подняла взгляд. Потом огляделась. Если парень обращался к ней, то про какую говорил зверушку? Неужели про… — Ага, в сумке, — он хмыкнул и лукаво улыбнулся. Яна нахохлилась, прижимая сумку к груди. Незнакомец точно был не из числа друзей Вадима: хоть тот и назвал за сегодня десятка три имен, Яна почти все их запомнила — на волне адреналина и не такое могла. Этот же оставался безымянным, но вел себя развязно, то и дело поглядывая на то, что она с таким усердием пыталась скрыть. — Правильно делаешь, что прячешь, — несмотря на небрежную манеру речи, кивнул он серьезно и говорил не слишком громко. — На таких зверушек от нэмси лицензию получать надо, иначе отберут. Замечание, брошенное невзначай, заставило Яну напрячься еще больше. Она старалась не стискивать сумку слишком сильно и не выказывать враждебности, не давая незнакомцу повода убедиться в своей правоте, но в то же время она понимала: он уже убежден. Нечто в его взгляде, — таком пронзительном, что он, возможно, мог видеть и сквозь Яну, и сквозь ее сумку, — говорило за него. Он уже все знал, и это было главной причиной его спокойствия. — Расслабься, я никому не скажу, — он отмахнулся и даже отвернулся от нее, принявшись рыскать по карманам синих спортивок. Пока он был занят поисками, Яна улучила момент, чтобы получше его рассмотреть. Парень, откровенно говоря, выглядел, как местная шпана. У него были светлые, бритые машинкой волосы, тонкие, чуть темнее волос брови, и в профиль отлично виднелась горбинка на носу: то ли врожденная, то ли сломали. В ушах при этом поблескивали металлические гвоздики. — Ну так, — когда в заднем кармане он наконец нашел помятый красный мальборо, парень посмотрел на Яну и молча протянул ей открытую пачку. Яна потрясла головой, и он, пожав плечами, сунул сигарету себе в зубы. — Что за зверушка? — спросил он, так и не размыкая челюстей. Яна замялась, не уверенная, как стоит ответить и стоит ли вообще. Незнакомец вел себя открыто, если не сказать дружелюбно, но до конца избавиться от подозрений ей не удавалось. Положив обе руки на сумку, она чувствовала, как тени внутри тоже забеспокоились, но запретила себе даже мельком глядеть вниз — отвернулась к площадке и следила, как Аня размахивала руками и косами перед судьей. — Да брось, честно, я никому не скажу, — посмеиваясь, парень развел руками, словно так мог открыться еще больше. — Просто любопытно, кто там. Он опять похлопал себя по карманам, видимо, в поисках зажигалки, но те оказались пусты. Яна хотела предложить свою: курить она не курила, но огонь иногда пригождался в работе — но не успела. Незнакомец щелкнул пальцами, и слабенький огонек, — точь в точь как от зажигалки, — загорелся прямо от его большого пальца. Он прикурил сигарету, тряхнул рукой, и огонь пропал. Наблюдая за всем с круглыми глазами, Яна даже забыла, о чем думала до этого. Заметив ее ступор, парень хитро прищурился, и уголки его губ дрогнули в намеке на улыбку. Яна тряхнула головой, прогоняя наваждение. Затем вздохнула и сдалась: поставила сумку рядом с собой и приоткрыла основной карман. — Это Лапушка, — негромко призналась она, не подобрав объяснения лучше. Что еще она могла сказать? Подкроватный монстр, которого я нашла в пять лет? Домашнее чудище? Сделав затяжку, парень так и замер со втянутыми щеками: угловатые скулы стали от этого еще острее, а тени на лице — еще резче. На вытянувшемся лице читалось неподдельное удивление: из сумки на него глазел комок живой тьмы. Когда парень наконец выпустил из легких дым, к его чести он сделал это в сторону от Яны и ее сумки. — Ну-ка… — вернув сигарету в зубы, одной рукой он оттянул край кармана, а вторую медленно сунул глубже. Секунду спустя раздалось шаловливое: — Опа! — и он, шипя, одернул ее обратно. — Укусила, — сообщил он Яне, но в голосе не было ни намека на раздасованность — только хулиганская улыбочка, как у школьника, который подорвался на петарде. Яна прыснула: то ли взыграла гордость за Лапушку, то ли парню наконец удалось растопить лед между ними. — Раньше никто к ней руки не совал, — она хмыкнула, пока парень рассматривал пострадавший палец. Яна никогда не видела у Лапушки настоящих зубов, и все-таки на бледной коже остался красный след. — Лучше бы ты предложил ей целлофановый пакет. Парень вскинул светлые брови и стряхнул пепел с сигареты. — Да она прямо мамина радость, папина гадость. О, смотри, все-таки добились пенальти. — Он быстро кивнул в сторону поля, где Леха готовился бить штрафной, еще раз покосился в сторону сумки и оттопорщил край сумки. На дне по-прежнему клубилась тьма. — Так кто это? Бабайка или типа того? — Бабайка? — теперь выражение лица Яны почти полностью повторяло чужое удивление. — Имеешь в виду… Нет, подожди, бабайка? Она уставилась на него, как будто это он притащил сумку с неизвестным ей чудищем, и осторожно перебрала в памяти все, что знала про Лапушку. Выходило не так уж и много: ее подкроватный монстр любил жевать целлофан и сладости, подражал некоторым звукам животных, потому что вряд ли умел издавать что-то свое, дома сидел в темных углах и с тех самых пор, как Яна пошла в школу, всегда путешествовал с ней в сумке. Иногда Яна ласково звала его чудищем, но о подробностях происхождения никогда не задумывалась: Лапушка была ей другом, а не подопытным. Не получив от нее ответа, парень еще раз сунул нос в ее сумку, и, когда черное щупальце шлепнуло его по щеке, уверенно вынес вердикт: — Точка бабайка. — Затем он посмотрел на Яну и впечатленно присвистнул. — Ты даешь, конечно. Еще раз, как ты ее назвала? Лапочка? — Он сделал несколько последних затяжек и щелчком отправил бычок в мусорку на другом конце площадки. Яна пообещала себе, что однажды перестанет этому удивляться. — Лапушка, — поправила она и взъерошилась, когда заметила тщательно скрываемые смешки. Лицо парня оставалось до отчаянного спокойным, но плечи содрогались от прерывистого дыхания. — Да мне было пять лет! Оправдание потонуло в улюлюканьях толпы, когда вратарь соперников поймал Лехин удар и счет остался прежним: один-ноль. Яна мотнула головой в сторону площадки, разглядывая взбудораженную, но и немного раздосованную комнаду Вадима. Матч наконец мог продолжаться, и Аня уже спешила вновь занять свое место. На лавочке стояла только недопитая банка газировки.

***

В девять вечера солнце уже клонилось к горизонту, но небо сохраняло холодный светло-серый оттенок. Послеобеденный зной сошел на нет, от него остался лишь свежий ветерок, задувавший в лицо мелких мошек. Яна зашла в продуктовый, и по спине пробежал табун мурашек: работавшие во всю кондиционеры обжигали кожу холодом. Когда все матчи были сыграны и толпа на детской площадке заметно поредела, все друзья Вадима и он сам решили, что им очень хочется продолжения веселья. Лни отправились на квартиру к Дену. Яну тоже позвали и очень недвусмысленно: пока они сидели на лавочке, Вадим опять попытался закинуть руку ей на плечи, но в тот же момент она решила, что ей жизненно необходимо перезавязать шнурки и увернулась. От приглашения тоже. Посиделки, — попойки, — с ним в ее планы пока не входили. Привычным маршрутом Яна обошла несколько стеллажей, и красная пластиковая корзина пополнилась только самым необходимым: каша из пакетов, нарезной хлеб, рыбные палочки и небольшой пакет картошки. Пока стояла на кассе, Яна все поглядывала на банку растворимого кофе, — мать утром допила его остатки, — но отвернулась и вместо этого кинула в корзину пачку батареек: предыдущие из вентилятора в ее комнате почти сдохли. Кассирша пробивала ее товары ловкими быстрыми движениями, но на этапе оплаты возникла заминка: мелких денег на сдачу в кассе не оказалось. Уничижительный взгляд Яна выдержала, невозмутимо поджав губы, и равнодушно рассматривала незакрытую кассу, пока сразу три работницы пытались наскрести ей размен. Там, между отсеками с купюрами и монетами, ползали маленькие, похожие на мышей, но без хвоста существа. У них не было шерсти, а темная кожа поблескивала, прямо как металлическая краска. Яна звала их разменниками и именно их винила в отсутствии сдачи. Маленькие вредители любили набирать полные щеки мелочи, прямо как хомяки, но вместо того, чтобы потом съесть ее, они выплевывали деньги обратно — в виде купюр покрупнее. Яна не была уверена, какая в том была выгода и что служило им питанием, — возможно рассерженные вздохи кассирш и нетерпеливые притоптывания людей в хвосте очереди, — но в местном продуктовом разменники были постоянной проблемой. Пока Яна ждала, телефон несколько раз звенел в кармане джинсов, но проверила она его уже на улице: это Вадим счел святым долгом заставить ее пожалеть, что она не поехала с ними веселиться, и скидывал десяток видео о том, как им там весело. Прошло полчаса, — Яна безразлично пролистывала все его сообщения, — когда он все-таки спросил ее: «Встретимся завтра?» Яна вздохнула, поудобнее перехватывая пакет-маечку. Его вес практически не чувствовался — там и продуктов было немного, зато держать телефон одной рукой стало сложнее. Зато хоть ответ был короткий. «Ок». Еще два дня, подумалось Яне. Через два дня полуфинал турнира. Она опять поедет на Измайловскую, познакомится с кем-то еще, возможно, обменяется контактами с Аней и терпеть Вадима больше не понадобится.