Тень судьбы

Часть Vl

На грани жизни и семьи

«Сражения на поле боя оставляют раны на теле, но те, что происходят дома, оставляют раны на душе. Иногда враги в твоём сердце опаснее тех, что снаружи.»

Туман сгущался, словно пропитывая воздух тяжестью, а вместе с ним всё сильнее накатывала паника. Идзанами стояла за спиной Какаши, стараясь скрыть дрожь. Рядом с ней находился Саске, который выглядел напряжённым. За их спинами стоял Тадзуна, сжимая кулаки. —Извини, что заставил ждать, Какаши,— раздался глухой, спокойный голос, пропитанный угрозой. —Вижу, ты всё так же возишься с малолетними… От этих слов по спине Идзанами пробежали мурашки. Голос был до ужаса знакомым. Туман становился гуще, и вот уже вокруг появились водяные клоны Забузы. Их безжизненные лица смотрели прямо на команду. —Это что… клоны?— прошептала Идзанами, делая шаг назад. Её сердце колотилось, но она пыталась оставаться спокойной. Внезапно Саске, не теряя ни секунды, бросился вперёд. Его движения были настолько быстрыми, что Идзанами едва успела понять, что произошло. За несколько мгновений он развеял всех клонов. Только брызги воды напоминали о том, что они были здесь. —Что…— прошептала она, ошеломлённо глядя на него. Саске повернул голову в её сторону, бросив уверенный взгляд. —Ты собиралась помогать или просто смотреть?— спокойно произнёс он, отводя глаза. Эти слова задели её. —Я…— Идзанами отвернулась, сжав кулаки, чтобы скрыть раздражение. Внутри она закипала. Сначала удивление, потом злость. Она поклялась себе, что в следующий раз обязательно покажет, на что способна. —Похоже, у тебя появились достойные соперники, Хаку,— спокойно произнёс Забуза, выходя из тумана. Его фигура стала отчётливо видна, и он остановился напротив команды. Хаку встал чуть позади, смотря на них через маску. Идзанами уже осторожно протянула руку к сумке, проверяя своё оружие. Её пальцы нащупали всего несколько кунаев и сенбонов. «Как я могла быть такой беспечной?»— мысленно обругала она себя, вспоминая, что оставила большую часть арсенала дома. Сенбоны, подаренные Хаку, в руках казались чужими. Она совсем не была уверена, сможет ли использовать их против того, кто ей их дал. —Значит, мои предположения были верны…— спокойно заметил Какаши, внимательно следя за противниками. —Значит, это была наглая ложь?!— воскликнул Тадзуна, его голос дрожал от страха и гнева. —Можешь взять парня или девочку, выбирай, кого хочешь, Хаку. Это будет интересно…— с коварной улыбкой проговорил Забуза, глядя на команду Какаши так, словно они уже были обречены. Идзанами прищурилась, чувствуя, как гнев поднимается в её груди. «Они что, устроили из нас аукцион?» —Ты прав. Я выби…— начал Хаку, но его перебил Саске, который вышел вперёд. —Я! Я буду твоим противником!— уверенно заявил Учиха, бросая вызов Хаку. —Парень слишком самоуверен. Хаку, возьми двоих. А убив его подружку, закопай его самоуверенность,— голос Забузы был холодным, как лёд. —Есть,— ответил Хаку и мгновенно начал двигаться в сторону Саске и Идзанами. Саске тут же заступил вперёд, закрывая Идзанами своей спиной. —Не лезь. Я разберусь с ним,— бросил он через плечо. Но Идзанами не собиралась стоять в стороне. Воспользовавшись моментом, она быстро сложила печати, создавая трёх обычных клонов. Они окружили Тадзуну, становясь между ним и угрозой. —Если ты думаешь, что я буду просто посмотреть , как он размажет тебя по земле, ты плохо меня знаешь,— тихо прошептала она, стиснув кунаи в руках. Хаку остановился, бросив на них спокойный, но настороженный взгляд. —Интересно… Покажите, на что вы способны.— его голос звучал мягко, но в нём чувствовалась ледяная решимость. Хаку двигался с нечеловеческой скоростью. Его фигура то появлялась перед Идзанами, то пропадала, словно растворяясь в тумане. Сенбоны с жутким свистом летели в неё, и девочка едва успевала парировать их своим кунаем. Каждая атака была выверенной, точной, словно Хаку изучал её каждое движение. Идзанами почти не видела его движений — лишь вспышки, лишь ощущения. Паника поднималась внутри, но она яростно отгоняла её, сжимая кунай так, что побелели пальцы. Сверху внезапно на Хаку напал Саске, атакующий его с поразительной точностью. Мори замерла на мгновение, видя, как сенбоны Хаку останавливают клинок Учихи с такой лёгкостью, будто он сражается игрушечным оружием. —Мне бы не хотелось вас убивать,— проговорил Хаку могильным, бесцветным голосом. Его слова, хотя и были спокойными, прозвучали как холодный приговор. В тот же миг он резким движением схватил Саске за руку, легко перекинул его через себя, и парень рухнул прямо на Идзанами. Девочка едва не упала от этого веса, но всё же устояла, поддерживая Саске. «Он слишком силён…» мелькнула мысль, пока её руки дрожали. Перед ними, словно из воздуха, стали формироваться ледяные иглы. Хаку поднял голову, а его глаза за маской блестели холодом. Ледяная чакра, которую он излучал, буквально заставляла воздух вокруг замерзать. «Что это?.. Этот холод… Он… Он собирается нас убить…» — паника сдавила её грудь. Идзанами почувствовала, как её дыхание участилось, сердце колотилось, а в пальцах вспыхнула странная, отчаянная решимость. Интуитивно она сложила печати одной рукой. Она даже не знала, как точно это сделала — тело само двигалось, будто инстинкт вёл её. Ледяные иглы сорвались с места, летя прямо в них, и девочка успела активировать технику. В мгновение она и Саске исчезли, а иглы пронзили лишь пустое место, разбиваясь о землю. Идзанами и Саске появились за спиной Хаку, как раз в момент, когда он отпрыгнул назад. Девочка стояла тяжело дыша, всё тело словно горело от перенапряжения. «Как?.. Как я это сделала?» — она не понимала, что произошло. Паника и страх не отпускали её, но её тело двигалось. Оно будто знало, что делать. Саске снова бросился в атаку. Его шаринган, который начал развиваться, успевал отслеживать движения Хаку лучше, чем прежде. Однако Хаку, словно тень, увернулся, скользя по земле с пугающей лёгкостью. —Вы двое действительно интересные,— заметил он спокойно, словно хвалил их за игру, а не пытался убить. Идзанами видела, как Хаку резко повернулся в её сторону. Она поняла, что следующей будет она. Руки дрожали, но она сжала кунай, стараясь унять панику. «Я не проиграю. Не сейчас!» —Саске!— крикнула она, бросив кунай Хаку, чтобы отвлечь его на миг. Учиха воспользовался моментом, устремляясь к Хаку, но тот снова парировал атаку, без усилий отбросив его в сторону. Идзанами инстинктивно шагнула вперёд, но ноги вдруг подкосились. Голова закружилась, тело стало странно тяжёлым. «Нет, нет… Я не могу…» — мысленно она проклинала своё состояние, чувствуя, как остатки чакры покидают её тело. —Девочка, ты не сможешь победить меня,— мягко проговорил Хаку, медленно приближаясь. Его голос звучал не угрожающе, а почти печально, будто он сожалел о том, что происходит. —Посмотрим… — сквозь зубы ответила она, сжимая кунай и поднимаясь на ноги, несмотря на дрожь в коленях. Она знала, что шансы на победу малы. Но отступать было нельзя. Идзанами чувствовала, как ноги подкашиваются, но она вложила в удар всё, что у неё было. Собрав остатки чакры, она с силой ударила Хаку ногой. В тот момент, когда её пятка столкнулась с его телом, она почувствовала, как чакра вырывается наружу. Парень в маске отлетел далеко назад, едва удержав равновесие. «Чёрт… Я переборщила» Мелькнула мысль, когда девочка осознала, что её чакры почти не осталось. Она с трудом стояла, но не позволяла себе рухнуть. В тот момент, пока Хаку пытался подняться, вперёд бросился Саске. Его кулак со всей мощью ударил по противнику, заставляя того вновь рухнуть на землю. —Саске! Отлично!— обрадовалась Мори, но её радость длилась недолго. Хаку поднялся на ноги, и что-то в его позе изменилось. Сдержанность ушла, на её место пришла холодная решимость. —Вы… начинаете меня раздражать,— проговорил он спокойно, но в его голосе чувствовалась опасная угроза. Идзанами замерла, когда Хаку начал складывать странные печати. Они были быстрыми и незнакомыми, а воздух вокруг внезапно стал ледяным. Холод проникал под кожу, забираясь в каждую клетку. Девочка невольно задрожала, её дыхание превратилось в белый пар. —Что… что он делает?!— её глаза расширились, она судорожно пыталась понять, что происходит. Она взглянула на Саске, и её сердце ёкнуло. Холод укутал его так же, как её. Его лицо было напряжённым, но взгляд оставался твёрдым. —Держись, Идзанами,— пробормотал он, его голос был странно спокойным, но девочка чувствовала, что и он обеспокоен. Внезапно Хаку сложил последнюю печать. —Хидзюцу! Демонические зеркала!— голос Хаку эхом разнёсся по туманному воздуху. Идзанами почувствовала, как что-то резко изменилось. Вокруг них появились зеркала изо льда, которые быстро окружили её и Саске. Они отражали их испуганные лица, но в каждом зеркале также было лицо Хаку. Он смотрел на них с холодной, пугающей решимостью. «Мы в ловушке…» — паника охватила её, и сердце заколотилось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из груди. —Саске… что это?— прошептала она, глядя на него испуганными глазами. —Не знаю…— ответил он, тяжело дыша. Она чувствовала, как его рука коснулась её. Он крепко сжал её ладонь, будто пытаясь поддержать её. —Не сдавайся,— твёрдо сказал он, и в его голосе появилась уверенность. «Не сдаваться?.. В этом аду?» — в голове Идзанами вспыхивали мысли. Зеркала вокруг них будто излучали смертельный холод. Она видела своё отражение в каждом из них — маленькое, дрожащее, потерянное. Когда ледяные зеркала замкнулись вокруг них, напряжение внутри тюрьмы стало почти невыносимым. Голос Хаку, звучащий будто из каждого зеркала одновременно, усиливал чувство безысходности. Его холодные, равнодушные слова отзывались эхом. —Вы не сможете выбраться. Все ваши усилия бесполезны… Идзанами сжала кулаки, её сердце колотилось в бешеном ритме. Холод пробирался под кожу, а страх всё сильнее обволакивал её сознание. —Это ловушка… мы как в клетке…— мелькнула мысль. Но она тут же подавила в себе панику, пытаясь сосредоточиться. Саске резко шагнул вперёд, его глаза вспыхнули решимостью. —Хватит прятаться! Я сожгу эту ледяную тюрьму! Катон: Гоенкью!— выкрикнул он, складывая печати. Огромный огненный шар вырвался из его рта, устремляясь к зеркалам. На мгновение внутри тюрьмы стало невероятно жарко, но сразу после этого последовал громкий треск, когда горячий воздух столкнулся с ледяными стенами. Огромное облако пара заполнило пространство, делая видимость почти нулевой. —Саске, ты что творишь?! Теперь мы ничего не видим!— закричала Идзанами, задыхаясь от влажного, горячего воздуха. —Я пытался разрушить их! Ты что, хочешь просто стоять здесь?!— ответил он, но в его голосе слышалась доля паники. Не теряя времени, Идзанами решила действовать. Она сконцентрировала чакру в ноге и с силой ударила по ближайшему зеркалу. Звук удара был оглушительным, ледяная поверхность треснула, но не разрушилась. —Чёрт! Почему оно такое прочное?!— закричала она, в отчаянии готовясь к следующей атаке. Однако неожиданно её отбросило назад. Она врезалась спиной в одно из зеркал, почувствовав резкую боль, от которой потемнело в глазах. Голова ударилась о твёрдую поверхность, и в следующий момент по лицу потекла тёплая струйка крови. —Идзанами!— испуганно выкрикнул Саске, бросаясь к ней. Она с трудом приподнялась, хватаясь за голову. Боль была такой острой, что казалось, её тело вот-вот откажет. —Я… в порядке…— тихо прошептала она, пытаясь подняться на ноги. Но как только она встала.. Сенбоны, сверкая в тусклом свете, посыпались со всех сторон, их число казалось бесконечным. Они пронзали воздух с жутким свистом, и Идзанами могла лишь наблюдать, как острые иглы летят прямо в неё. Боль настигла её мгновенно. Одна за другой иглы впивались в её тело, словно холодные, бездушные шипы. Каждая новая рана вызывала волны оглушающего страдания, но она не могла даже закричать. «Слишком… больно… Почему это не заканчивается?..» Пронеслось у неё в голове, прежде чем боль начала заглушать её мысли. Саске закричал. Его голос пронзил пространство, но даже этот крик терялся в звуках их агонии. Он тоже был ранен, его тело покрывали сенбоны, но он всё ещё двигался, хоть и с трудом. Идзанами почувствовала, как её ноги подкашиваются, и она рухнула на живот. Она попыталась приподняться, но руки предательски подогнулись, отказываясь слушаться. Голова кружилась, и каждое движение отзывалось пульсирующей болью. «Я умираю…» Осознание пришло неожиданно. Это была пугающая, всепоглощающая мысль, но девочка была слишком слаба, чтобы отреагировать на неё. Слова Саске доходили до неё, будто издалека. —Идзанами! Не отключайся! Слышишь меня?! Стой! Не смей! Но его голос был всё более приглушённым. Она видела его испуганное лицо сквозь мутную завесу боли и слёз. Он попытался подняться, подползая к ней. Его руки дрожали, он с трудом перевернул её на спину. —Саске… почему… ты… стараешься?— она хотела что-то сказать, но голос предал её. Вместо слов из её рта вырвался слабый, хриплый вдох. Вдруг новые сенбоны устремились в её сторону. Три из них с ужасающей точностью вонзились прямо в её горло. Боль была такой сильной, что сознание окончательно затуманилось. Идзанами задыхалась, её глаза наполнились слезами, и она ощутила, как жизнь буквально уходит из её тела. —Саске… Прости… Я…— последние мысли, едва осознаваемые, мелькнули в её голове. Образы её братьев вспыхнули перед глазами. Они улыбались, как никогда в детстве. —Они будут грустить… Но я ведь… пыталась… Идзанами не успела додумать эту мысль. Её тело обмякло, а глаза закрылись. Всё погрузилось в густую темноту, и боль исчезла вместе с её сознанием. Саске замер, глядя на её неподвижное тело. Он почувствовал, как его сердце разрывается. —Нет… Не может быть… Идзанами, очнись!— его голос дрожал, а руки крепко сжали её плечи. Он пытался хоть как-то разбудить её, но она не отвечала. В этот момент Хаку, с холодной отстранённостью, сказал: —Она мертва. Её борьба окончена. Эти слова ударили по Саске, как кинжал. Всё вокруг перестало иметь значение. Только её неподвижное тело перед ним…

***

Идзанами, к своему ужасу, осознала, что она жива. Её тело, словно против собственной воли, отказывалось уйти в забвение. Она жалела, что не умерла, ведь боль не покидала её, а сознание предательски возвращалось лишь на короткие мгновения, заставляя её снова переживать этот кошмар. Она слышала отдалённые звуки, то ли голоса, то ли удары. Иногда ей казалось, что в этом аду появился Наруто. «Что он здесь делает? Зачем он пришёл? Это же… его убьёт…» Но мысли путались, и она не могла разобрать, реальность это или плод её воспалённого разума. Каждый раз, как она пыталась сосредоточиться, боль и холод возвращали её обратно в мрак. Её тело словно замёрзло до костей, и, несмотря на тепло её собственной чакры, её будто бы окутывал вечный ледяной ветер. Иногда она чувствовала, как вокруг что-то происходит: вибрации, отголоски техники, но понять, что это, она не могла. «Саске… ты ещё жив? Наруто… почему ты пришёл сюда?» Её сознание раз за разом погружалось в глубины воспоминаний. Вначале она видела яркие моменты своего детства — смех Инари, беззаботные дни, когда они были все еще семьей. Но затем всё менялось. Воспоминания, которые она так отчаянно пыталась забыть, всплывали, словно её разум решил мучить её ещё сильнее. «Почему я не могу просто умереть? Почему эта боль продолжается? Всё равно ведь никто не будет скучать…» Её надежда появлялась и тут же исчезала. Один миг она думала, что сможет выбраться, что всё закончится, а в следующий — понимала, что это лишь иллюзия, созданная её собственным отчаянием. Холод, боль, и пустота казались бесконечными. Идзанами, ещё раз пробудившись, смогла увидеть лишь размытые образы. Она чувствовала, как её глаза медленно открываются, и перед её глазами проступают фигуры — знакомые, но слишком далёкие и смутные. Где-то неподалёку, на холодной земле, лежал Наруто, его тело было покрыто множеством сенабонов. Он был в сознании, пытался встать, но каждое движение давалось с огромным трудом. Рядом с ним, тоже не в лучшем состоянии, сидел Саске. Его взгляд был полон боли и усталости, но он стиснул зубы, пытаясь подняться. В этот момент Идзанами почувствовала, как её сердце сжалось. Они, казалось, были живы, но в их глазах она читала отчаяние. Они думали, что она мертва. «Неужели… они правда думают, что я умерла?» Эта мысль пронзила её с такой силой, что она едва смогла совладать с собой. Её тело болело до такой степени, что хотелось взорваться от боли, но она всё равно не могла не думать о них. «Я должна помочь им. Я не могу оставить их одних здесь. Мы должны бороться… вместе!» Но её тело не слушалось. Боль была слишком сильной, а силы иссякали. В тот момент, когда она решила попытаться встать, чтобы помочь им, её сознание снова начало темнеть, и она провалилась обратно в туман ужаса и страха. Её страхи стали ещё ярче, как воспоминания, которые преследовали её, возвращаясь с новой силой. В её разуме снова мелькали образы прошлого — тёмные, душащие, не дающие ей покоя. Она не могла убежать от них, не могла вырваться из этого кошмара. Её тело не слушалось, её разум сражался с темнотой, а она сама была заложницей собственной боли и страха. Мори теряла счёт времени. Каждое мгновение тянулось вечно, как если бы она была в пустоте, где ничего не существовало, кроме боли, страха и ощущений, что всё теряется, уходит. Очередной приступ боли заставил её открыть глаза, но картина, которая предстала перед ней, была смутной. Она пыталась сфокусироваться, но всё расплывалось. В сознании был лишь хаос, и все мысли путались между собой. Перед ней всё было неясным и туманным. Но когда её глаза наконец зафиксировались на изображении, она увидела его — Саске. Его тело было распростёрто, бледное, из него вытекала кровь, и на его теле было так много сенабонов, что они напоминали сеть, запутавшую его. Он был в том же состоянии, что и она — и это не могло не поразить её до глубины души. В голове проносилась мысль: «Он мертв. Саске мертв.» Внутри всё сжалось, как будто она оказалась в какой-то жуткой пустоте. Сердце сжалось от боли, а воздух, казалось, стал холоднее. Её разум метался, пытаясь найти хоть какую-то опору, объяснение, хотя бы что-то. Но ни одна мысль не могла пробиться через барьер, который был создан болью и страхом. Она пыталась пошевелиться, пыталась что-то сказать, но не могла. Сенабоны в её горле словно были частью её самой — они пронзали её изнутри, лишая дыхания и слов. Каждая попытка вдохнуть оборачивалась жестокой болью, а каждая попытка шевельнуться лишь усугубляла мучение. «Неужели это конец? Неужели я не смогу помочь?» Эта мысль прокатилась как молния в её голове, но она не смогла найти ответа. В глазах потемнело, и страх охватил её с головой. Мори чувствовала, как её тело становилось всё тяжелее, а сознание всё слабее. Вся её жизнь, все моменты, когда она сражалась, когда была с друзьями, начали меркнуть, затмеваться этим ужасом. Хотела крикнуть, но не могла. Хотела вздохнуть, но не могла. «Саске… мне нужно помочь ему… не оставлять его…» Мысли не переставали прокручиваться в её голове, но тело не слушалось. Она не могла даже пошевелить пальцем. Всё, что оставалось — смотреть, как он лежит там, так же беспомощно, как и она, и не быть в силах сделать хоть что-то. Её глаза скользнули по его телу, пытаясь найти хоть какие-то признаки жизни, но ничего не могли обнаружить. С каждым моментом надежда угасала, и с этим исчезали последние силы. Пронзительная боль в груди не отпускала, всё было темно, а страшный холод всё сильнее охватывал её. Она попыталась сконцентрироваться, но что-то внутри неё оборвалось, и вдруг её сознание будто попало в другую реальность. Лица её братьев мелькали перед глазами, их голоса звучали эхом в её разуме. Но в её мире, где всё исчезало в тени, не было им места. «Почему ты меня оставляешь?» Вопрос звучал в её голове, но на него не было ответа. В голове её блуждали воспоминания, потоки образов, но всё, что она чувствовала в этот момент, это страх и боль. В памяти был момент, когда она ощутила их тепло, их заботу, их поддержку, но сейчас всё казалось таким далёким. Её сознание не могло удержаться, и вот опять — тьма поглощает её. «…Пожалуйста, забери меня…» Она молила, не зная, к кому. Но в тот момент сознание снова ускользнуло, оставив её в пустоте. Как только её тело успокоилось, боль наконец-то отпустила, и она снова оказалась в мире пустых теней, где не было ни звуков, ни света. Но в темноте продолжал звенеть её собственный голос — и этот ужасный, непонимающий страх от того, что она не смогла защитить свою команду , не смогла сражаться до конца. Мори не могла открыть глаза. Все вокруг было покрыто туманом, темнотой, которая отбирала силы и не давала ей даже малейшего ощущения контроля. Но несмотря на это, она почувствовала невообразимую силу. Это была мощная чакра, столь интенсивная, что казалась почти физически осязаемой. Это было что-то горячее, почти раскаленное, как пламя, которое не могло не оставлять следов на её сознании. «Что это? Где я?» Не успела она задать себе этот вопрос, как её тело вновь подбросило, ощущая тряску земли, которая казалась слишком сильной и непреодолимой. Земля вокруг неё как будто была охвачена бурей, но вместо дождя и ветра, её сотрясала мощь, энергия. Бой шел где-то рядом. Она могла ощущать эти вибрации в воздухе, как удары земли и раскаты, которые передавались в её собственное тело. Это была мощная сила, и она не могла не заметить, что эта сила была настолько горячей, что казалось, она могла расплавить всё на своём пути. Заставить её сознание оставаться в настоящем моменте, бороться с болью и потерей сил, было почти невозможно. Но ощущение этой силы постепенно наполнило её тело и разум. Она почувствовала, как её душа пыталась вырваться, цепляясь за то, что было рядом. И вот, среди этой чудовищной силы, в её внутренние инстинкты подсказывали кто это мог быть, инстинкты которые она не могла проигнорировать — это был Наруто. «Наруто…?» Мысль промелькнула, и в этот момент её грудь сжалась от непонимания. «Он здесь? Что он делает?» Но не было сил для того, чтобы продолжить этот монолог, который крутился в голове. Чакра продолжала разгораться, и с каждым моментом она ощущала, как этот огонь становился всё более интенсивным. Тело Мори словно было окружено этой гигантской энергетической волней, которая врезалась в её сознание. Но что поразило её сильнее всего, так это то, что она почувствовала, как в этой горячей чакре был отголосок чего-то почти животного, чего-то первобытного. Это была энергия, которая напоминала не просто силу человека, а нечто гораздо более дикое, более звериное. То, что принадлежало природе, но было сильнее, чем обычное человеческое восприятие. «Это… Это Наруто?» Вопрос, который не переставал крутиться в её голове. Это был он. Она чувствовала его — его бешеную силу, его яростную волю, которая выходила за пределы человеческого понимания. Она почувствовала, как его энергия прорвалась, как его чакра разрывает пространство вокруг него. Это было нечто большее, чем просто борьба. Это было настоящее столкновение двух миров, двух сущностей, из которых одна не могла существовать без другой. В какой-то момент, на мгновение, Мори поняла, что та сила, которую она ощущала, была настолько мощной, что даже Хаку, тот, кто был наделён огромной силой, казался слабым перед этим шквалом. Энергия Наруто была настолько горячей, что казалось, она могла расплавить любые преграды, включая то, что пытался создать Хаку. Мори почувствовала, как земля под ней вновь зашаталась, её тело вновь подскочило от силы. Она в ужасе пыталась сосредоточиться, понять, что происходит, но этого было недостаточно. Голова начинала болеть от этого ощущения, как если бы сама земля сотрясалась вместе с её внутренним миром. Всё, что оставалось, это ощущение, что она была частью чего-то гораздо большего, чем могла бы себе представить. «Почему? Почему именно так? Почему мне не удается помочь?» Мысли метались в её голове, но ничего не могло остановить этот поток силы, этот жгучий, безумный огонь, который, казалось, вот-вот поглотит её. Она пыталась сосредоточиться, но её силы были на исходе, и тело не слушалось. Все, что она могла понять в этом вихре, — это что Наруто был здесь, и его сила, которую она чувствовала, разрушала всё на своём пути. Это был не просто бой — это была битва между чем-то, что не поддавалось человеческим силам. Чакра Наруто была столь огромной, что с ней не могла сравниться даже боль, которую Мори переживала, и даже Хаку, обладавший невероятной мощью, не мог ничего противопоставить этому состоянию. «…Пожалуйста, держись.» Она едва смогла шепотать эти слова, которые не слышала даже сама. Когда Идзанами открыла глаза, окружающий мир оказался не тем, что она ожидала. Вместо ледяных зеркал и тумана вокруг был мост. Потрескавшаяся каменная поверхность, залитая красными пятнами крови, мерцала под утренним светом. Воздух был влажным и тяжёлым, насыщенным запахом металла, соли и чего-то горелого. Она услышала приглушенные звуки, словно сквозь воду: кто-то рыдал, а где-то рядом раздавались глухие шаги и разговоры. Мори попыталась сосредоточиться, но зрение её подводило. Всё расплывалось перед глазами, и густая тёплая кровь с её лба текла вниз, замазывая лицо и мешая даже понять, что происходит. Она с трудом повернула голову, и её взгляд остановился на фигуре Учихи. Саске сидел рядом с ней. Он выглядел так, будто его выжали до последней капли: лицо было бледным, под глазами тёмные круги, губы потрескались, а волосы, обычно аккуратные, были растрёпаны и липли ко лбу от пота. Он вытягивал из её тела сенбоны один за другим, аккуратно, но с явной усталостью. Его пальцы дрожали, а движения были рваными, словно он держался из последних сил. Мори пыталась сфокусировать взгляд на его лице, но оно всё время ускользало из её поля зрения. Голова была тяжёлой, как будто к ней привязали груз. Однако, несмотря на это, она смогла заметить в его выражении что-то странное: он смотрел на неё как на труп. В его взгляде смешались упрямство, боль и что-то ещё… страх? Собрав последние силы, Идзанами медленно подняла правую руку и приложила её к горлу. Она едва шевелилась, но ей удалось сложить простую печать. Тепло исцеляющей чакры, пусть слабое, но ощутимое, разлилось по её телу, облегчая давление в горле и снимая острую боль. Это движение оказалось для Учихи шоком. Он резко вздрогнул, его глаза широко раскрылись, а рука, державшая очередной сенбон, замерла в воздухе. Его лицо исказило странное выражение, словно он не мог поверить своим глазам. Несколько секунд он просто смотрел на неё, не говоря ни слова. Затем его губы слегка дрогнули, и он тихо прошептал: — Ты… ты жива? Его голос был низким и хриплым, как будто он едва мог заставить себя произнести эти слова. В глазах его вспыхнуло облегчение, но оно тут же сменилось чем-то похожим на гнев. — Ты что, специально заставляешь меня переживать за тебя?— произнёс он сдержанным голосом, но его дрожащая рука всё выдавала. Идзанами не могла ответить. У неё не было сил даже улыбнуться. Она просто смотрела на него, пытаясь уловить мельчайшие изменения в его лице, изучая его измученное и измождённое выражение. Саске, всё ещё не веря, осторожно взял её за руку. Его пальцы были холодными, но крепкими, словно он боялся, что она исчезнет, как только он её отпустит. Он поднял взгляд и крикнул: — Она жива! Голоса и шаги стали громче. Мори увидела, как размытые силуэты обернулись к ним. Среди них она узнала Наруто и Хатаке. Наруто первым сорвался с места, и прежде чем она успела понять, что происходит, его голос прорезал пространство: — Нами-чаан! Его тяжёлые шаги всё приближались, и внезапно он рухнул на неё всем своим весом, заключая её в медвежьи объятия. От удара её и без того измождённое тело пронзила боль, и она тихо застонала, чувствуя, как воздух буквально вышибло из её лёгких. Наруто рыдал и что-то бормотал, но Идзанами не могла понять слов. Она лишь почувствовала, как он трясётся, и как горячие слёзы капают ей на лицо. — Она жива! Она жива! Я знал, что ты не можешь так просто сдаться! —голос Наруто дрожал от радости, но он тут же сменился паникой.— Ты… ты вся в крови! Боже, что мне делать? Кто-нибудь, помогите ей! На его слова откликнулся Хатаке, который быстрыми шагами подошёл к ним. — Узумаке, убери свои руки! Ты её раздавишь! —серьёзно, но тихо произнёс он, оттаскивая Наруто прочь. Его взгляд был напряжённым, но в то же время в нём читалось облегчение. Мори перевела взгляд на него. Впервые за всё время она увидела эмоции на лице Хатаке, который обычно оставался невозмутимым. Он слегка наклонился к ней, осматривая её состояние, но ничего не говорил, чтобы не потревожить её. Саске оттолкнул Наруто в сторону, бросив ему раздражённый взгляд.— Ты её чуть не убил своим весом, идиот. Наруто почесал затылок и виновато посмотрел на Мори.— Прости… Я просто… Я так рад, что ты жива! Она с трудом посмотрела на него, затем на Саске, и в её глазах мелькнуло что-то вроде укоризны. Если бы она могла, то наверняка сказала бы им обоим что-то саркастическое. Вместо этого она просто закрыла глаза, вновь почувствовав, как силы покидают её.

***

Последующие три дня для Идзанами были адом. Всё её тело словно вопило от боли, каждое движение напоминало о сенбонах, пронзивших её плоть и потоки чакры. Даже лежать было мучительно, а жар и холод сменяли друг друга так резко, что она больше не понимала, что чувствует. Её горло, по-прежнему травмированное, не позволяло ей издать ни звука, даже простого шёпота. Это бессилие угнетало её больше всего. Дочь Тадзуны стала для неё спасением в эти дни. Женщина не только заботилась о ней, перевязывая раны и промывая их с аккуратностью и теплотой, но и кормила её, словно ребёнка, помогая ложкой донести еду до рта. Каждый раз, когда руки Мори начинали дрожать, она лишь мягко улыбалась и говорила, что это пустяки, и что ей нужно время, чтобы восстановиться. Ещё больше утешали её слова. Женщина постоянно что-то рассказывала: истории о своей семье, о том, как её сын растёт, как они с ее отцом строят мост. Голос её был тёплым и успокаивающим, как мелодия. Слушая её, Идзанами впервые за долгое время чувствовала себя менее одинокой, даже несмотря на то, что не могла ответить. Её единственной компанией, кроме женщины, стал её маленький сын. Мальчик почти всё время проводил рядом с ней, глядя на неё своими большими, блестящими от слёз глазами. Его голос был тонким, и каждый раз он извинялся: — Прости, Мори-сан. Я не хотел, чтобы ты пострадала. Я… я же говорил тогда, что вы все умрёте… Я… я больше так не думаю, честно… Его извинения разрывали сердце девочки. Он напоминал ей младшего брата не только именем, но и искренностью. Она видела в нём того самого ребёнка, которого она оставила дома, и это воспоминание резало её душу. Но ей нечем было его утешить. Она не могла сказать, что он не виноват, что всё произошло из-за её собственной слабости. Стыд обжигал её изнутри, как и осознание, что она даже не может успокоить ребёнка. Пока она страдала от своей беспомощности, парни и Хатаке не теряли времени даром. Они почти всё время проводили на мосту, помогая достраивать его и одновременно тренируясь. Наруто, несмотря на все свои попытки скрыть свои эмоции, частенько приходил к её кровати, заглядывал на неё и бормотал что-то ободряющее, как будто пытался вернуть её к жизни. Но настоящим потрясением для неё стало то, что Наруто рассказал об итогах битвы. — Хаку… он… он был таким сильным, — говорил блондин с грустной усмешкой. — Но он… он извинился передо мной перед смертью. Извинился за то, что сделал с тобой и Саске. Идзанами не могла понять, что она чувствует. Её тело дрожало от напряжения, её сердце колотилось в груди. «Извинился? Почему? Зачем? Это не меняет ничего… Он всё равно пытался убить нас…» Затем Наруто рассказал про Забузу. Про то, как тот, тяжело раненый, поднялся на ноги и шёл через армию самураев, чтобы отомстить за Хаку. Про то, как он погиб, но не как монстр, а как человек, который наконец-то показал свою человечность. Эта история была настолько неожиданной, что она чувствовала, как её мозг отказывается это принимать. Она пыталась представить себе эту сцену: Забуза, человек, который выглядел воплощением смерти, стоял с телом Хаку в руках, умирая сам. Это казалось нереальным, слишком далёким от того, что она знала о них. Наруто, глядя на её напряжённое лицо, добавил: — Ты бы видела это, Нами… Это было… — он замолчал, подбирая слова. — Это было правильно. Как будто всё наконец стало на свои места. Она закрыла глаза, не в силах больше слушать. Слова Наруто пробуждали в ней противоречивые чувства. Жалость к Хаку смешивалась с гневом, удивление от истории Забузы – с раздражением. А ещё… она завидовала. Завидовала тому, что Наруто мог быть там, мог видеть всё это, сражаться до конца, а она лишь лежала, беспомощная и бессильная. Её рука дрогнула, и она сжала покрывало чуть сильнее, чем могла себе позволить. Тихий вдох сорвался в горле, но не стал ни словами, ни даже звуком. Все её эмоции оставались внутри, запертые вместе с её страхами и стыдом. На четвёртый день голос, который Идзанами так долго пыталась вернуть, наконец прорезался. Он звучал тихо, хрипло и чуждо, будто принадлежал кому-то другому, но даже такой она смогла использовать, чтобы угомонить маленького Инари. — Всё хорошо, Инари… не плачь, — прошептала она, её слова тонули в боли и слабости, но она пыталась говорить мягко. Мальчик замер, его глаза расширились от удивления. Он подбежал ближе и, обхватив её за талию, зарыдал ещё сильнее. — Мори-сан! Ты говоришь! Я… я думал, что ты больше никогда не сможешь говорить! Её сердце сжалось от этих слов. Она медленно подняла руку и положила её на голову мальчика, чтобы утешить. — Ты же знаешь, что я сильная… Просто это займёт время. Инари всхлипнул, но на его лице появилось что-то вроде надежды. С трудом поднявшись с постели, она пошатывалась, но всё-таки смогла дойти до ванной комнаты, держась за стены. Её отражение в зеркале её не обрадовало: болезненно бледная кожа, серые тени под глазами, растрёпанные бордовые волосы. Её руки дрожали, пока она пыталась расчесать спутанные пряди, но она продолжала, чувствуя, как каждая мелочь возвращает ей хоть каплю контроля над своей жизнью. Когда она вернулась в комнату, дочь Тадзуны, не заметив её исчезновения, вдруг вошла и увидела, что кровать пуста. Женщина вскрикнула от испуга: — Идзанами! Где ты была?! Ты понимаешь, как ты меня напугала?! — Простите… — выдавила девочка. Её голос всё ещё был слабым, но слова прозвучали достаточно чётко. Женщина замерла, её глаза округлились от удивления. — Ты… Ты заговорила? — Да… Но пока не очень хорошо, — Идзанами виновато отвела взгляд. — Это… это чудо! — сказала женщина, её голос стал мягче, а на лице появилась лёгкая улыбка. — Ну, хорошо, что ты вернулась. Но больше так не делай, ладно? Вечером, на ужине, Идзанами впервые за несколько дней спустилась к остальным. Она держалась за стену, её движения всё ещё были неуклюжими, но она смогла дойти до стола. В комнате повисла тишина, когда её увидели. — Нами-чан?! — Наруто первым вскочил со своего места. — Ты… Ты уже ходишь?! — И говоришь, — добавил Саске, его голос звучал спокойно, но в глазах был явный намёк на удивление. — Да… — ответила она, опускаясь на свободное место за столом. Какаши внимательно посмотрел на неё, прежде чем произнести: — Ты, конечно, упрямая, Идзанами.

***

Прошло ещё несколько дней, и мост, ради которого они прошли через столько испытаний, наконец был достроен. День был солнечным, но в воздухе чувствовалась лёгкая грусть — настало время прощаться. Идзанами уже была на ногах, хоть и с трудом. Сенсей перед отправлением строго предупредил: — Как только почувствуешь усталость, говори. Если потребуется, сделаем привал. И если надо, понесу тебя сам. Девочка лишь коротко кивнула. Ей не хотелось быть обузой, но против слов Какаши она не возражала. Когда настало время прощаться, Наруто сиял от радости: мост был назван в его честь — Мост Наруто. — Это так круто! Теперь у меня есть свой мост! — кричал он, подпрыгивая на месте, словно ребёнок. — Да уж, — отозвался Саске с лёгкой усмешкой, — если уж кого-то и надо было назвать в честь моста, то уж точно не тебя. — Эй! Это всё благодаря моему упорству и тому, что я никогда не сдаюсь! — возмутился Наруто, указывая на себя. Но радость быстро сменилась эмоциями, когда настал момент попрощаться с семьёй Тадзуны. Инари обхватил Наруто за талию, разрыдавшись: — Наруто-нии-сан! Я буду скучать! — Эй, не плачь! Ты же теперь герой, помнишь? — Наруто обнял мальчика, но сам не смог сдержать слёз. Дочь Тадзуны, смахнув слёзы, обняла Идзанами. — Береги себя, Идзанами-чан. Ты такая сильная девочка, и я уверена, что у тебя всё получится. — Спасибо за всё, — сдержанно ответила она. Но прощание для неё оказалось легче, чем для остальных. Она смотрела на всю эту картину с лёгким отстранением. «Почему мне это не тяжело? Почему я не чувствую такой привязанности, как Наруто? Может, дело не в них, а во мне. Может, я просто не умею по-настоящему сближаться с людьми.» Её больше волновали совсем другие вопросы. Какаши обещал начать тренировать её в техниках стихий, как только они вернутся. Эта мысль наполняла её смесью волнения и нетерпения. «Я больше не могу оставаться слабой. Это чувство беспомощности… Я больше не позволю себе быть такой.» Дом… Её собственный дом, куда они возвращались, казался ей чем-то чужим. «Я даже не хочу туда возвращаться. Зачем? Чтобы снова почувствовать, что я там лишняя?» Она бросила последний взгляд на мост, на семью Тадзуны, и, глубоко вдохнув, развернулась к дороге. Её лицо оставалось непроницаемым, но внутри всё кипело. «Сначала я стану сильнее. А потом… всё остальное.» Дорога домой оказалась сложнее, чем они ожидали. Лесная тропа, которой они шли, превратилась в грязное месиво из-за проливного дождя. Мори, несмотря на усталость и боль, старалась идти уверенно. Даже когда ноги начинали подкашиваться, она не останавливалась, гордо не позволяя себе показывать слабость. Какаши-сан, замечая её напряжённый шаг, время от времени останавливался, чтобы уточнить: — Ты в порядке, Идзанами? Если устала, просто скажи. Она лишь коротко отвечала: — Всё хорошо, сенсей. Но в её голове вертелись совсем другие мысли. «Зачем он продолжает спрашивать? Думает, что я слабая? Даже если устала, не собираюсь никому это показывать. Уж лучше упасть от усталости, чем стать обузой.» Дождь усиливался, барабаня по земле и ветвям деревьев. Иногда капли били в лицо так сильно, что невозможно было открыть глаза. Мокрая одежда прилипала к телу, вызывая неприятное ощущение. — Ааааа! Почему всегда дождь?! — выкрикнул Наруто, сердито размахивая руками. — Почему нам так не везёт?! — Потому что ты — магнит для проблем, — отозвался Саске, не поворачивая головы. — Эй! Это ещё что значит?! — возмутился Наруто, подбегая ближе к нему. — Хочешь сказать, что это я виноват?! — Ты хотя бы раз подумал, как твои крики мешают? — холодно отрезал Саске. — Да ты… — начал было Наруто, но его перебил Какаши: — Тихо. Наруто, перестань кричать. Идзанами, ты точно не устала? — Всё хорошо, сенсей, — снова ответила она, почти не меняя интонации. Наруто тут же переключился на неё: — Эй, Нами-чан, почему ты такая молчаливая? У тебя всё в порядке? Даже я, самый сильный шиноби, устал! Мори мельком взглянула на него и тихо проговорила: — Просто молчи, Наруто. Его попытки завязать разговор оставались безуспешными. Мори была слишком занята собственными мыслями. «Дорога домой кажется бесконечной. Каждый шаг даётся тяжелее, но я не могу останавливаться. Не хочу, чтобы кто-то снова думал, что я слабая. Но разве это нормально? Может, я просто глупая, если скрываю своё состояние?» К вечеру дождь стал настолько сильным, что идти дальше стало невозможно. Земля превратилась в болото, и найти сухое место для привала оказалось задачей непростой. — Придётся остановиться здесь, — объявил Какаши, осматривая пространство вокруг. Они нашли относительно сухую площадку под густым деревом, но даже там капли воды всё равно проникали сквозь листву. — Это просто ад! — возмущался Наруто, усаживаясь на мокрую землю. — Почему мы не можем использовать какую-нибудь супер-технику, чтобы избавиться от дождя?! — Потому что шиноби не должны зависеть от погодных условий, — хладнокровно ответил Саске, прислонившись к стволу дерева. — Ты говоришь так, будто тебе самому не холодно! — фыркнул Наруто. Мори, молча присев рядом с костром, который Какаши каким-то чудом смог разжечь, опустила взгляд на свои руки. «Холодно, мокро… всё это неприятно, но терпимо. Почему тогда внутри так пусто? Возвращение домой не приносит радости. Может, я просто не знаю, что такое настоящий дом.» — Идзанами, — вывел её из мыслей голос Какаши. — Завтра будет лучше, если ты сегодня хорошенько отдохнёшь. — Поняла, сенсей, — коротко ответила она. Но спать было невозможно. Холод пробирал до костей, и земля казалась ледяной. Мори свернулась клубком, пытаясь согреться, но дождь не утихал. Она заметила, что Наруто, несмотря на все свои жалобы, уже уснул, облокотившись на дерево. Саске сидел неподалёку, с закрытыми глазами, но вряд ли спал. «Интересно, они чувствуют то же самое, что и я? Или это только я…» Она закрыла глаза, но сон всё равно не приходил. Время от времени ветер приносил запах мокрой земли и дыма от костра. Тишина ночного леса была почти оглушительной. Лишь шум дождя и редкое потрескивание мокрых ветвей нарушали её. Остальные давно спали, свернувшись у небольшого, тщетно горящего костра. Идзанами, лежа на своей подстилке, долго ворочалась, чувствуя, как холодная одежда липнет к коже. «Я всё равно не засну…» Она поднялась на ноги и, не привлекая внимания, взобралась на высокое дерево. На его вершине было ещё холоднее, но отсюда открывался вид на ночное небо. Луна, пробиваясь сквозь дождевые тучи, едва освещала окрестности. «Здесь хотя бы можно дышать…»— подумала она, обняв себя руками, чтобы немного согреться. Мокрые волосы прилипли к лицу, но ей было всё равно. Свобода, пусть и мимолётная, казалась ей важнее всего. Прошло какое-то время, прежде чем она услышала тихие звуки карабканья по дереву. Это было нечто неловкое и упрямое, и, наконец, над краем ветки показалась голова Наруто. — Ха! Нашёл тебя! — прошептал он, ловко подтянувшись и садясь рядом. Его волосы торчали во все стороны, а лицо было сонным, но любопытным. — Наруто, ты что тут делаешь? — тихо спросила Идзанами, глядя на него недоверчиво. — И это спрашиваешь ты? — парировал он, протирая глаза. — Почему ты не спишь? Девочка отвела взгляд к луне. — Просто… не могу. Наруто посмотрел на неё пристально, явно пытаясь понять причину. — Ну, тогда… может, поговорим? Ты такая странная, Нами-чан, всё время молчишь. Она только хмыкнула, глядя на него из-под мокрых прядей. — Ты выглядишь, будто едва стоишь на ногах. Что-то случилось? Парень замялся, потупив взгляд. — Ну… есть кое-что. — Говори уже, — она махнула рукой. Наруто почесал затылок, затем глубоко вздохнул и, слегка покраснев, начал: — Это про… Сакуру-чан. Она… ну… мне нравится. Очень нравится. Идзанами удивлённо посмотрела на него. — Сакура Харуно? Та, что на экзаменах постоянно кричала? — Да, она! — воскликнул Наруто, но тут же осёкся, заметив её выражение. — Она умная, красивая… — И вредная, — перебила Идзанами с лёгкой насмешкой. — Эй! — возмутился он, покраснев ещё сильнее. — Она вовсе не вредная! Просто… просто у неё характер такой. — Характер? — она прищурилась. — Характер у неё действительно интересный. Наруто вздохнул и, уже тише, добавил: — Она меня терпеть не может. Всё время гоняет… А вот Саске ей нравится. При упоминании Саске блондин сник, его плечи опустились. — Всегда только «Саске это», «Саске то»… Я для неё будто пустое место. Идзанами внимательно посмотрела на него. — Наруто, может, тебе просто не стоит так зацикливаться? — Что ты имеешь в виду? Она пожала плечами. — Тебе всего двенадцать. Может, не стоит так много думать о таких вещах? — Но я ведь её… — начал он, но замолчал, явно растерявшись. — Ты сам ещё ребёнок, — продолжила она, чуть улыбнувшись. — А уже лезешь в такие сложные чувства, как любовь. Наруто нахмурился, скрестив руки на груди. — Эй! Я не ребёнок, Нами-чан! Я вообще-то уже шиноби! — Быть шиноби и быть взрослым — совсем разные вещи, — ответила она спокойно, снова взглянув на луну. — Поверь, сейчас лучше сосредоточиться на тренировках и миссиях. А Сакура… если ей не нравишься, зачем тратить силы? Наруто обиженно отвернулся, но вскоре снова посмотрел на неё, вздыхая. — Ты не понимаешь. Сакура-чан… Она такая яркая, такая умная. Да, она иногда злится на меня, но это не важно. Когда я рядом с ней, я… чувствую, что могу всё. Мори сдержанно хмыкнула, опустив взгляд вниз. — Значит, тебе нравится гоняться за тем, кто постоянно ставит тебя на второе место? — Ну… — Наруто задумался, подбирая слова. — Может, и да. Но она такая… она особенная. Мори на секунду прикрыла глаза, чувствуя, как дождь всё сильнее холодит её кожу. — Знаешь, я могу понять, почему ты так думаешь. Но ты сам себя ставишь в её тени. Ты бежишь за кем-то, кто даже не замечает твоих стараний. Разве тебе не хочется, чтобы тебя ценили за то, какой ты есть? Он растерянно замолчал, не зная, что ответить. Потом его лицо снова вспыхнуло румянцем, и он тихо пробормотал: — А ты кого-то любишь, Нами-чан? Она фыркнула, повернув голову к нему. — С чего ты это взял? — Ну, просто спросил! — быстро оправдался он, снова потирая затылок. — А то ты такая серьёзная всегда, вот и интересно. Она улыбнулась чуть насмешливо. — Нет, Наруто, я никого не люблю. И, честно говоря, не хочу думать об этом в ближайшее время. — Почему? — он смотрел на неё с явным удивлением. — Потому что это лишние слабости, — её голос стал твёрже. — Любовь, симпатии… всё это отвлекает. Лучше сначала стать сильнее, а потом думать о таких вещах. Наруто задумался, нахмурившись. — Ну, может, ты и права… но как же Сакура-чан? Мори устало выдохнула, глядя на блондина. — Если тебе так важно её внимание, то докажи, что ты достойный соперник для Саске. Не словами, а делом. Тогда, может быть, она изменит своё мнение. Его глаза загорелись решимостью. — Ты права, Нами-чан! Я докажу ей, что я лучше! Она слабо улыбнулась, покачав головой. — Удачи, Наруто. Наруто радостно вскочил, но тут же пошатнулся, глядя вниз. — Эй, как ты вообще залезла так высоко? Это же ужасно далеко от земли! — Просто, — спокойно ответила она. — А теперь, если ты свалишься, нам придётся тебя вытаскивать из грязи. Он засмеялся, почесав затылок. — Не переживай! Я же Наруто Узума… АААА! В этот момент его нога соскользнула, и он чуть не упал, но сумел схватиться за ветку. Мори лишь закатила глаза, протянув руку, чтобы помочь ему подняться обратно. — Серьёзно, Наруто, ты не перестаёшь удивлять. — Ха-ха… Ну, я же говорил, что я особенный! — Особенный, да, — тихо пробормотала она, снова повернувшись к луне. — Только не свались окончательно, ладно? — Эй! Не издевайся! — возмутился он, но его лицо снова расплылось в широкой улыбке. Они посидели ещё немного, наблюдая за тихим светом луны и слушая, как дождь постепенно утихает. Наруто время от времени пытался что-то рассказывать, но его голос становился всё тише, а глаза понемногу слипались. Мори, видя его состояние, мягко толкнула его в плечо. — Наруто, ты сейчас сам заснёшь прямо здесь. Пора спускаться. — Эх… ладно, — зевнул он, тяжело поднимаясь на ноги. — А то ещё сенсей нас потом достанет… — “Потом”? Если он узнает, где мы сидели, он нас сразу прикончит, — фыркнула она, начиная медленно спускаться по веткам. Наруто последовал за ней, но его чакра уже почти закончилась из-за усталости. Когда оставалось всего несколько метров до земли, его ноги резко соскользнули, и он рухнул вниз, прямо на спящего Какаши — Аааааа! Упав, он всем весом приземлился прямо на Какаши, который тут же проснулся от неожиданности. — ЧТО ЗА…?! — сенсей подскочил, инстинктивно пытаясь понять, кто на него свалился. — Ай-ай-ай! Прости, Какаши-сенсей! — Наруто, глядя на его ошарашенное лицо, поспешно поднялся. На ветке чуть выше всё это время стояла Мори, наблюдая за происходящим. Когда она увидела, как Какаши медленно поворачивается к Наруто с прищуренными глазами, а блондин явно готовится к очередной лекции, её лицо озарила слабая улыбка. — Вы оба что тут устроили? — наконец спросил Какаши, приподняв бровь. — Наруто, почему ты падаешь на людей, которые пытаются поспать? — Это… я не специально! — Наруто засуетился, разводя руками. — Просто… ну, я… Какаши заметил, как Мори всё ещё стоит на дереве, и тяжело вздохнул. — А ты что там делаешь, Идзанами? Почему ты не спишь? Мори, слегка пожав плечами, спокойно ответила: — Свежий воздух полезен для размышлений. — И для того, чтобы простудиться, — сухо добавил Какаши, указывая на её мокрую одежду. — Дождь уже закончился, но ты выглядишь, будто всё ещё под ливнем. Она кивнула, словно соглашаясь с его словами, но не торопилась оправдываться. — Просто… нужно было отвлечься, — коротко сказала она, спрыгивая с ветки и приземляясь рядом с ними. Какаши недовольно осмотрел обоих. — Вы понимаете, что отдых для шиноби крайне важен? Наруто, нам завтра нужно долго идти , а ты падаешь с деревьев, как зелёный гений. А ты, Идзанами, ещё не восстановилась до конца. Что, если ты опять ослабнешь? Наруто, слегка потупившись, пробормотал: — Ну, Нами-чан сказала… — А ну молчать, — резко оборвал его Какаши, глядя на обоих с лёгкой строгостью. — Идите спать, иначе я придумаю вам что-нибудь поинтереснее завтра утром. Например, двойную пробежку. Мори посмотрела на Наруто, который уже почти прятался за спину сенсея, и снова едва заметно улыбнулась. — Ладно, Какаши-сенсей. Мы всё поняли, — тихо сказала она, устало кивнув. — Отлично, — сенсей скрестил Остальная ночь прошла спокойно. Единственным звуком был редкий треск костра, согревающего их лагерь. Какаши дежурил, не сводя глаз с тёмного леса, пока трое учеников восстанавливали силы. На следующий день погода прояснилась, и хоть земля оставалась влажной и скользкой, идти стало легче. Однако Идзанами и Наруто шли, будто во сне, периодически прикрывая глаза и клюя носами от усталости. Это вызывало немалое раздражение у Саске и Какаши. — Если вы планируете уснуть на ходу, лучше остановитесь и сразу лягте на землю, — бросил Какаши, окинув их усталым взглядом. — Так хоть меньше шансов, что вы оба свалитесь в реку или в пропасть. — Да мы в порядке, сенсей… — пробормотала Идзанами, прикрывая рот ладонью, чтобы скрыть зевок. — “В порядке”, — повторил Саске холодным тоном. — А ночью зачем лезть на дерево? Теперь вся команда страдает от вашей глупости. — Эй, Саске! Ты ничего не понимаешь! — Наруто, шедший позади, неожиданно оживился. — Это был стратегический ход! Мы с Нами-чан тренировались! — Да ну? — Саске фыркнул. — Если вы тренировались, почему теперь едва держитесь на ногах? — Потому что… потому что мы слишком сильные! — продолжил Наруто, пытаясь придумать оправдание. Идзанами лишь молча покачала головой, мысленно обещая себе не встревать в их очередной спор. «Почему они не могут хотя бы раз промолчать?» Всё это время Идзанами чувствовала, как внутри неё копится тревога. Она молчала большую часть пути, задумчиво глядя вперёд. Когда вдалеке показались ворота Конохи, в груди неприятно защемило. «Скоро домой…» Первым делом команда направилась к резиденции Хокаге. В приёмной их встретил помощник Третьего, который жестом пригласил их войти. — Добро пожаловать обратно, команда семь, — голос Сарутоби был тёплым и спокойным. — Как прошла миссия? Какаши вкратце доложил обо всех событиях, упомянув сложность ситуации и сражение с Забузой и Хаку. Старик задумчиво поглаживал бороду, кивая в нужных местах. Когда пришло время обсуждения оплаты, помощник передал каждому их часть вознаграждения. Идзанами получила ровно 50 тысяч рё. Она смотрела на деньги в своих руках с лёгким трепетом. «Вот это да… Это самая большая сумма, которую я когда-либо держала в руках!» Наруто же радостно потрясал своими деньгами перед Саске, громко заявляя: — Видишь, Саске? Теперь я богатый! — Богатый, — лениво повторил Саске, закатывая глаза. — Посмотрим, насколько долго ты продержишься с такими “богатствами”. Какаши, понимая, что спор может затянуться, вмешался: — Хорошо. На сегодня свободны. Завтра встретимся для анализа миссии. — Да! — Наруто тут же закинул деньги в свою сумку и направился к выходу. Но Идзанами не торопилась. Её радость от заработанных денег постепенно сменилась тяжёлым чувством, когда они оказались перед воротами к её дому. «Хуже всего — вернуться домой. Особенно сейчас, когда уже стемнело. Все точно будут дома…» Она замедлила шаг, словно что-то внутри пыталось удержать её от открытия этой двери. Идзанами открыла дверь дома, и на неё сразу налетела волна эмоций. Инари, её младший брат, выскочил навстречу, глаза горели радостью, хотя в них мелькнуло лёгкое недовольство. — Нами-нечан! — закричал он, бросаясь к ней. Его объятия были крепкими, почти удушающими. — Ты так долго была в пути! Почему ты ушла, даже не попрощавшись?! Девочка улыбнулась, впервые за весь день искренне и тепло. Она прижала его к себе, забыв на мгновение о тревоге. — Прости, Инари. Это всё получилось слишком быстро. Я обещаю, что больше так не исчезну. — Она ласково провела рукой по его взъерошенным волосам, стараясь успокоить. — Ты это всегда говоришь! — Инари обиженно надул губы, но его радость всё же пересилила. Он тут же начал засыпать сестру вопросами, рассказывать о своих днях, пока её не было, но Идзанами слушала его рассеянно, её мысли уже были впереди. Пройдя дальше по коридору, они вдвоём оказались на кухне. Мори едва успела шагнуть через порог, как внутри всё похолодело. В комнате была тишина, почти гнетущая. Инари резко замолчал и испуганно отвёл взгляд. «Что здесь произошло?» Ответ на вопрос был очевиден: почти вся посуда была разбита, осколки валялись по всему полу, и только Исаму, молча сидел за столом с видом, полным стыда. Его плечи были напряжены, а взгляд избегал её. Идзанами окинула взглядом хаос вокруг. «Мама…» Она уже знала, кто устроил этот беспорядок, и её подозрения подтвердились, когда заметила фигуру, развалившуюся на столе. Её мать. Женщина сидела с опухшими, красными от слёз глазами, волосы выглядели редкими и неухоженными, а лицо осунулось. Синяки под глазами были настолько заметными, что казалось, она не спала целую вечность. Но больше всего Идзанами бросились в глаза многочисленные засосы на её шее, которые мать даже не пыталась скрыть. В этот момент женщина подняла голову и заметила дочь. Её выражение мгновенно изменилось: все признаки усталости и боли будто исчезли. — Идзанами! — воскликнула мать, резко поднимаясь с места. Она бросилась к дочери, заключив её в объятия. — Ты вернулась… Ты в порядке… Слава богу… Идзанами стояла неподвижно, словно окаменела. Её руки остались по бокам, и она не ответила на объятие. От прикосновения матери ей стало неприятно, даже противно. «Двуликая, как всегда…» Она скользнула взглядом по её осунувшемуся лицу, сухим и ломким волосам. Все её чувства, накопленные за годы, вернулись с новой силой. «Её забота — это маска. И теперь она снова её надела». Мать отстранилась, но всё ещё держала дочь за плечи, будто боялась, что та снова исчезнет. — Ты… такая взрослая… Я так переживала… — голос женщины дрожал, но Идзанами чувствовала, что это напускное. — Всё в порядке, — коротко ответила девочка, стараясь как можно скорее отойти. Мать продолжала что-то говорить, но Идзанами уже не слушала. Она бросила взгляд на Исаму, который по-прежнему сидел, опустив голову. Он выглядел сломленным. Инари, всё ещё стоявший рядом, схватил её за руку. — Нэ-чан, пойдём в мою комнату! У меня там новые игрушки, я тебе покажу! Идзанами бросила последний взгляд на мать, потом на разбитую кухню, и решила, что её брату действительно лучше показать игрушки. — Хорошо, Инари. Пойдём, — сказала она и позволила ему увести её из комнаты, оставляя за спиной хаос и неприятные мысли. Идзанами взглянула на своего старшего брата. Он выглядел усталым, его лицо было омрачено. Если бы не его возраст, можно было бы подумать, что ему далеко за тридцать. Его лицо было изможденным, а глаза утратили ту искру, которая была в детстве. Он был здесь, но как будто уже не был с ней — Идзанами не могла понять, что с ним происходило. Она лишь кивнула ему, не зная, что сказать. Когда она вернулась к матери, которая с холодным видом закурила, её терпение иссякло. — Убирай то, что натворила, — сказала женщина с ледяным тоном, который не оставлял сомнений, что она уже не та добрая мать, которая скучала по дочери. Это была женщина, которую Идзанами ненавидела, с её манипуляциями и двуличностью. — Ты мне не указывай, — резким голосом отрезала Идзанами, не желая терпеть её хамство. — Ты сама натворила тут бардак, так что давай, решай с этим сама. Мать разозлилась, и это чувство сразу стало очевидным. Она начала кричать на дочь, обвиняя её во всех бедах, которые произошли дома, и приплетая к их разговору её отсутствие, которое она выставила как будто бы личной изменой. — Где ты была?! Ты не могла бы хотя бы написать ?! Из-за тебя тут весь дом развалился, посуду я вынуждена была ломать, чтобы хоть как-то почувствовать, что контролирую свою жизнь! Ты меня подставила! В ответ Идзанами лишь гаркнула на мать, не скрывая своего раздражения. Она быстро повернулась, схватила братьев за руки и потянула их за собой в свою комнату, не желая больше слышать эту женщину. «Как он может так спокойно это терпеть?» — думала Идзанами, глядя на своего старшего брата, который молча следовал за ней. Она была зла на него за то, что он просто стоял и ничего не делал. Он выглядел как тряпка, которая не может противостоять любой буре матери. Её раздражение только увеличивалось, но она молчала, сдерживая злость. Как только они оказались в комнате, Идзанами громко закрыла дверь, резко поворачиваясь к братьям. В её глазах было отчаяние и недовольство, но она держала себя в руках. — Я себя чувствую старшей сестрой, пусть и ты старше меня на пять лет. Почему ты такая тряпка? — слова Идзанами сорвались с губ, и они как-то резко прозвучали в комнате. В её глазах была злость, раздражение, которое накопилось за столько лет. Исаму стоял перед ней, его лицо тоже исказилось от эмоций, но он ничего не сказал, только тяжело вздохнул. Видно было, что он устал — не только физически, но и морально. В его глазах не было больше той спокойной уверенности, которая раньше присутствовала всегда. Он сжался, как будто не хотел делиться этим грузом с кем-то. Но всё-таки его слова прозвучали резко. — Инари, выйди, — сказал Исаму, и его голос стал холодным, даже жестоким. Это было настолько неожиданно, что Идзанами замолчала. Он никогда не говорил с младшим братом так грубо. Мальчик, впрочем, не стал спорить и быстро покинул комнату, оставив их наедине. Исаму был уже на грани. Его слова вырвались сами собой, и всё, что он сдерживал, наконец, пошло наружу. — Ты не понимаешь, Нами, — его голос дрожал от боли. — Ты не понимаешь, как мне тяжело! С двенадцати лет я взял на себя всю ответственность за семью, после того как нашего отчима убили на миссии! Мне приходилось быть за двоих — за маму, за тебя, за Инари! Я устал, черт возьми, — он стоял, сжав кулаки, а его голос становился всё более резким и отчаянным. — Я стараюсь быть хорошим сыном и братом, а ты… ты только ненавидишь меня! Ты прирекаешь меня за то, что я слабый. Ты не видишь, что я пытаюсь сделать! Я готовлю еду, тренирую Инари, занимаюсь всем и, черт возьми, ещё хожу на миссии! И ты даже не замечаешь этого! Ты ведь только думаешь о себе, о своей силе, а что я, а что мы? — его лицо исказилось от злости, и в конце его слова сорвались. В его глазах блеснули слёзы. Он не мог больше держать всё в себе. Идзанами была поражена. Никогда она не видела Исаму таким. Он стоял перед ней с открытым лицом, полным боли и усталости. Его слова, такие сильные и полные горечи, проникли в её душу, и она почувствовала, как её собственные эмоции разделились на две стороны. С одной стороны, она понимала, как ему тяжело, и ощущала беспокойство за его состояние, но с другой — её гнев был невыносим. «Он прав…» — её мысли метались. «Он прав, но… Почему я должна всё время терпеть?!» Она не знала, что сказать. Она была слишком переполнена эмоциями, чтобы думать рационально. Всё, что она могла — стояла и молчала, ощущая на себе взгляд Исаму, полный боли и злости. Но даже через это молчание, их сердца стали говорить без слов. Идзанами выдохнула, её дыхание стало тяжёлым, словно она не могла дышать от всех тех чувств, которые бурлили внутри. Она посмотрела на Исаму, её голос стал резким, наполненным яростью и безразличием: — Знаешь, может, пора просто выгнать её из дома? Она ведь только приносит негатив. Пусть сама по себе будет, а мы разделим всё: и обязанности, и деньги. И Инари, конечно, будет с нами. Она — ничто, и я больше не собираюсь это терпеть. Исаму потрясённо уставился на неё. Его лицо исказилось от злости, и на мгновение его глаза наполнились отчаем. — Ты опять ищешь удобный способ для себя, — он сказал, глядя ей в глаза с ненавистью. — Я не понимаю, как тебе так легко говорить, но маме тоже сложно. Ты ничего не видишь, кроме себя. Эти слова были как удар по лицу, и Идзанами почувствовала, как её грудь сжалась от гнева. Он снова обвинял её, снова пытался дать понять, что она неправильно оценивает ситуацию. — Плевать мне на неё, — ответила Идзанами с жестокостью, от которой её собственное сердце застыло. — Пусть хоть сдохнет, мне не важно. Пусть делает, что хочет. Я больше не буду спасать её. Исаму потряс головой, его глаза начали наполняться слезами, но он сдержался. Он был таким усталым, измотанным всем этим, и ему было больно слышать эти слова от сестры, которая всё ещё оставалась для него важной, но никак не могла понять, через что он проходит. — Ты не можешь так говорить, Нами, — прошептал он, но его слова не достигли её. В её душе снова бушевал ураган, она была поглощена злостью и отчаянием, а всё, что он мог предложить — это жалость. Затянув молчание, она снова отвернулась от него, не желая смотреть в его глаза, полные боли и разочарования.