Trick or Treat?

Юми не знает, сколько прошло времени, но конечности ощутимо онемели из-за неудобного положения тела. За окном всё еще ночь, а дорога из грунтовой переходила в асфальтовую. Телохранители по большей части молчали, изредка переговариваясь. Когда машина затормозила, Тэхен заглушил двигатель и выключил фары. Чонгук засуетился и полез к полусонной Юми, надевая на неё маску кицунэ, которую он успел забрать из ванны. Они также натянули на себя маски Гоуст-фэйса и Майкла Майерса прежде, чем выйти. Юми моментально взбодрилась, когда Тэхен открыл дверь и вновь перекинул её через плечо, как мешок с рисом. В нос ударил запах моря, тело обдувал пробирающий до дрожи ветерок, а перед глазами, сквозь маленькие щелочки маски, мелькала дорожка из деревянных досок. Они… что, в порту? Юми прислушивается к речи Чонгука. Он с кем-то разговаривает на китайском языке. Тэхен молчит. Если честно, Юми даже не знала, что у них в запасе есть что-то, помимо корейского и английского. Как бы она ни пыталась осмотреться, ничего не получалось. Тэхен держал её довольно крепко, маска чертовски сильно мешала. Юми не издавала ни звука, пытаясь понять, что её телохранители задумали. Помимо Чонгука, она разобрала, как минимум, три незнакомых мужских голоса и один женский. Тон не враждебный, скорее… напряженный и деловой. Чьи-то шаги. Юми не видит, но слышит, как открывается багажник машины, как кто-то что-то оттуда достает и хлопает крышкой кузова. Опять шаги. Щелчок, тишина, щелчок. Незнакомые голоса, удовлетворенные увиденным и полученным. Чонгук что-то отвечает, и затем Тэхен начинает движение. Под ногами телохранителя скрипит дорожка. Юми слышит волны, звон ключей и металические бочки, что катятся в неизведанном направлении. Чонгук всё еще о чем-то говорит с незнакомцами. Юми вздрагивает, когда они заходят на… корабль? Яхту? Судя по освещению и слабому покачиванию – это яхта. У отца тоже есть несколько. Юми не помнит, когда в последний раз была в открытом море… в детстве, когда мама еще была жива, они часто плавали. Тэхен кидает её на диван. Довольно грубо, из-за чего Юми хмурится, смотря на маску Гоуст-фэйса. Вокруг – никого, но голоса всё еще слышны в глубинах яхты. Тэхен никуда не уходит – он стоит, сложив руки перед собой, наблюдая за входом в салон. Юми всё еще не может ничего рассмотреть. Судно слегка качнулось – люди покинули яхту. Но Тэхен всё равно не расслабляется. Кто-то заводит мотор – характерный шум и вибрация разносятся по помещению. Судно переходит в движение очень плавно, отчаливая от гавани. Только тогда Тэхен выдыхает и стягивает с себя маску, отбрасывая на противоположный диван. Он устало заваливается рядом с Юми, но совсем не торопится снимать с неё хоть что-то… а она, как бы, всё еще с изолентой на рту и веревками вокруг тела. Но вместо возмущенного мычания, она рассматривает Тэхена, понимая, что за год он заметно изменился. Вместо коротко подстриженных волос – слегка отросшая шевелюра. Мышцы всё еще при нем, но тело словно исхудало, иссушилось. Синяки под глазами, новые порезы на руках и… и следы веревки на шее, как у трупа, которого нашли повешенным на люстре. Тэхен переводит на Юми удивленный взгляд. Видимо, в шоке, что она всё еще молчит и не брыкается, как в машине. Он вопросительно дергает бровями и затем снимает с неё маску, замечая несколько встревоженный взгляд. Тэхен вспоминает, что она всё еще лишена способности говорить, поэтому подвигается чуть ближе, хватаясь пальцами за кончик изоленты. — Сейчас будет больно. Резким движением, он отрывает ленту, вызывая у Юми болезненное шипение и громкое: — АУ! — Я предупреждал. — Зачем вы вообще это сделали?! Ау-ау… — Юми морщится, разминая нижнюю челюсть и губы. — Во-первых, чтобы никто тебя не услышал. Во-вторых… чтобы ты молчала. — Это одно и то же. — Я знаю, — ухмыляется Тэхен. — Развязать меня не хочешь? Он хмурится, задумчиво поджимает губы и мотает головой. — Не-а. — Тэхен! Я не сбегу! — Я знаю, что ты не сбежишь, — он хихикает и обводит руками помещение, намекая, что они в море, а не на суше. — Но так тебя проще переносить. — Это не конец?! Мы на яхте… куда вы меня еще понесете?! Вы вообще расскажете свой план или… — Тэхен, нужно отнести канистры с дизелем в рундук на палубе, — перебивает Чонгук, заходя в салон и находу снимая маску. — Почему я это должен делать? — цыкая и закатывая глаза, жалуется Тэхен, но всё равно поднимается с дивана. Чонгук красноречиво выгибает бровь, смотря в упор на своего коллегу, и его молчания хватает за ответ. Тэхен не допрашивает – послушно выходит, засунув руки в карманы брюк. Чонгук тяжело вздыхает, но когда взглядом касается Юми, то еле заметно улыбается. Он подходит и садится рядом на диван, доставая из берцев небольшой ножик… совсем не тот здоровый реквизит, с которым он расхаживал по дому Уилбура. — Ты похудела, — подмечает Чонгук. — Тебе кажется. — Возможно, — он жмет плечами, пока разрезает веревку на теле Юми. Он, как и Тэхен, тоже изменился… совсем чуть-чуть. Волосы немного отрасли, на щеке появился шрам, а на кистях сине-красными браслетами отпечатались следы от… наручников? Юми хотела бы спросить, на какие задания Адам отправлял их, что они вообще пережили, и кто их так мучал? Но что-то подсказывало, что ни Чонгук, ни Тэхен не ответят, не желая видеть беспокойство в её глазах. — Готово. Юми облегченно вздыхает. Вытягивает ноги, руки, разминает кисти, колени, хрустит спиной и шеей. Каким-то образом, Тэхен так связал её, что кровоток не был перекрыт до полного онемения. Да, некомфортно и непривычно, но Юми быстро восстановила подвижность тела. — Спасибо. Так куда мы плы-… — Сначала – переоденься. Всё необходимое у тебя в каюте. Можешь принять душ, привести себя в порядок, — объясняет Чонгук, и Юми не может не заметить, что она безумно скучала по его голосу и тону университетского профессора. — Нам тоже надо бы сменить одежду. — Хорошо. Мне потом… — Найдешь камбуз. Там будем ждать, — говорит Чонгук, собирая разрезанную веревку с пола и дивана. Честно сказать, Юми бы с удовольствием легла спать. Но вопросы не дали бы ей уснуть. Стоя в душе, она старалась составить в уме список всего, что она хочет узнать у телохранителей. Они появились спустя год, выкрали её из-под носа не только Уилбура и вездесущей охраны, но и посреди людной вечеринки, при этом оставшись незаметными. Привезли её в порт, купили или арендовали яхту и теперь они куда-то плывут, вон из Сингапура. Было бы странно, если бы Юми молча приняла их неизвестный план. Да, она им доверяет, но любопытство никогда не угасало в ней, особенно после целого года скучной, замужней жизни. Выйдя из душа, замечает на кровати аккуратно сложенную пижаму и набор нижнего белья. На полу – целый чемодан вещей. Юми подходит ближе, раскрывает его и рассматривает содержимое. Помимо одежды, здесь также были самые необходимые гигиенические принадлежности, включая прокладки и тампоны, и маленькая аптечка. Судя по всему, они основательно подготовились к путешествию. Юми находит фен с расческой, сушит волосы у зеркала и быстро переодевается в предоставленную пижаму. Белая футболка с изображением Снупи и светло-голубые штаны с принтом того же персонажа. Несмотря на то, что в каюте довольно тепло, Юми всё равно достает с чемодана кардиган и накидывает на плечи прежде, чем выйти. Яхта немаленькая. У отца была чуть больше. Здесь две каюты, один салон, два санузла и один отдельный туалет. Юми хотела бы пройти к штурвалу и выйти на палубу, но, для начала – разговор с телохранителями. Чем ближе к кухне, тем ощутимее запах еды… и тем громче бурчание в животе. Юми сглатывает, чувствуя аромат запеченного мяса, картошки и свежих овощей. Заходя на камбуз, Юми сглатывает слюни, когда видит накрытый едой стол. Тэхен кладет вилки с ножами, а Чонгук зажигает свечки. Они выглядели посвежее и, можно сказать, по-домашнему, что не могло не вызывать тепло на душе. Юми редко видела их в обыкновенной, человеческой одежде, а не в униформе или спортивном костюме. — Голодная? — улыбается Чонгук, расхаживая по камбузу в полупрозрачной пижаме цвета хаки, состоящей из рубашки на пуговицах и широких штанов. Юми кивает, присаживаясь за стол. — Мы тоже, — ухмыляется Тэхен, заправляя рукава белой футболки практически по самые плечи и поправляя серые, спортивные штаны прежде, чем опуститься на стул. — Налетай! Ладно… вопросы подождут. Юми очень хочет кушать. Они едят молча, периодически мыча от удовольствия и расхваливая приготовленную Чонгуком еду. Голод берет верх, поэтому Юми дает себе возможность наесться и почувствовать ленивую сытость. В сон начинает клонить еще больше, когда Чонгук предлагает выпить, а Тэхен достает тарелку сыров. Грязная посуда в раковине, на столе бокал белого вина, стакан виски со льдом и бокал бренди. Яхта двигается на автопилоте совсем неспешно. Идиллия, о которой Юми могла только мечтать. Хотелось бы растянуть её как можно дольше, но вопросы требуют ответов. Как будто читая её мысли, Чонгук медленно встает со стула и исчезает где-то за дверью. Он возвращается с тоненьким ноутбуком, опускает его на стол, возле своего бокала бренди, и открывает. — Ты ведь была в Китае, да? — как бы невзначай спрашивает Чонгук, быстро стукая пальцами по клавиатуре. Юми хмурится, ёрзая на стульчике. — Да. Когда-то летали с папой в Гонконг. До того, как вас наняли. А что? — спрашивает, смотря то на одного телохранителя, то на другого. — Мы… мы плывем в Китай? — Ага, — с непринужденной улыбкой, отвечает Тэхен. — Из Сингапура?! — с нескрываемым шоком вскрикивает Юми. — Да, — кивает Чонгук. — На яхте?! — С остановками, конечно, — улыбается Чонгук и поворачивает ноутбук к Юми. На экране – карта, в центре которой – Сингапур. — Плывем через Вьетнам, — объясняет Чонгук и приближает изображение, двигая мышкой по примерному маршруту. — Нужно будет заправиться в Хошимине. Займет… примерно 5-6 дней. Дальше, Нячанг. — Тоже Вьетнам? — хмурится Юми, замечая еще один порт. — Да. Сделаем остановку – погуляем пару дней. Нужно будет возобновить запасы еды. У нас месяц до самолета, так что можем и дольше, если захочешь, — жмет плечами Чонгук и двигает курсор дальше. — Подожди-подожди. Самолет? — Не перебивай, — ухмыляется Тэхен, делая несколько глотков виски. — Вечно ты не дослушиваешь до конца. — Ладно-ладно. Так. Вьетнам. Нячанг. — Да. Туда из Хошимина – два дня максимум. Потом опять Вьетнам, но уже Дананг, — в этот раз, Чонгук подносит палец к экрану и, не касаясь, указывает на небольшой город. — Опять нужна будет заправка. Потом уже Китай, — он отдаляет карту, двигает выше и вновь приближает. — Хайнань. Четыре дня. Может, пять. И финиш – Гуанчжоу. Туда тоже дней пять. — Там нас встретят, — добавляет Тэхен. Юми внимательно слушала и несколько раз просмотрела их примерный маршрут, думая, почему они сразу не воспользовались самолетом. Но затем поняла, что, скорее всего, все аэропорты будут под присмотром людей Уилбура, и исчезнуть из страны незаметно не получится. На воде меньше слежки и больше шансов бесследно испариться. Кто будет искать яхту в открытом море? — Погодите. Яхта и самолет. Вы… вы всё это купили? Вам кто-то помогает? — Самолет, как, собственно, и яхта, предоставлены Адамом, — кивает Чонгук и забирает ноут обратно, чтобы вновь что-то напечатать. Юми хмурится, несколько раз моргает и подпирает голову рукой, утыкаясь лбом в ладошку. День выдался невероятно насыщенным, и он всё еще не закончился, а ей нужно было как-то разобраться в происходящем и не сойти с ума. Она вспоминает разговор в машине. — То есть… всё это, — Юми обводит рукой яхту и ноутбук, — просто, чтобы вы не работали на моего отца? — Да. Плюс… мы довольно много всякого дерьма делали для Адама, — ухмыляется Тэхен и жмет плечами. — Он нам платил, но не так щедро, как твой отец. Поэтому, мы решили на прощание попросить своеобразную компенсацию за моральный ущерб, — объясняет Чонгук, практически не отрываясь от ноутбука. — И физический, — фыркает Тэхен, но затем застывает, как будто его ударило током, и раздраженно закатывает глаза. Словно подтверждение их ран на теле не вылетело с его собственного рта. — Физической? — тихо переспрашивает Юми, пока Чонгук одаряет своего напарника осуждающим взглядом. — Я заметила, что у вас следы. Тут и тут, — она показывает на свою шею и кисть. — Так что даже не думайте, что я просто забуду об этом. Рассказывайте. Юми знала, что, формально, они не являются её телохранителями, и она не имеет права им приказывать. Но просто так отпустить их без должного разъяснения она не может. Они могут отказаться, могут сделать вид, что всё это пустяки, и Юми готова к тому, чтобы не выпустить их из камбуза любой ценой. Тэхен тяжело вздыхает, разочарованно мотает головой и встает со стола. Он наливает себе еще виски. Он раньше редко пил… если вообще не пил, особенно на заданиях и при охране Юми. Поэтому странно наблюдать за тем, как его тянет на алкоголь. Чонгук закрывает ноутбук, отодвигает его в сторону и полощет рот бренди, медленно облизывая губы. Он смотрел в свой стакан, хмурился и явно не знал, с чего начать. — Работая на твоего отца, мы сталкивались с разными… целями. Извращенцы, убийцы, бывшие солдаты, бывшие копы, киллеры и снайперы… — Да их дохуя было. — Да. Но… работая на Адама, мы… попали в засаду. Мы и раньше попадали в засады, но всегда выбирались без больших потерь. — Мы думали, что нам крышка, — ухмыляется Тэхен и заваливается обратно на стул, закидывая ноги на стол. — Думали, что всё это подстроил Адам. Действовал по тому же плану, что и твой отец. Воспользовался нами, получил желаемое и теперь можно списать в утиль. — Но… но за нами прислали людей. Понимаешь? Адам прислал подмогу. Мы очень… удивились, мягко говоря, — говорит Чонгук и допивает свою порцию бренди. — Где-то недели две-три назад было. Последнее дело перед тем, как мы начали воплощать в жизнь план по… похищению, спасению тебя – называй, как хочешь, — машет рукой Тэхен. — Да, — подтверждает Чонгук, кивая и смотря на Юми. — За то, что мы не выдали ничего на пытках, на допросах – он решил помочь нам. По коже пробегает холодок, а в груди неприятно сжимает. Юми смотрит то на Тэхена, то на Чонгука, чувствуя, как сердце отдает болью. — Вас… вас пытали? — Ага, — фыркает Тэхен и делает глоток виски. — Нет, мы не будем тебе рассказывать, — прежде, чем Юми вообще откроет рот, перечит Чонгук. — Почему?! — Зачем тебе это, Принцесса? — Но… но… — Мы живы? Живы, — напоминает Чонгук, мягко улыбаясь. — Подумаешь, пару царапин. — Но… кто мог вас словить? Вы же… — Тот, кто знает, как мы работаем, — намекает Тэхен, с циничной ухмылкой смотря на Юми, и она практически сразу понимает, о ком идет речь. От шока… не знает, что ответить. Первое, что чувствует – отрицание, ведь это невозможно. Проще ведь просто убить, так зачем пытать? Допрашивать? Калечить тех, которые охраняли твою дочь больше четырех лет? — Нет. Нет, мой отец не мог… — Не мог, — кивает Чонгук. — Но вот его наёмники смогли. — Твой отец такую награду за нас дал, ты что. За нами такая охота была, но крыша в виде Адама неплохо так прикрывала. — Так, погодите… я… дайте мне… давайте по-порядку, — она отодвигает бокал, кладет ладони ребром на стол и постепенно собирает всю информацию в кучку. — Сначала о нашей поездку. Мы две недели будем плыть по морю на вот этой яхте в Китай, где нас ждет самолет… куда? — В Европу. Последовательная цепочка событий тут же обрывается. Юми хмурится, щурится, не в силах поверить в услышанное. — В Европу?! Думаете, нас не найдут в Европе?! — У нас есть фейковые айди, паспорта, фейковые личности, — перечисляет Чонгук и встает, чтобы долить себе еще бренди. — У нас будут новые имена, все наши архивы будут изменены, стерты. Я… не хочу тебя грузить тем, как всё это делается, так что не переживай. Всё схвачено, — улыбается Чонгук и по дороге обратно взлохмачивает волосы Юми. — За время работы у нас накопилось очень много полезных контактов. Люди проверенные, не волнуйся, — подмигивает Тэхен. — Ладно, допустим… — Юми трет пальцами виски, но старается вернуться в разговор. — Мой отец… то есть, его люди… пытали вас? Что они хотели узнать? — Как что? Всё об Адаме. Думаю, его пиздец крыло, что мы перешли на сторону его главного врага. Я честно думал, что его хватит инсульт. — Тэхен, — хмурится Чонгук. — А что?! После того, что его люди с нами сделали, я вот вообще не против, если увижу его в завтрашнем некрологе. Прости, Принцесса. Ничего личного. — Нет, всё нормально… я просто и сама не знаю, как… то есть, факт того, что его люди пытали вас, избивали, душили – что всё это его вина и его приказы, — Юми сглатывает, стараясь принять горькую правду, что её отец всегда был жестоким. — Мне трудно в это поверить. — Мы поэтому и не хотели тебе рассказывать, — выдыхает Чонгук и делает еще несколько глотков бренди. — Прости. — Нет. Не извиняйтесь. Спасибо, что рассказали, — она тяжело вздыхает, крутит бокал, сжимая тонкую ножку, и всматривается в остатки белого вина на дне. — Отец стал таким… садистом. — Он всегда таким был, Ю. Не забывай, кто он. — Нет, но… но Уилбур, например, старается держаться подальше от всего этого. Он предпочитает решать всё дипломатичным путем. — Уилбур еще молод, и большую часть за него делает папаша. Так что дай ему годиков так десять – увидишь, как у него будет вставать на удушье и кровь. — Тэхен. — Я ничего такого не сказал, — он проводит ладонью в воздухе и жмет плечами. — Правда жизни. Чонгук устало закатывает глаза, допивает бренди и складывает руки замком на животе. Тэхен тоже заканчивает вторую порцию виски, и Юми решает не отставать – опрокидывает в себя последние капли вина. Непроизвольно зевая, она прикрывает рот рукой, на что телохранители не могут не обратить внимание. — Иди ложись. Мы уберем, — говорит Чонгук, не вставая со стола. — Но… — Нам еще нужно кое с кем связаться, так что не жди, — мотает головой Тэхен, наблюдая за Принцессой. — Ты устала. — Ладно, — соглашается Юми, понимая, что она действительно вымоталась. Но когда встает со стула, несколько взволнованно смотрит на телохранителей. — А вы будете в отдельной каюте? — А ты хочешь, чтобы мы были в отдельной каюте? — ухмыляется Тэхен. — Нет. — Тогда мы будем в отдельно ка-… — Тэхен. Сколько можно? — хмурится Чонгук. — Та шучу я. Конечно, будем с тобой. Вторая каюта – это так, если кому-то будет тесно. Всё, топай. У нас через десять минут должен быть звонок, — улыбается Тэхен и убирает ноги со стола. — Хорошо. Спасибо за ужин. Они кивают в ответ и терпеливо ждут, когда Юми покинет камбуз. Медленно возвращается к себе в каюту, пытается переварить не только еду, но и то, что услышала. Завалившись на кровать и раскинувшись в позе звезды, прокручивает всё с самого утра, когда она завтракала за одним столом с Уилбуром, до самой ночи, когда она ужинала со своими бывшими телохранителями. Столько информации, столько новостей, столько… всего. Отец никогда ничего не упоминал о телохранителях. Юми и не спрашивала. Если бы она хоть раз произнесла имя Чонгука и Тэхена, неизвестно, насколько резко отреагировал бы отец. Уилбур не позволил бы причинить ей вреда, но… но отец страшнее. Если бы он очень сильно захотел, то вернул бы дочь себе. Шанс того, что он может умереть, становится всё вероятнее и вероятнее. Юми простила ему пощечину, простила ему замужество, но то, что его люди пытали Чонгука с Тэхеном, издевались над ними и избивали… Зачем? Если он хотел их убить, то нужно было бы просто застрелить. Нет? Юми всегда думала, что он не получал такого же удовольствия от пыток, как телохранители, но, как оказалось, он, наверняка, кайфовал, имея особую власть над человеком. Возможно, не сойди он с ума, и останься у него Юми, вместе с Чонгуком и Тэхеном, всё было бы по-другому. Но им овладел страх. Юми тоже боялась и боится, но, наблюдая за тем, что происходит с отцом, она обещает себе стать сильнее и смелее. Она не может допустить того же сумасшествия, что и он. Юми качалась на волнах глубоких размышлений в унисон с судном, чувствуя, как начинает понемногу засыпать. Но стоило ей закрыть глаза, как дверь в каюту отворилась. Матрас прогнулся под весом Тэхена, который лег справа, шумно выдыхая. Чонгук закрыл иллюминатор, задвигая маленькую шторку. Он опустился на свободную часть кровати, не менее устало мыча. От них пахло миндальным гелем для душа. Таким же, каким воспользовалась Юми до ужина. Но аромат шампуня другой. У неё – цветочный, мягкий, а у них – холодный, свежий. Лежа с ними в одной кровати, её тут же относит воспоминаниями в комнату. Когда она плакала, когда она была уверена, что они – мираж, когда они показали ей, какого это – быть с мужчиной. Нет, с мужчинами. И сейчас они совсем рядом. Она слышит их дыхание, от их тел исходит жар. Они реальны, но ей не верится. Первые спокойные минуты, когда они никуда не бегут, не торопятся, когда она может постепенно осознать их присутствие. Плавно, не спеша. Вино расслабило, но одного бокала мало, чтобы Юми опьянела. Рассудок теряет ясность не из-за алкоголя, а из-за телохранителей. Не особо долго думая и не отговаривая себя, поворачивается в сторону Чонгука, чтобы обнять и прижаться. Он не дергается, даже не вздрагивает, но еле заметно улыбается и приобнимает за плечи. Юми слышит его сердцебиение – ровное, отчетливое. Ладонь Чонгука мягко поглаживает по руке. Тэхен шуршит постельным бельем, двигается ближе и прижимается сзади всем телом, окутывая Юми невероятным теплом. Он зарывается носом в её волосы, подбородком касаясь руки Чонгука, и глубоко вдыхает аромат её шампуня, вибрируя грудью. Руками обхватывает талию, бедрами прижимается к тазу и ощутимо расслабляется. Помимо жара, который постепенно наполнял тело Юми, она впервые за долгое время почувствовала настоящую безопасность и осязаемую защищенность. Дом Уилбура охранялся и днем, и ночью, но… но пустота, тишина, одиночество… Юми крепче обнимает Чонгука, плотнее прижимается к Тэхену. Они двигаются в ответ. Они реальны. Они реальны. — Я скучала, — её шепот разрезает тишину. Они улыбаются. — Мы тоже скучали, Ю, — хриплым, сонным голосом отвечает Чонгук. — Но… но я… я не о том… На секунду, их дыхание обрывается. Сердцебиение Юми ускоряется прямо пропорционально ухмылкам, что растягиваются на их лицах. — А, — кратко басит Тэхен. — Уилбур не удовлетворял должным образом? — У него есть другая. Мы с ним ни разу не спали, — нахмурившись, тихо объясняет Юми. Ответ удивляет телохранителей. Чонгук напряженно сглатывает, а Тэхен – свистит. — То есть… ты целый год ждала нас? — с плотоядной ухмылкой, уточняет Тэхен, шепча в ухо. Юми покрывается мурашками, и они это чувствуют. Давно забытый, но такой знакомый стыд щипает за щеки, внизу живота блаженно тянет, пальцы будто сами сжимают рубашку Чонгука. — Но вы же сказали… сказали думать только о вас… Неожиданно, телохранители прыскают со смеха. Не издевательски, но умиленно смеются, вынуждая краснеть еще больше. Чонгук накрывает лицо руками, а Тэхен хватается за живот и перекатывается на другой бок. Да уж. У них, конечно, очень красивый и заразительный смех, но Юми всё равно не разделяет их веселье. Она хмурится, ложится на спину и скрещивает руки на груди, терпеливо выжидая, когда их попустит. — Тебе… тебе ведь уже двадцать, да? — спрашивает Чонгук, вытирая слезы с глаз. — Да, — бормочет под нос Юми. — Не пойми неправильно, я… мы… ой, Боже, — Тэхен вновь перекатывается, смеясь в подушку. — Да что смешного-то?! — Ю, мы просто… нам приятно, что ты настолько серьезно восприняла наши слова, но… — улыбаясь, говорит Чонгук, накрыв глаза ладонью. — Ну, знаешь, типа, мы не приказывали тебе, не требовали… мы сказали это, будучи переполненными всевозможными чувствами, — размахивая рукой в воздухе и перевернувшись обратно на спину, пытается объяснить Тэхен. — Если тебе хотелось, то ты не должна была себя сдерживать, — жмет плечами Чонгук, смотря на Ю. Их хохот хоть и не нес в себе ничего осуждающего и оскорбительного, но Юми всё равно не нравилось. Она лежала красной ни то от злости, ни от смущения, жалея, что вообще сказала всё это вслух. — Сегодня как раз был день, когда я решила себя не сдерживать, вообще-то, — говорит Юми, смотря на театрально удивленного Чонгука. — Но вместо секса с Гоуст-фейсом и Майклом Майерсом, я получила вас, — прищурившись, она поворачивается к Тэхену, который шатает головой и звонко цыкает. — Какая беда, ай-яй-яй… — То есть, ты готова была отдаться двум незнакомым парням в масках маньяков-убийц, из-за которых в детстве ты умоляла не выключать свет в твоей комнате? — не верящим тоном, уточняет Чонгук, с еле заметным упреком смотря на Ю. Закатывает глаза, кривит губами и смотрит в потолок. — Вкусы меняются. — Господи. Принцесса… ты поражаешь. Нас всего лишь год не было. — И! — она вдруг садится, поднимая указательный палец вверх и оглядываясь то одного телохранителя, то на другого. — И, кстати говоря, мой выбор пал на Нео. Но вы дважды всплыли передо мной. Конечно, я пошла за вами, — хмурится, вновь скрещивая руки на груди. — К тому же, вы так загадочно молчали, преграждали мне путь… конечно, вы заинтересовали меня больше, чем Нео. — М. Ну да, — фыркает Тэхен. — Парень-Избранный, который освободил человечество от рабства и два маньяка-убийцы. Очевидный выбор. Достали. Юми им тут душу открывает, а они прикалываются над ней. Ничего не изменилось. — Я буду спать в другой каюте, — обиженно бурчит, двигаясь к краю кровати, но из легких вылетает воздух, когда Чонгук хватает её за руку и заставляет лечь обратно. Он тут же нависает над ней, упираясь руками о кровать, пока Тэхен, подперев голову рукой, с ухмылкой наблюдает за шокированной Принцессой. Они блокируют путь, показывая, что их совершенно не устраивает решение Юми. Нервно облизывает губы и смотрит на Чонгука, не в силах оторвать взгляд. Он слегка щурится, но затем еле заметно ухмыляется. — Насколько… сильно ты соскучилась по нам? — шепотом спрашивает, и Юми сглатывает. Они только что смеялись над ней, но теперь… теперь они смотрят на неё совершенно иначе. Так, как тогда. В комнате. Во тьме, где они стали одним целым. — Очень… сильно, — сдается и смущенно признается в очевидном. Чонгук обрывисто вздыхает, как будто он на грани. Тэхен же ухмыляется, и в его взгляде столько грязи, что Юми хотелось заново принять душ. — Мы тоже соскучились по тебе, Ю. Слова Чонгука сминаются в порывистом поцелуе, от которого Юми сжимает простыни пальцами на ногах. У неё перехватывает дыхание, в секунду стирается весь последний год, как будто его и не было, и жажда, адская жажда просыпается от глубокого сна в тот момент, как она чувствует язык Чонгука на своем. Боже. У него всё такие же мягкие губы, он всё такой же нежный и чувственный, и его поцелуи всё еще возбуждают сильнее, чем интимное, профессиональное, идеально подобранное порно. Чонгук на вкус, как зубная паста с примесью бренди. От него пахнет свежестью, чистотой. Никакой крови, метала… Чонгук пахнет так, как должен пахнуть любой мужчина, и Юми с удовольствием втягивает его запах в себя. Всё становится хуже, когда он мажет губами по щеке, когда он двигается к шее и, не думая, оставляет яркий, болезненный засос. Юми хмурится, шипит, тяжело дышит открытым ртом, но от неприятного, щипающего чувства на коже отвлекает Тэхен, обхватывая за щеки и поворачивая к себе. Пока Чонгук украшает нетронутую шею темно-фиолетовыми ореолами, натурально срываясь и теряя рассудок от вседозволенности, Тэхен жадно кусает, низко стонет и властно сминает язык Юми своим. От него ужасно много слюней, он такой… неаккуратный, грубый, резкий, и это, черт возьми, так возбуждает. Тэхен пользуется той же зубной пастой, что и Чонгук. Тем же гелем для душа, тем же шампунем, но он всё равно ощущается по-другому. Юми пытается поспевать за его темпом, пытается каким-то образом успевать дышать между поцелуями, но Тэхен попросту перехватывает дыхание своим напором и давлением. Чонгук поднимает футболку до уровня живота. Осыпает поцелуями открытую кожу. Двигается выше, к ребрам, поднимая пижаму всё выше и выше. Юми чувствует холод, чувствует, как у неё затвердели соски, как Чонгук вылизывает её, оставляя мокрую дорожку на упругих округлостях. Она стонет в рот Тэхена, ощущая, как он ухмыляется в ответ и кусает за нижнюю губу. — Хочешь, мы наденем наши маски? Где-то сквозь душный туман она слышит шепот Чонгука. Тэхен отпускает её губы, давая возможность ответить. — Ч-что? — Но ты же хотела попробовать секс с маньяками-убийцами, конченная ты извращенка, — ухмыляется Тэхен и даёт лишь слегка отрезвляющий щелбан в лоб. Юми хмурится, несколько раз моргает, смотря на телохранителей. У Чонгука в глазах меньше осознанного, чем у всех вместе взятых в каюте, но Тэхен, кажется, предвкушает невероятное веселье. Юми сглатывает, облизывает опухшие из-за поцелуев губы. Эйфория накрыла раньше, чем требуется. Не может ни думать, ни говорить. Внутри горит, и она хочет, чтобы они горели вместе с ней. Столько ждала их, столько мечтала об этом самом моменте, столько думала и представляла… Будет ли она когда-либо еще более счастливой, чем сейчас? Юми хочет продлить это чувство. Счастье. Такое простое, но такое приятное и одурманивающее. Им хватает краткого кивка. Они молча переглядываются: Тэхен дергает бровями, кровожадно ухмыляясь, а Чонгук меняется в лице, сжимая челюсти и шумно выдыхая. — Принцесса… хочешь, мы тебя свяжем? — тон Тэхена соблазнительный, сладкий, как будто он всеми фибрами души хочет услышать заветное “да”. — Я… — Мы сделаем то, от чего у тебя сорвет крышу, Ю, — обещает Чонгук, нежно обхватывая пальцами её подбородок и поворачивая к себе лицом. — Ты доверяешь нам? — Ты готова доверить нам всю себя? — Да. Да, конечно, — отвечает прежде, чем хорошо подумает. Чонгук несколько восхищенно вздыхает, а Тэхен удовлетворенно хмыкает. — Жди здесь, Ю. — Мы сейчас вернемся, Принцесса. Юми хмурится, привстает на локтях, наблюдая, как они покидают каюту, как они закрывают дверь. Стараясь отдышаться и хотя бы немного прийти в себя, заново прокручивает в голове их диалог и нервно сжимает покрывало под ладонями. Она не боится. Они никогда не причинят ей боль. Но она… страшится самой себя, ведь Юми совершенно без понятия к чему готовиться, и какие новые фетиши они в ней откроют.