Шалость не удалась, или Ещё одни Мародёры

***

      — «Господа Мародеры поздравляют всех студентов школы волшебства «Хогвартс» с началом нового учебного года! Удачи вам, вытерпеть таких негодяев, как мы! » — Исаак повторял эту фразу из раза в раз каждые десять, а то и пять, минут, когда тема разговора сменялась на другую. — Вам совсем не интересно, что они устроили? — опешил юноша, криво спрыгивая на платформу.       — Как-то не очень, — хмыкнул Уилл ему в ответ.       Отряхнувшись и поправив слабо затянутый синий галстук, Исаак вновь затрещал:        — Что за пассивное настроение? — подав руку Мариссе, нагруженной чемоданами и сумками, юноша выжидал, пока Пасс, подумав, отдаст ему свой багаж. — Мар, думай быстрее, сзади тебя люди стоят как бы!        — Но ты же ему ответила? — увлеченно щебетала Пасс, игнорируя протянутую руку, спрыгивая на землю. Даже не взглянув на предлагавшего помощь друга.        — Прояви манеры — а она тебе в душу плюнет, — прошептал Исаак, демонстративно отряхнув ладони, словно испачкался в чем-то.       Однако его слов не упустил Уильям, спрятавший ухмылку в кулаке.       — Не волнуйся, Ис. К концу седьмого курса ты станешь истинным джентльменом, и тогда от девчонок не будет прохода.       — Да какое там...единстеннными моими спутницами жизни станут жабы... — скривился Берд. Ему уже целых четырнадцать лет, а в глазах сверстниц он противная пиявка.       — Ты, друг, драматизируешь. Смотри, какой ты у нас красавец! — Лу шутачно похлопал Исаака по щекам. — Уже и лёгкий пушок заметен! И веснушки такие яркие, словно в тебя солнышко плюнуло...       — Я сказала, — Эвелин пошатывалась на лестнице, удерживая перед собой пухленький чемоданчик и следя, как бы не навернуться на одного из студентов, что перед ней вальяжно спускался на платформу. –… что подумаю.       — Как это, «подумаешь»? — завозмущалась Пасс, хватая под руку подругу, как только та твердо встала на землю. — Я понимаю, долю кокетства надо оставлять в отношениях, но, чтобы вот так…       Эвелин оставалось только делать вид, что она внимательно слушала речь подруги, с умным, профессорским видом объяснявшей разницу между кокетством и флиртом.       — Да, я все прекрасно понимаю. Но мне сейчас не до романтики, Мар. Мне об учебе надо думать, экзамены отлично сдавать...соревнования выигрывать. Мы в прошлом году снова продуло турнир...Карл закончил школу зря! — Эвелин прекрасно понимала, что ее слова проносились мимо ушей Мариссы. Подруге сейчас были интересны мальчишки и любовные истории, а не учеба, тем более квиддич. — Пусть найдет себе другую девушку. Он…слишком занудный для меня.       — Вы поняли, про что они? — наблюдая за удаляющимися со станции девушками, удивился Исаак. — Или про кого?       — Это женские дела, которые нас не должны касаться, — быстро проговорил Уильям, поторапливаясь догнать подруг. — Мы им не советники в таких разговорах…        — Уиллу верить можно, — на плечо Берда опустилась хиленькая ручонка Лу. — Он все-таки вырос в окружении семерых дам!       Возле станции их поджидала сотня карет без лошадей; друзья, потеснившись, пригласили к себе Моно, грустно стоявшего позади всех, и с превеликим удовольствием забрались в одну из них.       Дверь с треском захлопнулась, и несколькими минутами позже длинная вереница карет, грохоча и разбрызгивая грязь, покатила по дороге к замку Хогвартса.       — Чего новенького расскажешь нам, Моно? Хорошенечко отдохнул летом? — поинтересовалась Ив, видя, как зажался мальчик в их компании. — Ездил куда-нибудь?       Юноша, прикрыв выглядывающие из-под мантии джинсы, зашевелил пересохшими губами, почесывая густую черную бровь:       — Со старшей сестрой и ее семьей путешествовали по Уэльсу… Диковато, но очень красиво, — спрятав бегающий взгляд под длинную челку, Моно, заикаясь, произнес. — Я слышал, вы были на турнире по квиддичу…к-как вам?       — Скучно, — оживился Лу, выдавливая из себя слова для приличия. — Матч в Хогвартсе в тысячу раз интереснее.       — Соглашусь с Лу, — поддержал его Уильям.       — Да что вы тут начали? — заверещал Исаак, поворачиваясь к друзьям. — Сами, как маленькие дети, пищали на трибуне, а теперь: «было скучно»? Лгуны вы! Самые настоящие лгуны!       Развернулся самый настоящий спор, Исаак и Лу кричали на всю карету, не боясь и не стесняясь, что другие студенты могли услышать их. Они скрежетали зубами, из раза в раз повторяя одни и те же фразы и обзывательства.       Отвернувшись от друзей к окну, Ив выглядывала замок, ей было безумно стыдно за мальчишек, что сцепились из-за ничего. Успокаивать их было бесполезно, все равно не послушали, если, конечно, не стали бы спорить и с ней. Когда их карета остановилась перед громадными парадными дверями,       Эвелин была первой, кто вылетел из нее, благодаря Мерлина, что они доехали без пострадавших.       — Что с ней? — спокойно спросил у Мариссы Исаак, завидев, что девушка, забрав свой багаж и не дожидаясь остальных, подходила к профессору МакГонагалл, которая собирала возле себя всех четверокурсников.        — Куда делись мистер Поттер, Блэк, Люпин и Петтигрю? — не найдя самую громкую компанию потока, профессор посерьёзнела. — Кто-нибудь их видел?        — Они с первокурсниками отправились, видно, мимо Вас, профессор, уже пробежали, — с нескрываемой неприязнью из толпы выкрикнул Снейп в окружении своих новых друзей. Мальсибер и Эйвери с усмешкой в глазах смотрели на каждого, кто стоял около них, показывая свое превосходство над ними.        — И вы, мистер Снейп, даже не предприняли попытки остановить их? — изогнула тонкие брови МакГонагалл. — Я думала, вы несколько поумнее будете, а нет. Еще раз убеждаюсь в том, что всем свойственно ошибаться.       — Эй, Мар, — наклонившись к подруге, зашептал Исаак, пока профессор решала вопрос о пропаже четырех студентов с ее факультета. — Расскажи поподробнее, что там у Ив происходит.       — Ты сам-то не догадываешься?        — Извини меня, но уроки Пифии я нагло стал прогуливать после того, как услышал, что она заваривает плесневелый чай студентам. Несварение — штука коварная…       — Лю-бовь, — медленно, по слогам проговорила Марисса, прыснув от смеха, увидев, как перекосилось лицо друга: кривая улыбка стянула его тонкие губы, а левый глаз задергался.       Он отшатнулся от Мар, переваривая новость.       — Любовь? — переспросил юноша Пасс, надеясь, что ему послышалось. Но, к сожалению, Марисса быстро закивала головой, хитро улыбаясь.       — И ни с кем-то, а с самим Люком Саламандером, — добавила она как бы невзначай. — Сам посмотри, — и указала на парочку когтевранки и пуффендуйца. Люк любезно помогал Ив с багажом, успевая над чем-то громко смеяться. А на лице самой Эвелин — ноль эмоций. Абсолютная отрешенность.       Юноша лишь смущенно заулыбался, чувствуя себя страшно неловко.       «Эвелин и ящерица Саламандер вместе? — представив эту картину, Берд еще больше недовольно скривился, поглядывая на одиноко стоящую Ив, вяло переминающуюся с ноги на ногу. — Это же хуже, чем тыкать палкой в глаз дремлющего дракона!»       — Нет, нет, и еще раз нет, — затараторил Исаак, размахивая длинными руками. — Я готов был принять любого, даже если это был тот же Блэк, я бы смерился, но никак не Саламандер. Не поверю!       — Мистер Берд! — его крики долетели до самой МакГонагалл, которая и без того была на взводе из-за пакости своих студентов. — Чем Вы так недовольны? Поделитесь с нами, может мы Вам поможем.       — К сожалению, профессор, мне уже никто не поможет.       — Что же вы все здесь стоите? — услышав знакомый тоненький голосок, Исаак с облегчением вздохнул. Через толпу студентов пробирался Флитвик, что вдвое раз был меньше самого невысокого ученика. — Когтевран, прошу, следуйте за мной. Ели кто-то забыл за летние каникулы, кто я и что я от вас хочу, просто следуйте за знакомыми лицами. В-первую очередь, я обращаюсь в Вам, мистер Аарон. Моно, услышав свою фамилию, сгорбился, уменьшившись втрое раз, и побрел за радостными когтевранцами, что гордо подняли нос и последовали за деканом.

***

      Большой зал был, как всегда, великолепен и подготовлен для традиционного банкета по случаю начала семестра. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч свечей, плавающих в воздухе над приборами. За четырьмя длинными столами факультетов расселись студенты всех курсов, за исключением четвёртого, оживленно переговариваясь; на возвышении, по одну сторону от пятого стола, лицом к ученикам, сидели преподаватели.       — Наконец-то, — Исаак плюхнулся на скамейку и, сощурив глаза, стал вглядываться в студентов за соседним столом. — Ну кончено, все их ждут, а они уже здесь!       Четверо гриффиндорцев, прозвавших себя мародерами, вальяжно растянулись на скамейке, громко разговаривая и смеясь. Постепенно (скорее всего профессор МакГонагалл поняла, где прохлаждались ее воспитанники) в зал входили оставшиеся четверокурсники, замерзшие, голодные и злые.       — Надеюсь, они не будут тянуть с распределением, а не то я умру от голода. Прямо здесь! И будет у Когтеврана второй Пивз! — проворчал Исаак, сверля взглядом дырку в боку Эвелин, сидевшей на другом конце стола от них. — То есть мы ей теперь не интересны?       — Ты многого не понимаешь, — проследив за внимательным взглядом Исаака, встрепенулась Марисса. — Это пройдет…скоро.       — Да, — протянул Лу, нервно погрызывая ноготь на большом пальце. — Когда мы поседеем, покроемся морщинами и за нами всегда будет следовать домовик, подметающий песок, сыплющийся с нас…и даже походы в Мунго нас перестанут пугать.        — Не преувеличивай, — цокнула Мар, уставившись на пустующее место между Исааком и Уиллом, где всегда сидела подруга. Что-то странное кольнуло ее изнутри, заставляя чуть свести брови на переносице и поджать губы, чтобы непрошенные слезы не покатились по раскрасневшимся щекам. Кольнула ее ревность, так же, как и Исаака, который волчком крутился на месте, злобно поглядывая на Люка, что не выпускал из своей ладони ладонь Эвелин; так же, как и Лу с Уильямом, которые делали вид, что ничего не замечают, уткнувшись носами в пустые тарелки. — Она обязательно вернется к нам… — еле слышно сказала Пасс, пряча лицо в ладонях.       Эвелин же сидела как на иголках, борясь с желанием в ту же минуту скрыться от десятков любопытных глаз. Посмотрев на свою тарелку, набитую всевозможными яствами, девушка отодвинула ее от себя и больше ни разу не притронулась к еде.       Ее раздражало все: смех, доносившейся с разных сторон, улыбки шестикурсниц, что с нескрываемой завистью смотрели на нее с Люком, сам Люк, что без причины прикасался к ее рукам и плечам, непонятный шепот. Хотелось исчезнуть.       — Что-то не так? — слащаво поинтересовался Саламандер, стараясь поймать скачущий взгляд Эвелин.       Вся компания старшекурсников — пуффендуйцев внимательно слушала их разговор. Ив ощущала себя дурочкой-героиней увеселительной пьесы, где весело было всем, кроме нее.       — Может тебе чего-то хочется?        — Да, — произнесла девушка, не глядя на юношу. — Мантии-невидимки, мне она очень сейчас нужна…       Но ответ девушки, видимо, все сочли за шутку и дружно расхохотались.       Когда были уничтожены и пироги, а со вновь заблестевших тарелок пропали последние крошки, Альбус Дамблдор поднялся со своего места. Гудения разговоров, наполнявшие Большой зал, сразу же прекратилось.       — Итак! — начал директор, с улыбкой обводя глазами присутствующих. — Теперь, когда мы напились и наелись, я прошу вашего внимания, поскольку мне необходимо сделать несколько заявлений. Мистер Филч, наш смотритель, просил уведомить вас, что список предметов, запрещенных к употреблению в стенах замка, в этом году расширен и, прошу вас, не испытывайте его терпение…       Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продолжил:       — Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмид — ее не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также, хотел бы поздравить одного талантливого четверокурсника с Когтеврана, мистера Берда, и не уступающему ему в таланте шестикурсника Слизерина, мистера Сэллоу, с получением значков капитанов команд по квиддичу!        Студенты восторженно зааплодировали, а Исаак, покрасневший до кончиков ушей, спрятался под стол, пока новый капитан Слизерина во всю раскланивался.        — Теперь — уже поздно, и я понимаю, насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени!       С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл.       Высвободившись из цепких объятий Саламандера, Ив, даже не попрощавшись, кинулась бежать со всех ног.       «Бежать, бежать быстрее отсюда!», — сердце ее стучало где-то в висках, ноги подкашивались, предупреждая, что она вот-вот упадет. Но самое главное — это пытка закончилась. В горле застрял саднивший ком от неприязни к самой себе. Не дойдя до когтевранской башни, ведущий в общую комнату, Эвелин остановилась в безлюдном коридоре, пристроившись на одном из подоконников, не обращая внимания на толстый слой пыли, покрывающий его.       В груди зашевелилось неприятное чувство, нарастая снежной лавиной и вот вот грозя обрушиться…чувство стыда.       — Что же я наделала? Надо было с ним поговорить… Он бы все понял и про то идиотское письмо бы забыли, — Ив смотрела в окно, вглядываясь в ночную темноту и крепко сжимая во вспотевших руках край мантии. — Или стоит пойти к Дамблдору и сдаться, объясниться с Люком и жить как обычно?               «Ты такая трусиха, Ив…».               — Эвелин! Эвелин! — послышались голоса друзей, раздающиеся эхом в пустующем коридоре.              — Она здесь! — из-за угла показалась светлая макушка Мариссы. Она быстрее всех оказалась возле подруги, внимательно осматривая ее. — Что произошло? Почему ты убежала?              — Я ужасный человек…- заявила Гилмор, вытирая мокрые, красные щеки. — Я-я обманываю всех людей, что меня окружают, ради выгоды…я-я, мне срочно нужно к Дамблдору, — не дав никому сказать и слова, Ив, убежала, оставив друзей хлопать глазами и только догадываться, что она им хотела сказать.              — У меня есть предположение, — неуверенно заговорил Исаак, почесывая затылок. Все потянулись к нему, образовывая маленький круг. — Семья Саламандера чем-то помогла, либо семье Ив, либо самой Ив, и из-за этого она должна подыгрывать по уши влюбленному Люку!       — Не верю! — запротестовал Уилл. — Это не в ее стиле…               — Ее могли заставить, — хмурясь, добавила Марисса. — Ее бабушка — человек жесткий, не принимающий отказов, а если Ив правда влипла во что-то серьезное…              — Тогда нам надо спешить!       

***

             — Эвелин Фредерика Гилмор, — бабушка расхаживала вдоль стола в библиотеке в халате и домашних каблуках, неприятное клацанье которых гулко раздавалось в утренней тишине. — Вы мне ответите, наконец, что это такое?               Эвелин же искренне удивлялась ее раздражимости. Разложившись на одном из мягких кресел, девушка делала вид, что полностью погружена в прочтение книги, не замечая даже того, что она перевернута в ее руках.       Только одно настораживало Ив — открытый конверт с некогда целой печатью Министерства Магии, что миссис Гилмор крепко сжимала в морщинистой руке.              — Захотелось вылететь из школы? Так тебе это и устроят!               — Это единичный случай, я все могу объяснить, — как можно увереннее произнесла младшая, скрывая в голосе испуг и неуверенность. Показывать слабость было не к чему.              — Даже не начинай, — резко перебила ее женщина, кидая на стол конверт, как фантик из-под конфеты. — Тебе следует перечитать от корки до корки свод правил для малолетних волшебников. — с противным, сиплым скрипом она отодвинула стул и села за стол, складывая руки в замок и вскидывая острый подбородок. — А потом мне пересказать все! От корки до корки! Думаешь, если есть влиятельные родственники, жизнь по щелчку пальцев станет как в самой лучшей сказке?               — Эвелин бы никогда… — заступился за внучку мистер Гилмор, придерживающий больную голову обеими руками, опершись боком о камин.              — Я не с вами разговариваю, а со своей внучкой! Поэтому, будьте добры, мистер Гилмор, не ввязываетесь в наш разговор!              Тихо прокашлявшись, Ив была уверена, что про нее забыли, и, набрав побольше воздуха в лёгкие, полностью спрятала побледневшее со страху лицо в раскрытой книге, без запинок принявшись читать статью про сжигание ведьм, даже мельком не позволяя себе взглянуть на рассердившуюся родительницу.              — Ты не думай, что вопрос с тобой закрыт, — злая маска снова коснулась лица Фредерики, и она, потянувшись к стопке чистой бумаги, принялась что-то писать на одной из них. — Это первый и последний раз, когда я решаю твои проблемы… Пикнешь что-то или начнешь воротить носом, проблема в разы увеличится. Это будет уроком для тебя и для всех, кто тебя окружает.               Предупреждения миссис Гилмор были, очевидно, пропущены мимо ее ушей, так как после всего сказанного Эвелин, громко захлопнув книжку и бросив ее на кресло, покинула библиотеку, забыв про элементарные правила этикета.               — Несносная девчонка...— прошептала женщина, сморщив нос. Взглянув на мужа, что осуждающе смотрел на нее в ответ, она добавила. — Если тебе есть что сказать, говори сейчас. Я тебя внимательно слушаю.              — Ей есть в кого такой быть. Вспомни, как себя вел Петро в ее возрасте.              — И к чему это привело? К чему привело его поведение? — вскрикнула миссис Гилмор, ударив кулаком по столу. Никогда еще женщина не позволяла себе таких вольностей; не так ее воспитывали. — Если бы изначально мы не поощряли такое поведение сына, все сложилось бы по-другому… Никакой бы крови Гринграссов не было в нашем роду…предлагались такие невесты. Из таких прекрасных семей. Так нет, нам нужна была только одна она. Любовь у него была… И к чему эта любовь привела? Как ты не видишь, Фредерик, в ней кипит эта злобость и черствость…это гринграссовское змеиное нутро…              — Говоришь так, словно ты и не любишь свою внучку…              — Люблю. Я люблю ее больше всего на свете...Поэтому-то и пытаюсь спасти.              По щелчку пальцев в ее руках оказалось перо. Сев за стол, где уже были готовы чернила и чистый лист, миссис Гилмор сникла.              — Я не хочу, чтобы с ней в будущем что-то произошло, — глубоко втянув носом воздух, Фредерика посмотрела в глаза мужу. — Она не оставляет мне выбора…              — Я бы не шел на такие крайние меры. Это всего лишь ребячество…              — Нет. Я пишу Саламандеру. Отменяем балл дебютанток, отменяем ярмарку невест. Для нее уже все решено.                     Часы пробили полночь и во всем доме стояла мертвая тишина, когда белая, тонкая фигура, сгорбившись перед письменным столом, роняла горькие слезы на испачканный чернилами пергамент.               Заколдованные буквы совсем не хотели складываться в слова, а слова — в предложения, скача со строчки на строчку. Ни одно письмо за сегодняшнюю ночь не смогла написать Эвелин, что изо всех сил старалась не касаться палочки и не думать о том, как бы сжечь дотла особняк семьи Гилмор.              Появившейся в дверях Кока, тихо прошел в комнату, останавливаясь за спиной молодой хозяйки.               — Мне не стоит вам о таком рассказывать, — помялся он, ломая пальцы на руках.              — Говори, если уж пришёл.               — Завтра ожидают визит семьи Саламандер. Если я все правильно понял, это напрямую касается вас и вашего инцидента.              — Смотрины завтра устроят?              — Вы всегда можете притвориться…с немочью дурости…              — Не стоит так изворачиваться, — скривилась Эвелин. — Я не собираюсь притворяться. Люк меня знает, он поймет мою беду. И поможет избежать всего этого выступления…              

***

             Пока Ив бежала, стирая каблуки новеньких туфель, по коридорам Хогвартса, по окнам барабанил дождь. Ей казалось, что первый день в школе длился целый долгий месяц. Ее ужасно клонило в сон, ноги не держали тело вовсе, но прежде чем лечь спать, надо было поговорить с Дамблдором. Сдаться.              Девушка часто дышала, сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетке и умчаться далеко-далеко от своей хозяйки, мучившейся от вопроса:              «Стоит ли ему все рассказывать?»               Она очумело крутила головой: в коридоре пусто, только призраки иногда, шушукаясь, прятались за поворотами, обсуждая новые сплетни.              — Так-так-так! — сверху, под самым потолком, послышался противный голос Пивза. — Когтевранка заблудилась? — глянув на галстук, захихикало привидение, свесившись вниз головой.              — Ничего я не заблудилась, — буркнула себе под нос девушка, не собираясь продолжать разговор с Пивзом.               — Не хочешь, ну и не надо. Низошла тут, балбесина, — отлетел подальше полтергейст, завидев, как Гилмор сжала в руках палочку, и, показав язык, растворился в воздухе. Громко вздохнув, Эвелин двинулась по коридору, свернула за угол и остановилась у огромной уродливой горгульи.              Только девушка набрала побольше воздуха в рот, статуя басом заговорила:               — Пароль!              — Щербет с лимоном? — неуверенно произнесла прошлогодний пароль Ив, надеясь, что он не поменялся за каникулы. Глупо, но вдруг пройдёт.              — Неверный пароль! — забасила горгулья. — Подумай лучше.               — А если позвать профессора, он же меня услышит?               — Ты так уверена, что он откроет в столь поздний час?              — А заклинание?               — Алохомора на меня не действует так же, как и другие заклинания. Попробуй прийти в другой раз, когда сможешь вспомнить пароль.              — Да…конечно, — грустно вздохнула Эвелин, топчась на месте.       Прежде чем уйти в комнату, она бросила взгляд вглубь коридора, прислушиваясь к странному шороху, исходившему из темноты: то ли легкое завывание ветра, то ли Пивз, вдоволь не навеселившейся, решил продолжить издевательства.       Из угла кубарем покатились четверо когтевранцев, ругаясь между собой. Ухватившись трясущейся рукой за выступ на стене, весь ком из друзей остановил Лу, тяжело дыша.              Исаак, вцепившийся руками и ногами в трясущуюся голень Уилла, вывернулся, криво прошагал до Эвелин, и, ухватившись за ее плечи, закричал:               — Я ее поймал, — отдышавшись, он продолжил. — Теперь, господа кислые лица, нам пора уматывать. Филч со свой облезлой кошкой где-то рядом. Компания быстро переглянулась между собой и негласно решила, что худшее для них — попасться в лапы Филча и отбывать наказание в свое законное свободное время.               — Вот вы и попались, хулиганы, — злобно прохихикал завхоз, выходя из-за угла, направляясь к когтевранцам.              Очнувшись, Уильям схватил Берда под локоть, чуть ли не срывая рукав мантии, крякнул «Остолбеней» и бросился бежать прочь, а за ними — остальные, оборачиваясь на растерявшегося Филча, стоявшего как оловянный солдатик, и миссис Норисс, распушившую хвост и тершуюся об его ноги.              Их веселый крик, перемешавшийся со смехом, эхом разносился по пустым, погружённым во мрак коридорам. Они бежали, не видя, куда ставят ноги, и рискуя попасть в ещё большую передрягу.              — Почему именно мы с вами всегда в центре всяких бед? — запыхавшись, кричал Лу.              Завернув в коридор, что вел в когтевранскую башню, компания перешла на быстрый шаг.              — Ты еще не привык к этому? — пробурчала рядом Марисса, от попыток которой пригладить волосы пятерней, те растрепались еще сильнее. Скорее всего, ее больше пугал ее неопрятный внешний вид, чем какие-то там неприятности.               Проскользнув в общую комнату, друзья растянулись на диване. Ив, зашедшая последней, села в кресло, ближе к камину, согревая замерзшие ноги.              — Теперь и некому нас ругать, — невзначай сказал Исаак, громко зевая и прикрывая рот ладонью, пока четыре пары глаз непонимающе смотрели на него. — Я к тому, что Эдгар же выпустился — пост старосты сменился. Я успел познакомиться с тем пареньком…он уж точно не дотягивает до звания «занозы в заднице»! Поверьте мне.              — Если только в следующем году старостой не назначат Ив, — зевнул в ответ Уилл, поглядывая, как хитро улыбнулась Эвелин на его слова. — Ты точно сможешь затмить братца…вторая заноза еще больнее.               — Вы чего? Это уже семейная традиция! — засмеялся Лу, вставая с дивана и оттряхивая брюки от пыли. — Земля же остановится, если Ив не станет в следующем году старостой!       — А Ив и станет старостой! — поддержала мальчишек Марисса, захлопав в ладоши. — Лучшей из лучших!              Посмотрев на часы, все решили расходиться по комнатам.              — Наконец-то мы сможем по-девичьи растормошить эту тему, — закрыв дверь в спальню, произнесла Марисса и повернулась к Эвелин, которая в школьной форме запрыгнула на расправленную кровать подруги.              — Мне очень лень лезть к себе…              — Я тебя и не гоню, — присев рядом, Мар продолжила. — А теперь рассказывай все.              Зеленоглазая нервно сглотнула.              — Давай не здесь, — и перевела взгляд на соседок. Любительниц подслушать чужие разговоры.       Встав с кровати, девушки направились в ванную комнату, где закрылись на замок.              Опустив голову под проточную воду, Эвелин зашипела.               Взгляд девушки был устремлён вниз. Последствие этого вечера стекало с нее грязью. Этим было наполнено и всё внутри. Жаль, что так же нельзя избавиться от всей вереницы чувств, которые она испытал и до сих пор испытывает.               Что это? Совесть? Страх? Или все вместе? Этот ураган эмоций заставляет замкнуться в себе на какое-то время.               То, что произошло, вихрями беспокойства и нервной, дёрганой тревоги вилось внутри. Сосущее, гнетущее чувство неизбежного буквально парализовало девушку. Наверное, никогда ещё в жизни Эвелин не желала до такой степени повернуть время вспять.               Гилмор еще больше помрачнела, словно подтверждая свои мысли.              — Я очень разозлила бабулю Фредерику своим неаристократичным поведением на летнем турнире…и… — Эвелин делала долгие паузы, собираясь с мыслями. — После чего она решила действовать кардинально в отношении меня. Она…отменила бал дебютанток, по этой же причине я не смогла бы попасть на ярмарку невест…              — Но ты же и не хотела туда?              — Да. Если так подумать, вся головная боль ушла…пришла другая — сватовство на Саламандаре-младшем.              — Нет, — от удивления Марисса присела на кафельный холодный пол. — Не может быть!              — Еще как может. Я правда хотела с ним поговорить об этом сегодня, потому что его семья все еще рассматривает это предложение. Хотя, по Люку точно можно сказать, он будет очень рад. А я нет… Чувствую себя попугаем в золотой клетке…              — Но почему ты с ним не поговорила тогда? Почему играешь по правилам бабушки?              — Потому что я побоялась…но не побоялась идти к Дамблдору, — сдавленно прыснула девушка. — Я обязательно выговорюсь Люку…не сегодня, так завтра. Я что-нибудь придумаю…              — Иви, — Марисса не выдержала и повисла на шее у подруги, зарыдав ей куда-то в ямочку меж ключиц. — Моя милая крошка Иви! Никогда, слышишь, никогда больше не молчи, если тебе нужна наша помощь. Мы все тебе обязательно поможем.              

***

       На следующие утро сонные друзья, сидевшие за столом в Большом зале, изучали новое расписание.               — Первым по понедельникам прорицание, — скривилась Марисса, вспоминая прошлогодние уроки у профессора Пифии. — Превосходно! Так ещё и со Слизерином…а Зелье у нас теперь с кем?              — Забей на него, если не нравится — чавкал Исаак, запихивая за щеки кашу, словно тарелку кто-то у него отнимал. — И Зелье у нас, кстати, снова со Гриффиндором…              — Ты-то на какие дополнительные ходишь? На нумерологию от силы два раза в год?              — На все, — самоуверенно произнес он, с трудом проглатывая ком. — Просто никуда не хожу, зато сколько свободного времени.              — Теперь понятно, почему Флитвик за тобой бегает. Ты же лентяй!               В это время в окна влетели не меньше сотни сов, доставляющих утреннюю почту. Стопка писем разлетелась по всему столу, и каждый, кто увидел свое имя, потянулся за заветным конвертом.       Разглядев свое имя на одном из пергаментов, Ив ухватилась за него, с интересом рассматривая. Знакомая печать с выпуклой буквой «Б», стало понятно, что с началом нового учебного года, ее тайный поклонник снова начла писать.              Распечатав конверт, девушка принялась читать:              «Перестаньте обманывать себя — тогда не придётся обманывать других!».               И никаких красивых слов, что ожидала Эвелин, не было. Сложив бумагу в несколько раз, она спрятала ее в кармане мантии, сделав вид, что пару минут назад никаких писем ей не приходило.               — Эвелин! — прозвучало неожиданно громко. По левую сторону, ближе к Исааку, стояли шестикурсницы, учившиеся на потоке вместе с Люком, имена которых она даже не запомнила. — Почему ты одна? Где же наш Байрон?              — Вы, девушки, ошиблись, — разворачивается к ним Исаак, демонстрируя новые железяки на зубах, отчего пуффендуйки скривились. — Байрон умер в 1824 году. Здесь даже его призрак не может находиться, так как он маггл.               — Б-байрон? Здесь нет таких…да никогда и не были…              — Ты не так нас понял, мальчик, хоть мы и обращались к Эвелин, — заговорила одна из них, накручивая на палец прядь каштановых волос, посматривая на смутившегося когтевранца — У Люка такое прозвище… Он же любит писать стихи. Прям как Байрон…ну один из маггловских поэтов очень известных.              — Это его сокращение? — вскинула тонкие брови Ив, уставившись в пустую тарелку Исаака. — «Б — Байрон?              — Да. Он так подписывается всегда. Письма Люка скоро будут как «Ежедневный Пророк», у каждой и по несколько экземпляров.              — У вас они тоже есть?              — Начиная с первого курса, — захихикали девушки, завидев, как осунулось лицо четверокурсницы. — Ой, кажется, мы немного проговорились… Ты, Эвелин, не расстраивайся… Да ты и не во вкусе Люка была… Он больше по брюнеткам.              — То есть я ему не интересна? — переспросила Эвелин, а на лице расплывалась глупая улыбка. Вот, что точно не ожидали шестикурсницы, стараясь увидеть истерику младшей. — Я ему не интересна, вы слышали? Девочки, спасибо большое, что об этом мне рассказали…              

***

      Команда Когтеврана сгрудилась у трибуны в надежде доесть остывший обед, что студенты стащили со стола в последнюю минуту. Исаак, присоединившийся к толпе, ловко спрятал парочку персиков в карман мантии, мило улыбнувшись Софи, которая держала их в руках.               — Чего скучаешь? — присев на скамью, начал разговор Берд, косясь на Эвелин, что, съежившись, куталась в теплую мантию, поджав ноги под себя.              Застыв в таком положении, она не обращала ни на кого внимания, погрузившись в собственные мысли.       Опустив глаза, Ив вглядывалась в испачканные носки ботинок, изредка отмахиваясь от надоедливой мошкары. Берд, проследив за взглядом подруги и тяжелее прежнего вздохнув, повторил свою неудавшуюся попытку, разговорить подругу.              — Я думаю, — немногословно ответила та, наблюдая за тренировкой Гриффиндора. — Мне надо придумать тактику.              — Я до этого все уже придумал как бы… Я для кого всю ночь не спал и придумывал новые фигуры? Весь мозг сломал, а ты значит, вот как решила…              — Я просто посмотрела на игру гриффиндорцев и поняла, что тактику надо менять срочно.              — А я посмотрел на гриффиндорцев, и понял, что с моей измененной тактикой мы точно выиграем их.              — Хорошо, — спрятавшись в мантии так, чтобы торчало одно лицо, Ив спросила. — Если Марлин начнет блокировать меня, что делать?              — А как один ловец может блокировать другого ловца? Я немного не понимаю этого…              Предстоящий матч буквально сводил их с ума. Исаак не знал, как наладить контакт с командой в роли капитана. А Эвелин не знала, как ему в этом помочь.       Еще ни один матч не приближался в такой наколенной атмосфере. И если Исаак не сможет показать себя в этом году, как достойный капитан, его пинком под зад выпрут с этого места. О чем он сильно и беспокоился.              — О, — растормошился Исаак. — Кажется, у низ заканчивается тренировка.              Гриффиндорская команда неспеша спускалась на поле, в небольшом кругу обсуждая всплывшие проблемы во время игры. Марлин, вытирая пот со лба, яростно тыкала на две соседние башни и крутила пальцем, создавая в воздухе маленькую воронку.              — Как же они долго собираются, — завыл Берд. — А он то зачем к нам прется?              Сириус, подойдя к трибуне, где сидели Исаак и Ив, вскинул руку ко лбу и жестом отсалютовал приветствие.              — Как настрой перед матчем со хладнокровными?              — Отличный. Вот посмотрели вашу тренировку, выявили парочку косяков…- принялся рассуждать Исаак. — Вам еще тренироваться и тренироваться. У кого-то со скоростью плоховато, у кого-то с тактикой, а еще…              — Я не с тобой разговариваю, — перебил его Сириус, усмехнувшись, с глупого выражения лица когтевранца. И повернулся к Эвелин. — Если тебе холодно, у нас в раздевалке еще есть запас грелок, либо я свитер могу отдать.              — Не нужно ей ничего отдавать. Если надо, мой свитер возьмет.              Блэк уже перестал обращать внимание на распыляющегося на каждое его слова Берда и продолжил говорить Эвелин.              — Марлин просила передать, что сегодня северный ветер очень сильный и около башен стоит поворачивать менее круто и быстро, слететь с метлы очень легко.              — Вообще-то ветер юго-западный. И Эвелин не нуждается в чьих-либо советах.              После небольшой паузы Иви подняла глаза и спросила, как обстоят у самого Сириуса дела, чтобы Исаак хоть немного отдохнул от спора на тему квиддича. Тот поспешил выдавить из себя заговорщическую улыбку и многозначно приподнять брови.              — Думаю, если ваш капитан, не начнет прислушиваться к советам других, то вы в пух и прах опозоритесь на игре. Кстати, — гриффиндорец извлёк непонятную вещицу из кармана мантии и протянул когтевранке.              Иви не торопилась брать подарок, настороженно разглядывая маленькую коробочку, лежащий в руке Блэка.              — Или ты уже разлюбила летучие шипучки?              — Серьезно? Откуда они у тебя? — поход в Хогсмид был запланирован у четвертого курса только после первой игры Слизерин и Когтеврана, поэтому девушка так удивилась.              — Надо знать места, — усмехнулся гриффиндорец. — Ладно, пойду я, а то твой дружок сейчас лопнет от злости…              И как только Сириус скрылся за дверьми раздевалки, Исаака прорвало:              — Не хочу портить твои прекрасные отношения с Блэком, хотя не понятно как они у вас завязались вообще, но Марисса собирается пригласить его на рождественский бал.              — А я тут при чем?              — При том, что если ваше милое общение перейдет во что-то большее, то, конечно, Блэк пригласит именно тебя на этот балл, а на Мариссу даже не посмотрит. А ты прекрасно знаешь, что у нее бзик в голове на этого гриффиндорского ловеласа… Хочешь повторение прошлого курса?              — Нет…не хочу.              — Вот поэтому минимизируй с ним общение до декабря. И тебе это, кстати, тоже будет на руку. Знаешь, сколько гадостей про тебя некоторые говорят?              — А ты то откуда это знаешь?              Тут Исаак замялся и вовсе замолчал.              — Эй, капитан, — прокричал с поля Гилберт. — Мы сегодня будем тренироваться или нет?              

***

             — В основе телевидения лежит открытие фотоэффекта в селене, сделанное Уиллоуби Смитом в 1873 году. Изобретателем телевизора считается русский эмигрант Владимир Козьмич Зворыкин.              Почесывая нос тыльной стороной ладони, Уилл изо всех сил старался не заснуть. Ему вовсе не хотелось сидеть в душном кабинете, перелистывать изрисованные страницы учебника и слушать монотонную речь профессора о телевидение.               — Магглы в любой точке мира могут наблюдать за одним и тем же событием, транслирующимся для миллионов. Так, например…               — Было со свадьбой принцессы Анны и Марка Филлипса, — зевнул Луиз, уткнувшись носом в исписанный пергамент.               — Откуда ты то про это знаешь? — Уильям немного удивился, встряхнув соседа за плечи. Луиз даже в меру своей образованности не мог про это знать точно.              — Исаак, — одно слово и все стало понятно. Лу принялся по-новому изрисовывать учебник, изредка поглядывая на стоявшего у окна профессора, который уже уставал от собственной монотонной болтовни.              — Я намерен в этом году закончить на «превосходно», — устало прошептал Бирн, хватаясь за разболевшуюся голову. — но с маггловедением это будет проблематично…              Все воскресенье они просидели в гостиной, зарывшись в книгах, между тем как комната то наполнялась народом, то пустела. День опять был пасмурным и дождливым, туман и густые облака покрывали окрестности Хогвартса. И большинство когтевранцев проводили его либо в гостиной, либо в своих комнатах, наслаждаясь теплом.       К вечеру в гостиную вбежала Марисса, а за ней следом — Моно, запрятывая в карманы джинс, что он не снимал с приезда, шоколадных жаб.              — Я никуда с тобой не пойду, — послышался раздраженный голос девушки, что покрутив носом, села около камина, обложившись подушками, чтобы надоедливый однокурсник перестал за ней ходить. — Пойми, если дама говорит «нет» — это значит, «нет», а не «совсем скоро я соглашусь, только походи за мной еще»!               Все это время четверо друзей сидели за столом, слегка выглядывая из раскрытых книжек и пытаясь понять, в чем причина плохого настроения Пасс.              — Моно не отстанет от нее, — громко прыснул Исаак, не стесняясь никого.              — Так отвлеки его, — пихнула друга плечом Ив, закрываясь пергаментом, как только Мар повернула к ним голову, сверкая злыми глазами.              Юноша же, тяжело встав со своего места и запрятав домашнюю работу (боялся, что у него могли списать), скрылся. Он прошелся вдоль разговаривавших подростков, повернул два раза к лестнице, подумывая, не убежать ли ему в комнату, и, наконец, вернулся, окликивая соседа:               — Моно, знаешь, у меня к тебе очень важное дело?              — Какое? — глуповато спросил паренек, переключая внимание с девушки на Исаака.              Когтевранцу льстило, что к нему обращались за помощью, поэтому никогда и никому не отказывал. Как-то Лу назвал его поведение умным термином «дефицит внимания», на что мальчик лишь сослался на свое хорошее воспитание и доброту.               — Спустя целый год и два дня я смог проработать до мельчайших ингредиентов рецепт «чайников», — Исаак покосился в сторону лестницы и стал тормошить собеседника, чтобы тот встал с дивана.              «Чайники» — любимые конфеты Моно из «Зонко», сколько бы они не ходили в Хогсмид, юноша приходил с двумя, а то и четырьмя пакетами только таких сладостей. — Пошли-пошли, мой дорогой друг, ты будешь первым, кто попробует их…               — Ничего хорошего он там не съест, — Лу прикрыл рот рукой, с сожалением поглядывая на соседа, что радостно последовал за Бердом.               Несколько секунд он еще смотрел им вслед, прежде чем вскочить и метнуться по лестнице. Громко хлопнула дверь и Луиз остался ждать под ней, прильнув ухом, чтобы слышать, что произойдёт дальше.              — Что? Что произошло? — повернулась к компании Мар, часто заморгав глазами. Уильям, оставшийся с девочками, смущенно прокашлялся и кивнул в сторону картин, чтобы люди на них не грели уши.              Когда последний недовольный сэр в чепчике скривился, показав белесый язык, и скрылся, Уилл заговорил:              — Исаак готовил не «чайники»… а слабительные конфеты для Филча, — увидев, как Мар выпучила глаза от удивления, смешанного со злостью, и зашевелила губами, словно читала какой-то заговор, юноша принялся оправдываться. — Я не знаю, где он нашел рецепт… он просто уже пришел с готовым зельем…               — Почему у вас все ни как у нормальных людей? Я попросила, чтобы Моно просто ушел, калечить-то его зачем?              — Все вопросы к Исааку…да и калечить его он не собирается!              

***

              — Бал для старшекурсников, начиная с четвертого курса, хотя, конечно, вы имеете полное право пригласить бального партнера и с младших курсов… Это замечательная возможность для вас познакомиться поближе, — профессор Флитвик зачарованно говорил, видно вспоминая свои молодые годы, когда он в том же зале кружился в танце с какой-нибудь симпатичной девушкой.              Мальчишки глупо хихикали, тыкая пальцем в девчонок, что томно вздыхали, представляя себя в шикарном платье и с шикарным партнёром вальсирующими по Большому Залу.              — Форма одежды — парадная, — продолжил Флитвик, почесывая бороду. — Бал начнется в восемь часов вечера в первый день Рождества в Большом зале. Окончание бала в полночь. И еще несколько слов… — Профессор окинул класс взглядом.              Исаак во всеуслышание прыснул, услышав, что Каролина Лавберд попыталась сама пригласить Уилла на бал. Берд ткнул его локтем в бок, едва сдерживая смех, так что рот перекосился.              Лавберд — рыжеволосое чудо, обитающее в комнате вместе с Мариссой и Эвелин. Любительница сплетен и через чур грубых высказываний.               — Мистер Берд и мистер Бирн, пожалуйста, оставьте свои шуточки хотя бы на один вечер. Мне уже надоело краснеть за вас! Юноши только кивали на его слова, сдерживая смех. — А еще…               Прозвенел звонок. В классе зашумели, заторопились на перемену, пряча учебники в сумки, а сумки закидывали через плечо. Крошка Флитвик, стараясь перекричать шум, сдался и плюхнулся обратно на стул, недовольно покачивая головой. Началась настоящая суматоха.              Все девушки, посходив с ума, шептались по закоулкам замка. Давились смешками, если мимо проходил мальчик. А сколько волнений и разговоров о нарядах для предстоящего праздника!               — Саламандер на тебя обиделся? — теперь за завтраком все обсуждали, кто кого пригласил. Первым молчание прервал Исаак, запихивая в рот яичницу. — Ни разу с того дня к тебе не подошел.               — Он считает себя оскорблённым, — закрывая розовый конверт с огромным кривым сердцем посередине, серьезно произнесла Марисса. Пригладив челку, что лезла в глаза, она взмахнула палочкой, и письмо взмыло в воздух, помчавшись через весь зал. — Ничего. Если не Саламандер, то другой пригласит… например… — осмотрев когтевранский стол, за которым сейчас сидели почти все курсы, Мар кого-то приметила. — Гилберт! — шестикурсник, сощурив свои карие глаза, поднял растрепанную светлую голову и помахал девушке. — Ты не хочешь пригласить Ив на балл?              Гилберт, немного подумав, почесывая квадратный подбородок, резво закивал головой.               — Вот и все, Ив. Мы нашли тебе пару.              — Да, спасибо, — помахав сокоманднику, Эвелин принялась копаться вилкой в тарелке. — Только вот меня уже пригласили.              — С кем это ты пойдешь на бал? — от услышанной новости в ушах у Исаака взорвался фейерверк, отчего он вскочил со скамьи. — Тебя уже пригласили? Кто? Когда? Но… Но…              Исаак застонал, пряча лицо в ладонях. И с трудом продолжил:              — Я думал, мы вместе пойдем на бал. Мы же друзья… Точнее, я парень, а ты девчонка… А ты вот так меня предала.              — Я что-то не слышала приглашения от тебя, — сказала Эвелин, пережевывая кусок хлеба. — И да, я девчонка… Не мне тебя надо приглашать на бал и уж тем более ждать, когда ты осмелишься это сделать. Нашелся тот, кто более уверенный, чем ты. И отказывать уже я ему не собираюсь!              — Да ни с кем ты не идешь. Ты просто так сказала, чтоб от тебя отвязались, — принялся шутить Берд. — Вот кто тебя может в здравом уме пригласить? У тебя даже кличка есть…              — Исаак, заткнись, — пихнул его в бок Уилл.              — Чудаковатая Лини… Наверное, даже объяснять не надо, почему. Ты, Ив, не славишься популярностью среди парней, поэтому я на все сто процентов уверен, твой кавалер — выдумка.              — Исаак, заткнись уже наконец-то.              — Отвязались? Ты серьезно так думаешь? — в глазах Эвелин появились опасные огоньки. — Что меня никто не мог пригласить? И что я чудаковатая?       Исаак вытаращил на нее глаза.       —Ладно, ладно, — улыбнулся он. — Конечно, тебя могли пригласить, может, какой-нибудь Снейп…пойми, от него разит канализацией за километр…Да и внешность у тебя не то чтобы идеальная...Простенькая да серенькая...Мы то в приоритете. Ну что? Идешь со мной?       —Нет, — Эвелин по-настоящему рас­сердилась, — Я пойду с другим. Точка. И кстати, я не собака, чтобы у меня была кличка… Придурок.              Она вихрем вылетела из Большого зала и помчалась в спальню.              — Ты все выдумала! — крикнул ей вслед Исаак.       —Не выдумала, — тихо сказал Уилл.       —С кем же это она идет?       — Такого мне рассказывать нельзя. Во-первых, я эту новость узнал не от нее. Во-вторых, узнаешь на репетиции танцев. В-третьих, ты правда настоящий придурок.