Шалость не удалась, или Ещё одни Мародёры

      ***

      — Кока, перестань, — Эвелин подскочила с кровати и выхватила у домовика стопку одежды. Отправление в Хогвартс уже завтра, а чемодан все ещё пуст.— Я сама это сделаю. Займись лучше своими делами: у нас весь дом вверх тормашками, а ты здесь прохлаждаешься. Ни я, ни уж тем более прапрапрапрародители не будут убираться здесь…       Старый эльф, только потупив взгляд, отошел от младшей Гилмор, сложив руки в замок, и наблюдал, как девочка принялась носиться от шкафа к кровати с новыми учебниками и одеждой. Про себя он считал, сколько и чего не хватало.       — Ваша матушка наказала мне следить и помогать Вам во всем, пока ей не здоровиться, — с ее стороны послышалось приглушенное цоканье. Уже две недели она слышит эту противную фразу из уст домовика. — Как только Ваша Матушка вернется из родового поместья…       — Кока, — резко перебила его Эвелин, бросив на пол сложенную одежду.       Разозлилась девочка не на шутку. Еще одно слово эльфа про сложившуюся ситуацию в доме Гилморов, и она готова была перевернуть всю комнату и забиться в истерике.       — Пойми, прошу, я со всем справлюсь сама. Мне не три года, а тринадцать. Собраться на поезд я уж точно смогу без всяких проблем, — голос Эвелин дрожал, смотря как бедный эльф, скукожившийся в мягком кресле, начал вытирать горячие слезы, не прекращающиеся литься из глаз. — Кока…я не хотела тебя обидеть.       — Нет, нет, — запротестовал он, вытягивая трясущиеся руки, чтоб хозяйка не подходила к нему. — Что Вы, хозяйка, обращаете на меня свое драгоценное внимание? Как же Кока может защитить Вас, если не может защитить самого себя?       Эвелин устало вздохнула, собрала валяющиеся вещи, аккуратно сложив их обратно в чемодан, и присела на кровать напротив домовика:       — Я сумею защитить и тебя, и себя. Об этом можешь не волноваться… Я лучшая из лучших на своем курсе. А боевая магия — это пустяки… Ты еще увидишь меня во всей красе.       Кока еще громче зарыдал, размазывая сопли по морщинистому лицу:       — Я же, молодая хозяйка, рядом с Вами с первых Ваших шагов, с первых Ваших словечек. Словно вчера, Хозяин играл с Вами в плюй-камни в саду. А что сейчас? — но эльф не договорил, содрогаясь в тихом плаче. — А сейчас все в лету кануло… Все потеряно-о-о-о.       Эвелин даже представить себе не могла, что обычные сборы в школу могли перерасти в такое.       С уходом Эдгара из дома все перевернулось с ног на голову. Каждый изменился, словно решился показать, что на самом деле хранилось внутри, какие качества на самом деле процветали в человеке, что так долго их скрывал.       Ни на следующий день, ни через неделю и даже ни через месяц Эдгар не вернулся. Оставив после себя лишь идеально чистую комнату, дверь которой миссис Гилмор тут же заперла на десятки магических замков. Эвелин съедало любопытство, что же запрятано в комнате брата: она ни один раз пыталась подобрать ключи, выкрасть у матери из кармана, взломать, подговорить Коку. Но все было тщетно…       Матушка уехала бороться с накатившей ее немочью несчастья в родовое поместье Гринграссов, поближе к родителям, бабушке и дедушке Эвелин. Дочь оповестить об этом то ли забыла, то ли не захотела. Новость передал ей Кока. В подробности не вдавался, только сказал, чтобы молодая хозяйка ни в коем случае не лезла в дела старших. Из-за чего Эвелин тайно обиделась на свою маму, за глаза называя ее теперь только миссис Гилмор.       — Хотите, я Вам принесу чая? — как ни в чем не бывало спросил Кока. — С ромашкой и мятой? Как Вы любите.       — Да, принеси, пожалуйста, — эльф скрылся за дверью, оставляя девочку наедине со своими мыслями.       «Ты справишься, Ив. Ты же сильная? Конечно, сильная! Я обязательно со всем справлюсь». Свернувшись калачиком и закутавшись в пушистый плед, Эвелин заснула, забывая про все дела, что она хотела доделать.       Когда Кока принес свежезаваренный ромашковый чай, чтобы успокоить хозяйку и заодно себя, он заметил неподвижно сопящую фигуру, растянувшуюся на постели.       Оставив чай остывать на комоде, домовик принялся за дела: аккуратно сложил вещи и упаковал их в чемодан, связал веревками книги и свитки, что не поместились со всем вместе, подготовил одежду на завтрашний день и самое главное — оставил разрешение на посещение в Хогсмид, о котором Эвелин мечтала все лето.       — Хороших снов Вам, молодая хозяйка.

***

      Толкая тележку, Эвелин не сводила взгляда с маггловских поездов на вокзале Кингс-Кросс. На ее пути без конца вырисовывались люди, спешащие по своим делам, а некоторые, запыхавшись, успевали и нагрубить.       — Деточка, ты сначала научись манерам, а потом спорь со старшими, — шипела женщина средних лет, поправляя свой новенький твидовый пиджак.       Эвелин готова была поклясться, что где-то на спине у нее все еще висел ценник за костюмчик. Слишком уж сильно за его сохранность беспокоилась раздраженная мадам.       — Ты должна была убрать свою трухлявую метлу, чтобы она никому не мешала… Ты задела меня, мелюзга безмозглая. Что молчишь, стыдно?       — Вам случайно не на девятую платформу? — проглотив вырывающееся из ее уст недовольство, Эвелин лучезарно улыбнулась женщине, ошарашенно хлопавшей паучьими ресницами. — Если нет, то сейчас наилучший момент попрощаться, я опаздываю на поезд, и Вы, скорее всего тоже… Всего хорошего, надеюсь, Ваш прелестнейший пиджачок не разойдется под конец дня.       «Разойдется еще как. До последней ниточки. Я вам это обещаю».       Покрепче схватившись за тележку и поправив под мышкой метлу, Ив шаг за шагом ускорялась, направляясь к барьеру, что разделял маггловский и волшебный миры.       Мгновение — и металлический барьер позади, она на платформе №9 и ¾, а в пару десятков шагов красовался «Хогвартс-Экспресс». Алый паровоз пускал клубы дыма, окутывавшего платформу, полную детей и провожавших их волшебников.       Здесь были все.       Приглядевшись к наручным часам, показывающим «10:50», девочка порадовалась, что успела.       — Как я вовремя…       Расправившись с чемоданом и парой забитых книгами сумок, Эвелин проходила по тесному коридору, где слышались живой ребяческий смех и непринужденные разговоры студентов, хвастающихся друг перед другом, как они провели лето.       Наконец-то, найдя пустое купе, она поставила корзинку с Афиной, что крепко спала, спрятав в лапках мордочку, и сама же плюхнулась рядом.       Поправив съехавший с плеч вязанный красный свитер — подарок Коки на день рождения — Ив принялась наблюдать за парочкой студентов, прощавшихся с родителями. Все обнимались и целовались, долго не отходя друг от друга.       Растрогавшись от такой картины, девочка достала из кармана джинсов помятую колдографию; Кока в последнюю минуту впихнул ее в руки хозяйке, сказав, что это ей на удачу.       «Какая это еще удача? — злилась Ив, разглядывая снимок, где все семейство Гилмор счастливо махало руками в объектив. Еще раз взглянув в окно, она заметила семейку Блэк. — А может у меня не так все и плохо?».       Сириус, как белая ворона, стоял на приличном расстоянии от матери, которая нагнулась к бледному, словно смерть, Регулусу, воротившего ото всех нос, что-то нашёптывая, и выискивал в толпе своих друзей. Между ними троими чувствовалась невидимая баррикада: гриффиндорец не понимал их, а они — его. Сириус не вписывался в их аристократический круг со своей вечно помятой мантией и непослушными волосами, что каждый год становились все больше и больше растрёпанными.       «Даже как-то смешно…».       — Она здесь! — раздался голос из коридора. Исаак, прижавшись носом в дверное окошечко, махал рукой подруге. — Чего одна здесь разлеглась? Совсем забыла про своих старичков?       Дверь резко распахнулась, и в купе оказались все друзья, запыхавшиеся и тянущие за собой огромные сумки. Только Уильям не в настроении толкал новенький лакированный чемодан, перевязанный со всех сторон множеством маленьких веревочек, ногой, а руки прятал в карманах зеленого пиджака.       Плюхнувшись на диван рядом с Ив, он пробормотал:       — Ты себе представить не можешь, сколько мы кругов навертели, пока тебя искали.       — Вот не надо, — прокричал развеселившийся Исаак, показывая ряд белых зубов, обтянутых металлической проволокой, пытавшийся запихать толстенную сумку, молния которой расходилась посередине, под диван. — Он минут двадцать стоял, строил глазки Маккиннон, а когда я его утащил, начал бурчать.       — У тебя во рту что-то застряло, не видел? — удивился Бирн, крутя около лица пальцами. — Завтракаешь теперь часами?       — Ты, — Ив повернулась к раскрасневшемуся Уиллу, перебивая его речь. — и Маккиннон? Не может быть! Я что-то пропустила?       — Вообще-то мы говорили об экзаменах. Марлин боится предстоящих факультативов, а я просто пересказывал слова сестер. Никакого флирта…        — Никакого флирта. Старичок, ты уже знаешь это слово, значит, и на практике применяешь, — захрюкал от смеха Исаак.       — Ну прекратите, — вступилась за мальчика Мар, сминая газету в руках. — Что такого, что Уильяму понравилась девочка?       — Во-первых, это, — Исаак показал на свои зубы. — Не часовой механизм, а брекеты. Они для выравнивания зубов, а то не гоже подкатывать к девочкам с такими клыками, как, например, у тебя, мистер очарование Бирн, а во-вторых, дело не в том, что ему понравилась девочка, ему понравилась сама Маккиннон, — по-философски заключил мальчик, разлохмачивая аккуратную прическу (мама не выпустила его из дома, если бы он не привел себя в порядок: расчесавшись и умывшись). — Я понимаю, загляделся бы он на…на…на…        — Например, на Иви? Ты это хочешь сказать? — усмехнулся Лу, который до этого боролся с пухлым чемоданом, что не хотел залезать под кресла.        — Пф, — прыснул Исаак, мгновенно краснея как спелый помидор. Глаза его тут же забегали, не понимая, куда и глядеть. — Иви… Иви на ступеньки четыре выше Маккиннон. С Иви никто не сравниться… Я хотел сказать про...про…        — Ну думай, думай, тыква, — откровенно смялся над ним Лу.        — Ну, та с Пуффендуя… С каштановыми волосами, она еще козявки свои на блюдце рассматривает.       — Это Аннабет. И она не рассматривает свои козявки на блюдце. Я думала, ты стал нормальным человеком, а нет, ты остался все тем же растяпой, — язвила блондинка, отодвигаясь от светящегося от счастья Берда.       —»Ну и думай дальше», — пробурчал он ей в ответ, потесняя Эвелин и Уильяма, сев между ними. — Ну что, мой дорогой друг, какого это, влюбиться?       — Все, Исаак, прекрати. Тошнит уже, — фыркнула девочка, пихая друга локтем. — Больше тем нет для разговора? Ступеньки, козявки, что дальше надумаешь?       — Иви, по-дружески, поговори с Пасс, она какой час уже со своей газетой дебаты устраивает, ей уж точно не помешает живое общение. А у нас чисто мужские разговоры…       — Почему каждый раз, когда мы встречаемся в этом поезде, вы начинаете ссориться? — не выдержал Лу, тихо переодеваясь в школьную форму. Его синий галстук так и остался не завязанным. — Третий год подряд год начинается с каких-то разбирательств?       Через время в дверном проеме появилась пухленькая женщина с тележкой всевозможных сладостей.       — Слава Мерлину, вы пришли! — вскочил Лу со своего места. — Десять шоколадных жаб, пожалуйста.       Протянув юноше сладости, она скрылась в следующем купе, а Лу, как заботливая мама, раздал всем конфеты, чтобы те занялись делом пополезнее.       — Не благодарите.              Поезд прибыл на станцию «Хогсмид». Высаживались долго и шумно. На крошечной платформе толпились сонные студенты, ищущие своих однокурсников и формируя группы. Совы ухали, коты мяукали.       Афина неприятно вцепилась своими коготками в рубашку Эвелин, которая спрятала кошку под мантию, приобнимая ее маленькое дрожащие тельце.       — Первокурсники сюда! — громыхнул знакомый бас Хагрида. Он, как обычно, стоял на берегу Черного Озера, считая прибывших новых студентов.       Исаак же, не услышав, к кому обращался великан, направился прямиком к нему, но Уилл вовремя его остановил, взявшись за воротник мантии.       — Дубина, нам к каретам.       Протолкавшись среди зевающих однокурсников, компания потеснилась вместе с несколькими пуффендуйцами, чьи имена, к общему стыду, они забыли.       Карета покатилась по длинному извилистому подъезду к замку. Эвелин и Марисса, сидевшие вместе, высунулись в окошко и любовались множеством приближающихся башен и башенок.        Покачнувшись, карета остановилась, и все вылезли, раскачиваясь из стороны в сторону.       — Эти лошади-невидимки не могли помедленнее скакать? — жаловался Берд, пройдя через высокие дубовые двери, ведущие в огромный холл. — У меня, как бы, морская болезнь!       — Фестралы, Исаак, это фестралы, — поправил его Лу. — И им наплевать, чем ты болеешь.       Двери в Большой зал были гостеприимно распахнуты. Поток учеников понесся к ним. Когтевранцев встретило целое море черных остроконечных шляп; тысячи свечей парили в воздухе, бросая свет на лица учеников за длинными столами.       Профессор Флитвик, крошечный волшебник с целой шапкой седых волос на голове, выносил из Большого зала старую Шляпу и трехногую табуретку.       — Мои дорогие, почему опаздывайте? Уже распределение закончилось, а вы только выплываете.       На замечания декана компания не ответила, отправившись по своим местам с низко опущенными головами.       — Учебный год только начался, а нас уже отчитывают, — зашептала Марисса, садясь за праздничный стол, набитый всевозможными яствами. — Не к добру это все.        — Привыкай, — закинув руку на плечи подруги, прошептал Исаак, смешно играя бровями.        — Фу, — протянула Марисса. — Отстань от меня, невоспитанный мальчуган, — и сбросила руку Берда с себя. — Еще раз такое себе позволишь, и вся еда в этом зале окажется у тебя на голове.       Речь Дамблдора слушали в пол-уха, шепчась с повзрослевшими за лето однокурсниками, поглядывая на другие факультеты.       — Счастлив представить нашего нового преподавателя. Профессор Кокерилл, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от темных искусств, — из учительского стола поднялся небольшого роста мужчина средних лет в пестрой мантии. В такой одежде он напоминал павлина, но никак не учителя по такому серьезному уроку.       Послышались редкие хлопки, приветствующие нового преподавателя, со стороны студентов, которых новость нисколечко не удивила.       — Ходят слухи, — начал Лу, неотрывно наблюдавший, как профессор Кокерилл, поправив свою незамысловатую красную шляпу с ужасно вульгарным пером, садился. — Что на эту должность наложено заклятие: больше года никто не может преподавать защиту.       — Это просто байка для первокурсников. Должно же быть этому логичное объяснение, — засомневалась Иви, принюхиваясь к содержимому бокала.       — Меньше слов, больше дела! Если не поторопимся, все съедят, — скомандовал Исаак, набирая целую тарелку еды.       Пир был хоть куда! Зал наполнился смехом, разговорами, звоном ножей и вилок.

***

      Сентябрь выдался жарким, поэтому столпившись на тесной площадке, ведущей к Северной башне, когтевранцы обмахивались тетрадками, учебниками, снимали мантии и закатывали длинные рукава рубашек.       — А куда дальше? — крутя головой в разные стороны, поинтересовалась Марисса у Моно, соседа Исаака, Лу и Уилла. — Здесь нет дверей.       Он только пожал плечами, многозначительно сказав: «люк еще не открыли».              И точно в ответ на этот глупый вопрос, дверца люка внезапно открылась и прямо к ногам студентов опустилась серебристая веревочная лестница. Класс в изумлении притих.       — Кто первый?        — Ты видела, что у нас опять сдвоенное Зелье с Гриффиндором? — уткнувшись в свиток с расписанием, удивилась Эвелин, уже представляя, что будет твориться на уроках в ближайший год. — Третий год подряд с этим неотесанным балбесом. Дай Мерлин, терпения и сил мне.       — Во-первых, Сириус не неотесанный балбес. Во-вторых, Ив, давай ты, — выхватив расписание из рук подруги, подтолкнула ее к люку Марисса. — Ты же самая смелая из нас. И самая говорливая…       И Эвелин пошла.       Забравшись по лестнице, Гилмор оказалась в очень странном классе, даже по ее меркам. Скорее это был не класс, а что–то среднее между мансардой и старомодной чайной.       В комнате, погруженной в красноватый полумрак, теснились примерно двадцать круглых столиков в окружении обитых пестрой тканью кресел и мягких пуфиков. Шторы на окнах задернуты, многочисленные лампы задрапированы темно–красным шелком.       Было очень тепло и душно, в камине под заставленной странными вещицами каминной полкой горел огонь, издавая тяжелый дурманящий аромат. На огне закипал большой медный чайник. Круглые стены опоясаны полками. Чего только на них не было: запыленные птичьи перья, огарки свечей, пухлые колоды потрепанных карт, бесчисленные магические кристаллы и полчища чайных чашек.       — А здесь довольно-таки мило, — Марисса следом вылезла из люка, отряхиваясь от пыли, что собрала по пути. — Пыльновато, конечно. Но с этим можно смириться.       — Чудаковато, — поправила подругу Ив, причесывая руками короткую челку, что растрепалась, пока она взбиралась сюда. — Ты хотела сказать, что здесь чудаковато. Я словно в маггловском магазине магии.       — О! Вы уже пришли? — пожилая женщина, увешенная яркими оберегами и с тысячами платками, вплетенных в поседевшие волосы, вышла из закрытой шторой комнатки. — Я профессор Пифия и с этого года мы с вами будем предсказывать будущее, — она говорила странно, с загадочным придыханием, но казалось, что у нее просто проблемы с бронхами. — Рассаживайтесь, что стоите-то.       Толкаясь, стали рассаживаться: кто в кресло, кто на пуф. Устроившись посередине класса на маленьком круглом столике, что больше походил для чайных церемоний, Марисса и Эвелин ожидали, когда профессор снова заговорит.       — Она немного… — неуверенно начала Марисса, сжимая вспотевшими ладонями ткань юбки. — Скажи за меня, пожалуйста… В высшем обществе такие слова нельзя использовать. С моей стороны это покажется оскорблением в ее…адрес.       — Чокнутая, — отрезала Ив, вертя в руках пустую чашку. — Это и дураку понятно. Вот только одно мне не понятно, профессор Флитвик еще на первом курсе говорил, что все сдвоенные занятия будут мешаться каждый новый год…        — Ты снова за свое?       — Так, значит, вы избрали прорицание, самое трудное из всех магических искусств, — профессор выхаживала вдоль сидевших учеников, заглядывая каждому в глаза. Зрелище не из приятных. — Должна вас с самого начала предупредить: я не смогу научить многому тех, кто не обладает врожденной способностью ясновидения. Книги помогают только до определенных пределов…        — Да, я снова за свое, — поглядывая на ходившую вдоль рядов женщину, шепотом говорила Эвелин. — Потому что мне изначально не повезло с партнером.        — Так поменяйся. Я с большим удовольствием могу помочь тебе. Ты будешь работать с Римусом, а я — с Сириусом. Как тебе идея?        — Многие ведьмы и колдуны, как бы талантливы ни были в своей области, скажем, внезапных исчезновений, не способны рассеять туман, застилающий будущее. Этот дар дается немногим. Вот вы, — неожиданно обратилась она к Мариссе, которая резко выпрямилась на стуле, — Вы, юная сплетница, видели волка?       — В-волка? — дрожащим голосом переспросила Пасс ее, бледнея. — Никогда. Ни здесь, ни у себя, во Франции — это большая редкость.       — Да? Значит, еще успеется. Главное, — Пифия перевела взгляд на соседку. — Не бейте его палками, сделаете хуже.       Девочки, растерянно захлопали глазами, забывая, как надо дышать. А профессор спокойно продолжила:       — В этом году мы будем изучать основополагающие методы прорицания. Первый семестр посвятим гаданию по чаинкам. Во втором семестре займемся хиромантией. Теперь, я вас попрошу разбиться на пары, взять с полки чашку и подойти ко мне. Я вам налью чай, вы сядете и будете пить, покуда на дне не останется гуща. Левой рукой поболтайте ее круговым движением, затем переверните чашку на блюдце, подождите, пока жидкость стечет, и передайте чашку напарнику. Оставшиеся на стенках чашки чаинки кое-что ему скажут. Растолковать увиденное поможет учебник «Как рассеять туман над будущим», страницы четвертая и пятая. А я буду ходить между столами и помогать вам.       — Я сто раз уже пожалела, что не согласилась на маггловедение с Исааком, — фыркнула Гилмор, возвращаясь к подруге с двумя полными чашками ароматного чая. — Волк? Ты слышала? Нам предстоит с тобой бойня с волком в ближайшем будущем… Смехота.       — Для Исаака — это самая настоящая халтура, как и, кстати, для тебя. А здесь мы узнаем много нового, — оптимистично заявила Пасс, делая маленькие глотки обжигающего напитка. — Может, волк — это метафора?       — Да, а под конец года мы с тобой дружненько посчитаем, сколько седых волос будет на наших головах, — поболтав пустую чашку, Гилмор, одновременно с Мариссой, опрокинула чаинки на блюдце.       — Меняемся, — напомнила им женщина, звеня побрякушками на шее.       — Ага, — сонно произнесла Ив, крутя в разные стороны блюдце. — По этой жиже мы должны что-то нагадать?       — Именно! И не по жиже, юная леди, а по чайной гуще. Это огромная разница. Стали бы вы колдовать сосновой палкой, если ваша палочка сделана из той же сосны?       — Ну что, что у меня там? — поинтересовалась Марисса, попытавшись опереться на стол, чтобы лучше разглядеть рисунок в чашке.       — Раскиньте хорошенько мозгами, мои славные. Пусть ваш взгляд проникнет сквозь покровы обыденного, — Пифия давила своими жилистыми руками на голову Гилмор, растрепывая и без того торчащие в разные стороны волосы, что никогда не укладывались.       — Ну…вроде как вырисовывается луна, — еле-еле произнесла Ив, крутя блюдце и так и эдак, сощурив глаза. — Это означает: «пока скрытые события», — профессор все это время стояла около их стола, внимательно слушая, что дальше скажет когтевранка. — Эм… А еще, кажется, сокол. «Сокол» — это угроза жизни, смертельный враг?       — Миленько, — Марисса сдвинула брови. Теперь ей не по душе урок. — Так-с, теперь я.       Подавив смешок, девочка показала блюдце подруге:        — Это же ты! Ведьма с крючковатым длинным носом, — она пробежала указательным пальцем по параграфу учебника, ища подходящее объяснение. — «Одна женщина символизирует различного рода удовольствия и радость. Две и больше женщины не сулят ничего хорошего — только ссоры и сплетни». Ну-у-у, ты здесь одна, поэтому все у тебя будет отлично, в отличие от меня.       — Давай собираться, — предложила уставшая от этой ерунды Ив, пряча в сумку учебник. — Здесь больше делать нечего. На следующей недели обязательно переведусь на маггловедение или на руны…        — Тебе сегодня еще на нумерологию надо успеть попасть, — с умным видом уточнила Марисса. — Или тоже после первого занятия решишь перевестись?

***

      — Каждая цифра обладает магией, которую нам с вами предстоит освоить, — профессор Вектор вышагивала меж рядов с вечно зевающей кучкой гриффиндорцев, затесавшихся на этот урок непонятно как, и когтевранцев, внимательно слушавших ее. — Если вам не интересно, мистер Блэк, то, пожалуйста, покиньте кабинет.       Сириус, до этого забавляющийся пусканием самолетиков с нарисованными язвительными рожицами, выпрямился, как по струнке, отвечая:        — Профессор Вектор, прошу простить меня, немного отвлекся…        Воспользовавшись минутной паузой, Исаак, сидевший с Эвелин, наклонился к ее уху и прошептал:        — Зачем ты меня сюда завела? Это же клуб психически больных, гадающих по циферкам!       — Никто тебя сюда не затаскивал, — отмахнулась от него девочка, заправляя отросшие волосы за ухо. Скомкала самолетик, что отправил ей Блэк с рисунком какой-то зануды с несмешной для Эвелин фразой: «Ты неотесанный балбес, Блэк», — и бросила его к себе в портфель. — Я тебе предложила — ты согласился. Собрался меня во всем обвинять?       — Нет, — поняв собственную ошибку, Берд уткнулся в справочник. — Как интересно… — тянул он с сарказмом, но потом его настолько увлекло чтение, что, не заметив этого, мальчик начал чирикать на свитке цифры, рассчитывая что-то. — Вот ты знала, что от «семерки» тебе достались резкие переходы в настроении, склонность к замкнутости и накопление любой информации?       — И что это значит? — лениво проговорила Ив, ковыряя ногтем странички в учебнике.        — Эм…а здесь больше ничего и не написано. Что смог перевести на читаемый язык, то и перевел. А как у тебя дела с прорицанием?        — Скукота и сущий бред…        — Мне казалось, что тебе нравится эта тема. Ты же гадаешь на картах иногда…        — Видимо, мне это уже не интересно.       Постучав палочкой в руках, профессор привлекла внимание студентов, что решили немного отдохнуть от нудной темы.        — Я смотрю, вы заинтересовались моим предметом, мистер… — Вектор подошла к Исааку, который, округлив глаза до невозможных размеров, вцепился в учебник.        — Б-Берд, — запнулся он, бегая взглядом по строгому лицу женщины.        — Мистер Берд, расскажите своим товарищам, что нового Вы узнали из сегодняшнего урока. Прошу!       Залившись краской, Исаак принялся говорить, нервно оглядываясь по сторонам. Лишний повод издевок над ним:        — Нумерология — это одна из гадательных наук, утверждающая, что каждой букве соответствует своя цифра и сумма цифр в каждом слове имеет собственное значение.        — Достаточно! — перебила профессор его. — А Вы, юная леди, что узнали? — обратилась она к Эвелин.       Слегка вздрогнув, девочка покачала головой, пихая, чтобы никто не заметил, друга под партой ногой, который мог бы ей помочь, но тот, лишь в ответ наступил своей массивной пяткой ей на носок.       — Прошу прощения, профессор Вектор, но за сегодняшний урок я ничего не узнала и не поняла, — промямлила Гилмор, смотря на свои дрожащие пальцы рук, лежавшие на столе.       — Надеюсь, к следующему разу, Вы научитесь слушать, что Вам говорят, и расскажите нам обо всем, — фыркнула женщина, отходя от них. — Урок окончен! А мисс Гилмор я попрошу остаться.       Исаак, быстро прошептав, что ждет ее в коридоре, выбежал из кабинета в числе первых, а Эвелин смиренно прошагала к учительскому столу.       Когда за последним студентом закрылась дверь, Вектор, набрав побольше воздуха в легкие, начала:       — Вы абсолютно не похожи на своего брата, мисс Гилмор, а на отца тем более.       — Что вы хотите этим сказать?       — Я прозвучу грубо, — профессор уткнула нос в свитки, не смотря на когтевранку, что, заламывая пальцы, стояла перед ней. — Но Вы, моя дорогая, бездарность. На своем веку я учила немало волшебников, и потенциал в некоторых был виден невооруженным глазом, как и полных их противоположностей. Как, например, ваш брат и Вы. Я учила и Вашего отца, который, не побоюсь сказать, был юным гением во всех аспектах магии. Я учила и продолжаю учить Вашего брата, который уже перенял лучшие качества, как Вашего отца, так и Вашей матери. А вы, мисс Гилмор, видимо, можете только похвастаться знаменитой фамилией и не менее знаменитыми родственными связями…       В кабинете повисла унылая тишина. Эвелин залилась краской и, едва сдерживая слезы, уставилась в окно, поблескивающее от лучей солнца, позади учительского стола.       — Ничего не хотите сказать? Может, опровергнуть мои слова? — Вектор протянула два толстенных томика ошарашенной Эвелин. — Если нет, то к следующему уроку жду от Вас эссе на три с половиной дюйма на тему: «Почему магглы изучают нумерологию?», а книги — приятный бонус к заданию.       Эвелин после этих слов сразу же убежала, по пути запихивая тома в заполненную другими учебниками сумку, что вот-вот порвется под их натиском.        — Что за книжки? — уже в Большом зале, за обедом, Исаак, с набитым ртом, поинтересовался, хитро поглядывая на потертые обложки. — Ты новый любимчик у Вектор, вот она и снабжает тебя дополнительной литературой?       — Неважно, — огрызнулась Ив, отбрасывая их в сторону. — Хочешь, могу тебе отдать?        — Давай, перед сном почитаю, — протянув руки через стол, Берд забрал учебники, быстро пряча в своем бездонном рюкзаке.        — Видно, кто-то тебе подпортил настроение, — Марисса рядом пихнула ее в бок. Она пришла с древних рун в полном восторге, как от дисциплины, так и от профессора. — Колись, сапсан, на твоем кислом лице все написано.       Ив набила щеки ненавистным чечевичным супом, тяжело вздыхая:       — Если сравнивать меня и Эдгара, кто лучше? — еле слышно спросила она.       — Сложно сказать, тут играет большую роль — и ваша разница в возрасте, и пол, и любовь к учебе, и практика. Одним словом — вас невозможно сравнивать, потому что вы два разных человека, — Лу встал, собирая вещи, раскиданные по столу. — Прошу меня простить, больше не могу говорить, надо бежать.       — Полностью соглашусь с Лу, — поддержал Труа Уилл. — Родство что-то решает в таком случае?       — А как из поколения в поколение в чистокровных семьях рождаются гении? Родословная решает многое, — принялась спорить Мар, пожимая плечами. — А ты, — обратилась она к Эвелин. — Поменьше слушай, что тебе там высказывают. Мама готовит отличную настойку на такие случаи.       — На какие? — жалобно спросила Гилмор, развязывая удушающий ее галстук.       — Как сотрудник отдела по обеспечению магического правопорядка, она за все время работы наслушалась многого о себе, и в один прекрасный день ей все надоело… Немного помудрив с зельями и травами, она создала вещь, что теперь хранится в ее сумочке всегда, и не заставляет слушать противные разговоры о ней.       — Продашь?       — Бесплатно отдам.        — Эй! — с другого конца стола к компании бежал Моно. — Ребята, вы же помните, ровно через месяц в Хогсмид? — получив положительный ответ, раскрасневшийся мальчик уселся вместе с ними. — Куда пойдете?        — В «Сладкое королевство» — заедать стресс, а потом в «Зонко» — покупать бомбы-вонючки, чтобы раскидывать их своим врагам, — зевнула Ив, неохотно ковыряясь ложкой во второй порции супа, который давно уже остыл.        — Она так шутит, — увидев перекошенное лицо Моно, что вздувал и раздувал пухлые щеки, Мар фальшиво засмеялась. — Мы собирались прогуляться до Визжащей Хижины, а потом, как пойдет.        — А мне с вами можно?       Мальчишки завертели головами и замахали руками. С Моно идти куда-либо означало одно — беда. Они, как его соседи уже третий год, это поняли. Моно — человек-неряха, все у него валиться из рук, ноги заплетаются, а язык развязывается, где не надо.       — Конечно. Чем больше народу, тем веселее.        — Ты душка, Мар, — прошептала Ив Мариссе на ухо, чтобы Моно ничего не услышал. — Мы сами на себя накликали беду.        — Я стараюсь быть дружелюбной, в отличие от вас всех. Был бы тут Лу…        Тут перед их головами зашуршали крылья, влетевшей совы. Покружившись по всему залу и протяжно крича, она бросила одно письмо на стол Когтеврана.       — Не поздновато для почты? Уже обед, если птица не понимает, — удивилась Мар, потянувшись к письму. — Ухты, это тебе, — и протянула его Гилмор, что с недоверием покрутила запечатанный пергамент в руках. — Вдруг, что дома случилось… «Дорогой, мисс Гилмор,

Эффект бабочки.

Закрывая глаза, я представляю вас. Каждый раз я задаюсь вопросом: «Что же я чувствую, представляя вас?». Я без зазрения совести, представляю вашу прекрасную улыбку. Делаю глубокий вдох и отбрасываю в сторону все мрачные и печальные мысли, что тяготеют меня. На этот раз опуская поводья, что так крепко сжимают мое сердце. Любовь — это ураган, завернутый в куколку. А вы — девушка, идущая навстречу буре… »

      Она сидела, уставившись на полученную записку, перечитывая заново скачущие перед глазами строчки.       — Ну, что там? — интересовалась Мар, пытаясь заглянуть в письмо, что Ив сразу же скомкала и спрятала в кармане сумки.       — Ничего, — побагровев до кончиков ушей, она похлопала по острым плечикам подруги и ушла из зала. — Мы опаздываем на Трансфигурацию.

***

      — Анимаг — волшебник, который по своему собственному желанию. Может превращаться в животное. Не следует путать анимагов с оборотнями: преображение в волка у больных ликантропией всегда вынужденные и зависят от определённой фазы луны, в то время как анимаги превращаются в животное, когда хотят. Единственным препятствием, которое при превращении может испытать анимаг, являются действия другого волшебника, — после недолгой речи МакГонагалл обратилась в полосатую кошку, от прежнего образа оставляя только очки, лежавшие около ее пушистых лап.       Со всех сторон послышались аплодисменты.       — Я бы тоже так хотел, — не переставая хлопать, сказал Исаак. — Был бы каким-нибудь львом или…       — Скорее клещом, — посмеялся Уилл с задней парты, положив руки на плечи Берда. — Зато сколько всего можно будет услышать и увидеть такой маленькой букашке.       — Тогда тебе бы подошел павлин, — обиженно ответил Исаак, недобро сверкая своими карими глазами.       — Все, прекратите, — вмешалась в их словесную перепалку Эвелин. — Как маленькие дети.       — Мистер Берд, мистер Бирн и мисс Гилмор, — приняв свой истинный облик, профессор укоризненно посмотрела на раздебоширившихся подростков, что не могли наспориться. — Что с вами сегодня такое? Если не хотите потерять очки, пожалуйста, займитесь делом.       — Ничего, профессор, — опустив голову, замычала Ив. — Извините.        — Продолжая тему про анимагов, хочу заметить, что волшебник должен зарегистрировать свою анимагическую форму в специальном реестре.        — А что будет, если не зарегистрироваться? —поинтересовался Поттер с другого конца класса.       — Отказ от внесения своих данных в Реестр может привести к заключению в Азкабан.       — Жестоко, — ахнул Питер, прикрывая рот ладонью.       Повернувшись на голоса гриффиндорцев, Эвелин начала задумчиво разглядывать их компанию, каждый раз останавливаясь на Блэке, что через раз слушал декана своего факультета.       Джеймс с вечно взъерошенными черными волосами, словно боялся, что его прическа покажется кому-то чересчур аккуратной, тянул ноги, в штанах, что были ему маловаты, под соседний стул.       Римус, сидевший на втором ряду, поодаль от друзей, и записывающий каждое слово, произнесенное МакГонагалл, был бледен, от этого на его лице еще сильнее выделялись белые полосы шрамов и синие круги под глазами.       Питер, хихикающий над шутками Поттера, с отросшими пшеничными волосами и с торчащими вперед зубами, как у крысеныша, и Сириус — рядом с весельчаком Поттером, повзрослевший и ни на кого не похожий, положив голову на деревянную поверхность парты, крутил в руке перо.       — Ив, прекрати на них пялиться, они уже в ответ странно косятся на нас, — из размышлений ее вывел голос Исаак, который тянул подругу за рукав мантии. — Влюбилась в кого-то?       Девочка повернулась к другу, недоуменно поглядев на него.       — Не неси чепухи. У меня какое-то дурное предчувствие.        — Дурное предчувствие?       В доказательство своих слов Ив достала из портфеля скомканное письмо и передала его Исааку. Тот с недоверием осмотрел его и принялся читать. Читал долго и внимательно. Иногда останавливался на какой-то конкретной строчке и, натирая левую бровь, думал.        — Мне кажется, либо это чья-то глупая шутка, либо в тебя кто-то, сапсанчик, влюбился. Но одно я знаю точно, подчерк слишком аккуратный, я бы даже сказал девичий.

***

       Лавка была битком набита школьниками, поэтому подруги пробирались сквозь толпу к одному заветному стенду, проходили полки с причудливыми штуковинами: бомбами, заряженными навозом, икотными конфетами, мылом из жабьей икры, кружками, кусающими за нос.        — «Искусно приготовленное зелье может вызвать у человека сильное увлечение, но никому еще не удавалось искусственно создать настоящую, вечную, безоговорочную привязанность, единственно достойную именоваться Любовью», — обратился к девушкам пожилой продавец «Зонко», наблюдавший, с каким интересом Мар и Ив крутили в руках розовые пузырьки в виде сердец. — У нас они очень популярны. Берите, не пожалеете.       Гилмор в длинном цветастом свитере, отпрянула от прилавка, положив бутылек на место, решив посмотреть что-то более интересное.        «Как эту дрянь еще не запретили продавать?» — при одной мысли лицо девочки скривилось, но мужчине она, скромно улыбнувшись, сказала:       — Мы еще подумаем…        — Давай купим их, — Марисса взяла за руку подругу, вертя перед ее глазами мерцающими флакончиками. — Побалуемся на Хэллоуин немного, пожалуйста, — под чарующим взглядом голубых глаз Пасс, Эвелин сдалась и согласилась.       — Только давай, чтобы без последствий…       — Отлично, нам, пожалуйста, два. Нет, четыре любовных зелья.        Выходя из магазина «Зонко», в котором стало в два раза больше студентов, желавших купить какую-нибудь вредилку, девушки спрятали в сумках по два флакончика с розовой жидкостью, направляясь в «Три метлы», где друзья их уже заждались.       — Зачем нам столько любовных зелий, на ком мы будем их опробовать? На Исааке, Лу и Уилле? — пряча подбородок в высоком вороте, заговорила Эвелин, крутя в руках похудевший кошелек. — Столько отдать за непонятную безделушку, которую можно приготовить самой!        — Конечно нет, — Пасс, поправляя белый воротничок теплого клетчатого платья, открыла дверь в паб. — Есть куча других парней в Хогвартсе, над которыми можно подшутить, и, если ты такая умная, Эвелин Гилмор, приготовь его и опробуй на ком-нибудь, чтобы тот не остался до конца жизни заикой.        — Хорошо, я не могу его сейчас сварить. Но скажи честно сейчас, на ком ты собираешься его использовать, — не отступала девочка. — Чтобы я хотя бы понимала, от кого ждать потом ответ на эту пакость.        — Например…например, — придалась мечтаниям Марисса, глупо улыбаясь. Девушки и не на такое способны, когда безответно влюблены в кого-то. — Например, на Сириусе…        — Серьезно? — скривилась подруга. — На Блэке? Хотя, чего я могла еще ожидать? У него за три года учебы уже иммунитет выработался на эти любовные коктейли.        В пабе было людно, шумно и дымно. За стойкой расположилась компания весельчаков, что смеялась и громко разговаривала, полная миловидная женщина едва успевала наполнять их бокалы.        — Здравствуйте, юные леди, — мадам Розмерта, так звали хозяйку заведения, приветливо помахала им рукой.       Оглядев помещение, Ив заметила компанию юношей, что сидели за маленьким столиком, обложенным кружками из-под сливочного пива, в дальнем углу.        — Вы как-то долго, — икнув, Лу отодвинул рядом стоявшие стулья, чтобы девочки присели. — Что купили?        — Это сюрприз, — таинственно произнесла Мар, крепко прижимая сумку к себе. — Не всегда же вам придумывать розыгрыши, настало наше время с Иви поиграть.       — Колитесь, чего удумали? — Исаак, в натянутом на голову капюшоне толстовки, пристально смотрел на Пасс, которая в его же манере сощурила глаза.       — Больно ты много посвящал нас в свои гениальные думы, поэтому и мы вас не посвятим.       Слушая возгласы друзей, Ив глоток за глотком пила сладкое сливочное пиво, согревающее тело, и мечтала побыстрее оказаться в теплой комнате под одеялом.       — Не засыпай, — Уилл хлопнул ладонями у ее лица, вытаскивая из объятий приятной дремоты. — Ты что-то знаешь, Эв, лучше говори сразу, а не то я заставлю, — затормошил девочку Исаак, громко смеясь, потесняя Бирна.       — Возмущайся, сколько хочешь, все равно не расскажу, — Эвелин соскочила с места, помчавшись к выходу, а за ней — Марисса.       — Не догоните!

***

      В девичьей комнате, уже вечером, ближе к отбою, разложившись на одной кровати с разбросанными фантиками, Ив и Мар, пожёвывая «Берти Боттс», внимательно читали инструкцию к любовному зелью.       — Тут написано, что его надо напитать лунным светом, согревая теплом девы, что ворожит, — пересказала Мар, косясь на Ив, что тянула руку из-под полога, нащупывая на прикроватной тумбочке маленький календарь.       — То есть в полнолуние, — прошептала она, почесывая нос и разглядывая цифры, расположенные столбцами. — Сегодня же двенадцатое? — Марисса кивнула. — Значит, это сегодня.       — Что же мы тогда сидим? — Пасс вскочила с кровати, снимая на ходу пижаму в красный цветочек. — Собирайся, живо!        — Куда ты собралась ночью? Может, я не хочу никуда?        — Ничего не слышу!       Потеплее одевшись, подруги спустились в общую комнату, приземляясь на диван.       Дождавшись, когда наверху захлопнутся двери всех спален, они накинули на себя куртки с кепками и выскользнули из гостиной. Начался нелегкий поход через замок, полный дежуривших преподавателей. — Ты у меня в долгу теперь, — раздраженно вздохнула Ив, прячась за одной из колонн. — Если нас поймают…       — Не поймают, — высунулось краснощекое лицо Мариссы из-под шторы.        В конце концов они благополучно добрались до холла, неслышно отодвинули засов на дубовых дверях и, стараясь ничем не скрипнуть, вышли на воздух.        Окрестности были залиты лунным светом. Девочки облегченно вздохнули и зашагали через луг в сторону Запретного леса.       — И никакие мальчишки нам не нужны, — Мар шла впереди, высоко задрав нос, предчувствуя, как потом будет хвастаться мальчишкам, освещая путь огоньком на кончике волшебной палочки.       — Это уж точно, — укутываясь в старую куртку Эдгара, что девочке была на два размера больше, Эвелин угрюмо спешила за подругой, ковыряя землю под ногами.       Чем ближе к лесу, тем сильнее ей становилось не по себе.        — Тебе нисколечко не страшно?       — Чего бояться-то? Приведения только в Визжащей хижине, до нее я и не собиралась идти… Да и ты со мной.       Они шли минут двадцать, задевая голые колючие ветви деревьев, норовивших оставить болючие следы на их бледных лицах, пока не оказались на пустой поляне, полностью освещенной лунным светом.       Достав флаконы, когтевранки подставили их к бликам, отражавшимся на траве.        — И что дальше? — оглядываясь, зашептала Ив. — Слюни, волосы или слезы?        — Ждать, оно должно закипеть.       — Закипеть? — удивленно вскрикнула Гилмор, смотря на подругу глазами блюдцами. — Сколько же мы здесь простоим?       Наступившую тишину разорвал вой.       — Мар, — тихо произнесла Эвелин, сжимая до боли стеклянный флакон одной рукой, и доставая второй спрятанную в кармане джинс палочку. — Сейчас бросаем это дело и идем обратно. Тихо, как мышки, — оглянувшись — она, не заметив никакой опасности, начала идти обратно через лес к Хогвартсу.              Мар, притихнув, тяжело дышала, вцепившись в подругу, шаг в шаг следуя за ней.        — Ты знаешь, кто это может быть? — ее шепот обжигал кожу.        — Предполагаю, но очень хочу, чтобы это было ошибкой.        Петляя меж деревьев, они не могли выйти на дорожку, что вела к замку, все больше и больше пугаясь. Эвелин оглядывалась по сторонам, пытаясь разглядеть в кромешной темноте знакомую тропинку.       — Ив, — дрожащим голосом произнесла Марисса, прикрывая рот ладонями, и отползла подальше. — Только не оборачивайся…       Из темноты вышло нечто непонятное — то ли человек, то ли лошадь. До пояса это был человек с рыжими волосами и бородой, но от пояса начиналось лоснящееся, каштанового цвета лошадиное тело с длинным рыжеватым хвостом.       Эвелин только хотела повернуть голову и посмотреть, что так напугало Мариссу, как та вцепилась ей в плечи, поваливая на землю.       — Кентавры…- произнесла девочка, выплевывая попавшую в рот траву. — Нам срочно надо где-то спрятаться… Эти существа ну очень враждебно относятся к любым волшебникам.        — Ты предлагаешь ползти до какой-нибудь первой ямы? — внутри Эвелин закипала неимоверная злоба к подруге. Ночь. Они совсем одни. В темном лесу. По которому бродят кентавры с луками и стрелами. И все это из-за какого-то чертового любовного зелья.       — У нас есть Визжащая хижина…        — Глупее варианта я никогда не слышала, — плюнула Эвелин и, собравшись с мыслями, поползла через колючие кусты в сторону ненавистного здания.       Единственные ее обитатели — приведения. Видимо, и с ними придется познакомиться когтевранкам сегодняшней ночью.       Кубарем свалившись с лесного обрыва, который разделял пустырь, где и стояла хижина, и начало территории гремучего леса, Ив тяжело встала на ноги и откашлялась первым делом, прежде чем начать кричать на Мариссу. Та лежала, раскинув руки и ноги, без малейшей мысли в голове глядя на звездное небо перед собой.        — Тут так красиво… — прошептала она.        — Классно, что в этот момент, ты именно об этом думаешь, — завопила Эвелин. — Ты вообще не хочешь… — но она не договорила. Невесть откуда на нее обрушился сильный удар по лицу, и она упала.       Где–то рядом Марисса взвизгнула от боли и, кажется, тоже упала. Отерев кровь, попавшую в глаза, Эвелин нащупал наконец волшебную палочку.       — Люмос! — с трудом выговорил она.       Огонь на конце палочки высветил из темноты корявый ствол дерева — ползучее бегство привело их прямо под сень Гремучей ивы, и ее ветви, скрипя, словно под сильным ветром, хлестали во все стороны.       И там, у основания бугристого ствола, Иви сумела разглядеть широкий подземный провал меж корней.        — Туда! — закричала Эвелин и уже сделала попытку побежать, но здоровенная ветвь беспощадно просвистела в воздухе, и ее опять отшвырнуло назад. — Ты хотя бы можешь немного помочь, — свистнула еще одна плеть, стараясь достать их, — тонкие ветви сплелись в узловатый кнут.       — А я что сделаю сейчас, — плакала Марисса. Левая сторона ее куртки пропиталась кровью. Ветви рассекли ей плечо. — На помощь, на помощь, — отчаянно шептала Пасс, перекатываясь с одного бока на другой. — Хоть кто–нибудь…        — Замолчи, — шикнула Эвелин, завидев в темноте огромного пушистого кота. Он по–змеиному скользнул между свирепых ветвей и передними лапами уперся в какой–то нарост на стволе Ивы.       И дерево, будто окаменев, замерло — не шевелился ни один листик. Кот, моргнув пару раз, одним прыжком спрятался в глубине потайного хода.       — Это.Это чудо, — ошарашено воскликнула Марисса. — Как он мог это знать?        — Идем, — буркнула Эвелин. — Держи наготове волшебную палочку. В считанные секунды они были у ствола Ивы.       Кот первый нырнул внутрь, призывно махнув распушенным по–лисьи хвостом. Марисса поспешила за ним — пролезла в нору головой вперед и по земляному накату соскользнула на пол низкого туннеля. Пушистый поджидал неподалеку, его глаза сверкали в свете волшебной палочки Мариссы. Еще мгновение — и рядом приземлилась Эвелин.       — И что теперь? Ждать до утра здесь? — испуганно прошептала она.       — Вперед! — позвала Марисса и, пригнувшись, бросилась вслед за котом. Вся ее трусость вмиг испарилась.       — Куда ведет этот туннель? — чуть слышно спросила Эвелин. — Мы точно уже не в хижину спускаемся.       Они очень спешили, хотя двигаться пришлось чуть не на четвереньках. Впереди маячил пушистый хвост, то исчезая, то вновь появляясь. Подземный ход все не кончался. Идти, сложившись вдвое, было тяжело, подруги начали задыхаться и каждый вдох отзывался болью.       Но вот туннель пошел вверх, затем свернул, и кот куда–то исчез. Сбоку Эвелин увидела слабый свет, падающий из какой–то дыры. Они с Мариссой на мгновение замерли, переведя дух, подошли к ней, подняли волшебные палочки — и заглянули внутрь.       С той стороны оказалась комната — пыльная и разоренная. Обои клочьями свисали со стен, весь пол в грязи, мебель сломана, словно кто–то ее крушил, окна заколочены досками. Эвелин взглянула на Мариссу, вид у нее был изрядно напуганный, но она согласно кивнула.       Гилмор протиснулась в проем и огляделась. Комната была пуста, но справа виднелась открытая дверь, ведущая в полутемный коридор. Марисса снова сжала руку Эвелин, ее широко открытые глаза пробежали по забитым окнам.       — Иви, по–моему мы в Визжащей хижине.       Эвелин тоже огляделась, рядом стояло разбитое деревянное кресло на трех ножках и с выломанными подлокотниками. Коротковолосая с сомнением покачала головой:       — Это не привидения натворили. Над головами у них послышался какой–то скрип — на втором этаже явно что–то происходило. Подруги уставились в потолок, Марисса с такой силой ухватилась за руку Эвелин, что у нее онемели пальцы. Обернувшись к ней, Гилмор вопросительно подняла брови —голубоглазая, соглашаясь, кивнула еще раз.       Тихо вышли в прихожую и начали подниматься по шаткой лестнице. Все вокруг покрывал толстый слой пыли, но на полу виднелись размытые следы, словно до них кто-то уже сюда заходил. Поднялись на темную площадку.       — Нокс, — произнесли вместе как можно тише, и свет на концах палочек погас. Перед ними была единственная чуть приоткрытая дверь.       Подкравшись, они услышали внутри какое–то движение, чей–то приглушенное скуление.        — Я туда не пойду, — твердо отрезала Эвелин, пятясь от двери. — Там что-то такое, что нельзя видеть нам с тобой.        — Струсила? — с издевкой произнесла Марисса, поворачиваясь лицом к двери. — Вот теперь-то и узнают истинное лицо Эвелин Гилмор. Трусиха, — и несмотря на последнее предупреждение подруги, девочка одним ударом ноги распахнула дверь.       На великолепной кровати с пыльным пологом на четырех столбах возлежало огромное лохматое тело. Увидев вошедших, он опять громко заскулил. Его глаза горели голубым огнём, а из клыкастой пасти струилась слюна.       Они не бросились бежать куда глаза глядят лишь по одной простой причине — было настолько страшно, что ноги отказали.       — Аккуратно идем обратно, — казалось, будто шепот прозвучал сразу со всех сторон, и от этого мельчайшие волоски на теле Мар вставали дыбом.        — Это…это…        — Пасс, не время плакать! Соберись! — Эвелин схватила ее за руку и на ощупь побрела назад. — Только не поворачивайся к нему спиной. Смотри прямо в глаза, чтобы он не злился. Представь, что это большая собака. Надо встереться к нему в доверие.       Оборотень топтался на мягком месте, но это быстро ему надоело. Спрыгнув, он, открыв клыкастую пасть, бросился на девочек.       Марисса тут же закричала во весь голос, и запутавшись в своих ногах, скатилась с лестницы, поцеловавшись с каждой деревянной неровностью подбородком. — Мамочка! — зарыдала она, прячась под стол. — Эвелин, спаси, пожалуйста.       Выпучив глаза, Ив с размаху закрыла дверь, ударяя оборотня по вытянутой морде. По тихому скулежу, стало понятно, на короткое время это помогло его обезвредить.       — Получи! — перекрикивала скуление волка Эвелин, замахнувшись еще раз, но его лапа резко сломала дверь и одним ударом отбросила тело девочки с лестницы.       — Вспыхни! — закричала Мар, справившись с собственным страхом, мешавшим мыслить, напуская на зверя сотни мелких огней, что подпаливали его лапы.       Подхватив под мышки Эвелин, что на трясущихся руках пыталась встать, Пасс побежала к туннелю, по которому они сюда пробрались.       — Эвелин, ты меня слышишь? — тянув подругу, пыталась докричаться до нее Марисса. — Потерпи немножко, скоро мы выберемся отсюда.       Девочка попытался ответить, но горло пересохло до такой степени, что голос вырвался наружу тихим хрипом.       — Дай отдышаться, — зашептала когтевранка со второго раза, вытирая рукавом испачканной в иле куртки кровь из носа. — Меня словно из мёртвых вытащили.       Пасс боялась, что оборотень их догонял, лез по тому же туннелю и уже облизывался, предвкушая сладость позднего ужина.        — Он слишком большой, чтобы сюда пробраться, — на выдохе произнесла Эвелин, успокоив Мариссу.       Последний рывок — и они оказались на мокрой траве. Среди ярких звезд и абсолютной тишины. И только сейчас Эвелин дала волю эмоциям. Подползла к Мариссе, которая со счастливой улыбкой смотрела на нее, и хорошенько ударила ее по щеке.        — Это все из-за тебя, эгоистки, и твоего дурного зелья. Пусть ты и твой Сириус подавитесь им, — тяжело встав на ноги, Гилмор пошагала в сторону замка, бросив подругу лежать с горящей щекой и ураганом мыслей в голове.       Все-таки она ее просто припугнула. Ждала на входе в замок, уже не боясь, что кто-то заметит. Марисса всю дорогу плакала, но заговорить с Эвелин боялась. Боялась не столько ее грубых слов, сколько чертиков, танцующих в ее зеленых глазах. Кровь Гринграссов славилась каким-то проклятием: то ли хворью, то ли безумством. Поэтому злить ее в какой раз она не хотела.       Перепачканные в земле, с засохшей кровью, оставшейся неприятной корочкой под носом Эвелин, и, оставляя за собой грязные лужицы на полу, они прошли по коридорам второго этажа.       Снова тихонько пересекли холл, поднялись по мраморной лестнице и устремились по длинным переходам к когтевранской башне, всякий раз задерживая дыхание, когда мимо проходила бдительная охрана.       Вот наконец и гостиная, в камине горел сам собой огонь посреди горячего пепла. Плюхнувшись на диван, Эвелин стянула с себя куртку, отбросив ее в сторону.       — Я надеюсь, у тебя хватит ума не использовать эту дрянь после произошедшего, — свернувшись в клубочек, она притянула к себе колени, согреваясь.       — Я ее потеряла, — Марисса села рядом. — Не ври. Она у тебя в левом кармане.       Марисса снова принялась шмыгать носом. Она колеблилась с ответом, мялась. Все в ней выдавало страх и желание правдиво соврать. — Я не могу его не использовать. Это мой шанс, Иви, пойми, пожалуйста…        — Тебя чуть-ли ни сожрал оборотень, или что это за существо там было, а ты начинаешь оправдываться тут из-за какого-то мальчишки?        — Я…я…- заикалась голубоглазая, а потом сникла. — Я не буду его использовать. Обещаю.

***

      — Как ваши занятия прорицания поживают? — поинтересовался Уилл, щекоча кончик носа пером. — Слышал, вы там чайные церемонии устраиваете до конца семестра. Можно к вам присоединиться?       — Если бы, — пробурчала Эвелин. Из-за огромных стопок книг, которыми она обложилась, никто не видел ее лица. Только голос выражал полное недовольство. — Волки, палки, орлы — всякое видится, — с каждым новым словом ее лицо становилось мрачнее и мрачнее.        Помимо горы нескончаемого домашнего задания, увеличивающего злобу девочки, к ней присоединился веселый Бирн, к всеобщему удивлению.       Остальные ученики, большей частью пятикурсники, готовившиеся к предстоящему экзамену, сидели под лампами, уткнувшись носом в учебники, и лихорадочно царапали перьями. Их скрипу вторил скрип одной туфли мадам Пинс — библиотекарша ходила между столами, угрожающе дыша в затылки, склоненные над ее драгоценными книгами.

«— Вы видели волка?

— Не бейте его палками, сделаете хуже».

      — А что такого в волках, палках и орлах?       — Ничего! Профессор Пифия иногда не в ладах со своими способностями, вот и видит того, чего нет на самом деле, — отшутилась Марисса, крутя на пальце длинную блондинистую прядь, выбившуюся из закрученного на макушке пучка. — В прошлом месяце, она предсказала, что в скорейшем времени я попаду в крупную неприятность из-за своей любопытности и жажды всеобщего внимания, но как видишь, со мной все прекрасно.       — А мне, — подняла голову Эвелин, звеня длинными сережками-монетками. — Остерегаться зеленой змеи…        — Знаешь, это в полне логично. Скоро матч со Слизерином. А зная, как наш сапсанчик любит их и они ее… Все становиться очень даже понятно.       — Я опоздал? — Исаак, нагруженный стопкой учебников, продвинулся к их столу, стыдливо улыбаясь мадам Пинс, что выразительно шикнула, услышав насколько громко заговорил шатен. — Флитвик просто озверел: надавал всего про бытовые заклинания, так еще и дополнительный экзамен мне устроить собирается, — схватившись за голову, запищал юноша. — Никого не трогает с этим, кроме меня! «Вы, мой дорогой, совсем отстаете от программы! Но ничего, мы подтянем вас».       Мимо них проплыл знакомый, сгорбившийся силуэт, направляющийся в дальний конец библиотеки. Марисса вскочила со стула, перепугав своим поведением друзей, и сказала, что забыла про важное сочинение по истории магии, отправившись ту сторону.       — Какое еще сочинение? — взвыла Ив, хватаясь за больную голову. — Когда его успели задать?       Римус спрятался между стеллажей, опершись на костыль, и перелистывал пыльные страницы книги одну за другой, вчитываясь только в некоторые отрывки.       — «Фантастические звери и места их обитания», — вслух прочитала обложку Марисса, пугая Люпина, который думал, что он здесь один. — Мне тоже очень нравится эта книга... Интересно же?       — Да, — как-то грустно произнес юноша, не глядя на Пасс. Она все жужжала и жужжала, отчего в голове стоял неотвязный гул, мешающий собраться с мыслями. — Марисса, пожалуйста, можешь немного помолчать — он резко захлопнул книгу, ставя ее на место.       — Я просто хотела спросить про твои костыли, — помялась девушка, переводя взгляд на обвязанные ноги юноши в наполовину надетых ботинках, хитро сощурив глаза. — Или даже про это нельзя у тебя спросить? — ее тонкие губы подёргивались и собирались складками по обе стороны рта. — Насколько я помню, в прошлый четверг на занятиях ты был в порядке…что же произошло? Кто тебя так?       Втянув голову в плечи, он ответил:       — Ничего страшного, завтра пройдет. У тебя, кстати, тоже проблемы с плечом, а у Эвелин нос весь перекосился и кровоточит через каждые десять минут, но я же об этом у вас не интересуюсь. Поэтому и меня, пожалуйста, оставь в покое, — обойдя Мариссу, Люпин выскользнул из библиотеки.       Девочка еще сильнее побледнела, застыв на месте, пока рука Ив, что разыскивала Пасс, не легла на ее плечо.       — Ты куда убежала? Никакого сочинения старикашка Бинс не задавал, я уж точно бы про него не забыла.       — Кажется я разгадала тайну, которую нельзя было разгадывать…. — схватив подругу за локоть, она направилась к их столу, забрать вещи и спрятаться в месте, где их не услышат.       Уже в комнате Марисса рассказала про свои догадки о Люпине. Эвелин, растянувшись на кровати, внимательно ее слушала, иногда хмуря тонкие брови или почесывая затылок.       — Хорошо…то есть, ты хочешь сказать, что Люпин — оборотень? — неуверенно подытожила Гилмор, поморщившись только об одной мысли. Разговор начинал раздражать ее. — Люпин — оборотень? Никогда в это не поверю. Нелепица какая-то!       — Все сходится! Ноги обожжены, на кончике носа у него синяк, да и сам он словно восстал из мертвых, — заверяла ее подруга, загибая пальцы на руках. — Я намерена в следующем месяце снова отправиться в хижину, чтобы уж точно быть уверенной в своих словах.       — Ох! Тогда, давай ты одна это будешь проверять. Мне хватило приключений. Даже если это Люпин, — вскочила с места Ив. — Оборотень не узнает тебя и порвет в клочья…ты этого не понимаешь, насколько он опасен в такие моменты? Тогда нам просто повезло, могла пролиться кровь! Наша! И все из-за твоего чертового эгоизма!       — Чертового эгоизма? — тихо удивилась Марисса, вскидывая брови, и достала спрятанный в тумбочке флакон, вертя его в руках. — Знаешь, я…я правда не хотела его использовать в своих целях, но, наверное, поменяю мнение насчет этого.       Вдруг Эвелин начала заливисто смеяться, но глаза ее смотрели на сидевшую Пасс серьезно, даже с неким укором.       — Не глупи, Мар, — успокоившись, произнесла коротковолосая, снимая с себя мантию. — А если ты даже это сделаешь, кому от этого станет легче? Тебе? Что Сириус обратил внимание впервые за три года, и то, под действием любовного зелья?       — Да! Да, мне станет легче! Потому хоть впервые я буду на первом месте, а не ты, — Марисса принялась толкать Эвелин. — Сириус только тебя и знает! С тобой только и разговаривает! А как вы миленько в коридоре любезностями обментваетесь! Всегда только ты! Исаак, Уилл, Лу — они все около тебя вьются...Дай хоть мне на минутку выйти из твоей тени...       — Вот оно что... — Эвелин грустно было осознавать, что Марисса завидовала ей. Грустно, что от этого съедающего чувства, она теряет свою подругу. — Тогда, делай все, что хочешь...       Марисса стыдливо опустила взгляд, пробурчав что-то под нос, и ушла, захлопнув за собой дверь.       Через час Пасс так и не вернулась, и Ив, отправляясь на ужин в Большой зал, не знала, чего ожидать.       «Только бы все прошло хорошо», — повторяла девочка себе из раза в раз, плутая по мраморным лестницам, заворачивающим не на тот этаж.       — Все хорошо? — присаживаясь за стол, спросила Ив, смотря не на когтевранцев, что в тишине ели, а на гриффиндорцев, что громко спорили в своем углу.       — Вроде да, — не отрывался от книг, разложенных около тарелок, Исаак. — Почему спрашиваешь? И почему у тебя глаза опухшие? Ты плакала?       По другую сторону от Берда сидел Уилл, за обе щеки уплетая курицу и пирог с ветчиной, иногда поглядывая на Мариссу, которая не ела и не пила, а просто сидела, высоко задрав подбородок.       — Да так, вдруг я пропустила что-то интересненькое, — покрутив ложку в руках, Эвелин положила ее обратно, так и не прикоснувшись к ужину, пока в животе не скрутился тугой узел.       Все самое интересное только начиналось…       — Эй, Пасс! — закричал развеселившийся Поттер, вставая с места, чтобы все его видели и слышали. — Один красавчик хочет пригласить тебя в Хогсмид на выходных, пойдешь? — всем было ясно, что тем «красавчиком» являлся Блэк, плечи которого держал Джеймс. — Так что? Принимаешь приглашение?