Очередная глупая затея Микасы Аккерман

Всё тело сковало болью. И становилось только хуже. Кто ж знал, что титанические силы не уменьшают боли. Я даже не задумался, что придется пережить, когда бросился в челюсти титана. Из нас двоих с капитаном Ханджи только у меня был шанс выжить. Но, чёрт побери, как же это невыносимо! Дышать было сложно, я попытался откашляться, но легче не стало. Отвратительный запах, раны и вся эта ситуация вызывала тошноту и головокружение. Я попытался вспомнить хоть что-то, но дело было гиблым — мозг отказывался работать. Пока в какой-то момент качка прекратилась, и меня выплюнули наземь. — Ноги еще не регенерировали, — услышал я сквозь шум, — не будем лишний раз мучить мальчишку, ещё час подождем. Мужчина, что говорил, спустился ко мне, поднимая лицо. — В сознании? Я смог только кивнуть. — Славно. Пока меня перетаскивали куда-то, в голове показались сумбурные мысли, и я начал осознавать, в какую передрягу меня закинуло. — Зик?.. — оказалось, я произнес это вслух. — Что? — переспросил мужчина, кажется, вежливо, но он определенно всё услышал. Раз уж услышал, не следует его мучить. — Зик Йегер, — проговорил я уже чётче. Он удивился, приподняв брови, а потом поправил очки. — О ком же ты говоришь? В голове проскочила мысль, что этому человеку есть, что скрывать. Я мог бы этим воспользоваться. Отпустит ли он меня, если я решу пригрозить ему секретом? Сейчас он скорее скормит меня кому-то, чем отпустит. В Марли моя жизнь будет на волоске, а здесь она окажется в опасности только при условии, что он почувствует во мне угрозу, а не трофей. — О тебе. Зик всхохотнул, видать, еще не отойдя от пыла сражения. — Занимательно. У меня, на деле, не так много шансов в Марли. Если я откажусь рассказывать, меня просто съедят, и часть моей памяти окажется у врагов. А значит, мне нужно говорить достаточно, чтобы оставлять меня живым было ценней, чем потом вытаскивать сведения у нового обладателя. Нет! Они же не смогут узнать ничего, ведь эти знания я обрел очень давно! Внутри вдруг стало легче от осознания, что есть шанс прожить подольше. — Когда мы... — говорить всё еще было тяжело, — когда мы прибудем к вашим? — В часе отсюда нас ждет корабль, — ответил Зик так, словно эти сведения мне ничем не помогут. Получается, мы поплывём морем. — Это... здорово, — я выдал то искренее, что у меня было. Зик посмотрел на меня с насмешкой, — я всегда хотел увидеть море. — Сбудется твоя мечта, получается, — эта ответная улыбка тоже была искренней, и, кажется, мой подход работал. Когда на горизонте показалась стена, я сначала не поверил. Но чем больше мы приближались, тем яснее становилось — мы на месте. Близ холмов был подъем, и мы взобрались на него в пару мгновений, пока, наконец, перед нами не предстало море. — Это... У меня захватило дыхание. — Идем, — оторвал меня от пейзажа шифтер — его тело практически залечилось, пока мои культяпки всё еще отрастали, как у моллюска. Он дернул меня на себя, и я свалился ему под ноги, пока он вынимал меч разведчика, неизвестно откуда взявшийся. Резкая боль пронзила ноги, но крика не получилось — в агонии всё, что у меня выходило — хватать воздух. — Прости, малец, но теперь по-другому не получится. Я слышал шаги, что к нам приближались. Отличный он выбрал момент: может, этот человек руководствовался добродетелью, и знал, что кто-то другой сделал бы мне хуже, но в тот момент меня словно прошило злобой вкупе с осознанием. Вот он, момент, когда я должен заставить Зика помогать мне. — Боюсь, твоя мать будет счастлива узнать, что её сын отрубает ноги островным дьяволам, — сиплым голосом процедил я, толком не отойдя от болевого шока. — Моя мать теперь никого не услышит. — Твоя мать — одна из целей командора Эрвина, так что она вполне может узнать обо всех прегрешениях, что сделал её ребенок. — Ещё бы мне было не плевать на эту суку. Зря ваши разведчики утруждаются, я сам отправил её на остров. — Дело ведь не в тебе, а в её крови. Зик замолк, глотая угрозу. Судя по глазам, плохо скрываемым очками, он понял, что я знаю его происхождение, но промолчал. Как бы плохо мне ни было, я понимал — такой ответ оставался единственным разумным. — Мальчишка ядом плюётся? — раздался насмешливый голос, — это что, Прародитель? — Нет, это тот, кто поглотил Бронированного, — холодно заметил Зик, — у нас же есть клетка для такого, как он? Я прикрыл глаза — боль накатила с лихвой, и я сжал зубы, пытаясь удержаться от криков. Мой личный кошмар только начинался.

***

В клетке меня навещали всякие личности, но Зик старательно игнорировал меня. К прибытию я заготовил план, смог обдумать, что я мог сказать и как, и решил, что не намерен задерживаться в Марли надолго. По факту же оказалось, что человеческий мозг неспособен соизмерять боль и разумность в моменты, когда пытки не происходит. Я переоценил себя, что, впрочем, было закономерным. — Не могу сказать, что вечер добрый, — кивнул мне вошедший. В темноте было ничего не видать. — Зик Йегер не придет сюда, не всматривайся. Я даже знать не хочу, зачем тебе он нужен, — по полу скребли ножки стула, прежде чем тот оказался передо мной, и напротив оказался какой-то мужчина, — мы записали твои показания, однако руководство не устраивает, что ты недоговариваешь. Смотри. Передо мной что-то выставили, но пар, шедший от глаза, что никак не мог регенерировать, не давал рассмотреть ничего. Да и язык не ворочался, чтобы что-то сказать в свое оправдание. — Это список вопросов, — наконец ответил он, когда понял, что я ничерта не вижу, — пока ты отвечаешь, пытки не продолжатся. Если ответов не будет, в течение недели мы тебя скормим подходящему кандидату. Всё просто. Если хочешь прожить подольше, то лучше отвечать подробно. Пока у меня достаточно сведений для руководства, ты сможешь жить. А когда сведения закончатся — всё. Но мне об этом не сообщат. — Вы должны знать, — слова давались с трудом, — память титана не передастся вместе с моей. Мужчина хмыкнул. — Мы не собираемся тебя держать до талого. Очевидно, что нет. — Я отвечу на эти вопросы только Зику Йегеру. Твердость в голосе давалась с большим трудом. — Ты меня не понял, мальчишка... — Я буду говорить только с Зиком Йегером. Я хочу знать, почему он сдал своего отца! Военный не ответил, но судя по его тяжелому дыханию, он был удивлен. — Я всё сказал, сэр, — выдох получился судорожным, — вы и представить не можете, что я знаю. — Ты уже сам все рассказал: про сомнительный уровень островных технологий и про оружие, заточенное под Бронированного титана. И про захват Женской особи все рассказал. Из сведений моих ребят мы знаем, кто является нашей целью, так что твои обширные сведения уже не нужны. — Тогда зачем вы пришли, если мои знания вам не нужны? Пригласите Зика Йегера. Перестаньте из меня делать дурака и признайте, что я вам нужен. Примите мое требование. Там и поговорим. Он ушел. Как бы я ни пытался заснуть, сознание больше не ускользало, и легче не становилось. Боль оставалась болью спустя недели или чертовы месяцы, что я провел в этой комнате без окон. Знать, сколько я уже тут, кажется привилегией, и оставалось только догадываться и надеяться, что Зик придет.

***

И он пришел весьма скоро. — Что тебе от меня потребовалось? — послышался хмурый вопрос. Зик осторожничал. — Знакомое лицо, — мой голос был хриплым, и я этого почему-то не ожидал. Зик усмехнулся. — Забавно, — он отвел глаза, — ты, выходит, знаешь моего внезапного брата? Эрен в действительности был очень внезапным, но Зику, кажется, было обидно само его существование. — Думаю, ты и так всё знаешь, — я решил отмахнуться. За время, что Райнер и Бертольд были вне Розы, Зик вполне мог все узнать, мои пояснения были излишни. — Не думаю. Ты почти всю жизнь знаешь моего братца, интересно же, какой он, — голос мужчины был намеренно незаинтересованным, но что-то мне подсказывало, что это не так. В конце концов, у меня есть все подозрения считать, что этот человек считает себя невероятно одиноким. — Я думал, у вас есть ко мне вопросы. Или Эрен вам интересен как личность? Зик дернулся, но быстро оправился, будто ничего не было. У него уже есть план? Может ли быть так, что своими словами я навел его на мысль о сотрудничестве? Нужно проверить. — Я знаю, что ты не раз задумывался о проблеме элдийцев, — осторожно подступился я, — возможно, взаимодействие с кровной родней будет твоим решением этой проблемы. Чёрт... я только что озвучил худшее, что только мог. — Думаешь, что сможешь родственными связями переманить меня на сторону островитян? — с усмешкой процедил Йегер. — С Эреном — нет. В конце концов, я знаю, кто твоя мать, и почему её постигла такая судьба. Впрочем, у меня есть все основания полагать, что сами боги отправили её на Парадиз. Я слышал однажды такую фразу — пути Господа неисповедимы. Возможно, нам не понять, что задумала высшая воля, мы слишком глупы для этого. Но, скорее, не высшая воля всё предрешила, а семейство Йегеров, которые сами не знают, что им делать с их силами. Зик, если и напугался, то виду не подал. — А чего ж тогда ты хочешь, Армин Арлерт? — наконец спросил он. Я не торопился с ответом: с каждым мгновением лицо мужчины пропускало всё больше напряжения и страха, и ничто не могло сдержать эмоции, которые накалялись внутри. Похоже, Зик был куда больше похож на Эрена, чем я думал. — Я хочу жить. Посмотреть мир, других людей и другие культуры. Я слышал, что за морем есть те, кто говорит иначе чем мы, живет по-другому, выглядит по-другому. Столько всего не было на острове, и это я хотел бы увидеть. Но, сам знаешь, не судьба. Зик, нахмурился, сжал зубы и процедил. — А если опустить всю философию, что же ты хочешь от меня, Армин? — Это зависит от того, кто меня услышит. Судя по реакции Зика, мы были тут не одни. Но у меня был ответ. — Что это значит? — То и значит: меня будет слушать тот, кто желает уничтожения всех элдийцев, или же тот, кто хочет остановить убийства? Вопрос задан так, что у Зика, которого подслушивают, есть лишь один правильный ответ. К сожалению, правду мне не услышать. — Что за глупый вопрос, неужели не ясно, что всему миру нужно избавиться от угрозы с острова Парадиз? — с нетерпением, сквозящим возмущением выдал Зик, а я на секунду потерял дар речи. Неужели он сумел обхитрить вопрос? — Тогда, — сглотнув вязкую слюну, я продолжил, — тогда тебе следует знать, что для устранения угрозы нет причин избавляться от элдийцев. Достаточно пойти на контакт с островитянами, а в качестве жеста доброй воли передать меня живым. — Не говори глупостей, мальчишка, — с негодованием выплюнул Зик, но глаза его были полны неверия: он хотел верить, что есть мирное решение, пусть сказать это не мог, — ты считаешь, что все те смерти, что элдийцы принесли нам, можно окупить? Ты ведь даже не можешь представить масштабов того, что было, никто не говорил тебе, что происходило на самом деле! Я помотал головой. — Боюсь, среди жителей стен есть те, кто знает. Кто-то из них смиренно ждет расплаты за деяния прошлых поколений, а кто-то не готов сдавать свою жизнь просто так. Зик, скажи, в ответе ли ты за грехи своего отца? Зик ответил прежде, чем обдумал. — Да. — Я думаю, это очень глупое мнение, Зик. Зик посмеялся и над собой, и над ситуацией, и надо мной тоже. А может, это было его актерское мастерство. — Боюсь, Армин Арлерт, твои идеи еще глупее моих, — вздохнул он, — я перейду к вопросам, а ты уж постарайся отвечать. Я кивнул, улыбнувшись. — Если я отвечу, у меня будет шанс выйти? Ведь только в этом случае один страшный секрет твоей семьи останется при мне. Хотя нет, даже два. Боюсь, я не смогу удержать их, если меня будут пытать после твоих расспросов. Зик встрепенулся. Конечно, меня не выпустят, и он понимал, что это угроза. — О чём ты говоришь? Есть то, чего я не знаю о своей семье? Надеюсь, он не выбрал план, при котором будет отнекиваться от того, что знал о своей королевской крови. Но на этот счет у меня есть сведения Энни, и, надеюсь, хоть что-то из этого сработает. — Постой, — я попытался дернуть рукой, хотя Зик и не двигался, — я вдруг вспомнил. До получения титана я был болен чем-то странным — харкал кровью и всё такое. Может ли быть, что я кого-то из вас заразил? Зик не ответил, но глаза его округлились. — Что? — наконец проговорил он, — я гляжу, ты специально меня позвал. Зик подскочил со стула и отошел дальше, прикрывая лицо рукой. — О, я уже... не могу сказать, сколько, но давненько хворь меня не беспокоила, и я совсем о ней позабыл. Но ты бы сходил к доктору, кто знает. У нас лекари мало что о моей болезни знают, может, она заразная. И других моих гостей надо бы направить к доктору, мало ли... Потом расскажи, как они, я переживаю. Последнее предложение звучало слишком грозно, а Зик сделал шаг назад и оказался у двери, желая скорее убежать отсюда. — Жду новостей! — бросил я вслед.