Малфой. Грейнджер. Правда.

Со мною вот что происходит: совсем не та ко мне приходит, мне руки на плечи кладёт и у другой меня крадёт.

Евгений Евтушенко — Со мною вот, что происходит

Понедельник наступил быстро. Сегодня был день Пэнси, и девочки ночевали у нее, поэтому, вернувшись с работы, Гермиона решила уделить время себе. Она приняла ванну с ароматной пеной и намазалась всеми кремами, которые нашла. Надев на себя розовый шелковый комплект из лифа и коротких свободных шорт, она спустилась на кухню, чтобы выпить сока и пойти почитать. Сильный стук в дверь разрушил все умиротворение, к которому она пришла с помощью любимых и таких редких для матери двух детей ритуалов. — Да иду я! — крикнула она. — Зачем так стучать? У нас что, пожар? — раздраженно воскликнула Грейнджер, открывая дверь, и тут же попыталась ее закрыть, но Малфой был сильнее. — Надо поговорить, — с легкостью отпихнул он дверь и пошел в сторону гостиной. — Что ты себе позволяешь! — воскликнула гриффиндорка, семеня за ним. — Девочки дома? — прошел он в комнату и развернулся. — Нет. Чего тебе надо? — сложила она руки на груди. — Ты поставила защитные чары? — ощетинился он. — Я вчера не смог ни аппарировать, ни прийти через камин! — Конечно поставила, — вскинув подбородок ответила она, — в последнее время в мой дом начал пробираться один незваный хорькоподобный грызун. Он меня утомил. — Грейнджер… — прорычал Драко. — Я хожу не к тебе, а к своим детям. — Что в словах «не дави на них», «не появляйся здесь каждый Мерлинов день» тебе не ясно, Малфой? — Что в словах «я хочу, чтобы мои дети меня знали» не понятно тебе? — Они не твои дети. Ты просто их биологический отец, — заявила она. — Прости? — наклонил голову Драко. — Я тебя не прощаю. Ты тот еще сукин сын, — ухмыльнулась Гермиона. — Выход там, — показала она рукой на дверь. У Драко и до этого было хреновое настроение, но сейчас он просто был в ярости. Мало того, что она спровадила его после ужина в парке, чтобы не дать уложить детей спать, так она еще и закрыла для него доступ в дом. В довесок к этому Дафна уперлась и не хотела подписывать бумаги на развод. Он потратил час разговаривая с ней по каминной сети, но с таким же успехом мог поговорить со стеной. Ему надо было срочно решить вопрос по поводу Дня Рождения, ведь они так и не договорили в субботу, но нет, Грейнджер как всегда забаррикадировала двери, мысли, чувства. И вот сейчас, она заявляет, что он просто биологический отец и никакого отношения к двойняшками не имеет. Это стало последней каплей. — Слушай сюда, — прорычал он, делая три шага к ней, — я тебе не донор спермы. Они такие же мои дети, как и твои. Я думаю, ты заметила, что они мои гребаные копии! Так что слушай внимательно, — уже вплотную подошел он к девушке, которая в попытке выйти из круга ярости оказалась у стены, — в эту пятницу я приду на День Рождения к своим дочерям, а ты нацепишь улыбку и будешь праздновать, прыгать и радоваться. Мне насрать, что думают твои родители. Они нихера не знают о нас. Они нихера не знают обо мне. Я больше не позволю тебе втирать мне это дерьмо про терпение, про спокойствие, про размеренность. Лира и Леона — мои дети. Мне глубоко плевать, что тебе не нравится, что я появился. Чем раньше ты поймешь, что я никогда никуда не денусь из их жизни, тем быстрее твоя собственная наладится. — А теперь ты послушай, — ткнула она в него пальцем, красная от злости, — я не верю тебе ни на секунду. Ты ничего не знаешь о любви, о жертве, о преданности. Ты решил поиграть в папу? А что будет, когда тебе надоест? А, Малфой? Ты думал о том, что будет, когда новые игрушки станут неинтересны избалованному аристократичному чистокровному мальчишке? Ты всегда уходишь! — закричала она. — Ты поиграешь и выкинешь моих дочерей так же, как выкинул меня, когда тебе надоело. Опять появятся обстоятельства: Люциус не даст наследство, мама будет расстроена, жене не нужны будут твои распрекрасные дочери. И ты свалишь, — уже не контролировала децибелы Гермиона, — ты сломаешь Лиру с Леоной как кукол. Как сломал меня. Поэтому слушай внимательно: мне плевать на себя, но я не позволю ранить моих девочек. Ты эгоистичный подонок, который думает только о своей выгоде. Ты не способен ни на какие светлые чувства. Ты умеешь только использовать, отбирать, топтать, рушить все, к чему прикасаешься. Ты не достоин их. Не достоин находиться в моем доме. И не смей что-то говорить о моих родителях, которые хотя бы попытались принять тебя после всего дерьма, которое ты сделал со мной за семь лет в школе. В то время как твой отец считал меня грязью на своих ботинках после всего, что я сделала ради тебя и вашей никчемной семейки. А твоя мать оказалась такой же лицемерной предательницей, как и ее любимый сынок. Так что пошел ты нахер со своими истериками и бравадой. Я никогда тебе не поверю. Я никогда тебя не прощу. Ты для меня умер там — пять лет назад — и, даже если мне дадут воскрешающий камень, я не использую его на то, чтобы тебя вернуть. Ты был никем, ты стал никем, твое имя — никак! — Я ничего не знаю о любви? — истерично засмеялся Драко. — О жертве? Ты просто идиотка. Я не мог не оставить тебя, — встряхнул он ее. — Я был вынужден это сделать, как ты не понимаешь! — О, конечно, чистота крови — превыше всего. Жаль, что это не уберегло священную чету Малфоев от полукровок. Ты, наверное, в ужасе, что в венах твоих детей течет кровь грязнокровки, — выплюнула она. Последние предохранители слетели, и Драко съехал с рельс, как товарный поезд. — Какая кровь?! Насрать мне на кровь!!! Ты бы умерла, Гермиона! — Что? — непонимающе уставилась на него она. — Люциус, чертово исчадие ада, заключил брачный Обет с Гринграссами: я должен был жениться на Дафне до своих девятнадцати! Если бы я этого не сделал, то родители Дафны, мои родители погибли бы. И знаешь что? Мне было плевать на это. Я был готов! Я был готов дать моим родителям умереть, лишь бы быть с тобой! Но была одна маааленькая деталь, которую придумал мой любимый отец, потому что знает меня, — истерично рассмеялся парень. — Прекрасно понимал, что на него мне глубоко насрать, а мать выберет мое счастье вместо своей жизни. Проклятье. Он наложил ебучее проклятие, как будто Обета было мало. Если бы я женился на ком-то кроме Дафны до двадцати четырех, то выбранная мной жена бы умерла. Ты бы умерла! Если бы я женился на тебе — убил бы тебя. Отказался — родители Дафны бы тоже погибли. Она их любит. Она умоляла меня на коленях, Гермиона. Что бы ты сделала на моем месте? Если бы это были родители Уизли? Если бы это были твои родители? Договор был на пять лет, если у нас не будет детей. Я сделал все, чтобы их не было. Я подал на развод сразу же, как только вышел пятилетний срок. Я был вынужден оставить тебя! — кричал он в истерике. Гермионе заложило уши. Мозг не успевал обрабатывать информацию. Умерла бы? Ей не хватало воздуха, зрение затуманилось из-за подступающих слез. — Почему ты не сказал? — всхлипнула она. — Какой в этом смысл?! Я тебя знаю: ты бы никогда на такое не пошла. Ты же гребаная спасательница, Грейнджер! Что я мог тебе предложить? Стать моей любовницей на пять долгих лет?! Я тебя слишком сильно любил, чтобы предложить такую мерзость! Даже если бы я позволил им всем умереть, ты бы не простила меня. Я понимал, что должен тебя оттолкнуть. Я обязан был заставить меня возненавидеть! Чтобы ты ушла, не спрашивала, не пыталась меня вернуть. Я ненавидел себя каждый день за те слова, что произнес в тот гребаный вечер! — Зачем… — сотрясаясь в рыданиях спросила она, — вообще было все это продолжать, после завершения договора? — Потому что я любил тебя! Потому что я не мог без тебя! Я не знал про долбанный Обет, узнал в конце мая. Времени почти не было, — задыхался он в словах, — ну почему ты мне не сказала, что беременна? Я бы плюнул на все, как и собирался изначально, клянусь тебе. Я был так жесток с тобой, потому что знал, что ты выдержишь, что ненависть ко мне даст тебе силы, только так ты бы смогла двигаться дальше и не жить в ожидании истечения срока Проклятия. Я думал, что ты найдешь какого-то милого парня с нормальной семьей и будешь счастлива! Если бы я только знал, что ты беременна… я так сильно тебя любил, Гермиона, — взял он в руки ее заплаканное лицо. — Драко… я… не знаю. Пожалуйста, — сползла девушка по стене, обнимая себя руками. — Пожалуйста, просто позволь мне все исправить. Я хочу быть отцом. Да, я безумно злюсь на тебя. На себя. Я понимаю, что ты была обижена. Я могу это понять. Я хочу это понять. Очень хочу, честное слово. Но, Гермиона, ты лишила меня того, что никогда не сможешь отдать: времени. Я никогда не увижу их первый смех, первый зуб, первое слово. Я никогда не видел, как они толкаются в твоем животе. Да я даже рядом с тобой не был, когда они появились на свет! Неужели я был тебе не нужен рядом в это мгновение? Ты лишила меня этого всего. Я не был рядом, когда они сделали первые шаги. Я не вставал к ним ночью, чтобы успокоить от кошмара. Я никогда не заставлял их смеяться. Я не мог их утешить, когда они впервые поцарапали коленку. Сколько раз за эти пять лет ты слышала «мама»? А? Миллион? А знаешь, сколько раз ко мне обращались «папа» за эти пять лет? Ноль. Ни разу. НИ-КОГ-ДА. Я ничего не мог… потому что я не знал. Пять лет назад ты украла мою жизнь — я смирился с этим, вытер слезы, нацепил свадебный костюм и окклюментную маску. Но ты украла у меня еще две жизни, и я не знаю, как тебя за это простить, Грейнджер. Еще и дочери! У Малфоев не знаю сколько веков не рождались девочки, а тут сразу две! Ты хоть понимаешь, что это чудо? Ты осознаешь это?! Ты украла гребаное Рождество, Грейнджер! Ты взяла Северное сияние, которым я мог бы любоваться, и засунула в банку, как долбанную Скитер! Ты просто… ты меня уничтожила. Драко устало опустился по стене и сел рядом со всхлипывающей гриффиндоркой. — Поэтому делай что хочешь, Гермиона, но я буду на гребаном пятом Дне Рождении своих дочерей. Если для этого надо кого-то убить, я даже глазом не моргну. Два бывших любовника сидели на деревянном полу. Два бывших возлюбленных проглатывали рыдания. Два разбитых сердца стучали рядом, пытаясь понять, сколько еще они будут расплачиваться за мимолетное счастье в свои восемнадцать лет. Двое родителей понятия не имели, что им делать.

***

Гермиона открыла глаза. Все тело болело так, будто она упала с пятого этажа, и, оглянувшись вокруг, она поняла, что спала на диване в гостиной. Нахмурившись, девушка поднялась на локтях и увидела в кресле спящего Малфоя. Его рука покоилась на подлокотнике, а голова лежала на сгибе локтя. Грейнджер тихо встала с дивана и подошла к бывшему парню. Руки так и чесались убрать челку с его лица, но вместо этого, она мягко толкнула его в плечо: — Малфой… Блондин нахмурился и отмахнулся от нее. Отмахнулся! — Малфой, вставай, — прошипела она, тряхнув его сильнее. — Салазар, Гермиона, дай мне поспать. Не убегут твои уроки, — пробормотал он. «Что? Уроки? Да о чем он!» — Малфой, — уже сильно тряхнула его она, — вставай быстро! Девочки сейчас придут! — Что? — распахнулись серые глаза. — Какого черта ты здесь спишь? Девочки скоро придут собираться в сад! Уходи немедленно. — Салазар, не ори ты, — скривившись попытался он нормально сесть. Рука затекла. Спина болела от неудобной позы. Дурацкое кресло. — Мама! — раздалось вдалеке. — Твою ж мать! Аппарируй! — в панике прошипела Гермиона. — Отличный повод отвести дочерей в сад, — довольно улыбнулся он и сел назад в кресло, закинув ногу на ногу, под яростным взглядом карих глаз. Вот и повод выяснить, что там за малолетний мудак в саду, так удачно подвернулся. — Мамочка, Пэнси вчера… О, Драко! — воскликнула Лира и подбежала к блондину, запрыгнув на колени. — Ты что здесь делаешь? Драко шокировано уставился на блондинку, которая разместилась на его коленях. Еще ни разу его дочь не садилась так. — Привет, — счастливо улыбнулся он и обнял девочку, — решил проводить вас в садик, если ты не против. Где Леонелла? — нахмурился он, смотря на дверь. — Гермиона, прости, мы задержались: у нас возникли проблемы с завтраком, — в комнату вошла брюнетка, держа за руку Леону. — Драко? — выгнув бровь посмотрела она на бывшего однокурсника, а затем перевела взгляд на разгневанную Гермиону, которая пыталась поджечь Малфоя взглядом. — Кто-то объяснит, что здесь происходит? — Драко, привет! — махнула рукой Леона и села на диван напротив. — Привет, Леонелла. Как дела? — спросил потенциальный отец. — Все хорошо, — улыбнулась она, — мамочка, ты злишься? Мы совсем немного задержались. — Нет, принцесса, я не злюсь, просто плохо спала. Бери сестру и бегите одеваться: ваши вещи на кровати. Кисси, помоги им, пожалуйста, — вызвала она эльфа. Двойняшки ушли наверх с домовихой. — Малфой, ты никуда не поведешь их, — прошипела Гермиона. — Проваливай. — Вы что, трахались? — спросила Пэнси, садясь на диван рядом с Гермионой. — Что? — вскочила гриффиндорка. — Ты с ума сошла?! — Салазар, Пэнс, — закатил глаза Драко. — Не перекидывай на меня свои проблемы с недотрахом. Я просто зашел с утра, чтобы отвести детей в сад. — Ладно, — прищурившись ответила Паркинсон. — Раз у вас тут семейное утро, пойду, а то мне еще надо потрахаться, — съехидничала она. — Побереги силы до пятницы, чтобы встретить Поттера с полной самоотдачей, — ухмыльнулся он. — Пошел ты нахер, — сжав зубы ответила слизеринка и вышла во двор. — Ты их не поведешь. — Поведу. — Нет. — Да. — Малфой… — Мамочка, мы готовы, — в комнату вбежали сестры в белых футболках и бежевых юбках. В руках каждой было по плюшевому дракону. — Красивые драконы, — поднимаясь сказал Драко. — Пойдем? — подал он руки двойняшкам. — А мы куда? — спросила Леонелла нахмурившись, но вложила ладошку в его руку. — Как куда? В сад, конечно. — Но нас мама водит, — непонимающе посмотрела шатенка на Гермиону, которая стояла, раздув ноздри от негодования, и смотрела на сцепившиеся руки девочек с ее бывшим. — Малфой очень хотел посмотреть на ваш садик, — отмерла Грейнджер. — Это его извинение за то, что он не сможет присутствовать на вашем Дне Рождении в пятницу, — ехидно улыбнулась она парню. — Я совершенно точно приду, — сказал он, зыркнув на нее, а потом переведя взгляд на девочек: — если вы, конечно, будете рады меня видеть, — улыбнулся он. — Да, можно, — пожала плечом Лира, — ты уже купил нам подарки? — поинтересовалась она, прикусив губу в ожидании ответа. — Я еще выбираю, — ответил на улыбку он, — так что, может пойдем? Грейнджер, ты с нами? — Гермиона! — в один голос воскликнули двойняшки. — Да, простите, — поджал он губы, — Гермиона, ты с нами? Я, в целом, и сам могу. — Ты даже не знаешь, куда идти, — закатила глаза Грейнджер. — Пойду переоденусь, — скрылась она в проеме. — Что делали у Пэнси? — поинтересовался молодой отец, как только двойняшки закончили знакомить его со своими драконами. — Мы смотрели мультик про Белоснежку, ужинали, а еще играли в прятки! — начала рассказывать Лира. — Да, а утром даже успели поиграть в слова пока завтракали! — улыбнулась Леона. — Я готова, — вошла в гостиную Гермиона в джинсах и блейзере. — Пойдем, — протянула она руку Лире, которая взяла ее и отпустила Драко, вызвав у того разочарованный выдох. — Малфой, ты с Леоной, — зашла она в камин с блондинкой, — «Сад «Мэджиккидс», — они исчезли в зеленом пламени. — Готова? — посмотрел на дочь Драко. — Да, — без энтузиазма ответила шатенка. — Могу я взять тебя на руки или ты предпочтешь остаться на земле? — поинтересовался Драко, мечтая, чтобы она согласилась. — Ладно, — сказала Леонелла и протянула к нему руки. Драко поднял девочку и, прижав к себе, кинул порошок, после чего зеленое пламя обхватило две фигуры: шатенку, которая обнимала блондина за шею, и парня, который сжал губы, пытаясь обуздать улыбку. Драко с Леоной вышли из камина, встретившись с Иллирикой, на которую надевала босоножки Гермиона. Рядом переодевался какой-то темноволосый мальчик с мамой. — Мисс Грейнджер, — с широкой улыбкой к ним вышла воспитатель, — Лира, Леона, вы сегодня задержались, — перевела она взгляд на девочек. — О, вы с гостем, — подняла она брови, увидев Драко. — Это кто? Ваш папа? Гермиона резко повернулась, бледнея, и открыла рот, чтобы отрицать это до потери пульса, когда Леона, слезая с рук Малфоя, сказала: — Нет, это Драко. Он мамин друг. Сердце парня упало куда-то к ядру земли. — У них же нет папы! — раздался звонкий голос того мальчишки сбоку. — Замолчи! — крикнула на него Леона, сжимая кулаки. — Кай, ты дурак! — нахмурилась Лира, поднимаясь. — Прошу прощения, мисс Грейнджер, — встряла в разговор мать мальчика изображая сочувствие, — поведение Кайя недопустимо. Он больше так не будет делать, — выразительно посмотрела она на сына, а затем улыбнулась краешком губы, что заметил Драко и уже открыл рот, чтобы проклясть эту тупицу вместе с ее идиотом-сынком. — Драко, не так. Они должны узнать не так, пожалуйста, — прошептала Гермиона, смотря ему прямо в глаза с мольбой, а потом повернулась к женщине и невозмутимым тоном сказала: — миссис Райкрофт, пожалуйста, объясните своему… ребенку правила поведения в обществе. Я думаю ему будет полезен совет о том, что прежде чем что-то сказать, необходимо подумать. Что скажешь, Кай? — посмотрела она на мальчика холодным взглядом. — Простите, — пискнул он и убежал в группу, после чего его мать, фыркнув, вышла за дверь. — Девочки, идите сюда, — села она на корточки и подозвала двойняшек, беря их за руки. — Вы же помните, что то, что говорят другие никак не определяет вас? Вы самые милые, самые умные, самые любимые девочки во всем мире, и мнение какого-то избалованного невоспитанного мальчишки ничего не значит. Вы не обязаны считаться с мнением каждого постороннего: только ваши друзья, близкие, люди, которых вы уважаете могут давать вам советы. Вот у Кайя есть отец, но он все равно вырос злым мальчиком, который обижает девочек. Вам не нужен кто-то, чтобы чувствовать себя полноценными. Самое главное, что вы есть у себя. И друг у друга, — показала она поочередно на каждую из двойняшек. — И я у вас есть. Папа — это не просто человек, который вас создал вместе с мамой, а мужчина, который о вас заботится, который вас оберегает, который вас любит. Можно не иметь папы, но окружить себя любящими людьми: как Гарри, который учил вас кататься на велосипеде; как Блейз, который танцует с вами самые безумные танцы; как Рон, который учил вас играть в магические шахматы; как Мал… Драко, — подняла она глаза на блондина, который стоял, опустив глаза в пол, и слушал ее, а затем резко поднял голову на своем имени, — который веселился с вами в парке, заказал вкусные креветки и пришел рано утром, чтобы проводить вас в сад. Папа — это не статус, который дается, когда рождается ребенок, это поступки. Каждый день. И иногда так бывает, что папы нет, но это не значит, что он вас не любит или не хочет, просто есть обстоятельства, которые не позволяли ему быть с вами. Помните, мы обсуждали это — у вас есть папа. — Он когда-нибудь нас навестит? — спросила Лира, вытирая слезы. — Да, я абсолютно уверена, — кивнула Гермиона. — Он вас очень любит и ждет не дождется встречи с вами. Он думает и мечтает об этом каждый день, потому что знает, что лучше и прекраснее вас нет никого на белом свете, — закончила Гермиона, вытирая слезы с лица Леоны. — Я вас очень люблю, принцессы. Вы даже не представляете, как сильно я вас люблю. — И мы тебя, мамочка, — одновременно сказали двойняшки и обняли ее. — Драко, — повернулась к блондину Леона, шмыгая носом, — может ты можешь забрать нас вечером из садика? — спросила она с надеждой. — Да, я буду здесь. Обязательно буду, — ответил он серьезно. — Я буду всегда, когда вы того пожелаете. — Драко, можно я тебя обниму? — задала вопрос Леонелла. — Конечно, — присел Драко и раскинул руки, — Лира, тоже присоединяйся, — улыбнулся он блондинке. Сестры подбежали к нему и обхватили ручками с двух сторон, прижавшись к широкой груди. — Спасибо, что завел нас в садик, — тихо сказала Лира, — и за мороженое. — Приходи, пожалуйста, на наш День Рождения, — добавила Леона, отстраняясь. — Обязательно, принцессы, я ни за что его не пропущу, — прошептал Драко и обнял их сильнее. — Девочки, вам пора, — незаметно вытирая слезы сказала Гермиона и послала им улыбку. — Хорошего дня, люблю вас. — Мы тоже, мам! — ушли они в группу, взявшись за руки. — Мисс Грейнджер, я прошу прощения. Просто этот молодой человек так похож на них, что я… — начала оправдываться воспитатель. — Мисс Донет, вам я дам тот же совет, что и вашему воспитаннику: думайте, прежде чем что-то сказать. И, если такая ситуация с задиранием со стороны Кайя повторится, вы обязаны мне рассказать. Это понятно? — стальным тоном сказала Гермиона, посылая девушке холодный взгляд. — Да, еще раз прошу прощения, — сглотнула она и ушла к детям. Гермиона и Драко вышли из камина в ее дом. — Все, Грейнджер. Хватит! Я им скажу! — Нет, Малфой! Еще рано! — Для чего рано? Над ними издеваются! — Послушай, они жили пять лет без тебя — проживут и еще какое-то время. Пожалуйста, пойми, рано. Они только начали тебе доверять. Ты все испортишь. — Ты просто хочешь отвязаться от меня! — Нет! Я просто хочу им счастья и делаю, как безопаснее для них. Я их знаю лучше, чем ты! Пожалуйста, не говори пока что. — Грейнджер! — Драко, пожалуйста, — подошла она к нему вплотную и заглянула в глаза цвета луны. — Пожалуйста. Малфой закрыл глаза и выдохнул, раздувая ноздри. — Черт бы тебя побрал, Гермиона. Ну почему ты просто не можешь сделать, как я прошу? Хоть раз! — Потому что это им навредит. Потому что еще не время. — Ненавижу это твое «время». У меня и так его на пять лет меньше, чем у тебя! — Я знаю, но… — Если это повторится, клянусь, я скажу! — Хорошо-хорошо, — подняла она руки в сдающемся жесте. — Что с Днем Рождения? Меня пригласили. — Да, я подумаю, — кивнула Гермиона. — Думай быстрее. Времени у тебя до вечера, когда я вернусь, чтобы забрать их из сада. И сегодня я читаю сказку. — Нет! Только сад. — Да что с тобой не так?! — Малфой, ты их завел в сад, заберешь. На сегодня этого достаточно. Сказка позже. — Ты просто… нет слов, — развернулся он на каблуках и вышел во двор.