Скотобойня

      Лунтик не поверил своим ушам. Баба Капа предлагала ему себя? Чем он заслужил такой подарок? Они же никогда не были заинтересованы друг в друге!       Конечно, иногда Лунтик украдкой наблюдал за ней. Они жили в одном доме и было бы странно, если бы он не обращал внимания на её женские прелести. Просто были варианты получше. Намного лучше.       — Я пока не хочу, — пробормотал Лунтик, виновато сев. Притворяться спящим больше не имело смысла. По кровати были раскиданы компрометирующие рисунки. На полу валялась одежда. Сперма засохла и теперь предательски воняла на всю комнату. Он попался с поличным.       Баба Капа подступила к нему чуть ли не вплотную. От неё тоже воняло. Алкоголем, старческой кожей, нестираным бельём и чем-то невообразимо гадким. Ободком унитаза?       — У меня сегодня день рождения, а ты не хочешь?! — она заметила следы спермы и переменилась в лице. — Негодник, чем ты тут занимался в одиночестве?!       — Ничем! — испугался Лунтик. Он спрыгнул с кровати и затолкал загаженное одеяло под тумбочку.       Баба Капа бросила на его член алчный взгляд. Она начала медленно расстегивать сорочку, дрожа от возбуждения.       — Какой нехороший мальчик, — её пальцы с трудом справлялись с пуговицами. — Мне же потом придётся стирать твоё постельное бельё…       Халат упал на пол. Баба Капа предстала перед Лунтиком вся, какая есть. Сморщенная, сгорбленная и тощая.       Лунтик впервые в жизни видел голую женщину. Он был сражён наповал. Растерян. Шокирован. Но в то же время его охватило сильное любопытство и предчувствие намечающегося веселья.       Безразмерная грудь Бабы Капы болталась на уровне пупка, а сам пупок походил на сгнивший грейпфрут. Пигментированная тусклая кожа, покрытая пролежнями и отёками, висела жалкими складками. Живот был вздут. Рёбра, лопатки и ключицы выпирали наружу. Лоскутные половые губы обрамляли волосатую щель, в которую легко могла поместиться мужская стопа.       — Ну, как я тебе? — кокетливо спросила Баба Капа, пьяно хихикнув. — Ещё чего-то стою?       Лунтик молча повалил старуху на кровать. Её сюда никто не звал, она пришла к нему сама. Зачем тратить время на пустые разговоры, если и так понятно, что ей нужно? Сейчас он ей задаст!       Член полностью провалился во влагалище Бабы Капы, не встретив абсолютно никакого сопротивления. Лунтик в замешательстве вытащил его наружу и просунул обратно, но снова ничего не почувствовал. Он словно трахался с пустотой.       — У меня было много мужчин, — пролепетала Баба Капа, ласково погладив Лунтика по мускулистой груди. — Выеби меня в задницу. Только прошу, помедленнее. Ты такой напористый и сильный! Я хочу…       Лунтик не стал слушать старуху до конца и со всего маху вонзился в её анальное отверстие, смяв мягкие геморроидальные шишки, окружающие её тугое шоколадное колечко.       Баба Капа издала мучительный вскрик и выпрямилась, но Лунтик силой прижал её к кровати обоими руками. Он начал совершать могучие поступательные движения, работая членом как отбойным молотком. По ягодицам старой пчелы потекла кровь вперемешку с фекалиями.       — Стой! Остановись! — визжала Баба Капа, болезненно дёргаясь при каждом тычке. — Умоляю, внучек, перестань! Мне больно! Больно!       — Ты мне не мать, чтобы я тебя слушался! — прорычал Лунтик, — Получай, старая карга! Получай! Получай! Получай! — с каждым выкриком он сильнее отталкивался от пола и подпрыгивал вперёд, всем весом обрушиваясь на старуху. Из её ануса полетели фонтаны коричневой сукровицы.       Вскоре Баба Капа затихла. Лунтик пару раз раз ударил её по животу кулаком, но старуха не подавала признаков жизни. Лунтик пожал плечами и положил на её окаменевшее лицо рисунок с Милой. Затем он продолжил половой акт, морща нос от ужасного смрада.       Лунтик заторопился. Он чувствовал, как внутренний жар Бабы Капы неотвратимо затухает. Стенки прямой кишки становились жёстче и холоднее. А в глубине, где собрались утрамбованные фекалии, назревала стужа. Головке члена становилось всё труднее продвигаться внутрь и возвращаться обратно.       К счастью, Лунтик был уже на финишной прямой. Он схватился оттопыренной ладонью за грудь Бабы Капы и изо всех сжал её, чувствуя плотные округлые образования под тонкой кожей. Что-то лопнуло, и по его пальцам потекла жёлто-красная жижица. Лунтик счастливо засмеялся и кончил, окропив спермой внутренности некогда живой, а теперь мёртвой старухи.       В мошонке неприятно защипало, но Лунтик хорошо знал свои пределы и не стал волноваться по этому поводу. Во время многочисленных бессонных ночей он мог кончить десять раз кряду. В этом плане его организм показывал хорошие результаты. Просто нужно было не торопиться и дать члену немного отдохнуть. Хотя бы пять минут.       Лунтик понял, что наступил подходящий момент для реализации своей идеи. Бабы Капы не стало, дверь открыта. Нужно только разобраться с Генералом Шером. Он мог заметить исчезновение жены и отправиться на поиски.       Лунтик вышел в коридор, спустился на первый этаж, проник на кухню и вооружился тяжёлой кочергой. Она удобно сидела в руке, была достаточно длинной и имела на конце острый уголок. Лунтик немного подумал и обернул деревянную ручку полотенцем. Теперь он не выронит оружие из рук, если ладонь вспотеет.       Он услышал в соседней кладовке приглушённые голоса и звон бутылок. Кто бы это мог быть? Лишние свидетели ему сейчас совершенно не нужны. Может, это бабочки? Да нет, не похоже. Разве прекрасные девушки могут так грязно ругаться?       Лунтик на цыпочках пробрался к двери и заглянул в замочную скважину.       Это были Вупсень и Пупсень. Они рылись в ящиках с едой. Позади них, на полу, стояли набитые сумки.       Лунтик обхватил покрепче кочергу и ворвался в комнату, пылая праведным гневом. Он давно подозревал гусениц в воровстве, но ему никто не верил. Даже Мила. Она считала, что еду ворует сам Лунтик.       — Кто тебя выпустил?! — опешил Пупсень, выронив кусок сыра и вытаращившись на неожиданного гостя. Он так испугался, что забыл окликнуть брата, который стоял к ним спиной и ничего не видел.       Лунтик опустил кочергу на голову Пупсеня, вложив в удар всю свою обиду. Сколько раз он мечтал отомстить братьям самыми жестокими способами и вот этот момент наконец настал! Лунтик опьянел от эйфории. Он чувствовал себя узником, освободившимся из плена, птицей, вырвавшейся из клетки, рыбой, вернувшейся в родной водоём. Свобода раскрепостила его, побуждая совершать поступки, о которых он раньше мог только тайно мечтать.       Вупсень непонимающе обернулся на шум и встретился глазами с ликующим Лунтиком, затем с удивлением посмотрел на лежащего на полу брата.       Пупсень дрожал, держась за разбитый лоб. Из страшной раны выглядывали осколки черепа и ошмётки мозга. Вупсень охнул и упал на колени, обхватив умирающего брата за голову. По его пухлым щекам потекли слёзы.       — Что случилось? — с насмешкой спросил Лунтик. — Почему ты не смеешься? Тебе же было так весело, когда ты заставлял меня глотать всякую гадость!       Вупсень не ответил. От горя он не мог говорить.       Лунтик широко расставил ноги и обрушил кочергу ему на затылок. Он надеялся выбить ему глаза, но по какой-то причине этого не произошло. Череп смялся, а из ноздрей, ушей и рта пошла кровь. А вот глаза остались на месте.       — Так я и думал, — фыркнул Лунтик. — Такое происходит только в мультфильмах.       Гусеницы лежали на полу, дрожа в предсмертной агонии. Они были ещё живы. Лунтик присел на корточки. Он не мог уйти, не закончив начатое.       — Нет, этого мало, — он перевернул Пупсеня на живот и стянул с него штаны. — Давайте устроим соревнование.       Началась потеха. Лунтик выискивал продолговатые предметы по всей кладовке, потом по очереди засовывал их в анусы гусениц. В ход шло всё: картошка, перечница, баночка оливкового масла, пачка открытой соли, бутылка с уксусом…       — Ты пока лидируешь! — кричал Лунтик, старательно заталкивая скалку в задницу Вупсеня.       Позади распахнулась дверь.       — Что вы здесь устроили?! — заорал Генерал Шер, зайдя в кладовку. — Кто это? Что? А?..       Его глаза округлились от ужаса. Он развернулся и бросился бежать, но Лунтик в два прыжка настиг его и повалил навзничь. Уперев ногу старику в спину, он схватил его за оба запястья и резко дёрнул на себя. Раздался синхронный хруст. Генерал Шер завопил от боли.       Лунтик рассмеялся и повторил то же самое с его ногами. С ними пришлось намного сложнее: их было не так-то просто сломать. Но Лунтик был настойчив. Он снял со стены красную продолговатую болванку и начал методично наносить удары по сухожилиям, коленям и тазобедренным суставам. Кухня наполнилась сухим треском костей и страшным воем Генерала Шера.              — Пришло время повеселиться! — Лунтик врезал кулаком по нижней челюсти старика, свернув её набок и выбив несколько кривых жёлтых зубов, — Это для того, чтобы ты не смог меня укусить, — объяснил он, устроившись рядом на полу и засунув в рот Генерала Шера свой эрегированный член. — А теперь — соси!       Старик захрипел и задёргался, охваченный болью и омерзением. Лунтик усмехнулся и просунул член максимально глубоко, зацепив по пути нёбный язычок.       Из желудка Генерала Шера вырвался поток обжигающей рвоты. Лунтик закрыл глаза, наслаждаясь приятным чувством доминирования. Именно так всё и должно происходить! Только так и не иначе!       Генерал Шер закашлялся, давясь членом и собственной рвотой. Он с ужасом таращился на Лунтика, пытаясь пошевелить хоть чем-нибудь, но сломанные конечности его не слушались. Он мог двигать только тазом и языком.       — Твоя жена заходила ко мне недавно, — как бы невзначай вспомнил Лунтик, жмурясь от удовольствия, — Мы славно потрахались, — он низко наклонился, перейдя на издевательский шёпот. — Она разрешила в себя кончить. Слышишь? Целых. Три. Раза.       Дождавшись, когда зрачки Генерала Шера расширятся от осознания произошедшего, Лунтик свернул ему шею. Затем он вытащил обслюнявленный член изо рта старика и кончил ему на лицо, забрызгав пышные усы.       Не осталось никого, кто мог бы доставить Лунтику неприятности. Даже вездесущие гусеницы, любящие появляться в самый неудобный момент, были мертвы. Дорога к девушкам была свободна.       Перед Лунтиком встал сложный выбор: пойти к Кузе или отправиться в гости к Миле. Он одинаково хотел осуществить оба этих плана.       Кузя жил совсем рядом — рукой подать. Но как можно идти к нему, не разобравшись с Милой? Кузнечик обязательно должен узнать, что божья коровка больше ему не принадлежит. Пустым словам он не поверит.       Мила жила дальше, и путь к ней был более опасным. И будет ещё опаснее, если оставить Кузю в тылу. А если сегодня ночью у них запланировано очередное свидание? Кузя знает обходные пути. Ему ничего не стоит ночью выбраться из дома и явиться к Миле. А если он придёт следом за Лунтиком? Он же поднимет на уши всю округу!       Размышления занимали слишком много времени. Ночь коротка, а ещё столько нужно сделать…       Будь что будет! Он пойдёт сначала к Миле.

⋆⁺₊⋆ ☠︎ ⋆₊⁺⋆

      Лунтик разбил стекло, прополз в форточку и неуклюже вывалился на улицу. Короткий полёт, свист в ушах — и вот он лежит на траве и смотрит на ночное небо, покрытое небольшими облаками.       Дальнейшее путешествие проходило как в тумане. Лунтик был настолько опьянён свободой, что утратил ощущение реальности. Он словно погрузился в управляемый сон. Время от времени он приходил в себя, окидывал взглядом окрестности и вновь возвращался в мир грёз. В его помутненном сознании запечатлевались лишь короткие мгновения — яркие события, произошедшие с ним на пути к заветной цели.       …Он избивал Корней Корнеевича. Рядом валялась пустая канистра из-под бензина. Пахло дымом…       …Он душил Шнюка колючей паутиной. Тускло мигала керосиновая лампа. Трещало разбитое радио…       …Он насиловал Тётю Мотю. Женщина громко звала на помощь, с надеждой оглядывая обступающие их кусты…       Лунтик очнулся возле летнего домика. Он поливал мочой клумбу, держа член окровавленной рукой. Вокруг было ни души.       Сознание возвращалось медленно, толчками. Голова раскалывалась от боли. Спина была расцарапана в лоскуты. На ладонях красовались ожоги. На лобке и мошонке виднелась следы от ярко-красной помады. В ступни впивались острые кусочки веток.       — Ни о чём не жалею, — пробормотал Лунтик, машинально стряхнув с головки члена капельки мочи. Несмотря на боль и частичную потерю памяти, он был в неописуемом восторге от своих приключений.       Хлопнула дверь. Кто-то спустился по скрипучим ступенькам и зашагал в сторону уличного туалета, насвистывая весёлую песенку.       Лунтик осторожно выглянул из-за угла и увидел знакомую рыжую шевелюру. Это был Пчелёнок.       Лунтик улыбнулся и незаметно последовал за ним, стараясь не наступать на сухие листочки. На его счастье лунный свет был перекрыт пышными соснами, в изобилии растущими в этом месте.       Они подошли к покосившемуся туалету. Пчелёнок не стал закрывать дверь, видимо, полагая, что в такое позднее время никто не будет бродить поблизости. Он сел на корты над дыркой и начал тужится, свесив член почти до самого пола.       Лунтик невольно сравнил его половой орган со своим и впал в неистовство. Пчелёнок бил его по всем фронтам. Его инструмент был длиннее и шире, а мошонка являла собой не уродливый мешочек размером с женский кулачок, а представляла собой внушительные пупырчатые шары, наполненные первоклассной семенной жидкостью. Стало ясно, почему бабочки так обожали Пчелёнка, а на других насекомых не обращали внимания. Просто молоденькие сучки любили большие яйца.       Нужно было с этим что-то делать. Лунтик огляделся и увидел садовый секатор, прислонённый к стволу сосны. Он был забыт здесь давным-давно. Его лезвие покрылось ржавчиной, а длинная ручка заросла плющом. Ну ничего, сейчас ему найдётся хорошее применение!       Лунтик взял секатор в руки и пополз к туалету. Сзади, у самого пола, в стене была щель. Кузя часто рассказывал, как подглядывал через неё за писающими бабочками. Лунтик ему не верил, на что кузнечик принимался вдохновенно описывать промежности девушек. Например, у Элины на правой ягодице была родинка. А Маргарита никогда не брилась.       Пчелёнок сначала даже не понял, что произошло. Он слегка привстал и уставился на собственный член и яйца, лежащие в луже крови на грязном полу. Затем он начал визжать. Прямо как девчонка. Нет, даже хуже, чем девчонка. Как умирающий шакал, измазанный в коровьем дерьме.       Лунтик обогнул туалет и влетел в Пчелёнка плечом, не позволяя ему выбраться на улицу. Пчелёнок упал на задницу, схватившись руками за промежность, из которой фонтанами извергалась кровавая моча.       — Поздравляю с оскоплением! — закричал Лунтик. Он встал на колени, схватил Пчелёнка за ляжки, развёл их в стороны и засунул член в новообразовавшуюся щель. — Сейчас я покажу тебе, что чувствует девушка, когда её ебут! Наслаждайся!       Пчелёнок не оценил чести, выпавшей на его долю. Но из-за внушительной потери крови он мало что мог противопоставить против Лунтика. Член последнего с большим трудом продрался далеко вперёд, по пути учинив убийственные разрушения. Пчелёнок заверещал, изогнулся и бесславно подох, высунув в агонии язык.       Лунтик подвигался в нём ещё немного, недовольно хмурясь. Такой секс ему не нравился. В промежности Пчелёнка было очень мало места. Член проник только на половину и упёрся в непонятные выступы. То ли в почки, то ли в мочевой пузырь. Лунтик плохо знал анатомию насекомых. За свои двадцать лет он ни разу не ходил в школу.       Немного передохнув и помывшись в ближайшей луже, Лунтик направился в летний домик. Там иногда ночевали бабочки. Раз Пчелёнок вышел оттуда, то наверняка внутри присутствовала Элина или Маргарита. Возможно, даже сразу обе.       В домике было восемь пустых комнат, по четыре с каждой стороны коридора. Лунтик обошёл их все, пока не нашёл то, что искал. В последней, угловой комнате мирно сопели Элина и Маргарита.       — Встать! — заорал Лунтик.       Бабочки вскочили, непонимающе оглядываясь. Они были такими заспанными, растрёпанными, голенькими — в общем, очаровательными, что у Лунтика на короткую секунду закралось сомнение в своих действиях. Как можно обижать таких милашек?       Но он вспомнил, что является для них посмешищем. Грязью. Говном. Поэтому Лунтик приструнил в себе чувство жалости. Они этого не заслужили.       — Что ты здесь делаешь? — недовольно спросила Маргарита, прикрывшись руками. Она заглянула за плечо Лунтика, словно кого-то ища. — И почему ты голый?       — Я тебе сейчас въебу, если не опустишь руки, — пригрозил ей Лунтик. — Встань прямо!       — Что происходит? — прошептала Элина испуганно.       — Я убил Пчелёнка, — Лунтик сделал шаг вперёд и страшно оскалился. — Отрезал ему яйца. Как собаке. Так что не нужно злить меня ещё сильнее. Выпрямились! Руки по швам! Быстро!       В голубых глазах Маргариты вспыхнул огонёк страха. Она быстро убрала руки от груди и промежности. Элина поспешно сделала тоже самое.       — Вот так, — одобрительно сказал Лунтик, не сводя с их молодых тел алчного взгляда.       Светло-коричневые соски Элины красиво торчали вверх. Живот был плоским, с едва видимыми кубиками пресса. На лобке располагался аккуратно выбритый кустик, похожий на стрелочку. Ноги были длинными и стройными.       Маргарита была загорелой, со следами купальника на нежной коже. Маленькая грудь компенсировалась упругой попой. Она была худой и поджарой, похожей больше на женственного юношу, чем на полноценную девушку. Её интимная зона действительно была небрита. Кузя не соврал.       — На колени! — скомандовал Лунтик, и, дождавшись, пока девушки послушно усядутся на пол, протянул к ним подрагивающий от нетерпения член. — Лижите!       Маргариту едва не вырвало. Она отстранилась и прикрыла ладонью рот.       — Ни за что! От тебя воняет, как от бомжа!       — Не спорь с ним, дура! — прошипела Элина, сделав большие глаза. — Он же не в себе, ты что, не видишь?! Делай так, как он говорит!       Маргарита отрицательно покачала головой. Лунтик схватил её за волосы и дёрнул на себя. Девушка взвизгнула.       — Видишь эту острую железку? — Лунтик провёл кончиком кочерги по её щеке, оставляя на коже кровавый след. — Я засуну её тебе в пизду, если не прекратишь строить из себя крутую.       Элина, с трудом сдерживая тошноту, бросилась с усердием облизывать член Лунтика, преданно заглядывая ему в глаза.       Маргарита с ненавистью посмотрела на Лунтика, затем перевела взгляд на его член, поморщилась, скривилась, глубоко вздохнула и осторожно провела языком по его грязной мошонке, на которой уже скопились слюни Элины.       Лунтик ухмыльнулся. По-хозяйски положив руки на головы девушек, он придвинул их лица ближе к своему достоинству.       — Вылизывайте, пока член не очистится от грязи, — приказал он. — Маргарита, активнее!       Маргарита покраснела от ярости. Она бросила на Лунтика ненавидящий взгляд и глубоко заглотнула его член, ощутимо колупнув остреньким клыком крайнюю плоть. Лунтик понял, что девушке необходимо пройти курс дрессировки. Эта дикая кобылка любила демонстрировать свой характер, считая себя сильной и независимой. Но в мире патриархата такое поведение было неприемлемо. Чем раньше она это поймёт, тем лучше.       Лунтик повалил Маргариту на спину. Осознав его намерения, она начала яростно сопротивляться, но силы были неравны. Лунтик закинул её ноги себе на плечи и запустил пальцы в густые заросли, растущие на её промежности.       — Убери от меня свои потные лапы, сволочь! — завопила Маргарита, осыпая грудь Лунтика слабым ударами. — Тупое животное! Ненавижу!       — Успокойся, Марго, успокойся! — умоляюще шептала Элина. — Не сопротивляйся, ты понятия не имеешь, что он может натворить! Пожалуйста, послушай меня! Я читала его больничную карту…       — Да он же хочет меня изнасиловать, дура! Эй! Что ты делаешь?!       Лунтику удалось найти влагалище и раздвинуть половые губы. Он увидел блестящие стенки, напоминающие ровно нарезанные ломти свежего мяса, и белую, выходящую наружу ниточку. Не раздумывая, он потянул за неё.       Из влагалища выпал пухлый влажный тампон. За ним потекла тонкая струйка дурно пахнущей крови. В ней виднелись желтовато-прозрачные пятнышки непонятного вещества.       — Месячные? — с пониманием спросил Лунтик, немного гордясь своей осведомлённостью. Он провёл членом по клитору девушки. — Ничего страшного. Я не привередливый.       — Ты жалкий кусок дерьма, — обречённо проговорила Маргарита сквозь плотно стиснутые зубы. — Не удивительно, что родители отказались от тебя при рождении. Аутист…       Лунтик пропустил оскорбления мимо ушей. Пусть болтает сколько хочет. Скоро она запоёт по-другому. Все рано или поздно запевают по-другому.       Он вошёл в девушку осторожно, не спеша. Дерзкая бабочка должна в полной мере ощутить свою беспомощность перед ним — своим новым хозяином. Однако член упёрся в упругий барьер и не смог продвинуться дальше. Что-то мягкое и скользкое преграждало путь к матке.       Плева. Маргарита оказалась девственницей. Интересно получилось. Лунтик думал, что целкой окажется стеснительная Элина.       Головка члена уперлась в маленькую дырочку в центре плевы. Маргарита зашипела и предприняла новую попытку вырваться. Лунтик ударил её по лицу.       — Последнее предупреждение, — прорычал он угрожающе. — Лежи спокойно, сучка.       — Позови на помощь! — прошептала Маргарита, умоляюще посмотрев на подругу. — Пожалуйста!       Элина покраснела и трусливо отвела глаза.       Лунтик увеличил напор и наконец проткнул плеву насквозь. Член проник во влагалище до упора, заставив Маргариту издать едва слышный стон удовольствия. Девушка дико вытаращила глаза и прикрыла рот руками, но было уже поздно. Лунтик рассмеялся и насел на неё в полную силу.       Секс с девушкой оказался совершенно не таким, каким он себе представлял. Во-первых, ему приходилось выполнять большую часть работы. Маргарита не предпринимала участия в процессе, валяясь под ним дохлым бревном. Во-вторых, её влагалище вело себя крайне странно. Стенки находились в постоянном напряжении, неприятно сжимая член. Подтекала моча. Лунтик чувствовал головкой горячие капельки. В-третьих, девушка сильно потела. За неё было трудно ухватиться, как бы он не старался. Её ноги постоянно соскальзывали и ему приходилось возвращать их обратно на плечи. Ну и в четвёртых, лицо девушки скривилось и покраснело, утратив женственность и красоту. Она перестала казаться прекрасным ангелом, сошедшим с небес.       Плева окончательно разрушилась, и член свободно заскользил по влагалищу. Мошонка застучала по волосатой промежности девушки. Лунтик победно вскинул согнутые руки, демонстрируя бицепсы. Он был на седьмом небе от счастья.       Маргарита неожиданно громко расплакалась, закрыв пылающее от стыда лицо ладонями.       — Пожалуйста, перестань! — попросила она, всхлипывая и тяжело дыша. — Оставь меня в покое! Я так не могу…       — Терпи, дорогая, терпи! — шептала Элина, нежно гладя её по голове.       Во влагалище захлюпало. Член задвигался с утроенной силой. Лунтик наращивал темп.       — Нет, перестань, перестань! — Маргарита с отчаянием задёргалась, тряся желеобразной грудью. — Ах… Ах… Нет… А-а-а! Нет!       Лунтик отодвинул руки девушки и прильнул к её губам. Он ощутил волнующий вкус сладчайшей женской слюны, солёные слёзы и едкую горечь носовой слизи.       — Не надо! — умоляла Маргарита, то дрожа, то застывая от ужаса. — Помогите мне! Кто-нибудь! На помощь! На помощь!       Лунтик сделал последний рывок, погрузив член в лоно девушки на предельную глубину, и с наслаждением кончил.       Маргарита, изогнувшись дугой, тоже достигла кульминации, издав полубезумный вскрик. Её тело, наконец, расслабилось, став мягким и податливым. Она потеряла сознание.       Горячая сперма заполняла матку. Лунтик, наслаждаясь наступившей тишиной и сумасшедшим оргазмом, подождал минуту, а затем медленно вытащил член наружу, оставляя на стенках влагалища белые подтёки мужского семени. Маргарита теперь принадлежала ему — стала его женщиной. Собственностью. Вещью.       Лунтик посмотрел на Элину. Девушка быстро легла на спину и с готовностью раздвинула красивые ножки.       — Я согласна на всё, — дрожащим голосом сказала она. — Только не убивай нас!       Лунтик колебался. Его отстрелявшийся член едва шевелился, предупреждая о нехватке сил. Крайняя плоть не могла даже полностью обхватить головку, а мошонка, похудевшая и покрытая гусиной кожей, казалось, страшилась даже мысли о новом половом акте. Организму явно требовался отдых. Но ведь голая девушка сейчас лежит прямо перед ним! Как же быть?       Вдруг взгляд Лунтика упал на метлу, стоявшую в углу комнаты. В его голове зародилась интересная идея. А что, если…       — Я оттрахаю тебя вот этим, — Лунтик взял в руки метлу и выставил её деревяшкой вперёд. — Согласна?       Бабочка сглотнула.       — Согласна…       Лунтик захихикал. Присев на корты и высунув язык от усердия, он начал заталкивать черенок метлы во влагалище Элины.       Очень скоро деревяшка достигла конца. Элина, бледная и потная, закусила до крови нижнюю губу. По её щекам текли слёзы — ей было очень больно.       — Ты не целка, — разочарованно протянул Лунтик, начав прокручивать черенок вокруг своей оси. — Кто лишил тебя девственности?       — Одногруппник, — прохрипела Элина.       — А должен был я! — заорал Лунтик. Он протолкнул черенок на несколько сантиметров глубже. Элина завизжала, схватившись за живот.       На Лунтика неожиданно упала тень. Он обернулся и увидел надвигающуюся Маргариту. Её заплаканное лицо было искажено ненавистью. В следующую секунду на голову Лунтика обрушился деревянный табурет.       — Сука! — завопил Лунтик. Он швырнул растерявшуюся Маргариту на пол и начал пинать её ногами. Кровь текла по его лбу сплошным потоком, заливая глаза, нос и рот. Он почти ничего не видел, но отчётливо слышал, как хрустят кости девушки под безжалостными ударами.       — Маргарита! Нет! — зарыдала Элина. Она кинулась на Лунтика и вцепилась зубами ему в шею, пытаясь прокусить артерию.       Лунтик оставил Маргариту в покое и перекинулся на нового врага. Он накрыл лицо Элины растопыренными ладонями, вдавив глазные яблоки глубоко в глазницы. Он сжимал её голову до тех пор, пока не затрещал череп. Безвольное тело девушки упало на пол. Окровавленный черенок метлы так и остался торчать из её влагалища.       — Предательницы! — заорал Лунтик, трясясь от бешенства. — Я же с вами по-хорошему! А вы!.. Вы!.. Дуры!       Он выскочил из летнего домика и побежал вдоль пруда, не разбирая дороги. Ему хотелось, чтобы его кто-нибудь утешил и успокоил. Он вспомнил Дину. Она была такой светлой, такой… солнечной! Настоящий светлячок. Не то что гребаные бабочки!       Лунтик понял, к кому ему следует направиться теперь. Сменив направление, он побежал к Дине.

⋆⁺₊⋆ ☠︎ ⋆₊⁺⋆

      Перемахнув через высокий забор, Лунтик приблизился к зарешечённым окнам первого этажа. Он оказался здесь впервые. Где же жила Дина? А ведь стоило это узнать, когда была такая возможность. Не у неё, так у Тима. Хотя вряд ли этот паршивец сказал бы ему.       Лунтик накрыл голову полотенцем и осторожно постучал по стеклу. Через некоторое время в окне появился силуэт девушки-светлячка. Не Дины. Хотя эта девушка тоже была косорылой. Сестра?       — Я ищу Дину, — Лунтик говорил склонив голову набок, чтобы спрятать кровь на лице. — Не знаешь, где она спит?       — Какая ещё Дина? — удивилась девушка, захлопав сонными глазищами. — Не знаю я никакой Дины…       — Она черноволосая и голубоглазая. У неё ещё брат есть. Они близнецы, — начал перечислять Лунтик, приникнув ближе в стеклу, чтобы его было лучше слышно.       — А-а-а, ты про них говоришь, — девушка широко зевнула. — Они сегодня ночью собирались подняться на чердак, — она ткнула пальцем в потолок. — Во-о-он туда!              Лунтик посмотрел наверх и увидел краешек крыши. Далековато. А заходить внутрь опасно. Там полно взрослых светлячков. И они были намного хуже Бабы Капы, Генерала Шера и гусениц. Кузя рассказывал.       — А как можно попасть на чердак? — спросил Лунтик, не надеясь услышать ответ.       — Я знаю как, — лукаво отозвалась девушка, удобно расположившись на подоконнике. Она окончательно проснулась и теперь с интересом посматривала на Лунтика. — Я скажу тебе, если ты кое-что для меня сделаешь.       — Чего ты хочешь?       — Покажи пипиську.       Лунтик отошёл назад.       — Да ты же голый! — поражённо воскликнула девушка, ликующе захлопав в ладоши. Она вперилась взглядом в член Лунтика, не веря в свою удачу. — Ха-ха! Встань боком!       Лунтик встал боком.       — Сделай так, чтобы он стал большим!       Лунтик представил, как живьём сдирает с этой идиотки кожу. Член задвигался и привстал.       — Какой стыд, фу! — девушка покраснела и проглотила скопившуюся во рту слюну.       Лунтик оставил член в покое и приблизился обратно к окну.       — Я сделал всё, что ты хотела, — он схватился за решётку и попробовал вырвать её из кирпичной кладки. Впрочем, не особо рьяно. — Расскажешь теперь, как попасть на чердак?       — Слева есть пожарная лестница, — девушка задумчиво почесала промежность, понюхала пальцы и покосилась на свою кровать. — Она висит довольно высоко, но ты можешь что-нибудь подставить снизу… А зачем тебе нужна эта… Дина?       — Хочу с ней потрахаться, — честно признался Лунтик. — А ещё я хочу посмотреть на её голые ноги.       — Я могу показать тебе свои ноги. И не только ноги…       Но Лунтик уже отошёл от окна, потеряв к девушке интерес. Если сегодняшней ночью всё сложится удачно, он вернётся сюда и заберёт девушку в свой гарем. Она не красавица, но на пару использований сойдёт.       Обойдя здание и поблуждав в темноте, Лунтик наткнулся на кривую пожарную лестницу. Она тянулась до самого фронтона, где виднелось маленькое слуховое окно.       Подъём оказался непростым. Усталость всё сильнее давила на плечи. К тому же эта неприятная рана на голове…       Лунтик остановился на полпути, повиснув на одной руке, и осторожно потрогал затылок. Часть скальпа была сорвана, а в черепе зияла трещина. Запёкшаяся кровь образовала липкую плёнку. Вот такой прощальный подарок от Маргариты. Зря он забил эту тварь до смерти. Нужно было посадить её в бочку и облить кислотой.       Слуховое окно было незапертым. Лунтик переступил порог и оказался в пыльном полумраке. Запах нашатыря ударил в нос. Из темноты выступали очертания разбросанных повсюду вещей: картонные ящики, сломанная мебель, груды тряпья.       Лунтик заметил в дальнем углу тусклый свет, мерцающий сквозь щель в стене. Он направился туда, ступая осторожно, чтобы не раскрыть себя раньше времени. По мере приближения свет становился ярче, и Лунтик услышал подозрительный шум. Он затаил дыхание и припал к щели.       Это была небольшая комнатка, скорее даже закуток, освещенный керосиновой лампой. На старом, продавленном диване сидел Тим, его лицо было серьёзным и сосредоточенным. На его коленях сидел поникший Кузя. Рядом, на кресле, расположилась Дина. Брат с сестрой были голыми, а вот Кузя…       Лунтик вздрогнул и плотнее прижался к щели. Кузя был одет как девчонка! В короткую юбочку, облегающий топик и чёрные гольфы.       Дина наносила ему на лицо вызывающий макияж.       — Ну же, улыбнись! — девушка хихикнула, дурашливо щёлкнув кузнечика по носу.       — Может, не будем этого делать? — пробормотал Кузя, неуютно задвигавшись. Он опёрся ладонями о колени Тима и слегка приподнялся, попытавшись сесть поудобнее. Тим не сводил с его лица пытливого взгляда. Его член стоял колом, слегка задевая головкой правую ягодицу Кузи.       — Будете-будете! — замахала руками Дина. — Тим, можешь начинать!       Тим кивнул и припал губами к губам Кузи, слившись с ним в смертельном засосе. Кузнечик сжался и затрепетал, рванув ему навстречу. Дина закинула ноги на подлокотники кресла и начала щекотать себе клитор, во все глаза наблюдая за целующимися парнями.       Лунтику так понравилось увиденное, что он решил пока не высовываться из укрытия, продолжая наблюдать за забавной сценкой. Дина сидела к нему в пол-оборота, и он видел её маленькую грудь, тонкую талию и аппетитные бёдра, плавно переходящие в острые коленки и гладкие лодыжки. Ножки Дины. Его мечта осуществилась!       Тим нетерпеливо сорвал с Кузи топик и стащил юбку. Затем он накрыл его затвердевший сосок вытянутыми в трубочку губами и принялся усердно сосать. Кузя тоненько застонал, не очень умело имитируя женский голос. На его нервозном лице отразилась целая гамма эмоции: стыд, желание, страх, удивление, удовольствие…       Лунтику тоже захотелось попробовать Кузю на вкус. У него было так много интересных мест на теле! Он бы облизал его зеленоватую кожу, начиная от тоненьких ушек, сквозь которые просвечивал свет от лампы, и заканчивая розовыми пяточками. И Лунтик обязательно сделает это, когда представится такая возможность. Но пока что ему интересно, что будет происходить дальше. Он испытывал какое-то низменное животное удовольствие, подглядывая за бывшими друзьями.       Наигравшись с мужской грудью, Тим выпрямился, оказавшись с Кузей лицом к лицу, и провёл тыльной стороной руки по его бледной щеке. Кузя зажмурил глаза, ожидая продолжения. Он не сопротивлялся. Ему тоже было интересно.       Ладонь Тима скользнула ниже, прошлась по его шее, потом по мокрой от слюны груди, сбежала по выступающим рёбрам, слегка задержалась на стройном животе и только затем опустилась на гладкий лобок, обхватив ствол маленького и кривого члена.       — Можно я тебя поцелую? — нерешительно спросил Тим, повернувшись лицом к Дине и посмотрев на неё.       — В щёчку?       — В губы.       Дина задумалась на мгновение и, немного поколебавшись, кивнула.       Они начали целоваться. Нежно, робко, неумело. Дрожащие пальцы Дины зарылись в волосах Тима, а он жадно прижимал её к себе, словно пытаясь слиться с ней в одно целое. Одновременно с этим он начал массировать член Кузи, нежно заводив стиснутым кулаком по стволу вверх и вниз.       В глазах Дины и Кузи, обращённых к Тиму, читалось такое обожание, такая нежность, что у Лунтика перехватило дыхание от болезненной ревности. Ярость начала подниматься из глубины его души, затмевая разум. Ему стало плохо. До тошноты, до боли в сердце.        Не в силах больше выносить это зрелище, Лунтик резко ворвался в каморку, разрушив хлипкую стену. Дина, Тим и Кузя отпрянули друг от друга, испуганно таращась на него.       — Что ты здесь забыл, кривое уёбище?! — проревел Лунтик. — Жалкий предатель! Отнял у меня Милу, а сам трахаешься с Тимом?!       — Это не то, о чём ты подумал… — растерянно пробормотал Кузя, поспешно вытирая с лица косметику.       — А ты вот так сохраняешь мне верность?! — завопил Лунтик, повернувшись к Дине. — Сосёшься с родным братцем, пока меня нет?! Кривоглазая шлюха!       — Что ты несёшь? — пролепетала Дина, мучительно покраснев. — Мы с тобой даже не друзья…       — Не смей оскорблять мою сестру! — заорал Тим. Он закрыл собой Дину и сжал кулаки.       — А то что, гадёныш? — усмехнулся Лунтик.       Тим ударил его в челюсть. Лунтик ответил ему тем же. Завязалась драка. Каморка наполнилась звериным рычанием и громкими шлепками.       Дина бросилась помогать брату, но Лунтик быстро сбил с неё спесь, лягнув её в живот. Девушка охнула и скрючилась на полу. Кузя присел рядом с ней, с ужасом наблюдая за дракой.        Лунтик и Тим отчаянно боролись, катаясь по полу, сбивая и ломая ящики. Удары сыпались с обеих сторон, точные и беспорядочные. Каждый стремился причинить врагу как можно больше боли.       Лунтик осознал, что проигрывает. Тим бился за свою сестру, дрался насмерть, отдаваясь без остатка. Лунтик же дрался за очередную мясную дырку, которую легко было заменить. И одно осознание этого ослабляло его, заставляя защищаться и не лезть на рожон.       Нужно было сменить тактику. Использовать более грязные приёмы. Кто его осудит за такое? Правильно, никто. Они же не на ринге.       Лунтик схватил Тима за член и резко дёрнул на себя. Тим потерял равновесие и упал на колени. Лунтик пнул его ногой в грудь. Тим отлетел назад, вышиб спиной дверцу слухового окна и вывалился наружу, исчезнув в темноте. Раздался глухой удар.       — Нет! — закричала Дина, схватившись за голову. — Нет-нет-нет-нет-нет!       Лунтик подошёл к проёму и посмотрел вниз. Тим неподвижно лежал на земле, его конечности были вывернуты под неестественными углами. С высоты он казался нелепой детской игрушкой, забытой на детской площадке. Только голова у него была не из пластика, а из костей и плоти. Лопнувший череп и вытекшие мозги прекрасно это демонстрировали.       Дина безутешно рыдала, бессознательно повторяя имя погибшего брата. Кузя отбежал к дальней стене, прикрывая пах какой-то тряпкой. Его грудная клетка бешено приподнималась и опускалась. Ему будто не хватало воздуха.       — Становись раком, подонок! — рявкнул Лунтик. — Настала пора с тобой разобраться. По-мужски!       Кузя заскулил, развернулся, опустился на колени и нелепо вытянул дрожащий прыщавый зад. Лунтик увидел его грязно-серый анус, покрытый жёсткими волосками, к которым прилипли свалявшиеся катышки из дерьма.       — Лунтик, — прохрипел Кузя, запинаясь. — Мила мне разонравилась. Забирай её себе…       — Поздно одумался! — Лунтик смочил его анус слюной. — Сейчас я тебя выебу. Будешь сопротивляться — убью. Уяснил?       Кузя испуганно закивал головой и крепко зажмурил глаза. По его щекам текли слёзы, размазывая чёрную тушь. Это было так возбуждающе, что Лунтик не выдержал и, схватив бывшего друга за подбородок, заставил его открыть рот.       — Пей, сучёнок, — прошипел он, харкнув ему на язык. — Пей!       Кузя начал глотать, открыв рот ещё шире. Лунтик зарычал и навалился на его анус, сходу просунув член до самого основания. Кузя горячо застонал и влюблённо посмотрел на Лунтика, задвигав задницей в такт его движениям.       — Повторяй за мной! — зашептал Лунтик, обрушиваясь на Кузю как тайфун. — «Я не мужик!»       — Я не мужик! — простонал Кузя, задыхаясь.       — «Я твоя рабыня»!       — Я твоя рабыня!       — «Твой член большой и сильный, а мой маленький и слабый»!       — Твой член большой и сильный, а мой маленький и слабый!       Лунтик рассмеялся и, подхватив Кузю за талию, приподнял его над полом. Кузнечик, навалившись на его пах, широко расставил ноги и с наслаждением завизжал, разбрызгивая во все стороны нити слюны и выделений. Ему не было больно. Скорее хорошо и приятно.       Лунтик понял, что вместо адской боли, причиняет врагу удовольствие. Поэтому он разбежался, держа Кузю на весу перед собой, и врезался стену. Затрещали кости. Противный визг Кузи резко оборвался. Он повис на члене и руках Лунтика, как дохлая крыса. Лунтик с отвращением отшвырнул тело кузнечика далеко в угол, словно отработанный материал. С предателем и похитителем чужих невест было покончено.       Лунтик почувствовал адский голод. Сколько часов он на ногах? Пять? Шесть? Не пора ли подкрепиться? Он подошёл к плачущей Дине и провёл рукой по её великолепным ногам. Гладкие, блестящие, без единого волоска. Вкусные. У него потекли слюнки.       Внезапно в руке Дины блеснуло что-то острое. Лунтик не сразу понял, что это осколок стекла, валявшийся рядом. Он инстинктивно отшатнулся, едва избежав удара.       В голубых глазах Дины мелькнуло что-то знакомое — не то безумие, не то смирение. Она быстро, словно боясь опоздать, вонзила осколок в своё горло. Кровь хлынула из раны, окрасив пол в багровый цвет.       Дина посмотрела на Лунтика, и её губы растянулись в жуткой улыбке. В её угасающем взгляде читался триумф. Она издала тихий, булькающий звук, похожий на смех, и её тело обмякло, повалившись в лужу собственной крови.       Внизу загрохотали шаги. Сначала приглушённые, затем более громкие и отчетливые. До Лунтика только сейчас дошло, какой бедлам они здесь учинили. Он подбежал к люку в полу, ведущему на нижний этаж, захлопнул его и обрушил сверху тяжёлый дубовый шкаф.       Лунтик подошёл к телу Дины, подобрал из её холодных рук осколок стекла и принялся ожесточённо пилить ей ногу в области колена. Дело продвигалось крайне медленно.       В люк застучали. Лунтик нетерпеливо зарычал и пустил в ход зубы. Полузабытый вкус крови пробудил в нём охотничий азарт. Он начал рвать мясо на куски, громко рыча и повизгивая, словно беспокойный пёс.       Не довольствуясь одной только ногой, Лунтик провёл осколком по животу Дины. Из-под кожи вывалились коричневые кишки. Короткий взмах — и из них хлынула бурая, зловонная масса. Это была сложная смесь из экскрементов и полупереваренной пищи.       Каша. Ароматная, забористая, горячая. Не та баланда, каким его кормила Баба Капа. А настоящая. Домашняя. Родная.       Лунтик принялся набивать желудок, блаженно закатив глаза. Он глотал, не жуя, чувствуя, как тёплые каловые массы скользят по пищеводу, наполняя его естество сытостью. Вкус был гнилостным, землистым, с едва уловимыми нотками скисшей мочи.       Жадность овладела им. Лунтик принялся есть быстрее, загребая кишки Дины полными пригоршнями, пачкаясь в бурой жиже с головы до ног. Он чавкал, хлюпал, урчал от удовольствия, не обращая внимания на липкие ошмётки, прилипшие к лицу. Запах, который вначале казался отвратительным, теперь пьянил, дурманил, завлекал.       Но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Лунтик почувствовал насыщение. Его желудок раздулся, и каждое движение отзывалось неприятной тяжестью. Он откинулся назад, тяжело дыша и любуясь останками Дины. Её распоротый живот зиял черной дырой, обнажая развороченные рёбра и позвоночник.       В люк продолжали настойчиво барабанить. Лунтик с трудом поднялся, сделал несколько шатких шагов и, выбравшись на фронтон, с облегчением увидел, что на улице пусто. Он съехал вниз по лестнице, перелез через забор и скрылся в густых кустах, не забыв помахать на прощание девушке, которая ранее поделилась с ним полезной информацией. Она продолжала сидеть на подоконнике, прижавшись мордочкой к стеклу.       Лунтик ещё долго слышал её безумный визг за спиной.

⋆⁺₊⋆ ☠︎ ⋆₊⁺⋆

      Добравшись до нужного дома, Лунтик осторожно ощупал фундамент, ища знакомую щель. Вот она! Узкая, едва проходимая дырка между камнями. Он проделал её, когда гулял здесь с Милой. Это был их общий секрет.        В подвале горела свечка. Вдоль стен стояли старые лупоглазые аквариумы, в которых раньше стирали одежду. Женскую одежду. Они и сейчас здесь висели, раскорячившись на бельевых верёвках. Платья, комбинезоны, платки, передники, носки, трусики…       Лунтик прикрыл дыру фанерой и выпрямился, напряжённо прислушиваясь. Здесь кто-то был. Он слышал чужое дыхание и тихие шаги.       Внезапно из самого тёмного угла подвала, словно из ниоткуда, вынырнула неясная фигура. Лунтик на секунду напрягся, подумав о приведениях, но тут же узнал Милу и успокоился.       Божья коровка была одета в просторную ночную сорочку. Её лицо было бледным, с тёмными кругами под глазами.       — Это ты, любимый? — несмело позвала она, нежно поглаживая слегка выпуклый живот.       — Да, — ответил Лунтик, шагнув ей навстречу.       Лицо Милы исказилось от ужаса. Он попятилась и упёрлась спиной в стену. Лунтик понял, что она ждала кого-то другого.       Кузю.       Эта мысль ударила Лунтика как обухом по голове. Он почувствовал, как внутри него поднимается волна ненависти, настолько сильная, что ему казалось, будто она разорвёт его на куски. Он ринулся на Милу, потеряв контроль над собой.       Удар пришелся в живот. Мила вскрикнула от боли и согнулась пополам. Лунтика это не остановило. Он продолжал наносить мощные удары, со свистом дыша сквозь стиснутые зубы. Она не родит ребёнка от Кузи! Не родит! Не родит! Не родит!       — Снимай пижаму! — прошипел он, с треском срывая с неё пожелтевшее нижнее бельё. — Садись на корты и достань выродка Кузи из своей пизды! Иначе его достану я! Ты слышишь меня, шлюха?!       Мила захныкала и села, растопырив варикозные ноги. Она начала тужиться, глядя на Лунтика щенячим взглядом. Её живот напрягся, а на шее вздулись вены.       — Давай, сука, смелее! — рычал Лунтик, опасно нависнув над дней и потрясая кулаком. — Не смей останавливаться!       Мила зажмурила глаза и издала мученический стон. На пол выплеснулись жидкие каловые массы и струя мочи.       Лунтик схватил Милу за волосы и окунул её лицом в зловонную лужицу. Божья коровка забилась, пытаясь вырваться из его хватки. Её тело содрогалось в конвульсиях, из горла вырывались хрипы и булькающие звуки. Она отчаянно мотала головой, но хватка Лунтика была железной. Жижа забилась ей в нос и рот, вызывая приступы тошноты и рвотные позывы.       Лунтик держал её лицо в этой мерзости, наслаждаясь её беспомощностью и страхом. Его губы растянулись в жестокой ухмылке, глаза горели злобой. Он чувствовал прилив сил от осознания своей власти над ней, от возможности унижать и мучить её.       Наконец, словно наигравшись, Лунтик резко выдернул Милу из лужи. Её лицо было покрыто грязью, волосы слиплись в отвратительные сосульки. Она закашлялась, пытаясь отхаркнуть попавшую в дыхательные пути гадость.       — Смотри на меня, тварь! — заорал Лунтик, хватая её за подбородок и заставляя поднять голову. — Кого ты любишь? Отвечай!       — Тебя! — выдохнула Мила, забрызгав лицо Лунтика капельками кала. — Тебя! Тебя! Тебя! Тебя! Тебя!       — Не верю! — заорал Лунтик. Он толкнул божью коровку обратно в лужу и запрыгал на ней, рыча от бешенства и боли. Он совершенно съехал с катушек. Обида не проходила. Она требовала выхода, решения, но как бы Лунтик ни старался, упокоения не наступало. Он совершенно запутался в своих чувствах, желаниях и возможностях. И это сводило его с ума.       Лунтик таскал Милу за волосы по всему подвалу, рвал на ней сорочку, ломал ей кости, сдирал кожу, выцарапывал глаза, орал ей в лицо, насиловал, молил о прощении, звал Бабу Капу, избивал, избивал, избивал…       Над головой раздался грохот. Тяжёлые шаги заполонили верхний этаж. С лязгом хлопнула дверь. В подвал хлынули пучки света, прорезая тьму острыми лучами. Пылинки, до этого незаметные, заискрились в воздухе, словно мириады крошечных звёзд. Лунтик невольно зажмурился, прикрывая глаза ладонью от внезапного света, больно резанувшего по зрачкам. Он отпрянул от изрубленной на куски кровавой массы и отбежал в угол, визжа и отчаянно скуля.       — Ни с места! Стоять! Руки за голову! — невпопад заорали десятки голосов, окружив его со всех сторон.       Лунтик зарычал и пошёл вперёд, вытянув руки по направлению к врагам. Он пёр, как таран, не обращая внимания на предостерегающие крики и мелькающие в полумраке силуэты.       В ту же секунду воздух наполнился оглушительным треском выстрелов. Сухой, резкий, бьющий по ушам звук слился в рёв. Яркие вспышки на мгновение осветили подвал, выхватив из темноты искажённые лица полицейских и стволы автоматов, направленные прямо на Лунтика. Пули засвистели в воздухе, рикошетом отскакивая от каменных стен.       Лунтик остановился, с удивлением почувствовав нестерпимую боль по всему телу. Ноги подкосились, и он рухнул, раскинув в стороны руки. Из многочисленных ран хлынула кровь, быстро растекаясь по грязному каменному полу тёмными лужами.       Лунтик судорожно вздохнул, пытаясь набрать в лёгкие воздух, но вместо этого из груди со свистом вырвался лишь жалобный стон. Его глаза, до этого полные ненависти, медленно затуманивались, теряя фокус. Последний взгляд, непонимающий и испуганный, скользнул по лицам окруживших его людей, после чего веки Лунтика сомкнулись навсегда.       В наступившей тишине, нарушаемой лишь тихим потрескиванием рации, было отчётливо слышно тяжёлое дыхание полицейских. Пока рука Лунтика внезапно не разжалась, и по полу не запрыгали зубы.              Чёрные, гнилые зубы.