Пусть твоё сердце бьётся...

Кацуки не спал, хотя время давно перевалило за полночь. Комнату неприятно освещал тусклый фонарный свет, пробивавшийся сквозь плотные шторы. Одеяло всё время неприятно куда-то сползало, а подушка вдруг стала какой-то неприятно плоской, недостаточно объёмной. Неприятно. Всё неприятно! Свет, звук, ощущения. А самое гаденькое — это эмоции, которые, казалось, в эту самую минуту просто топили разум бедного парня. Бакуго снова перевернулся на бок и засунул руку под подушку в надежде, что так она станет хоть немного объёмнее и удобнее. Вздохнул. Закрыл глаза. Вспомнилась недавняя тренировка. Кацуки в который раз удивился, что слаженно работать с кем-то в команде у него выходит неплохо, даже если этот «кто-то» — не Деку. Эта мысль была приятной, ведь она означала, что Бакуго стал лучше, сильнее и еще немножечко ближе к званию героя. Тогда, что же так неприятно ворошит его изнутри, делая даже свет в комнате таким раздражающим? Он сдался, признавая поражение в борьбе за полноценный сон, и поднялся с кровати. Сделал пару кругов по комнате. - Давай, придурок, думай! Тебе не впервой копаться в собственных мозгах! — приказал он сам себе. Неприятное режущее чувство шевельнулось в душе еще пару раз, но уловить его за хвост Кацуки так и не удалось. Смутные новые ощущения никак не хотели складываться в простые и понятные мысли. Бакуго никогда не был тактильным человеком. Он физически не выносил чужие прикосновения. «Не подходи», «Убери руки», «Не трогай меня» — вот весь набор реакций Бакуго на чужие попытки к нему прикоснуться. Даже удары он предпочитал наносить издалека. Взрыв в лицо — совсем не одно и тоже, что и удар, когда костяшки пальцев вынужденно касаются чужого тела. «Что значить любить?.. Хотеть касаться», — где я это слышал? Неважно… Кацуки с детства привык, что любовь и забота вполне укладываются в резкие и быстрые жесты — подзатыльник, например, чтобы не расслаблялся и продолжал совершенствоваться. Мать любила его, но прикосновения не были частью этой любви. Поэтому Бакуго и не выносил физический контакт. Тогда почему же сейчас он сжимал свою ладонь и вспоминал, как чудесно в ней ощущалась маленькая прохладная девичья ручка? Как приятно было прикасаться пальцами к нежной щечке, усыпанной веснушками. Черт! «Любить — это хотеть касаться». И Кацуки хочет! Хочет ощущать это тепло чужой руки в своей ладони. Хочет, чтобы Кира снова коснулась его сама. Хочет узнать, какого это, когда тебя обнимают. И от всех этих мыслей сердце снова начало биться быстрее. Представлять эти ощущения так волнительно и…приятно. Тогда почему же, черт возьми, вокруг всё такое раздражающее? Поспав едва ли часа четыре, Кацуки ожидаемо проснулся вялым и раздраженным. Привычная утренняя рутина, пробежка и ароматный кофе должны были привести его хоть немного в форму. Но, войдя в общую гостиную, первое, что увидел Бакуго — это Кира, весело щебечущая с придурком Деку. И это снова опустило настроение до отметки «ноль». - А вы не пробовали своими тупыми лицами телефоны заряжать? — две пары огромных глаз уставились на него с непониманием. — Тц! Светитесь, как гребаная гирлянда на ёлке! - Кстати, про ёлку! — Изуку вспомнил слова Тодороки, сказанные после рождественского праздника и их общее решение отправиться в агентство Старателя. — Ты уже собрал вещи, Каччан? После обеда мы уходим на стажировку. - Отвали, задрот! Без тебя разберусь, — Кацуки был раздражен и хотел спешно покинуть гостиную, пока снова не сорвался на кого-нибудь. - Хочешь, я поделюсь завтраком? — Кира осторожно положила руку на плечо Кацуки, чтобы задержать его. — Ты ведь только пришел с тренировки? Бакуго обернулся к девушке, но руку скидывать не стал. Он прислушивался к себе и своим ощущениям. Что значат для него эти прикосновения? Нужно поймать ту мысль, что всю ночь превращала все его приятные воспоминания в до чертиков неприятные ощущения. - Я и сам могу приготовить пожрать. Киру передернуло от жесткого и такого горячего, почти обжигающего, взгляда. Еще совсем недавно он был таким мягким, внимательным, почти нежным с ней, а сейчас снова рычит и скалится. Но ведь она и не ожидала, что с Кацуки Бакуго будет просто? Целую неделю Бакуго, Мидория и Тодороки должны провести в агентстве Старателя, далеко за пределами академии. Кира извела бы себя волнениями за ребят, если бы не знала, что единственным серьёзным испытанием станет стычка после ужина у Тодороки. Но ощущение облегчения совсем не отменяло того факта, что она просто будет скучать по ним. Бакуго, глубоко погруженный в свои мысли, совсем не обратил внимания на состояние Киры. А вот Изуку заметил, что всегда добрый взгляд голубых глаз сейчас немного отливает грустью и едва заметным волнением. - Не переживай за нас, Кира! — поспешил успокоить Изуку. — Отец Тодороки хоть и жесткий человек, но он первоклассный герой, действующий номер один — мы сможем многому научиться за эту неделю. - Да, я знаю, — грустно отозвалась Кира. — Я просто буду скучать. Все ребята разойдутся на стажировку, а мне одной в общежитии будет тоскливо. - Если хочешь, я могу звонить тебе? — Изуку улыбнулся, слегка прищурив глаза, чтобы немного приободрить одноклассницу. - Правда? — в голосе все еще звучала грусть. Было совсем немного, но обидно, что не Бакуго догадался это предложить, но тот казалось и вовсе не слышал, о чем они говорили. — Это было бы здорово. Но мой телефон? Он не работает здесь. Связи нет. - Вот держи, — Деку протянул листок из своего блокнота, — это мой номер. Ты можешь звонить с телефона общежития. В любой момент. И спрашивать о чем угодно и о ком угодно. Дни на стажировке летели быстро. Парни выкладывались по полной, но все никак не поспевали за Старателем. Мысль, что Бакуго всё ещё недостаточно хорош для полноценной работы героя, выворачивала его изнутри. Как-то утром он уже было решился предложить Деку потренироваться вечером вдвоем, чтобы спустить пар и высвободить скопившееся раздражение. - Да, да, не волнуйся, всё отлично! — донесся до ушей Кацуки веселый голос Изуку, он с кем-то разговаривал по телефону. — Правда мы вчера опять не догнали злодея, Старатель опередил нас буквально на несколько секунд, — голос Деку смолк, он слушал собеседника. — О, тоже ничего. Тодороки непроницаемо спокоен, а Каччан как всегда невероятен! Бакуго зашел в комнату, чтобы узнать, кому это так расхваливает его Изуку, но тот уже положил трубку. - С Круглолицей что ли трепался о своих геройских достижениях? - Нет, это Кира звонила. Она передавала тебе «привет». - Срать я хотел на эти «приветы», — и это была откровенная ложь. Бакуго было совсем не все равно. Его задевало, что Кира звонила Изуку, а не ему. Что это за чувство? — А че это мелкая звонит тебе? - Ну ты же не догадался дать ей свой номер?! — скорее утверждал, чем спрашивал Изуку. — Ей сейчас очень грустно, она ведь совсем одна. - А ты как всегда не можешь не поддержать «боевую подругу»… — фыркнул Бакуго, складывая руки на груди, будто защищаясь от чего-то. - Она спрашивала о тебе. И обещала позвонить вечером. Не хочешь сам… — договорить ему не дали. - Больно надо! — рявкнул раздраженно Кацуки. — Я смотрю вы неплохо поладили, вот и возись с ней сам, а у меня есть дела поважнее. - Каччан, ты что ревнуешь? Я не… - Да иди ты… - Понял. Передам Кире привет от тебя тоже — расплылся в хитрющей улыбке Изуку, смотря вслед уходящему другу. - "Ревную? Я ревную? Что за херню несет этот задрот! — мысли отбивались в голове так же четко и быстро как его тяжелые шаги по коридору. — Я не ревную! Меня просто бесит, что эта мелкая дурында доверяет кому-то больше. Что ж, задрот, вероятно, действительно более удачный вариант, чем я… Ладно… Я ревную!..» Бакуго был не просто раздражен всей этой ситуацией, он кипел от ярости, задыхался от ревности и не находил себе места от собственного бессилия. Еще и этот дурацкий ужин. Будь не ладен чокнутый Старатель с его тупыми идеями. Злило всё! Потому что…ну какого черта? Он считал, Деку другом и дорожил им, хотя и пытался всю жизнь это отрицать, сам не понимая зачем. Но теперь… - Мы не друзья! — повторял он как заведенный на любую реплику Изуку, Тодороки и всей его семьи. Друг не стал бы влезать между ним и девушкой, которая ему понравилась. А придурок Деку очевидно это понял! Понял, что Кира нравится Кацуки, и понял это гораздо раньше, чем Бакуо сам разобрался в своих чувствах. Тогда, какого черта, он влез, помощник херов? Злость кипела в нем. Но это так хорошо, так привычно адреналин разгонял кровь. И это в итоге помогло наконец опередить Старателя, когда им пришлось вытаскивать из переделки Нацио, старшего брата Тодороки. Тогда почему на душе так тошно? Бакуго совсем не чувствовал себя победителем, хотя и пытался хорохориться. Кацуки вернулся в ЮЭЙ разбитым и вымотанным. По ночам он снова часто подолгу не мог уснуть и ворочался иногда чуть ли не до самого будильника. Все эти новые мысли и чувства не давали покоя, прожигали его изнутри. В то время как Кира встретила троицу после стажировки лучезарной улыбкой. Это поддержка Деку так на неё подействовала? Кира с интересом слушала рассказы ребят о прошедшей неделе, говорила, что ужасно волновалась за них. Но Кацуки чувствует фальш в её добрых словах. В её голосе, вопросах, взгляде нет ни капли тревоги. Что-то снова не так. Повод поговорить и выяснить всё неожиданно подвернулся на практическом занятии, которое было сорвано спешным отбытием Айзавы в компании Сущего Мика. - Каччан, держи. У нас тут странноватый Всемогущий со сладкой ватой. Это так забавно и правда вкусно, — Кира протянула ему угощение. - Ты снова врешь, мелкая! Ты нифига не волновалась, — Кацуки оттолкнул руку девушки, в которой ты сжимала палочку с сахарной ватой. — И я не люблю сладкое! - Я не вру! Да, я знала всё, что вас ждет на стажировке, но всё равно волновалась за вас, — Кира смутилась и обиделась на эти слова. Милая улыбка тут же покинула очаровательное личико. - Тогда подняла бы свою тощую задницу и помогла бы нам! Ты вечно говоришь, что волнуешься, что хочешь что-то изменить. Чем? Бездействием? Ты никогда ни во что не вмешиваешься, — Кацуки привычно быстро сорвался на крик. — Мы должны были опередить чокнутого Старателя и, знаешь, твои штучки со временем были бы очень кстати. - Мне нельзя вмешиваться в «сюжет», в те события, которые мне знакомы. Это только спутает все карты, — подхватила настроение Кацуки как заразу в воздухе и тоже повысила голос. - Это для тебя всё игра что ли? Может для тебя мы все герои чертового фильма, но для нас — это реальная жизнь! — Бакуго злился и готов был подорвать все вокруг в радиусе мили. - Да нет же, болван! Во-первых, если ты не забыл, то у меня нет временной лицензии. А во-вторых, от моего участия ничего не изменится, я не влияю на события, т.к не являюсь частью этого мира, только на чувства и решения самих людей. - Это твоя цель? Ты хочешь, чтобы мы сами что-то изменили в своей истории? — Кира легонько кивнула на слова Бакуго. — Тогда скажи мне, чем всё в итоге должно закончиться? - Прости, Каччан, даже тебе я не могу сказать всей правды. - Не можешь или не хочешь? Может я просто не настолько хорош как, например, Деку, чтобы мне доверять? — этими словами Кацуки выдал всего себя с потрохами. Да и был ли смысл скрывать? - Наверное, даже черные дыры умеют взрываться… — как-то отстраненно проговорила Кира. - Это здесь вообще при чем? - У тебя внутри большая черная дыра, которая высасывает все мысли и чувства, превращая твою жизнь в кошмар. - Да что ты обо мне знаешь? - Меньше, чем мне бы хотелось. Мысли Кацуки спутались окончательно и, кажется, мозги превратились в фарш. Почему взгляд этих огромных голубых глаз обезоруживал его, лишая всей злости? Взгляд бездонный как океан. И Кацуки тонет, даже не пытаясь сопротивляться. - Так узнай, — он ответил не раздумывая. Ведь понимал, что если задумается хоть на секунду, то точно не сделает того, чего ему хотелось больше всего. Он стремительно подался вперед и накрыл губы девушки своими. Тысячи фейерверков взорвались в голове. Этот поцелуй был мягкий, тягучий, по-детски неумелый, но такой пьянящий. Бакуго не знал куда деть руки и осторожно уложил их на талии Киры, чуть притягивая её ближе к себе. Вопрос «Что же делать дальше?» отпал сам собой, когда Кира также неуверенно ответила на поцелуй. - Нам не стоит этого делать, — мягко сказала девушка, отстраняясь от Кацуки. — Тебе нужна не я. Тебе нужен верный, настоящий друг. Бакуго почти не слышал, что говорит девушка. Он пытался ловить каждое слово, но не соглашался ни с одним. Да, у него внутри черная дыра, но рядом с ней она понемногу затягивается, заполняясь теплой щемящей нежностью. И это так хорошо! Так правильно! - Когда я уйду, ты останешься один в этой пустоте, — словно читая мысли продолжила Кира. — Если бы только ты смог позволить, Изуку был бы рядом. Я же вижу, как он важен тебе. Ты доверяешь ему. Он твой друг не смотря ни на что. Только ему ты смог несколько раз так эмоционально открыться. - Теперь для меня есть кто-то важнее Деку… - Прости, если делаю больно, но нам правда не стоит этого делать. Я не часть этого мира, я здесь чужая. - Но не для меня, — попытался возразить Кацуки. - Подумай о том, что я сказала. Тебе будет легче, если ты позволишь Изуку стать тебе настоящим другом. Кира тихо ушла, оставив Бакуго одного в полном смятении. - Я подумаю… — сам себе сказал он. Девушка не оттолкнула его, но при этом ясно дала понять, что не принимает его чувств. Это больно. Но ярче всего выделялась одна фраза: «Когда я уйду». Когда именно девушка, что стала так дорога, должна будет исчезнуть из его жизни навсегда? Бакуго Кацуки не из тех, кто отступает. Но сейчас давить и идти напролом было бы равносильно для него самоубийству. И парень принял решение занять выжидательную позицию. Как и сама Кира вела себя с ним — держаться на расстоянии и просто наблюдать.

***