Пусть твоё сердце бьётся...

Время бежало вперед, дни сменялись один за другим. Кира легко нашла общий язык с ребятами из класса, но в общих тренировках по-прежнему не принимала участия. Атмосфера понемногу приходила в норму и жизнь класса 1-А возвращалась в прежнее русло. Айзава назначил для Киры индивидуальные тренировки для освоения причуды, которые проводил лично, чтобы информация о новой ученице не выплыла наружу. Незу всё еще просил сохранять большую долю секретности вокруг девочки. До финальной битвы с Шигараки было далеко и Кира была спокойна. Деку еще даже не покинул академию, впереди Рождество и геройская стажировка. А значит время еще есть. Кира решила попробовать всё же смягчить Бакуго, понять его и достучаться, а также помирить их с Деку до того, как тот превратится в героя-одиночку. Возможно, это поможет прекратить их безумное соперничество и разрядит скопившееся между парнями напряжение, которое и привело к смерти одного из них. Да он в прямом смысле разорвал себе сердце, пытаясь защитить друга! Да, это может сработать. Бакуго всегда первым приходил на завтрак, возвращаясь с утренней пробежки. Следом, после своей уединенной тренировки, обычно заходил Изуку. Погода в Японии была гораздо теплее, чем в России в это же время, поэтому многие ребята частенько отдыхали на ступеньках общежития. Сейчас же там в гордом одиночестве пытался отдышаться Кацуки. - Привет. Не помешаю? - Не то чтобы я был рад твоему присутствию, мелкая… - Почему ты зовешь меня так? - Ты против? — Кацуки пытался юлить, отвечая вопросом на вопрос. - Нет, просто интересно — честно ответила Кира. Она пыталась вывести Бакуго хоть на какой-то диалог. — Я, правда, ожидала какого-то прозвища. Но я ведь даже не меньше всех ростом. Цую или Минета… - Я не про рост. Я про всё это — Кацуки сделал неопределенный жест руками, пытаясь указать на всю Киру сразу, не выделяя что-то конкретно. — Ты как-будто не отсюда. Неестественно хрупкая по сравнению с нами. Поэтому мне и кажется, что ты меньше всех остальных в классе. Ты какая-то… - Уязвимая? — предположила Кира. - Как угодно. В общем, ты поняла — Кацуки уже собирался уходить в сторону столовой. Он нервничал. Ему не нравилась попытка девушки вести с ним светские беседы. - А ты ничего, когда не орешь… - Я это уже слышал. И если не нравится — вали, никто, блин, не держит. - Твои вопли придают тебе особый шарм — попыталась отшутиться Кира. - Ни хрена себе шарм! Думаешь, я не знаю, что веду себя как мудак? — неожиданно серьезно отреагировал Бакуго. — Я бы и рад сказать или сделать что-то нормальное, но не умею. Ясно? - Ясно, — коротко ответила девушка, но это не прозвучало как окончание диалога. — Но сейчас же ты не кричишь на меня? - Не хочется. На тебя орать как-то не хочется. Да, ты странная. И это меня…настораживает. Но вести себя с тобой по-скотски уже больше не кажется правильным. - А раньше казалось? - По-моему, это очевидно, раз я так себя вел. — Кацуки всегда делал не просто то, что ему хочется, а именно то, что ему кажется правильным. Он умен и редко ошибается, у него хорошо развита интуиция. Именно поэтому со стороны часто он выглядит самовлюбленным и даже самонадеянным. — Я просто не могу понять этот ребус, сколько бы не старался. Ты не похожа на нас, ты другая. - Ты прав — легко согласилась Кира. Откровенность за откровенность. Хотя её удивил, если не шокировал, тот факт, что ей вообще удалось втянуть Кацуки в диалог. - В чем? - Я правда другая. Но не могу рассказать тебе всего. - И ты знаешь про Один за всех? - Ты не мог не догадаться. Я это сразу поняла. Да, знаю. Я много чего знаю, но, поверь, я никогда не использовала бы это против вас. - Почему-то я тебе верю. И это странно. — Бакуго говорил на удивление спокойно. Прежнее волнение внезапно улеглось и он поддался искушению впервые поговорить с кем-то достаточно откровенно. С кем-то, кто не видел его худших сторон. С кем-то, кому он не предлагал сброситься с крыши. Он решил для себя хотя бы попробовать. — Ты второй в жизни человек, которому я искренне готов поверить. - Изуку? - Да, — просто ответил Кацуки. — И ты похожа на него. Возможно поэтому. У тебя взгляд как у него. Такой же чистый и до чертиков прямой, — он помедлил, вспомнив глаза своего друга и от этого воспоминания внезапно стало снова не по себе. — А знаешь, что реально напугало меня? - Во мне? — искренне удивилась Кира. Неужели сам Бакуго Кацуки готов признаться ей в одной из своих слабостей? Невозможно! Но Кацуки кивнул. - То, с каким страхом ты смотрела на меня в первый день. Так смотрел Деку в средней школе. И это то, чего я боюсь больше всего. - А ты не пробовал поговорить об этом с самим Изуку? О том, что он на самом деле тебе важен и дорог, что ты доверяешь ему. - Ты думаешь, я идиот? Или Деку совсем придурок? Это не то, что стоит с ним обсуждать. Он и так всё это знает! Мы с детства всегда рядом. Это хоть что-то да значит. — Бакуго убеждал этими словами не Киру, а самого себя. Он знал, что многое сделал не так, причинил Изуку много боли, отверг его. Но ведь Изуку знает, что на самом деле он всего этого не хотел? Просто запутался, просто не знал как по-другому, ведь Кацуки никто не научил. Изуку знает, что Кацуки имеет в виду совсем не то, что говорит. Знает ведь? - Уверен? Со стороны иногда кажется, что ты просто позволяешь ему за тобой таскаться и самодовольно греешься в лучах его восхищения. - Да мне по фиг, что вы все там думаете и как это выглядит. Главное, что задрот знает, что это не так! — Бакуго почти сорвался на крик. Слова девушки неприятно кололи, бередили раны и заставляли сомневаться, но признавать этого ему совсем не хотелось. - Ты снова кричишь. Извини, если задела тебя. - Да иди ты со своими извинениями. Чуть что, только и слышу: «Каччан прости! Каччан, извини!» Достал уже! Этими извинениями только носом меня в дерьмо окунает, заставляет чувствовать себя еще большим дерьмом. Я, блять, не хрустальный. Лучше б он мне врезал, если я не прав или меня опять заносит. Я полжизни добивался, чтобы он либо сдался, либо дал отпор. И сейчас он может, но продолжает вместо этого вечно извиняться! — Кацуки и не заметил как начал говорить о своих отношениях с Изуку и гораздо больше, чем когда-либо планировал. — Мне не надо помогать. Меня не надо оберегать. Мне честность нужна и кристальная взаимность до звона в ушах. Тогда мы равны. Тогда это всё имеет хоть какой-то смысл. А вот эти все «прости-извини»…Бесит. Как же, сука, бесит! - А что нужно ему, ты не подумал? - Подумал! — Бакуго уже не сдерживал крик, эмоции снова вышли из-под контроля. — Он эмоциональный, восприимчивый. Но не неженка. Он уже не тот бесхребетный нытик, он сильный. И это тоже бесит! - И поэтому ему не больно? Нет, не так. Поэтому ты решил, что именно ТЫ своим поведением не делаешь ему больно? — голос Киры звучал мягко, вкрадчиво, но у Бакуго уже сорвало тормоза. Руки сжались в кулаки, а покрасневшие глаза были сощурены в приступе злости. - Да что ты в душу ко мне лезешь? Я тебя просил? - Я просто хотела… - Что? Помочь? Отвали от меня, мелкая. И не смей больше лезть, куда не звали, пока под раздачу не попала — Кацуки оскалился. Он не хотел, но снова сорвался. Руки его уже искрили, предупреждая о скором взрыве. - Тебе самому больно от этих взрывов. Кацуки посмотрел на свои руки, но не понял. Он ведь давно привык к взрывам и отдаче в руки, тренировал и осваивал причуду с детства. - Нет, не от этих! А вот от этих — Кира приложила руку к груди парня. Она хотела показать, что понимает, как ему плохо и одиноко, как он ломает себя собственными эмоциями. Но она явно перешла черту дозволенного. Кацуки отшатнулся от её прикосновения, будто его ударило током. - Да пошла ты! Кира поняла, что попытка с треском провалена. Ей удалось добраться до чувств Каччана, но её настойчивость лишь оттолкнула его и он снова закрылся. Восстановить хрупкое доверие будет сложно. Но оно того стоит. И ключ ко всему — интерес. Если получится вернуть интерес Кацуки, получится снова вывести на диалог и попытаться вернуть доверие. И Кира точно знает, чем вернуть его интерес!