Hidden Truths

Не отпуская Чосо, как последнюю надежду, я всхлипывала. Он мягко гладил меня по голове, словно пытаясь успокоить. — Потерпи ещё день, — тихо сказал он, будто боялся спугнуть меня. Я резко оттолкнула его, почувствовав, как паника и гнев взяли верх. — День? Вы не заберёте меня? — истерично выкрикнула я, слёзы снова навернулись на глаза. Чосо нахмурился, но его голос оставался спокойным и строгим. — Думаешь, всё так просто? Если хочешь, чтобы они все сдохли, — терпи. Я закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться, но мне было трудно смириться с его словами. В голове крутились вопросы, и один из них я всё же решилась задать: — Как вы узнали, что предатель — Сиу? И как вам удалось вернуть сеть? Чосо присел на край кровати и посмотрел на меня серьёзно. — Сиу сам себя выдал. Он был слишком уверен, что сможет провернуть всё незаметно, но у нас была одна хитрость. — Какая хитрость? — переспросила я, чувствуя, как сердце забилось быстрее. — Мы установили маячки в каждую точку, где он мог скрывать свои сделки. Это были микросканеры, встроенные в документы, карты и даже игровые фишки казино. Они передавали данные прямо к нам, в обход основной сети Хакари. Пока он тратил время на тебя, мы собирали доказательства и перехватывали контроль. — Вы использовали меня… чтобы отвлечь его? — прошептала я, чувствуя, как в груди нарастает обида. Чосо выдержал мой взгляд, ни на мгновение не смягчившись. — Да, использовали. Но если бы не ты, Хакари бы уже выследил нас и уничтожил. Ты была важной частью плана. — И что теперь? — спросила я, всё ещё чувствуя, как гнев борется с облегчением. — Теперь мы ждём, когда Тоджи даст сигнал. И тогда мы прикончим их всех. Но для этого нужно, чтобы ты была здесь, на виду. — Его голос звучал жёстко, но в глазах мелькнула тень заботы. — Терпи, маленькая. Осталось совсем немного. Телефон Чосо внезапно зазвонил, и его лицо мгновенно стало серьёзным. Он быстро вытащил устройство из кармана и посмотрел на экран, где высветилось имя Тоджи. — Да? — ответил он, его голос стал ещё более сдержанным. Я внимательно следила за его реакцией, пытаясь понять, о чём идёт речь. Чосо слушал несколько секунд, потом кивнул и коротко сказал: — Понял. Он отключил звонок и вернул телефон в карман. — Тоджи сказал, что всё готово. Нужно идти, — сказал он, вставая с кровати. — Что готово? Что именно вам нужно сделать? Я ведь не понимаю, что происходит. Чосо остановился на мгновение, немного помедлил, прежде чем ответить: — Мы подготовили всё, чтобы уничтожить их сеть. Пока Хакари был занят, мы нашли уязвимости в их системе и внедрились в неё. Мы уже забрали часть контроля обратно, и теперь можем восстановить то, что было потеряно, — Чосо замолчал на мгновение, обдумывая следующий шаг. — Сатору всё это время был в кабинете Хакари, он работал с его техникой, чтобы перепрограммировать часть их защиты, пока тот не замечал. Всё будет готово скоро, но процесс займет ещё немного времени. И ты будешь в безопасности, когда всё закончится. Я почувствовала, как тревога снова накатывает на меня. Чосо подошёл ко мне и наклонился, чтобы в последний раз посмотреть мне в глаза. — Ты сможешь. Держись. — Он отстранённо погладил меня по плечу, словно успокаивая, и добавил: — Мы скоро заберём тебя отсюда. Он повернулся и, не сказав больше ни слова, направился к двери.

•••

Лежа в комнате, я просто смотрела на потолок, поглощенная мыслями. Тупая работа в отеле. Это даже не отель уже, скорее склад. Кем я вообще работаю? Внезапно послышались агрессивные шаги, и дверь в комнату открылась с резким звуком. На пороге стоял Хакари. — Сука, ты знала?! — крикнул он, так громко, что, казалось, весь дом услышал его. Он шагал ко мне, и я инстинктивно отступала назад, не зная, чего ожидать от него. Но его следующая реакция была быстрой и жестокой. Он подал мне пощечину, и я почувствовала, как кровь от удара приливает к лицу. Не дав мне времени на восстановление, он стал наносить удары по всему телу, не щадя ни одного места. Я не могла ничего сделать, только закрывать руки, пытаясь хоть как-то защититься, но в глазах уже начинала плыть темнота. Его удары приходились по лицу, ребрам, животу — везде, где он мог. Я чувствовала, как боль пронзает все тело, но не могла кричать — голос будто застрял в горле. Каждый удар был как удар молнии, сотрясавший меня изнутри. — Ты, сука, знала?! — Хакари продолжал свой монолог, не останавливаясь. — Ты всё это время знала, да? Значит, тебе поебать, что тебя насилуют, отлично. Я пыталась что-то сказать, но только слабые стоны вырывались из моих уст. Сердце билось так быстро, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Он продолжал, не замечая моих усилий что-то сказать или отреагировать. В какой-то момент, когда я уже не могла больше терпеть боль, он остановился. Я пыталась сдержать слезы, но они все равно начали катиться по лицу. — Я говорил? Я говорил, что ты сдохнешь раньше, чем они приедут за тобой? — схватил меня и бросил на пол. — Не трогай меня, ублюдок! — пнула я его ногой, за что он ударил меня ногой по животу. Хакари вышел из комнаты и вернулся с…плетью в руках. Задрал на мне одежду и оголил кожу. Раздался свист плети. Я крикнула всей силой, боль отдавалась в ягодицах, затем на груди. Удар за ударом. Свист плети разрывал тишину. Кожа пылала огнём, каждый новый удар был как вспышка, сильнее. Я сжимала зубы, пытаясь не закричать, но казалось, что он хочет именно этого — сломить, заставить слёзы и крики вырваться наружу. Вдруг он схватил меня за волосы и начал таскать по комнате, ударяя меня в стену, в стол, куда угодно, как вещь. Опустив моё обессиленное тело, пнул ещё сильнее ногой. — Сдохни, ты поняла? — сказал он с полным презрением и вышел из комнаты, оставив меня в таком положении. Я лежала, чувствуя, как боль пронизывает каждую клетку тела. Всё горело, но самой горькой была не физическая боль — это было ощущение полной беспомощности, как будто я больше не контролировала свою жизнь. Мне было страшно, но не столько от того, что он мог вернуться, сколько от того, что я стала лишь игрушкой в его руках. Не зная, как двигаться дальше, я просто оставалась на полу, слёзы текли, но я не могла даже плакать, потому что каждое движение причиняло слишком много боли.

•••

От лица Тоджи. В машине. — Я уничтожу этого сукина сына, — сказала Юки с яростью. — Урод, надеюсь, завтра мы избавимся от него полностью, — добавил Годжо. Я вел машину тихо, но внутри всё горело. Каждый поворот руля, каждое движение было сдержано, но мои мысли были наполнены яростью. Я хотел убить Хакари как можно скорее. Чосо сидел рядом, его лицо было сосредоточенным, но я знал, что он тоже горит желанием отомстить. Он тихо сказал: — Она сломлена. Но держится. Я слушал его, но в голове мелькали мысли. Адель не вызывала у меня жалости. Я не был тем, кто мог бы испытать сочувствие в этой ситуации. Но ее стойкость… это заслуживало уважения. Несмотря на всё, что она пережила, она продолжала бороться. И это было то, что вызывало уважение. — Тоджи, а он не убьет её? — вдруг спросила Юки, её голос был напряжённым, она действительно переживала за Адель. — Нет, — хмыкнув, ответил я, не сводя глаз с дороги. — Пусть только попробует. Внутри меня всё бурлило, но я не показывал этого. Адель нужна нам живой. И если Хакари решит посягнуть на её жизнь, он пожалеет. — У меня плохое предчувствие… — сказал Годжо, его тон был необычно серьёзным. — Заткнись, — ответил Чосо, его голос был холодным и решительным, будто не желал слушать лишних разговоров. Я чувствовал, как напряжение в машине растёт. Мы все были готовы к тому, чтобы нанести удар, но никто не знал, чего именно ожидать. Одно я знал точно — птичку в обиду не дам.

•••

Особняк Хакари. От лица Адель. Я всё так же лежала на полу, скривившись от боли. Тело было как выжженное, каждая клетка кричала от мучений. Раны не переставали отдавать, а каждый вдох давался с трудом. Кажется, время для меня остановилось, но все-таки оно шло, а с ним — и всё, что происходило вокруг. Мои мысли путались, не было сил ни думать, ни двигаться. Отчаянно пыталась скрыть слёзы, но они, казалось, текли без моего ведома. Хочу домой. Хочу к маме. Всё, что я пережила, всё, что мне пришлось пройти, кажется таким невыносимым, что единственным желанием было вернуться туда, где я чувствовала себя защищённой, в месте, где была любовь и покой. Когда-то я не ценила моменты с ней, не замечала, как бесценно просто сидеть рядом, слышать её голос. Я не ценила времени, проведённого на свободе, когда не была ничьей пешкой в каком-то грёбаном бизнесе, где люди играют судьбами ради своей выгоды. Я не замечала, как быстро теряю свободу, пока не оказалась в этом аду. Неужели это была цена за всё, что я хотела? Неужели ради того, чтобы продвинуться вперёд, ради карьеры, амбиций, нужно было платить такими жертвами? Я чувствую, как мир вокруг меня рушится, и единственный вопрос, который я задаю себе, — почему именно я? Почему именно моя жизнь была ценой за чужие амбиции и игры? Дверь приоткрылась, и в комнату вошла служанка. Её взгляд был полон тревоги, она явно не ожидала меня увидеть в таком состоянии. — Боже, вы как? — её голос дрожал, и она сразу подбежала ко мне, пытаясь помочь встать. Я почувствовала её руки, поддерживающие меня, но это оказалось трудным. Мои ноги едва держали меня, и от каждой попытки встать боль отдавалась в теле. Я почувствовала, как руки служанки крепче обвили меня, поддерживая, но силы не было, и я едва могла стоять. С трудом, через боль и слабость, я поднялась, её помощь была единственным, что удерживало меня на ногах. Молча, с глазами полными слёз, я оперлась на неё, чувствуя себя беспомощной и измотанной. Служанка помогла мне сесть на кровать, её руки были нежными, но решительными. Я едва держалась на ногах, и она поддерживала меня, пока я не устроилась на краю кровати. Затем она направилась к тумбочке и, вскрыв её, достала аптечку. Я не могла удержаться от вздоха, когда она начала обрабатывать мои раны. Каждое прикосновение приносило боль, но я молчала, сдерживаясь, пытаясь не подавать вида, что мне сложно. Она аккуратно смазывала раны, поглаживая мою кожу ватным диском, стараясь быть как можно более осторожной. Я чувствовала, как каждое движение вызывает лёгкую боль, но в то же время её забота, даже если это было лишь маленьким актом милосердия, приносила некоторое облегчение. Служанка молча выполняла свою работу, не задавая лишних вопросов, лишь изредка бросая обеспокоенные взгляды. — Вам принести что-то? Суп? Салат? Я попыталась сдержать боль, которая прошла через всё моё тело. Ответила тихо: — Нет, спасибо. Я не голодна. Служанка посмотрела на меня с беспокойством, но не настаивала, понимая, что мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Она кивнула и вышла, оставив меня в тишине.

•••

Глубокой ночью послышались шаги, приближающиеся к моей комнате. Я моментально вздрогнула, сердце забилось быстрее. Дверь распахнулась, и в проёме появился Хакари. За ним вошли двое охранников — те самые, что издевались надо мной, их лица казались ещё более жестокими в тусклом свете. Позади всех, как тень, стоял Камо, помощник Хакари. Его взгляд был холодным и пустым. — Надеюсь, ты не заскучала без меня, — с усмешкой произнёс Хакари, подходя ближе и усаживаясь напротив меня на массивное кресло. Его расслабленный вид только усиливал тревогу, которая сковала меня изнутри. — А мы вот скучали, — ухмыльнулся один из охранников, бросив на меня хищный взгляд. — Очень скучали, — подхватил второй, делая шаг вперёд. Я почувствовала, как холодный страх пронзил всё тело, когда один из них подошёл ближе. Он остановился у края кровати, смотря на меня сверху вниз, словно решая, с чего начать. — Ну что ж, пора нам немного развлечься, — произнёс он с насмешкой, прежде чем грубо схватить меня за волосы. Я вскрикнула от боли, но он не дал мне шанса сопротивляться. Рывком потянув меня вниз, он вдавил моё лицо в матрас, прижимая животом к кровати. Дыхание стало затруднённым, но я ощущала его тяжёлую руку, удерживающую меня на месте, и холодный смех, раздавшийся за моей спиной. — Тише, тише, не сопротивляйся, — усмехнулся охранник, усиливая хватку на моих волосах. Я пыталась вырваться, но его сила была непреодолимой. Матрас подо мной будто поглощал мои крики, превращая их в глухие, едва различимые звуки. — Вот так лучше, — заметил второй, подходя ближе. Я чувствовала, как моя беспомощность их только раззадоривает. Хакари, наблюдая за происходящим, развалился в кресле, как будто ему представили особенно забавное зрелище. Охранник, что держал меня, оголил нижнюю часть и сильнее, придавив меня к кровати вошел. Второй охранник, усмехнувшись, опустился на кровать рядом со мной. Резко остановившись сзади, второй тянет меня на себя, и я, подаваясь вперёд, оказываюсь на нём сверху. Мне было мерзко, но я не могла ничего с собой поделать. Внутри всё кричало от отвращения. Усадив на себя, охранник подо мной вошел грубо, прислушиваясь к моему прерывистому дыханию. Сзади схватив меня за волосы, оттянули назад мою голову, заставляя прогнуться в спине. — Остановитесь… — едва сдерживая дрожь в голосе, прошептала я. Я не видела его, но ощущала, как Хакари смотрит. Оба входили грубо и быстро, не давая отдышаться или понять, что вообще происходит. Моментами кричала, прося остановиться, думая, что сейчас отключусь. Излившись в меня, оба вышли, и, одевшись, покинули комнату. Я осталась наедине с Хакари. Я так думала, вдруг Камо сказал… — Господин, может, хватит? — Заткнись и выходи, я её доведу до смерти. — Господин… — Вышел. Услышав, как дверь хлопнула, Хакари подошёл ближе. — Как чувствуешь себя, шлюха? — Я… я не шлюха, — едва произнесла я. — Нет, ты шлюха, — сказал он, и в его руке оказался нож. — Не надо! Он громко засмеялся и подошёл ближе. — Что такое? Страшно? — Он подошёл и схватил меня за волосы, откинув мою голову назад, и начал водить ножом у шеи. Вдруг телефон Хакари зазвонил. Он раздражённо отпустил меня и взял трубку, не отрывая взгляда от экрана. Слушая несколько секунд, его лицо изменилось, и он стал напряжённым. — Хакари, у нас серьёзные проблемы, — голос помощника звучал напряжённо. — Тоджи выдвинул свои требования. Он хочет свою долю. Хакари нахмурился, его глаза стали холодными и расчетливыми. — Он никогда не смирится с тем, что потерял. — произнёс он, сдерживая раздражение. Помощник продолжил, с явным волнением в голосе: — Он не остановится. Но есть ещё кое-что. Мы только что узнали, что в каждом из твоих казино установлены бомбы. Он угрожает, что если ты не согласишься на его условия, всё взорвётся. Хакари на мгновение замолчал, потом сказал с невозмутимым тоном: — А в отеле Тоджи? — Да, — подтвердил помощник. — Мы заранее установили бомбы в его отеле. На всякий случай. Хакари слегка усмехнулся, его взгляд стал ещё более жёстким. — Хорошо. Тогда пусть он знает, что играть с огнём — это опасно. После того как был подан отбой, Хакари с лёгкой усмешкой произнес: — Ну вот, теперь он точно потеряет свой огромный доход, куколка.

•••

Оставшись в комнате, голая, грязная и разбитая, я думала, что будет дальше. Что произойдёт с ребятами, с отелем, со мной? Всё казалось туманным, как будто я стояла на грани какого-то решения, не зная, что выбрать. Внезапно, раздались звуки выстрела снизу. Резкий, оглушительный звук нарушил тишину, заставив сердце биться быстрее. Я замерла, прислушиваясь, пытаясь понять, что происходит. Накинув халат, я тихо вышла из комнаты, стараясь не издавать лишнего шума. Подойдя к лестнице, я затаила дыхание и прислушалась. Внезапно я увидела его. Годжо. Он стоял внизу, спокойный и уверенный, как всегда. Его глаза были скрыты очками, но я ощущала, как его присутствие наполняло пространство. В его руках был пистолет, а на полу перед ним лежали несколько трупов. Моя кровь застыла в жилах. Я не могла понять, что происходит — всё происходящее казалось нереальным, как будто это был какой-то кошмар. — Сатору! — крикнула я, спускаясь к нему. — Малыш, — сказал он, обнимая меня и прижимая к себе. Он коснулся моих волос, его пальцы легко скользнули по ним, а затем его губы на мгновение коснулись моего лба. Это было мягко и тепло, но в его жесте ощущалась странная твердость, как будто он пытался передать мне свою силу и уверенность. — Что произошло? — едва смогла спросить я, голос дрожал от волнения. Он не спешил отвечать, но его руки крепче обвили меня, как будто мир вокруг нас мог развалиться в любой момент. — Всё хорошо, — произнес он, но я заметила, что в его голосе было что-то, что заставило меня насторожиться. — Ты в безопасности. Кто-то вдруг попытался напасть, и в ту же секунду я почувствовала, как Сатору резко отстранил меня от себя. Он выставил руку вперёд, и почти сразу раздался звук выстрела. Пуля прошила воздух, и я едва успела увидеть, как человек, пытавшийся напасть, рухнул на пол, не успев сделать ни одного движения. Я не могла поверить своим глазам — всё произошло так быстро, что я едва осознала, что только что стояла на грани смерти. Он снова прижал меня к себе, не давая времени на реакцию. — Всё в порядке, — сказал он спокойно, хотя я чувствовала, как его тело напряжено, как натянутая струна. — В отеле бомба! — крикнула я, пытаясь вырваться из объятий Сатору. — Скажи Тоджи, Хакари предугадал ваши действия! — Адель, успокойся, мы знаем, он блефует, — ответил Сатору, пытаясь удержать меня. Но его слова не могли скрыть беспокойства, которое я чувствовала. Я знала, что что-то не так. В этот момент голос сзади заставил нас обоих обернуться. — Я бы не сказал, что блефую, Годжо, — сказал Хакари, стоя с телефоном в руке. Он был спокоен, но в его взгляде была решимость, которая не оставляла сомнений. Я заметила, как он уже набирал номер, и это стало окончательным подтверждением, что ситуация куда более серьёзная, чем я думала. Хакари явно не шутил, и его уверенность в своих словах заставила меня замереть. Сатору напрягся, его рука крепче сжала пистолет, но он оставался на месте, внимательно наблюдая за Хакари. Тот всё так же стоял у двери с телефоном в руке, его самоуверенная улыбка не предвещала ничего хорошего. Вдруг его лицо изменилось. Телефон, который он держал у уха, будто бы впился в его руку, и из выражения самодовольства не осталось и следа. — Что? — прошептал Хакари, его голос звучал напряжённо. — Повтори. Я заметила, как его пальцы дрогнули, а свободная рука непроизвольно сжалась в кулак. — Чёрт… Какого хрена?! — выругался он, оборачиваясь к нам. — Он поджёг одно из моих казино. Его голос уже не был таким уверенным. Это была ярость, смешанная с тревогой, и на мгновение я увидела, как вся его игра рушится. — Это ничего не меняет. Бомба всё ещё в отеле. Я почувствовала, как холод пробежал по спине. Ситуация становилась всё запутаннее. Тишина была обманчивой. Едва Хакари бросил телефон в ярости, Сатору схватил меня за руку. — Адель, быстро, — его голос был твёрдым, почти ледяным. — Уходим отсюда. Я не успела ничего спросить. Он потянул меня за собой, выводя из комнаты. Коридоры особняка казались бесконечными, каждый шаг отдавался гулким эхом в голове. Сзади слышались напряжённые голоса людей Хакари, которые, казалось, уже поняли, что мы пытаемся сбежать. Когда мы выбежали во двор, я замерла. На нас уже были направлены пистолеты — несколько человек стояли, окружая машину, словно преграждая путь. — Стоять, — громко приказал один из них. Сатору слегка сжал мою руку, не выпуская её, но ничего не ответил. Его глаза за тёмными очками сузились, а рука с пистолетом чуть поднялась. И тут раздались выстрелы. Один за другим. Люди Хакари падали на землю, не успевая даже понять, что произошло. Я резко обернулась. На пороге особняка стояли Юки и Утахиме. Юки, с ружьём в руках и лукавой усмешкой на лице, крикнула: — Бегите к машине! Мы бросились к машине. Сатору открыл переднюю дверь и усадил меня на заднее сиденье, сам сел за руль, а Юки с Утахиме прыгнули следом. — Годжо, жми! — скомандовала Утахиме, едва захлопнув дверь. Сатору нажал на газ, и машина сорвалась с места. Я сидела сзади, всё ещё в шоке от происходящего. Юки, не выпуская оружия из рук, обняла меня одной рукой. — Эй, всё будет нормально, — сказала она, её голос был неожиданно мягким. — Адель, дыши, — добавила Утахиме, набирая номер на своём телефоне. Она приложила телефон к уху, и через мгновение я услышала её напряжённый голос: — Чосо, в отеле бомба. Нужно срочно эвакуироваться. Немедленно. На мгновение в салоне машины стало тихо, но затем я услышала ответ Чосо через динамик: — Уже знаю. Я нашёл её, но обезвредить не могу. Слишком мало времени. — Сколько у нас? — спокойно спросил Сатору, выруливая на ночное шоссе. — Пятнадцать минут, не больше, — голос Чосо был тяжёлым. Моя паника усиливалась. Юки заметила это и крепче прижала меня к себе. — Не бойся, — произнесла она, глядя мне в глаза. Вскоре мы подъехали к отелю. Паника уже началась — люди выбегали из здания, охрана Хакари пыталась что-то организовать, но толпа только усиливала хаос. На входе нас встретил Чосо. Его лицо было мрачным, а руки испачканы грязью и, кажется, кровью. — Блядь, пахнет перегаром, — сказал Сатору, морщась и оглядываясь. Я недоумённо посмотрела на него, но он уже осматривал толпу, будто выискивая что-то. — Потому что отель горит, — раздался голос, и из толпы шагнул Тоджи. Его спокойная уверенность всегда заставляла меня настораживаться, но сейчас я была рада его появлению. В руках у него был пакет, и по его виду было видно, что это что-то важное. — Что это? — спросил Сатору, чуть прищурившись. Тоджи поднял пакет, будто оценивая его вес, и хмыкнул: — Деньги. — Его люди уже внутри, — продолжил Тоджи, кивая на толпу, из которой доносились крики. — Они здесь, чтобы убедиться, что всё идёт по его плану.

•••

Ранее, до приезда Годжо. Отель. Кабинет Тоджи. От лица Тоджи. Я стоял в центре разгромленного кабинета, спокойно загружая деньги из сейфа в потрёпанный пакет. Двигался медленно, почти лениво, но каждый мой жест говорил о том, что я всё ещё держу ситуацию под контролем. Чосо стоял в углу, прислонившись к стене. Его лицо оставалось спокойным, но я читал в его глазах напряжение. Он всегда такой. — Отель всё равно сгорит, — сказал я, завязывая пакет. И это был факт. Чосо нахмурился. Я знал, что это беспокоит его. Но я был уверен в себе. — Что будем делать без отеля? — спросил он, нарушив молчание. Я даже не обернулся, продолжая собирать деньги. — Переживём, — сказал я, не отрывая взгляда от своего занятия. Всё, что он говорил, не имело значения. Чосо шагнул ко мне ближе, его голос стал твёрже, более решительным. — А люди? Что с ними? Я отпустил пакет, немного приподняв брови, и обернулся к нему. — Люди сами решают, как жить. Если они ещё здесь, это их выбор. Я не собираюсь тратить время на тех, кто не способен позаботиться о себе. — Ты серьёзно? — Чосо выглядел всё более раздражённым. — Мне на них плевать, — ответил я. — Хочешь спасать — спасай. Но не жди, что я буду помогать. Чосо замолчал, но его взгляд не оставлял меня. Он не понимал. Никогда не понимал. — Что сделаем с Хакари? — наконец спросил он, его голос стал тихим, но решительным. Он знал, что это важный момент. Я ухмыльнулся, слегка наклонив голову. Его вопросы стали такими предсказуемыми. — Взорву всё, что у него есть. Его здания, клубы, казино — всё. Каждый уголок, где он чувствовал себя королём. Чосо прищурился, его лицо стало ещё мрачнее. — И это всё? Я подошёл к нему, сделав шаг вперёд. Он был близко, и я мог почувствовать его напряжение. — Нет, это только начало, — произнёс я с ледяным спокойствием. — Я заставлю его смотреть, как рушится всё, что он строил. Пусть бегает по городу, как крыса, пытаясь спасти хоть что-то. Когда он поймёт, что остался ни с чем, вот тогда я сделаю с ним то, что должен. Он нахмурился ещё сильнее, но я не заметил в его глазах испуга. Он всё ещё не понимал, что я хочу сделать. — Убьёшь? — спросил он, всё с той же настороженностью. Я усмехнулся. В этой усмешке не было ничего весёлого. Чосо всегда сомневался, всегда задавал эти вопросы. Но он не понимал. — Да, я его убью, — ответил я, будто это было само собой разумеющимся. — Но не сразу. Сначала я заставлю его почувствовать, как это — потерять всё. Пусть бегает, пусть понимает, что больше нет ничего, что он может сохранить. И только тогда, когда он осознает, что его власть — это всего лишь иллюзия, я его убью. Чосо молчал. Я мог видеть, как он переваривает мои слова. Но я был уверен в том, что говорю. Я всегда уверен в своих решениях. И в этот раз я не ошибаюсь. Мы с Чосо шли к выходу, когда вдруг из тени появились люди с пистолетами. На переднем плане был Хакари. Злой, яростный, как никогда. Его глаза горели яростью, и я видел, что он готов к последней схватке. — Ты думаешь, что уйдёшь так просто, Тоджи? — его голос был наполнен ненавистью, и он не скрывал этого. — Ты не можешь просто так оставить меня. Я посмотрел на него с усмешкой, медленно вытаскивая сигару из кармана и поджигая её. — Ты что, серьёзно? — сказал я, чувствуя, как его ненависть делает атмосферу ещё более напряжённой. — Думаешь, ты меня остановишь? Хакари не ответил, его кулак внезапно рванулся в мою сторону с бешеной силой. Я успел увернуться, но его удар прошёл слишком близко. Я отбросил его назад, но он не сдавался. Я нанес удар в живот, и он отшатнулся, но, казалось, это только разозлило его ещё сильнее. Бой разгорелся с новой силой. Я атаковал его, но он был крепким и быстрым, несмотря на свой гнев. Его удары были жестокими, но мои движения были более точными. Он снова попытался схватить меня за горло, и я почувствовал, как его руки крепко сжались вокруг шеи. Пока я сражался с Хакари, Чосо столкнулся с его людьми, которые, похоже, не собирались сдаваться. Он молниеносно вступил в бой, ловко избегая пуль и нанося удары, которые не оставляли им шансов. Каждый его шаг был точен и смертоносен. Я слышал выстрелы и крики, но мои глаза были прикованы к Хакари. Я не собирался сдаваться. Я резко сдвинул его руки в сторону и врезал кулаком в его живот с такой силой, что он чуть не упал. Но он опять вставал, крича от боли, и атаковал снова. Тогда я услышал звук выстрела. Чосо не стал стоять в стороне. Пуля пробила грудь Хакари, и тот, хрипя, отпустил меня, сползая на пол. Его глаза полны ярости, но он уже не мог двигаться с такой же силой, как раньше. Я оттолкнул его, не желая тратить на него больше времени. Здание продолжало гореть. Огонь разгорался с каждым мгновением, поглощая этажи, где я когда-то правил. Дым валил из окон, и всё вокруг начинало рушиться. Я посмотрел на Чосо, и он кивнул. Мы должны были уходить. — Пошли, Чосо, — сказал я, не оглядываясь на его страдания. — Всё сделано. Мы быстро выбежали наружу, и в тот момент, когда я почувствовал свежий воздух, не оборачиваясь, здание за нашей спиной окончательно пошло на взрыв. Огонь продолжал поглощать всё, что я когда-то создал. Его жизнь сгорела в этом огне, а с ним исчезли его амбиции и вся его власть. Я снова поднял взгляд на горящее здание, но уже не чувствовал сожаления. Это было необходимо. Я вернул всё, что мне принадлежало. И теперь, когда огонь стихнет, я буду править снова.