A gift for Valentine's Day

***

Аластор, прогуливаясь по отелю, наблюдая за тем, кто чем занимается, остановился, заметив, что Вэгги в кои-то веки искренне и счастливо улыбается, что было редкостью для этой девушки. Вэгги в обычное время вела себя достаточно сдержано и серьезно, с подозрением наблюдая за действиями всех в этом отеле и ведя себя настолько мило лишь с Чарли, хотя, неудивительно, что на ее губах была улыбка. Чарли стояла рядом с ней и что-то весело, с присущим ей оптимизмом, рассказывала, улыбаясь и на ее щеках можно было заметить даже легкий румянец. Аластор обратил внимание на то, что держит Вэгги в руках — розовая коробка шоколадных конфет в форме сердца, перевязанная розовой ленточкой, завязанной на бантик. Оу, неужели, сегодня день Валентина? Аластор подошел ближе, наклоняя голову, наблюдая за таким общением девушек, слыша лишь искреннюю, сказанную слишком уж любовным тоном от Вэгги, ее фразу «Спасибо за подарок». Они выглядели сейчас достаточно гармонично и влюблено, хотя, наверное, в этот день так и положено выглядеть — счастливыми и беззаботными. — Вы двое такие милые. — со своей привычной улыбкой на лице, голосом почти без помех, сложив руки за спиной, слегка наклоняясь к собеседницам, сказал Аластор. — Привет, Аластор, сегодня же день святого Валентина! — оборачиваясь на него, хлопнув в ладоши, сказала Чарли, широко улыбаясь. — У тебя есть какой-то план на сегодня, Ал? — она с блеском в глазах ожидала его реакции, когда Аластор лишь пробормотал что-то едва слышное, отдаленно похожее на вопросительное: «Валентин?». Чарли показалось, что он задумался над этим вопросом, поэтому она с энтузиазмом предложила ему. — Может, тебе нужен подарок для кого-нибудь? — О, нет-нет, дорогая, ты же знаешь, что я не присоединялся к таким вещам очень давно. — пожимая плечами, согнув руки в локтях, ответил Аластор, чувствуя, что это может обернуться слегка не тем, чего он хотел, пусть и надеялся, что Чарли просто с пониманием отнесется к тому, насколько он не хочет праздновать этот праздник. — Не будь такой, Чарли… — понимая, к чему клонит Чарли и что она хочет попытаться втянуть, очень ясно показывающего свое отношение ко всему романтическому, Аластора в празднование дня Валентина, попыталась отговорить ее Вэгги, пусть другую девушку уже ничего не остановило бы. — Позволь мне помочь тебе, Аластор! — сказала Шарлотта с широкой улыбкой, полностью уверенная в правильности своих действий, щелкая пальцами, чтобы в ее руке появилась небольшая шоколадка и открытка в виде сердечка, которую она сделала сама. Вообще в ее планы и так входило подтолкнуть всех участников ее отеля к празднованию этого дня, она собиралась сделать это темой сегодняшней лекции, так что все было в порядке. Она купила для каждого по шоколадке и сделала для всех небольшие открытки, собираясь раздать их и отправить своих друзей осчастливить кого-нибудь таким милым подарком, ведь это помогло бы грешникам понять, что дарить можно не только боль, но и счастье. Да и видеть улыбку на лице человека, которому ты подарил такую милую открытку и сладкий презент, очень воодушевляет. — Вот, возьми, и просто отдай тому, кто тебе симпатичен. — с этими словами она буквально впихнула эти две вещи в руки сопротивляющегося демона, который жестом показывал, что ему это не нужно, пытаясь отказаться от такого «удовольствия и искупления», но у него не вышло и буквально через две минуты после этого он стоял за захлопнутыми дверьми отеля, предоставленный сам себе. Аластор в принципе не любил, когда Чарли втягивала его в свои «тренировки по исправлению», потому что все это он считал несусветной глупостью. Он — один из оверлордов, который заработал себе репутацию, едва появившись в Аду, он — тот, к кому даже старейшие оверлорды относятся с уважением, а в итоге его заставляют заниматься какой-то глупостью. Нет, серьезно, кажется, все в отеле знали о том, насколько он ненавидит прикосновения и всю эту дурость с романтикой, разве нет? Тогда какого Дьявола он должен участвовать в Валентиновом дне? Но ему, как, по-видимому, и всем в отеле, вручили шоколадку и небольшой клочок красной бумаги с блестками в виде сердечка, и сказали отдать это кому-то, кого Аластор считает симпатичным, и выперли бесцеремонно за пределы отеля, не дав даже попытки отказаться. Это произошло, когда он на минуту прикрыл глаза, надеясь хоть так спастись от того стыда за происходящее, который поселился в его груди, но этого было достаточно для гиперактивной Чарли, чтобы, руками толкая его в спину, выпроводить его за двери отеля. Ее прикосновения в большинстве своем почти не чувствовались, благодаря нескольким слоям его одежды, но все равно тот факт, что к нему прикасался другой демон, Аластору был неприятен. Пусть по итогу он все равно остался стоять посреди улицы, сжимая длинными когтистыми пальцами этот вырвиглазный клочок бумаги вместе с этой сладостью, перемотанной этой розовой бумагой и розовой ленточкой. Этот клочок бумаги, может быть, и был прелестного красного цвета, но испоганенный блестками и розовой, большой надписью «Я люблю тебя» с еще несколькими нарисованными сердечками. И, честно говоря, он даже не знал, что ему делать. — Просто отдать тому, кто тебе симпатичен? — зачем-то повторил слова Чарли Аластор, задумчиво вглядываясь в эту бумажку, словно она даст ему ответ. Конечно же, это было глупо, бумажка не могла ему ответить, как в принципе и кусок сладости, но и смотреть на что-то другое как-то не хотелось. Тема любви, симпатичности, привлекательности и подобного была для него достаточно спорной сама по себе — не то, чтобы Аластор никого не считал привлекательным, нет, он считал многих существ в Аду привлекательными по разным причинам, но вот именно «любовь» для него чувство непонятное. Он любил маму, пока был человеком, любил своих подруг, с которыми проводил большую часть времени в Аду и которых искренне уважал. Тем не менее, какой-то одной своей подруге он не мог подарить валентинку — тогда уж либо всем, либо никому, дамы бывают достаточно обидчивыми, а Аластор, как джентльмен, не мог оставить прекрасных дам хоть немного обиженными. А еще он любил оленину — как ее вкус, так и готовить из нее разные блюда, любил хаос, кровь и плоть, любил свое радио, свой микрофон, а еще ему доставляло удовольствие донимать кого-нибудь или показательно с кем-то конфликтовать, выходя из конфликтов победителем, как это недавно было с Воксом, который решил его задеть тем, что он пропадал семь лет. Но вот любовь к конкретному существу во всем таком романтичном и более похотливом плане для него была явлением непонятным — он очень любил себя, всегда делал все, чтобы развлечь именно себя, всегда делал так, чтобы ему было комфортно и хорошо, а на чувства других ему было все равно. Он знал, что такое уважение — он уважал некоторых оверлордов, потому что ему было выгодно поддерживать с ними хорошие взаимоотношения, он уважал своих дорогих подруг, которых по-своему ценил, он уважал старших членов семьи Морнингстар, но любовь…. Даже при жизни Аластор посвящал себя лишь своему развлечению — насилие, убийства и купание в крови жертв, фигуральное, конечно, но все же, женский пол его не интересовал, как в принципе и мужской — иногда он заглядывался на приятные образы людей, но не более. Его отвращала мысль о поцелуе с ними, или об их прикосновениях к его телу, так что он был достаточно неопытен в таком вопросе как любовь. Он мог не задумываться об этом и просто выбросить шоколад и валентинку, сжечь их или избавиться от них каким угодно способом, просто наврав Чарли о том, что отдал и сладость и открытку кому-то, это было самым легким способом, но тогда вставал вопрос о том, кому он даже чисто теоретически мог ее отдать. Хотя, он вполне мог соврать о том, что отдал валентинку Рози, когда прогуливался по Аду, это даже было бы вполне убедительной ложью, которую Чарли навряд ли бы побежала проверять. Что же, видимо и, правда стоило так сделать, потому что он уже начинал чувствовать себя немного глупо, просто стоя на пороге отеля с куском бумаги и шоколада в руке и не двигаясь. Не то, чтобы хоть один мимо проходящий грешник мог ему что-то сказать. — Аластор? — из раздумий его выводит голос, раздавшийся слишком близко, словно бы говорящий стоял прямо перед его лицом. Так и вышло, когда Аластор все же открыл глаза, которые закрыл буквально на минуту, задумавшись о том, что будет лучше — избавиться от такого «презента» или просто соврать Чарли, что отдал его кому-то, то заметил Люцифера, стоящего на пороге отеля на ступеньку ниже самого радио демона, слегка подняв подбородок, чтобы смотреть ему в лицо. Люцифер кажется белым пятном на фоне достаточно темных тонов всей остальной улицы и даже этого здания, несмотря на цветные стекла в дверях отеля. Его белоснежное пальто с красными лентами по краям воротника, достаточно светлая кожа с красными кругами на щеках, светлые волосы, явно уложенные даже под большой белоснежной шляпой, выглядят достаточно чуждо на фоне остального мрачного фона, разрушенных зданий неподалеку и чьей-то крови, виднеющейся на асфальте. Он сильно не вписывается во весь темный антураж улицы, прямо сильно выделяясь, но, опять же, навряд ли бы хоть кто-то сказал ему об этом, если не хочет познать муки пострашнее чистки ангелов. — Не думал, что встречу тебя здесь, как поживаешь? — Люцифер слегка приподнимает голову, чтобы смотреть подопечному в глаза из-за их разницы в росте, заводя руки с посохом за спину, слегка наклоняя голову вбок. Не то, чтобы он не знал, что Аластор был одним из «желающих искупиться» в отеле его дочери, но думал, что радио демон не из тех, кто все время проводит в таком месте, хотя он нередко отзывался об отеле, как о сборище идиотов, когда они встречались. Аластор не смеялся над отелем напрямую перед ним, видимо немного опасаясь, что Люцифера заденет его нелестные высказывания о дочери, но это не мешало ему все равно время от времени делать едкие замечания по поводу отеля. Люцифер не был против, он на собственном горьком опыте знал, чем может обернуться желание Чарли все изменить, но и ограничивать свою единственную, взрослую дочь, еще не сломанную этим жестоким миром и несправедливым отношением, не хотелось. Так что Люциферу ничего не оставалось, кроме как позволить Шарлотте набивать собственные шишки, перед этим мягко попросив ее обдумать все нюансы этой ситуации, а после, увидев, что ее не остановить, попросить Аластора приглядеть за ней, пообещав ему интересное шоу. Они не заключали сделки, но радио демон согласился в обмен на одно какое-нибудь желание, которому позже, Люцифер не сомневается, он найдет изощренное применение. — Ваше величество, я также удивлен встрече. — ухмыльнулся Аластор, растянув губы в ухмылке, обнажая зубы, свободной рукой касаясь своей грудной клетки, наклоняясь чуть ниже уровня глаз правителя. Это было лишь очередным забавным упреком по поводу роста, которые ему прощались, так что не поиздеваться немного над Люцифером он не мог. — Преклоняюсь перед вашим величием. — Не стоит, так делать, олененок. — прищуриваясь, сказал Люцифер, вытягивая руку из-за спины, чтобы за подбородок вернуть Аластора в его нормальное положение, услышав его тихий, перебиваемый легкими радио помехами смех. Он привык к таким его шуткам, все же это их не первая встреча, да и вообще шутки про его рост были всегда, даже от Лилит он иногда их слышал, так что это уже не задевало, просто забавляло. Люцифер не стал бы взаправду чувствовать себя униженным или оскорбленным из-за таких приземленных шуток, а уж тем более злиться на это не было никакого смысла, может быть, когда он был юнцом это и задевало его эго, то теперь больше не беспокоило. — И все же ты в этом отеле. — Да, Ваше величество, я прекрасно провожу время, наблюдая за падениями вашей дочери. — Аластор быстрым движением руки поправляет свое красное пальто, одергивая воротник, словно бы он мог помяться от такого простого действия, свободной рукой возвращая себе свой микрофон, чтобы вальяжно отставить его слегка сбоку и перенести вес на руку. Ему делать это было необязательно, но диалог немного затягивался, так что, почему бы и нет. — Я надеюсь у тебя в руках не очередная куколка? — обращая внимание на то, что Аластор держит весь их диалог какой-то клочок бумаги или что-то подобное между своих когтей, да и непонятную коробку, перевязанную лентой, так неподходящую к общему образу этого демона, спрашивает Люцифер, заинтересованно наклоняя голову и прищуривая глаза. Он знал о том, на что способен Аластор с помощью этих кукол, и если это в действительности была она, то следовало напомнить радио демону повременить с утверждением статуса оверлорда, хотя бы не сразу после зачистки. Хотя, присмотревшись, становилось очевидно, что это больше похоже даже на какой-то подарок, нежели на очередное изощренное орудие убийства. — О, что вы, мне пока не нужно подтверждать свой статус в Аду снова, да и я бы придумал что-нибудь более изощренное. — быстро махнул рукой Аластор, почему-то думая, что Люцифера успокоят его слова — каким бы отстраненным от дел не казался Люцифер, он все же знал, что происходит в Аду, и навряд ли хотел бы так скоро вновь узреть то, что мог бы сделать радио демон. Тем более, если бы в Аду, сразу после зачистки ангелов, произошло бы еще одно масштабное кровопролитие, то Аластор только бы нагнал на себя недовольство всех — и Морнингстаров, и оверлордов, и семи смертных грехов, и семьи Гоэтии….Да, и как он и сказал, он бы придумал что-то изощреннее, чем обычное кровопролитное вырезание мелких демонов. — Я не сомневаюсь в этом, олененок, — выдохнул правитель, прикасаясь длинными пальцами к полам шляпы, чтобы поправить ее на своей голове, прежде чем вернуть взгляд и их диалог к тому, что находится в руках радио демона. Это было чистое любопытство, Морнингстар знал, что Аластор, каким бы сильным не хотел казаться, против него бы не пошел, и навряд ли стал бы так нагло врать в лицо, да и он был рациональным, хитрым демоном, он бы не пошел на глупость ради глупости, но чистое любопытство у Люцифера отнять было нельзя. Да и если это подарок, тем более такого вырвиглазного розового цвета, больше похожий на подарок в день всех влюбленных, то, кто же получатель? — И все же, позволь поинтересоваться, что это? — Это? — Аластор точно также переводит взгляд на коробку конфет и красную бумажку в своей руке, словно тоже видит это впервые, и Люцифер вновь на секунду замечает это задумчивое выражение лица, словно бы Аластор, который всегда мог найти ответ или колкость на любую фразу, раздумывает над ответом. Достаточно забавное зрелище, заставляющее Люцифера сильнее растянуть улыбку на лице. Облик Аластора как и его непостоянная, забавная и интригующая личность, привлекали Люцифера давно, но какие-то свои желания в сторону радио демона Морнингстар пока не озвучивал, раздумывая, как бы правильно подвести свои отношения с этим демоном на немного другой уровень. Аластор был привлекательным, у него этого не отнять, но если бы он был просто красивой пустышкой, навряд ли бы Люцифер обратил бы на него больше внимания, чем на обычный красивый объект. Аластор приманивал своей личностью, никто не мог с точностью сказать, что у него на уме, никто не был осведомлен о его планах и даже слежка, которую Люцифер приставил к новому оверлорду поначалу, не помогала. Аластор не боялся влезать в диалог старших, не боялся перечить, пусть даже это делал элегантно и по-джентельменски, не перебивая, а в очень удачные моменты высказывая свою точку зрения. Аластор был интересен тем, что был достаточно загадочным и запутанным, и им наверное, невозможно было не заинтересоваться хотя бы на малую долю. — Хм, это подарок вам на день Валентина. — быстро оглядев правителя Ада с шляпы до ботинок, Аластор понял, что Люцифер — прекрасная фигура, чтобы отдать ему сладости и валентинку. Аластор уважал его, так что мог просто наврать Чарли о чувствах к ее отцу, а еще Люцифер был понимающим, и навряд ли бы принял этот знак, как реальное признание в любви. Так что он просто протянул подарок Люциферу с улыбкой, которую почти моментально вернул себе на лицо, слегка прищуриваясь, задумываясь, не кажется ли это совсем уж странным. — М? — удивленно приподнял брови Люцифер, все же забирая небольшой подарок, отмечая, что эту открытку скорее всего делала его дочка, из руки другого демона, рассматривая его всего несколько секунд, прежде чем перевести подозревающий и недоверчивый взгляд на радио демона. — Подарок на день Валентина? Мне? От тебя? — медленно, отмечая интонацией каждый вопрос, спросил Люцифер, внимательно следя за чужой реакцией, но когда на его вопросы Аластор лишь пожал плечами, словно бы это совсем ничего не значило, Люцифер лишь вздохнул, не совсем понимая как реагировать. Хотя, это было милым толчком к действиям, который, он надеялся, расценил правильно. Люцифер прекрасно был осведомлен об асексуальности этого демона, пусть это не мешало ему считать Аластора привлекательным и достаточно сексуальным, да и тем более, наслаждаться телом и компанией другого демона можно не только в сексе, это было бы даже грубо по отношению к Аластору. Люциферу не только хотелось просто и грубо выебать этого демона, ему было интересно раскрыть его, изучить, и возможно, научиться понимать, если Аластор подпустит его на такой уровень к себе. Он был интересной, привлекательной загадкой, а не просто телом для траха. — Ох, это… немного неловко. — поглаживая немного неаккуратно вырезанные края валентинки, все же сказал Люцифер, на что Аластор вновь лишь незаинтересованно пожал плечами, не замечая, что Морнингстара его признание заинтересовало немного с другой трактовкой. — Да, Чарли решила, что это поможет мне быть более эмпатичным к другим демонам, так что. — спокойно пожимает плечами Аластор, заставляя свой микрофон исчезнуть, видимо потому, что тот ему надоел, или он подводил этот разговор к концу. — Хорошо, иди сюда. — закрыв глаза, с улыбкой сказал Люцифер, подзывая Аластора пальцем, но не дожидаясь, пока тот подойдет сам, ведь недоумение на его лице говорило само за себя, правитель Ада притягивает его к себе, легко потянув за воротник пальто. Люцифер слышит непонимающий, даже слегка испуганный голос Аластора, который явно не понимает, что происходит, но прерывает его легким прикосновением губ. Аластор от неожиданности кладет ладонь на плечо Люцифера, сжимая его пальцами, не понимая, почему такое прикосновение чужого демона не кажется таким уж отвратительным. Возможно это из-за уважения к Люциферу, возможно из-за чего-то еще, но отталкивать его радио демон не спешит. Он приоткрывает рот скорее для того, чтобы заглотить слегка больше воздуха, потому что до этого он выдохнул и воздуха как такового в его легких не осталось, или для того, чтобы попытаться что-нибудь протестующее сказать в поцелуй, пусть, скорее всего, это будет бесполезно, потому что Люцифер, очень аккуратно, словно боясь его спугнуть, переплетает их языки. Это движение очень простое, даже какое-то приятное, оно не пошлое, Люцифер не пытается засунуть свой язык ему в глотку невероятно глубоко, это просто достаточно приятное и быстрое переплетение их языков, так что у Аластора даже почти нет к этому отвращения. Их поцелуй не длится долго — это больше похоже на быстрое переплетение языков и легкий, даже детский, поцелуй в губы после основного, прежде чем Люцифер отстраняется, все с той же улыбкой наблюдая за Аластором. Тот выглядит слегка недоуменным, но тем не менее достаточно быстро берет себя в руки, вновь натягивая на лицо улыбку, делая вид, словно ничего не произошло. — Мне приятен твой знак внимания, олененок. — кивает Люцифер, удовлетворенный ситуацией, поднимая руку, чтобы положить ее на голову Аластору, потрепав по волосам, почувствовав меж пальцев даже его небольшие, черные оленьи рожки. Простой, совершенно никак необъяснимый жест, Люциферу просто захотелось погладить его по волосам, что в этом такого? — Но мне все еще нужно встретиться с дочерью, так что еще увидимся. — Люцифер убирает свою руку с чужой головы так же быстро, как она оказалась там и делает еще несколько шагов ближе к дверям отеля, оборачиваясь на Аластора в последний раз, прежде чем открыть дверь. — Да, увидимся, ваше величество. — все с той же улыбкой и игривым прищуром глаз, кивает Аластор, вновь поправляя воротник пальто, спускаясь по ступеням отеля вниз. Думается ему, что он сможет занять себя чем-нибудь до вечера, прежде чем обсудить с Люцифером эту смущающую, но до странного не такую уж отвратительную, ситуацию.