Earth

      «Убирайся отсюда, черт побери!»       Вот уже третий год подряд эти слова Эшли постоянно слышала в кошмарах, они преследовали ее даже наяву и никак не отпускали.       Это были последние слова Шепард, которые она выкрикнула, злясь на Эшли, что та не хотела оставлять ее. А потом она умерла.       По крайней мере, Джокер так утверждал. Видимо, ошибся, раз Шепард целой и невредимой оказалась на Горизонте. На ней был непрозрачный визор, закрывающий половину лица, у нее была другая броня, но этот голос Эшли узнала моментально.       Эшли медленно прошла по стыковочному шлюзу с открытыми дверями, по которому сновали рабочие и техники, и с замершим сердцем шагнула внутрь новой «Нормандии». Пустовавшая кабина пилота была просторней, чем раньше, а удлинившийся БИЦ оказался полностью разворочен рабочими. Панели на стенах сняли, обнажив скопления разноцветных проводов, везде стояли ящики с каким-то хламом, по полу разбросаны шланги. Терминалы, обычно горящие теплым оранжевым цветом, сейчас были выключены. Перешагивая через разбросанный мусор, не обращая внимания на работников, Эшли шла по БИЦу словно во сне, пытаясь совместить свои воспоминания о «Нормандии» с этим новым кораблем, и у нее болезненно сжималось сердце.       Месяцы, проведенные в команде Шепард, были одними из лучших в ее жизни, несмотря на то, какое иногда сумасшествие творилось. Эшли осознавала, что попала в ее команду по чистой случайности, когда Шепард спасла ее на Иден Прайме. Официально Эшли бы ни за что не назначили на «Нормандию», поэтому она, поймав эту счастливую возможность, из кожи вон лезла, чтобы доказать свою полезность, и в глубине души боялась, что ее все равно выгонят. Особенно, когда поделилась с Шепард своими опасениями по поводу инопланетян на борту. А затем – когда рассказала, что ее семья находится в своеобразной немилости у командования Альянса. Могла бы помолчать, но не стала, и все равно высказала это Шепард, а у той, кажется, не было вообще никаких предрассудков. Какая разница, как Эшли относится к инопланетянам, если она будет хорошо делать свою работу. Какая разница, что сделал ее дед когда-то давно, к самой Эшли это не имело отношения. Шепард относилась ко всем одинаково, не взирая ни на принадлежность к расе, ни на прошлые поступки, ни на биографию, ни на различные взгляды и убеждения. Она судила только по действиям, и это восхищало Эшли, потому что сама она не всегда могла отбросить предубеждения.       Двери лифта распахнулись на пассажирской палубе. Оглядев незнакомый коридор, Эшли отправилась туда, где, как она думала, должна была быть столовая. И она действительно оказалась на своем месте. Здесь было почти так же, как раньше, только просторней, и, разумеется, все было так же разобрано и завалено каким-то хламом. Медотсек на том же месте, только теперь с окнами, и было видно, как там внутри возились с оборудованием люди. Эшли завернула в другую сторону, где раньше располагалась капитанская каюта. Двери сейчас были открыты, и она заглянула внутрь. Здесь оказалось на удивление чисто и прибрано, разве что у стены стояли ящики, комната выглядела довольно уютной, с большой кроватью, диванами и креслом.       На первой «Нормандии» в каюте Шепард Эшли никогда не бывала. Она сомневалась, что хоть кто-то, кроме самой Шепард, там бывал. Интересно, а на этой «Нормандии» она жила здесь же? Выглядел этот отсек вполне достойно для капитана корабля.       Эшли отвернулась и наткнулась на незнакомую смуглую девушку с короткими темными волосами.        – Эм, а вы кто? – с некоторой нервозностью спросила она, ее взгляд скользнул к погонам.        – Лейтенант-коммандер Уильямс, – представилась Эшли, – недавно получила назначение на этот корабль.       В команду Андерсона.        – Саманта! – окликнул девушку кто-то из коридора. – ВИ дал доступ.        – Иду!       Девушка торопливо убежала, а Эшли окинула еще раз взглядом столовую, невольно вспоминая, как на первой «Нормандии» здесь собирался экипаж. Словно где-то в другой жизни.       А теперь Эшли лейтенант-коммандер. После службы на корабле Шепард словно какое-то проклятье развеялось, и она стремительно начала продвигаться по карьерной лестнице, а сама Шепард, наверное, и не осознавала, как много сделала для Эшли.       С самого начала их знакомства она считала Шепард идеальным солдатом, образцом для подражания – насколько бы сложные задачи перед ней ни ставил Альянс или Совет, она выполняла их с кажущейся легкостью, лезла в самое пекло, куда ее посылали, и возвращалась оттуда победительницей. А Эшли стояла у нее за спиной, прикрывала, наблюдала и училась.       Поэтому, когда Шепард вдруг спустя два года после своей смерти словно из ниоткуда возникла совершенно здоровой, когда оказалось, что она вступила в Цербер, Эшли показалось, будто ее по голове ударили чем-то тяжелым. Чем-то настолько тяжелым, что ее просто размазало по земле. Это было больно, обида и разочарование прожигали насквозь, ведь Шепард не потрудилась ни строчки написать, что жива.       Находиться на этом корабле стало невыносимо. Эшли никогда не была на нем, но он слишком напоминал ту разрушенную «Нормандию», которую она знала, напоминал о небольшой дружной команде, об инопланетянах, к которым даже получилось привязаться, о Шепард, которая еще не примкнула к террористам, не взрывала целые системы, не становилась военным преступником, которого содержали под арестом.       Да, сотрудничая с Цербером, она добилась той цели, о которой сказала на Горизонте, она уничтожила Коллекционеров, и уже полгода прошло, а ни одна колония не пропала. Но она должна была сделать это на стороне Альянса. Не Цербера. Если только… они не промыли ей мозги. Шепард говорила, что была в коме, и кто знает, что за это время Цербер с ней сделал.       Нетерпеливо притопывая ногой, Эшли дождалась, пока лифт поднимется в БИЦ, и поспешила убраться с корабля. Но когда она приблизилась к кабине пилота, кресло развернулось.        – Джокер, – удивленно проговорила Эшли, останавливаясь.        – А ты чего тут делаешь? – спросил он.        – Какой неожиданно теплый прием, – с иронией сказала Эшли и прислонилась плечом к переборке. – Я тоже безумно рада тебя видеть. Слышала, тебя все еще допрашивают, так что не ожидала встретить тебя здесь.        – Это же моя крошка, как ты могла подумать, что я ее оставлю? – проворчал Джокер.        – Да. Никак, – вырвалось у Эшли прежде, чем успела подумать.       Лицо Джокера застыло на несколько мгновений, и она почувствовала, как кровь приливает к щекам от стыда, что сказала такое. Он не был виноват в смерти Шепард. Это был ее собственный выбор. Так Эшли себе твердила, но в те ужасные дни после катастрофы она разругалась с Джокером. Потом они помирились, виделись друг с другом еще несколько раз, но отношения так и остались натянутыми.        – Вот именно, – произнес Джокер, словно ни в чем не бывало, – я даже инициалы свои нацарапал на кресле. В трех местах, чтоб наверняка.        – Так… почему ты здесь? – неловко спросила Эшли.        – Потому что я здесь всем рулю, – саркастично ответил Джокер, – во всех смыслах. Пока эти умники из Альянса не придумают, как перенастроить ВИ корабля, она будет слушать только мои команды.       Эшли хмыкнула, подумав, что он говорит об Альянсе так, будто не состоит в нем.        – А как у тебя дела? – поинтересовалась она. – Планируют сделать пилотом «Нормандии»?        – Если они не решат проблему с ВИ, то у них просто выбора не останется, – усмехнулся он, – а они не решат, поверь мне.        – Так уверен? Цербер, видимо, делает превосходное оборудование.        – Это ты еще не знаешь, какие шикарные у них кресла. И не узнаешь, потому что я не собираюсь никого пускать на свое место, – сказал Джокер, отворачиваясь от нее.       Ничуть не изменился.        – Скажи, – неуверенно начала Эшли, заправляя прядь волос за ухо, – с тех пор, как ты начал работать с Цербером… Тебе ничего странного в Шепард не показалось?        – Помимо того, что она увеличила свою дозу кофеина до смертельно опасной для нормального человека и выжила? Нет, ничего.        – Я серьезно, Джокер. Я хочу знать, что Цербер с ней сделал такое, что она присоединилась к нему.       Джокер снова развернулся к ней.        – О, то есть, то, что Шепард присоединилась к Церберу – так это странно, а то, что к нему присоединился я, или Чаквас, и Гаррус с Тали, тебя не удивляет? – поинтересовался он, – Мы что, еще до всего этого проявляли замашки злостных террористов?       Еще и доктор Чаквас с Тали? Эшли думала, что не может почувствовать себя еще более преданной, но это произошло.        – Насчет тебя и так все понятно. Ты стал не нужен Альянсу, поэтому как только кто-то помахал перед тобой возможностью управлять крутым фрегатом, ты тут же побежал. А что касается Гарруса, нам и так всем было известно – куда Шепард, туда и Вакариан, – сказала Эшли прежде, чем успела подумать.       И тут же пожалела, кляня себя за несдержанность и грубость. Она ведь не думала так на самом деле, просто жутко злилась и ничего не понимала. Почему основа прошлой команды Шепард – Джокер, Чаквас, Гаррус, Тали – примкнули к Церберу вместе с ней? Зачем они сделали это? Почему остановить Коллекционеров нельзя было в Альянсе? Да, в Цербере это вышло куда быстрее, но… Это же Цербер, черт возьми!        – А мне казалось, что куда Шепард, туда и вся ее десантная команда. Включая тебя, – холодным тоном сказал Джокер.        – Но не к террористам же!        – Чего это тебя вдруг так заинтересовал этот вопрос? Мне казалось, что вы обсудили это еще на Горизонте. Ну, знаешь, пообщались, как взрослые адекватные люди… – язвительно произнес он. – Ах да, я совсем забыл. Ты просто объявила ее предателем и ушла.       Эшли прикусила губу. Она уже столько раз успела пожалеть, что наговорила все это. Просто не захотела ничего слышать, слишком была раздавлена. Она вздохнула, успокаиваясь. Она уже достаточно гадостей сказала Джокеру.        – Шепард всегда четко следовала указаниям Альянса, – сказала Эшли более спокойно. – Я просто не могу понять, как она могла присоединиться к Церберу. Шепард ненавидела Цербер.       Может, ей вживили какую-нибудь технологию управления. Может, они купили ее новой «Нормандией». Может, она действовала из чувства долга, что они спасли ее.        – Может, ты не так хорошо ее знаешь, как думала?        – А ее кто-нибудь из нас вообще знал? – огрызнулась Эшли. – Хоть кто-то мог понять, что у нее в голове? Хоть раз, хоть с кем-нибудь она делилась своими мыслями и чувствами?        – Она твой командир, она вовсе не обязана была всем этим делиться, – сухо сказал Джокер. – Или после всей этой вашей болтовни в трюме ты решила, что вы стали лучшими подружками?       Эшли мрачно фыркнула. Не лучшими подружками, но она наивно полагала, что после всего того, через что они вместе прошли, они с Шепард стали друзьями. А та даже не соизволила написать ей простое «Привет, как дела? Я жива, кстати».       Эшли вздохнула и потерла переносицу. Вряд ли она добьется каких-нибудь ответов от Джокера.        – Мне лучше уйти. Прости, что наговорила лишнего.