У меня её лицо, её имя

1525

      И вновь судьба оказалась к ней жестока. Сколько бы ни задавала она вопрос о причинах столь лютой ненависти у жизни к себе, не находила даже намека на ответ.       Распахнув голубые очи, белокурая девушка увидела перед собой ухмыляющееся лицо незнакомого мужчины. Его похотливый взгляд за несколько секунд скользнул по женскому телу, раздевая до костей, и вернулся к посиневшим то ли от страха, то ли от холода губам. – Повеселимся? – противным голосом произнес незнакомец, испуская изо рта зловонное дыхание.       Девушка не успела даже шевельнуться или что-либо ответить. Тяжелая рука ударила по затылку, от чего полусознательное тело девушки распласталось по белому снегу. В миг все силы ее испарились, и единственное, что оставалось девушке – молиться.       Чужие грязные руки разорвали ткань платья в области груди, а затем задрали подол юбки, медленно пробираясь вверх по внутренней стороне бедра. Мужские пальцы с жестокостью и животным вожделением коснулись самой чувствительной точки, а затем проникли внутрь, продолжая терзания. – Нравится?! Скажи, что да! – противный хохот доносился до ушей девушки обрывками, словно находилась она под водой.       Став заложницей своего тела, она молилась поскорее умереть. Оставить наконец эту жизнь, эту сплошную боль позади. Она желала забыть себя, дабы не стать пленницей нарастающего отвращения к самой себе.       Слезы бесконечным потоком лились из закрытых век, а из горла вместо крика о помощи вырывались болезненные всхлипы. Вскоре и это прекратилось, ведь силы медленно, но верно покидали истерзанное тело девушки.       А незнакомец, чья хищная улыбка становилась все шире, и не думал останавливаться. Оторвавшись от тела на доли секунд, спустил изношенные штаны, с остервенением прижался всем телом к своей жертве и одним резким толчком вошел в нее. Каждое его движение болью отзывалось в затухающем сознании девушки. Неизвестно, как долго продолжалась бы пытка, если бы вскоре из леса не донесся вой волков, спугнув насильника и заставив его наконец оставить тело в покое.

1531

      Природа пробуждалась от долгого и сурового сна. С каждым днем дворцовый сад становился все краше, стремясь наконец прекратить царивший траур. Прошёл почти год с тех пор, как любимица Падишаха исчезла без следа, обрекнув Султана на нескончаемую горечь от утраты. И пока Сулейман лишь существовал против воли, жизнь во дворце возвращалась на круги своя.       По обыкновению Хатидже султан прогуливалась по саду в сопровождении племянников, которые так рано лишились матери. Хоть Хюррем и не давала им должного воспитания и уделяла мало внимания, она все еще оставалась их матерью.       Не заметив, как ушла далеко от протоптанной дороги, Хатидже оказалась у небольшого пруда. По счастливой случайности, она увидела там Великого Визиря. По обыкновению задумчивого и всегда напряженного. Даже тут, вдали от людей и забот, Паша не мог позволить себе расслабиться. И потому, как бы осторожно Султанша ни шагала к нему, Ибрагим моментально прознал её присутствие. – Госпожа, – произнес Визирь и обернулся, устало склонив голову, – Не ожидал увидеть вас здесь. – Простите, Паша, не хотела тревожить ваш покой. Я случайно забрела сюда. – Что вы, не извиняйтесь, – Ибрагим все же выдавил из себя улыбку, – вы же знаете, мне всегда приятна ваша компания.       Хатидже ответила той же теплой и искренней улыбкой, коим она одаривала лишь его. Друга детства, который стал для нее кем-то большим. – Пройдёмся? – поинтересовалась она, а в голосе сквозила не достойная Госпоже мольба. – Конечно, – кивнул Паша и пропуская султаншу вперёд, последовал за ней.       Ветви деревьев неестественно свисали вниз, превращая тропинку в укромное место. Пение птиц успокаивало, дарило тепло и напоминало о том, что жизнь вокруг все так же кипит, не взирая на проблемы людей. – Я скоро выйду за Рустема, Паша, – прокручивать в голове сотни раз момент, когда она наконец сообщит ему эту новость, Хатидже не нашла ничего лучше, чем выпалить на одном дыхании, прерывая блаженное молчание.       Ибрагим замедлил шаг, а затем повернулся к Госпоже с удивлением и выражением глубокой печали. Кому как ни ему знать об истинных чувствах сестры Султана. – Но вы же не любите его, Госпожа? – утверждение прозвучало как вопрос. – И? – хмыкнула Хатидже и прикусила щеку, сдерживая слезы. – Ни он, так кто-то другой. Какая разница.. ведь никто не будет тобой… – последнюю фразу она произнесла настолько тихо, что Визирь едва услышал.       Но все же ничего не ответил. А что он мог сказать? Как бы ни старался, он не мог ответить взаимностью на чувства Султанши. Она знала прекрасно, но ничего не могла с собой поделать. И каждый раз, при каждой их встрече, они оба мучились. Она – оттого, что её отвергают, а он – что причиняет боль той, что действительно дорога сердцу, хоть и не в том ключе. – Я хочу, чтобы ты обрёл свое счастье, Ибрагим, – вытерев слезу, вымолвила Хатидже. – Но ты никак её не забудешь, верно?       Сглотнув тугой ком в горле, что появлялся каждый раз, как он вспоминал её, Визирь отстраненно кивнул. Хотел показать смирение и безразличие, но лишь вызвал горькую ухмылку у Хатидже. – Ты совсем как мой брат. В сердце лишь одна единственная. И с потерей её никак не смириться…

***

      В тот же день, в час, когда солнце уже клонилось к горизонту, оставляя на небе следы своего пребывания, будущая мать, как ей казалось, наследника, решила выбраться на прогулку, прихватив с собой верную служанку Гюльшах. – Госпожа, знаете кого я видела сегодня в саду? – заговорчески начала Хатун, уже прокручивая в голове план очередных козней. – И кого же? – Ибрагима Пашу в сопровождении Хатидже султан!       Махидевран медленно повернула голову в сторону служанки, а затем выгнула брови, ухмыльнувшись. – Какая жалкая. Не оставляет попыток охмурить Визиря.. хотя не думаю, что он когда-нибудь в неё влюбится, – на секунду Махидевран замолкла, словно задумавшись, а затем медленно проговорила, – Если только… если только он не возьмёт её в жены, чтобы укрепить свою власть. – Куда ещё власти-то, Госпожа? – удивилась Гюльшах, что явно не могла видеть дальше своего носа. – Народ недоволен султаном, понимаешь? Если его свергнут, Ибрагим получит небывалую власть. Станет почти что султаном.. А если у него ещё и дети от Хатидже будут?! – собственные слова породили в фаворитке Султана гнев и страх за собственную жизнь и положение, – Дети Хюррем слишком малы, чтобы править. Да и противостоять Визирю не смогут, даже если очень захотят.. – Но.. что тогда нам делать.. Госпожа? – Что делать? Хороший вопрос… – глубоко вздохнув, Махидевран продолжила путь. И лишь когда прогулка подошла к концу, у порога дворца она подытожила, – Надо убрать его с дороги.

***

      Величественный дворец, полный произведений искусства, поражал любого, кто приходил сюда, но для своего хозяина он так и не стал теплым пристанищем. Безжизненный, холодный, пустой… таким был для великого визиря.       Вернувшись поздно вечером домой, Ибрагим поужинал и молча направился в свои покои. Спать не хотелось, совсем.       Присев на край кровати, он медленно обвел задумчивым взглядом комнату и невзначай остановился на скрипке, которая пылилась на самой отдалённой полке.       Ибрагим и забыл, когда прикасался к ней в последний раз. Может, он и вовсе разучился играть. А в мыслях между прочим против воли появились воспоминания о ней.. о том первом дне, когда он её увидел.

1520

      В гареме кипела жизнь. Молодой султан недавно взошел на престол и со всего света ему в подарок присылали невероятных красавиц и умниц, готовых с радостью родить ему наследников.       Их разговоры и громкий смех разлетались во все уголки дворца, хозяйкой которого мечтала стать каждая. – Какую же нам выбрать, господин?       Теодорис, что прибыл во дворец совсем недавно вместе с Султаном, уже пользовался уважением и привилегиями, ведь все прекрасно знали о нерушимой дружбе Султана с выходцем из Парги . – Зная вкусы нашего Султана, – с улыбкой проговорил мужчина, – лучше взять вон ту, из Крыма. – Которую из, эфенди?       После недолгого молчания, Тео дал ответ ожидавшему приказа Сюмбюлю Аге. – Рыжую. Султану нужна покорная, чтоб не чудила, – говорил он об одной, а сам прожигал взглядом совсем другую.

1531

      Из воспоминаний Пашу вырвал бешеный стук в двери. Не дожидаясь даже разрешения, запыхавшийся слуга ворвался в покои и с широко раскрытыми глазами уставился на Визиря. – И как это понимать?! – Ибрагим вскочил на ноги и приблизился к стражнику. – Что ты себе позволяешь?! – Там.. там… – совсем потеряв дар речи, тот кое как выпалил из себя, – Хюррем Султан нашлась…