Doll Parts

      Два дня.              Ему удается продержаться целых два дня, прежде чем он звонит ей.              Два дня после того, как он проснулся в ее однокомнатной квартире, уверенный, что видит сон, потому что как, черт возьми, он, Майк Уилер, встречается с Макс Мэйфилд за чашкой кофе и в итоге получает лучший сексуальный опыт в своей жизни? И речь даже не только о сексе – вся ночь была просто невероятной. Она оказалась такой интересной, умной и легкой в общении, что теперь ему хочется узнать о ней больше.              Судя по углу наклона солнца и радужным бликам, которые оно создает, преломляясь через стеклянные украшения, висящие на окне, еще довольно рано. Взглянув на часы, он убеждается, что сейчас только восемь утра – время, когда он обычно просыпается.              Курт, понимая, что кто-то проснулся, с тихим мяуканьем прыгает на кровать и забирается Майку на грудь, мурлыча и неуверенно обнюхивая его подбородок. Майк гладит одноглазого котенка по спине и откидывает голову в сторону, чтобы посмотреть на Макс. Она спит мертвецким сном на животе, уткнувшись лицом в подушку, а вторую половину лица прикрывают ее медные волосы.              Его взгляд привлекает татуировка на ее лопатке, которую он раньше не видел вблизи. Это маленький мультяшный мальчик в костюме волка с большой желтой короной на голове. Рисунок кажется Майку странно знакомым, и через минуту он понимает, что видел его раньше, в детской книжке, которую ему читали родители. «Где обитают дикие твари».              Он думает, что в детстве Макс пряталась в ее комнате и мечтала очнуться на таинственном острове, свободно бегать по джунглям вместе со своими монстрами.              Он думает, сколько еще татуировок скрыто на ее теле и ждет, когда он их обнаружит.              Полагая, что она, вероятно, работает по более позднему графику, чем он, и не желая злоупотреблять гостеприимством, он медленно встает и одевается, стараясь не производить лишнего шума, собирая свою одежду с мест, где она была в спешке разбросана по квартире прошлой ночью. Он опускается на колени и легонько трясет ее за плечо, прежде чем сказать, что уходит. Она хмыкает и бормочет усталым голосом что-то похожее на «До скорого, Уилер», который кажется ему бесконечно приятным.              Перед тем как уйти, он еще раз проверяет, взял ли он с собой бумажку с номером ее телефона, и кладет ее в бумажник, чтобы она не потерялась.              Первое настоящее свидание у них происходит только через две недели, так как у него начинаются занятия, а у нее - выходные с поздними сменами, и поэтому выкроить время для встречи сложно.              Она просит его встретиться с ней в ресторане на Сент-Маркс, где подают «невероятно вкусные клецки». Это самый маленький ресторан, в котором он когда-либо бывал, - такой тесный, что едва хватает места, чтобы протиснуться между столиками. Когда подходит официантка, Макс делает заказ, даже не взглянув на меню.              — Часто сюда приходишь? — спрашивает Майк, пока они ждут свои напитки.              Макс пожимает плечами. — Обычно беру на вынос, но свежее намного вкуснее. — Он чувствует, как по телу проходит дрожь удовлетворения от того, что она не часто ходит сюда на свидания, и эгоистично надеяться, что она вообще не часто ходит на свидания.              Он расспрашивает ее о книгах, которые она читала, а она – о том, как проходят его занятия, и беседа течет без неловкого молчания.              Когда приносят еду, он обнаруживает, что очень плохо владеет палочками: ему приходится отламывать клецки и неуверенно подносить их ко рту. Когда он съедает особенно острую, от которой у него чуть ли не загорается рот и по лицу текут слезы, она смеется так, что из носа льется зеленый чай, и он понимает, что не испытывал таких чувств к девушке со времен... ну, со времен Эл.              К концу трапезы она аккуратно кладет палочки на тарелку и откидывается на спинку стула, окидывая его проницательным взглядом. —Так ты действительно собираешься встречаться со стриптизершей?              Майк моргает, застигнутый врасплох резкой сменой темы. — Эм, да?              — Слушай, — вздыхает Макс, — каждый парень думает, что встречаться со стриптизершей так здорово, потому что у нас куча нижнего белья, и мы можем закинуть ноги за голову, но потом они понимают, что пять вечеров в неделю они сидят дома в одиночестве и думают о том, как мы пять часов тремся о чужие члены. И они становятся неуверенными в себе, думая о том, что «ну мы же познакомились в стриптиз-клубе, так что мешает ей встретить там кого-либо еще?» Потом они обижаются, и, возможно, им даже приходит в голову блестящая идея прийти в клуб и посмотреть, думая, что это снимет их страхи. Но все происходит с точностью до наоборот. И они не могут с этим справиться. Они видят, как она ведет себя с клиентами, вытягивая из них деньги, и они начинают задумываться, не поступает ли она так с ними, просто манипулируя ими благодаря своим женским чарам. И обида нарастает и нарастает, пока все не выходит из-под контроля, и они не взрываются. Я видела, как это происходило сотни раз.              — Я... я справлюсь... — говорит он, его голос дрожит от неуверенности.       — Правда? Потому что, если я правильно помню... ты вроде как собственник.              — Может быть я им был в четырнадцать! — протестует он.              Она наклоняется вперед и скрещивает руки на столе, не желая его переубеждать. — А как насчет того, что тебе придется рассказать семье? Ты хочешь сказать, что сможешь позвонить «домохозяйке года» Карен Уилер и сообщить ей, что твоя подружка – стриптизерша, а она и глазом не моргнет?              Он усмехается и приподнимает бровь, позабавленный ее выбором слов. — Подружка, да?              Глаза Макс расширяются. — Это не... я просто... ты понимаешь, о чем я, — заикаясь, лепечет она, пренебрежительно махнув рукой. — Я просто говорю тебе об этом сейчас, чтобы мы не тратили здесь время. Мы можем просто прекратить это и жить дальше, как будто этого никогда не было.              Майк смотрит на нее, пока она разделывается с остатками клецок на своей тарелке. Это определенно не то, чего он хочет. И он чувствует, что она тоже этого не хочет. Она просто напугана и предлагает ему выход.              — Я бы хотел попробовать, — говорит он, осторожно протягивая руку, когда она резко поднимает на него глаза, — если ты позволишь.              Она краснеет, но перекладывает свои пальцы так, чтобы они сцепились с его. — Хорошо, только не говори, что я тебя не предупреждала.              Он нежно сжимает ее руку в ответ и ухмыляется. — Конечно, Мэйфилд.              

***

      

      — Черт, где же оно? — вслух произносит Макс, перерывая ящик комода в поисках конкретной пары нижнего белья, которую она окрестила «трусиками, гарантирующими секс». Она откидывает пару за парой и удивляется, почему ей пришла в голову такая блестящая идея – выждать произвольное количество времени, прежде чем снова заняться сексом с Майком.              Она хотела начать их отношения с чистого листа, исключив секс из уравнения – это может показаться глупым, учитывая, что в первый раз, когда они встретились, она чуть ли не сидела на его лице, пока не увидела звезды, – но в прошлом у нее всегда были только физические отношения, и по какой-то причине ей хотелось, чтобы в этот раз все было по-другому. Она хотела убедиться, что они действительно совместимы, не поддаваясь гипнозу потрясающего (фантастического, невероятного, умопомрачительного) секса.              Он вел себя прилично, даже не дрогнул, когда после первого свидания она прижалась к его щеке с затяжным поцелуем у входа на станцию метро и ушла, не пригласив его к себе.              Вторым свиданием стал быстрый обед в гастрономе возле кампуса Колумбийского университета в перерыве между его занятиями. Тогда она поняла, что уже плохо себя чувствует, потому что уже много лет добровольно не поднималась выше 96-й улицы.              Она смеялась, когда он рассказывал, какие ошеломляюще тупые вопросы задавали его студентки в рабочее время, когда их ноги соприкасались под столом. После этого он показал ей кампус, и они гуляли рука об руку, пока не дошли до здания компьютерных наук. В тот раз она позволила ему поцеловать ее на прощание, его руки обхватили ее щеки, а ее пальцы запутались в его волосах, что вызвало свист у прохожего.              На третьем свидании она встретилась с ним в дивном баре в Сохо. Джон, один из охранников «Роксаны», был барабанщиком в выступавшей группе, и она уже бывала на нескольких их концертах, поэтому знала, что у них всегда хорошие шоу.              Один из недавних вечеров стал самым тяжелым испытанием для ее решимости.              Сначала Майк появился в ярко-красной шапочке, которая делала его несправедливо симпатичным. Затем они вместе с группой выкурили по косяку перед выступлением, после чего оба почувствовали себя более расслабленными и раскованными. Они раскачивались взад-вперед посреди толпы, его руки обвивали ее талию, а позже пробрались под рубашку, его большие пальцы рисовали ленивые круги на ее бедрах, что буквально воспламеняло ее изнутри.              После шоу они вышли на улицу под моросящий дождь, смеясь по поводу чего-то, о чем она даже не может уже вспомнить. А потом они целовались, и она прижимала его к стене переулка, чувствуя, как он, уже полутвердый, прижимался к ее бедру, пока их языки беспорядочно скользили друг по другу. — Ты мне так нравишься, — пробормотал он ей на ухо, прежде чем приникнуть губами к ее шее. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не затащить его обратно в свою квартиру и не сделать с ним то же самое.              Но прошло уже больше месяца, и они ждали достаточно долго. Она хочет его. Сильно.              — Ага! — восклицает она, найдя, наконец, красные кружевные трусики с вырезом, которые так долго искала. Сбросив полотенце на пол, она надевает их и подходит к проигрывателю, включая пластинку Эла Грина.              Она оборачивается и оглядывает свой наряд, разложенный на кровати. — Что ты думаешь, малыш? Ему понравится? — спрашивает она Курта, который лениво подмигивает ей, свернувшись калачиком на подушке.              Макс влезает в плиссированную черную юбку и застегивает молнию, а затем надевает бордовую водолазку. А поскольку сейчас середина октября и ночи становятся все холоднее, она надевает вязаные носки до колена, в которых, как она знает, ее ноги выглядят просто потрясающе.              Она зашнуровывает свои верные ковбойские ботинки и изучает себя в зеркале в полный рост в прихожей, удовлетворенная тем, что выглядит вполне достойно для траха.              Они встречаются в кинотеатре в нескольких кварталах от ее дома, чтобы посмотреть «Криминальное чтиво», описание которого как раз приходится ей по вкусу.              Когда она подходит, Майк уже стоит там, прислонившись к стене под ярко освещенным шатром. Его глаза загораются, когда он видит ее, и от того, как он жадно оглядывает ее с ног до головы, у нее сводит живот.              На середине фильма он кладет руку ей на колено и начинает теребить эластичный край ее носка. Не отрывая глаз от экрана, она тянется вниз и перемещает его руку выше по бедру, а затем позволяет своим ногам слегка раздвинуться, надеясь, что он поймет намек.              Она видит, как он оглядывается туда-сюда, а затем проводит ладонью по внутренней стороне бедра и сжимает его. Макс смотрит вниз, и у нее перехватывает дыхание при виде его длинных пальцев, обхвативших ее голую ногу, а в глубине ее нутра пульсирует возбуждение. Его большой палец начинает поглаживать кожу ее бедра туда-сюда, и она прикусывает губу, когда по телу бегут мурашки. К ее ужасу, соски тоже начинают твердеть, становясь заметными под облегающей водолазкой.              Затем его мизинец тянется и задевает край ее нижнего белья. Она старалась дышать ровно, пока ее разум затуманивается от вожделения, и пальцы ее ног подгибаются в сапогах, когда его мизинец и безымянный пальцы начинают легонько поглаживать ее по кружеву. Она замечает, как он перемещается на своем месте, и переводит взгляд в сторону, чтобы увидеть, как он крепко сжимает ведерко с попкорном, которое они делят между собой, надежно удерживая между коленями.              Его легкие прикосновения сводят ее с ума, поэтому она слегка подается бедрами вперед навстречу его руке, и дополнительное давление такое...              — Извините.              Они оба подпрыгивают, и Майк отдергивает руку, когда они поднимают глаза и видят женщину, стоящую рядом с ними, желающую пройти на свое место.              Они сторонятся, чтобы пропустить ее, а когда садятся обратно, Макс быстро скрещивает ноги, прижимая бедра друг к другу в отчаянной попытке добиться трения. Остаток фильма проходит как в тумане: ее отвлекает сырость нижнего белья и шум крови в ушах.              Его рука лежит на ее пояснице, пока они идут за толпой к выходу из кинотеатра, и как только они оказываются на улице, она хватает его и тащит по улице в направлении своей квартиры. Она выбирала этот кинотеатр стратегически, потому что он находится всего в пяти минутах ходьбы, и, когда они практически бегут по тротуару, она мысленно хвалит себя за упреждающее мышление.              Им требуется в два раза больше времени, чем обычно, чтобы подняться по лестнице ее дома, потому что они останавливаются на каждой площадке и неистово целуются, не в силах больше сопротивляться искрам раскаленного электричества, которые вспыхивают между ними весь вечер. К тому времени как они вваливаются в ее квартиру на пятом этаже, его ремень уже расстегнут, а ее водолазка вывернута из-под юбки.              Макс даже не успевает включить свет, как Майк уже прижимает ее к стене, обдавая горячим дыханием ее шею. Он кусает ее за горло, а затем проводит по нему языком.              — О, черт... — слышит она и с запозданием понимает, что это ее голос.              Она прислоняется к стене и обхватывает его ногу, пытаясь прижать их бедра друг к другу, но он тянется вниз и хватает ее за колено, поднимая его выше и перекидывая через свою руку, чтобы шире раздвинуть ее ноги. Задыхаясь, он смотрит вниз и свободной рукой залезает ей под юбку, усмехаясь, когда чувствует, насколько мокрым стало ее нижнее белье. Стон, который она издает от легкого прикосновения его пальцев, превращается в вздох, когда он отодвигает тонкую ткань в сторону и наконец дает ей то, чего она ждала несколько часов.              Первое же скольжение его пальцев по ее слипшимся складочкам посылает молнию прямо в ее сердце. Ее бедра дергаются, когда он начинает исследовать ее, старательно избегая клитора и заставляя вырваться из ее горла разочарованные стоны. Она прижата к нему всем телом, не в силах взять себя в руки и погнаться за собственным удовольствием, как ей хочется.              Через минуту или час, она точно не знает, он, наконец, сжаливается над ней и опускает руку ниже, одним пальцем поддевая ее вход, а затем легко погружая палец внутрь.              — О Боже! — вскрикивает она, чувствуя огромное облегчение от того, что в нее наконец-то что-то входит. Майк смеется, прижавшись к ее виску, и увеличивает скорость, добавляя второй палец после нескольких толчков.              Макс быстро оказывается на грани оргазма, ее руки вцепляются в плечи Майка, а внутренние мышцы сжимаются вокруг его пальцев. Но тут его рука исчезает, и возмущенный вой, застывший в ее горле, быстро заглушается его губами.              Его ладони ложатся на заднюю поверхность ее бедер, и прежде чем она успевает понять, что происходит, он подхватывает ее на руки и проносит несколько шагов до кровати, мягко бросая на матрас.              Едва соображая, она думает, как удачно, что Курт оказался на оконном карнизе, а не на своем обычном месте посреди кровати. Она предпочитает поверить, что это заслуга удачно выбранного нижнего белья.              Она смотрит на Майка, с нетерпением ожидая начала главного события. На этот раз не будет ни музыки, ни благовоний с запахом пачули – только свет, льющийся от уличного фонаря за окном, и звук их тяжелого дыхания.              В прошлый раз они торопливо разделись сами, но теперь она хочет, чтобы это сделал он. Она приседает на край кровати и поднимает руки, чтобы он стянул с нее водолазку, что он и делает без колебаний. У него перехватывает дыхание, когда он смотрит вниз и понимает, что на ней нет бюстгальтера. Она приподнимается на локтях, чтобы лучше рассмотреть его, и жеманно улыбается. Он выглядит так хорошо в мягком свете ее квартиры – его темные волосы растрепались от ее пальцев, а одежда помялась.              Он приседает перед ней, протягивая руки к ее обнаженным грудям и берет их в свои ладони, а затем присасывается к отвердевшим горошинам. Макс вздыхает от удовольствия и откидывает голову назад, теряясь в головокружительных ощущениях.              Она снова поднимает глаза, когда он опускается ниже и проводит ртом по пирсингу в пупке, а затем по ткани нижнего белья. Цепляя пальцами пояс, он медленно спускает их с ее ног и отбрасывает за спину, оставляя ее только в носках, которые он, похоже, не собирается снимать. Макс раздвигает ноги, отчаянно желая увидеть его реакцию на свое обнаженное тело.              Он встает, возвышаясь над ней, и его глаза пробегаются по ней. — Блядь, как бы я хотел, чтобы ты себя увидела, — говорит он, поглаживая свою очевидную эрекцию через джинсы. Макс вздрагивает от его пристального взгляда, озадаченная тем, как сильно он влияет на нее, даже не прикасаясь к ней. — Ты не представляешь, сколько раз я думал об этом за последние несколько недель, — продолжает он. — Ты заставила меня ждать, и я сходил с ума, вспоминая, какая ты на вкус и как тебе хорошо, когда я внутри.              Боже, как же ей не хватало его грязного рта.              — Давай не будем больше ждать, — говорит она, садясь и расстегивая его джинсы, пока он снимает с себя свитер и футболку.              Он резко вдыхает, когда его эрекция вырывается на свободу. Не теряя времени, она наклоняется вперед и проводит языком по кончику, а затем наклоняет голову и вылизывает длинную линию вверх от основания.              — Черт, — вздыхает он, когда она обхватывает губами головку его члена. Его руки ложатся ей на затылок, переплетаясь с ее волосами и убирая их с лица, пока она двигается вверх-вниз по его длине.              Макс поднимает на него взгляд и ненадолго замирает, встретившись с его темными глазами. Он тяжело дышит, его губы блестят и приоткрыты. Она чувствует, как внутри нее вспыхивает импульс желания, и возобновляет свои ласки, расслабляя челюсти и вбирая его в горло так глубоко, как только может, кладя руки ему на бедра, чтобы он не шевелился.              Майк громко стонет над ней, и она чувствует, как он твердеет у нее во рту, и отстраняется, не желая, чтобы он кончил слишком быстро. Он толкает ее обратно на матрас, а затем разрывает презерватив, который достал из бумажника, и надевает его.              Затем он перелезает через нее, и его губы снова находят ее губы. Его поцелуй жаркий и тяжелый, требовательный и пожирающий, отчего ее разум на время мутится. Он начинает отстраняться, и она прикусывает его нижнюю губу, удерживая ее, пока он не стонет от боли и удовольствия, а затем выпускает его губу.              Она невольно вскрикивает, когда он хватает ее за бедра и перемещает дальше по кровати, расположив так, как ему хочется. В итоге он оказывается перед ней на коленях, обхватывая ладонями ее икры, и обвивает ее ноги вокруг своих бедер. Понимая, куда он клонит, Макс вдавливает плечи и пальцы ног в матрас, выгибая спину и приподнимаясь так, что ее бедра оказываются поверх его бедер, а их бедра выравниваются.              Одной рукой он крепко обхватывает ее бедро, а другую протягивает к своему члену, выпрямляется и медленно, насколько это возможно для каждого из них, входит в нее. Обе руки обхватывают ее талию, и он начинает двигаться в ней, быстро задавая устойчивый ритм.              — О Боже, — хрипит она, опуская руки за голову. В таком положении ей ничего не остается делать, кроме как лежать и принимать его. Так приятно снова воссоединиться с ним таким образом. Несмотря на то, что они занимались этим всего один раз, она знает, что он с легкостью займет первое место в списке всех, кто у нее когда-либо был.              Он сильнее впивается пальцами в плоть ее талии, опуская взгляд к месту их соединения, а затем снова возвращается взглядом к ее лицу.              — Прикоснись к себе, — приказывает он.              Она повинуется: одна рука опускается к клитору и начинает теребить его тугими круговыми движениями, а другая нащупывает грудь и тянет за сосок. Он двигается в ней быстрее, скользя по глубокой точке внутри нее, которая вызывает зарождение оргазма. Макс уже чувствует его в пальцах рук и ног, он распространяется по всем ее нервным окончаниям, как лесной пожар.              Она задыхается: — Я уже близко.              — Давай, — рычит Майк сквозь стиснутые зубы, звучание его голоса походит на шорох наждачной бумаги.              Майк щипает ее за сосок как раз в тот момент, когда входит в нее еще глубже, чем раньше, и она кричит, глядя в потолок, когда волны наслаждения горячо проходятся по всему телу. Она борется за то, чтобы держать глаза открытыми и сфокусированными на нем, и стать свидетелем того самого момента, когда он потеряет над собой контроль и присоединиться к ней в общем экстазе, неистово вбиваясь в нее и пульсируя внутри.              Грудь вздымается и все еще содрогается от толчков, и она опускается на кровать, заставляя его выскользнуть из нее. Он стягивает с себя презерватив и выбрасывает его в мусорное ведро у комода, а затем садится на пятки, дыша так же тяжело, и глядя на нее сверху вниз, пока она опирается ступнями на его бедра.              Его руки нежно поглаживают ее лодыжки и икры, а затем двигаются дальше вверх, чтобы стянуть носки, и по ее телу разливается тепло. Где-то в глубине своего расплавленного мозга она понимает, что должна быть встревожена тем, как быстро она влюбилась в него, но в данный момент она просто не может найти в себе силы, чтобы беспокоиться.              Совсем.              

***

      

      Проснувшись на следующее утро, Майк обнаруживает, что лежит в кровати Макс один, запутавшись в несочетаемом цветочном постельном белье.              Он проводит рукой по лицу и переворачивается на спину, увидев Макс, сидящую на коврике для упражнений в крошечных шортах из спандекса и обтягивающей выцветшей футболке с надписью ''REDHEADS DO IT BETTER''; ее ноги разбросаны в обе стороны, а руки вытянуты вперед. Это чрезвычайно приятное зрелище для того, кто только проснулся.              — Доброе утро, малыш, — улыбается она ему, когда замечает, что он уже проснулся.              Майк подносит часы к лицу и приподнимает брови, увидев, что уже почти одиннадцать. — Вот черт, я никогда не просыпаюсь так поздно.              — Похоже, я тебя утомила, — говорит она, подмигивая ему.              Он хихикает и подпирает голову рукой, чтобы немного понаблюдать за ней. Она лежит на спине с согнутыми коленями, положив руки на голову, и выгибается дугой. Его глаза прослеживают впечатляющие линии мышц, которые он не замечал раньше, потому что отвлекся на другие части тела.              — Как ты в это ввязалась? — спрашивает он через минуту. — Стриптиз?              Она грациозно поднимается на ноги и переходит в стоячее положение, стягивая футболку с того места, где она задралась выше пупка. — У моей школьной подруги была старшая сестра, которая занималась этим уже несколько лет. Когда мне понадобились деньги на колледж, она вроде как взяла меня под свое крыло.              Макс сгибается в бедрах и проводит руками по коврику, пока ее тело не образует перевернутую букву V. — Я начинала в клубе, который был еще более грязным, чем клуб «Роксана», только представь, — добавляет она, двигаясь вперед-назад и прижимая пятки к полу. — Но это не так уж сложно: походить, расстегнуть несколько пуговиц, поваляться на полу...              — А как насчет шеста?              Она опускает предплечья на пол, широко расставляя пальцы, и поднимает ноги в воздух, выпрямляя пальцы, балансируя в своеобразной модифицированной стойке на руках.              — Тренировки, — непринужденно отвечает она, задерживаясь в этой позе на несколько секунд, а затем наклоняет голову и перекатывается вперед, оказавшись перед ним в положении сидя на скрещенных ногах. — Сегодня днем я должна пойти в клуб, чтобы проработать программу с одной из танцовщиц. Это две девушки и один шест.              Мозг Майка на секунду перестает работать, когда он пытается представить себе, что это может быть.              Макс затягивает волосы в высокий хвост и прочищает горло, внезапно чувствуя себя немного неловко. — Вообще-то, раз уж мы заговорили об этом... Наверное, я должна сказать тебе, что... у меня есть пара постоянных клиентов? В клубе? И иногда они покупают мне вещи. Обычно украшения, которые я потом сдаю в ломбард. Я ничего с ними не делаю. В основном они просто хотят, чтобы им делали комплименты или слушали, пока я танцую для них. — Слова вылетают из ее уст быстро, и она нервно глядит на него, зажимая нижнюю губу между зубами.              — О. — Майк слегка приподнимается, впитывая новую информацию.              — Я вижу, что у тебя появились вопросы...       — Это... я имею в виду, они думают, что ты... как их девушка?              Макс качает головой. — Они знают, что это не так. У нас строго деловые отношения. Думаю, один из них женат. — Майк корчит гримасу по этому поводу, а она пожимает плечами. — Это просто часть работы.              — Они когда-нибудь пытались вывести ваши отношения за пределы клуба?       — Нет. А если бы попытались, я бы никогда не согласилась.              Он приподнимает бровь. — Со мной ты согласилась.              — Это совсем другое дело, — протестует она, забираясь на кровать и усаживаясь на него. — Нас связывает история.              — Это правда, я помню, как ты постоянно засыпала на этом уроке. — Его руки ложатся на ее бедра, и он усмехается собственной шутке.              — Ух! — стонет Макс, ударяя его подушкой. — Это был ужасный предмет.              Он смеется и переворачивает их так, что она оказывается под ним, простыни путаются между ними, а ее лодыжки обвиваются вокруг его икр.              — Если я не ошибаюсь, у нас еще была... химия, — говорит он, вздергивая брови, и радуется, когда она хихикает и закатывает глаза.              — Ты такой придурок, Уилер, — бормочет она, хватая его за затылок и притягивая к себе для глубокого поцелуя.              

***

             Через пару недель Макс узнает, что получила работу младшего редактора в феминистском журнале под названием ''Rage''. Журнал выходит только раз в квартал, так что это работа на неполный рабочий день, и ей придется продолжать танцевать, чтобы оплачивать счета, но она в восторге от того, что ей удалось ступить на порог литературного мира.              Чтобы отпраздновать это событие, Майк заказывает столик в ресторане в Мидтауне, о котором она как-то упоминала как о потрясающем, но недоступном для нее.              Он ждет ее у входа в метро, наблюдая за бесконечным потоком хорошо одетых ньюйоркцев, проходящих мимо, когда она поднимается по лестнице и бросается к нему с взбудораженной ухмылкой на лице.              Майк чувствует, как сердце начинает колотиться в груди, когда он видит ее. На ней короткое черное платье, сапоги до колена и длинная шуба из искусственного меха, а волосы блестящими волнами рассыпаются по лицу. Она обнимают его за шею и притягивает к себе для поцелуя, на который он с энтузиазмом отвечает.              — Ты очень красивая, — говорит он, когда они отстраняются.              — Спасибо. — Она застенчиво улыбается, а затем тянет за рукав его темной куртки. — Ты и сам выглядишь не так уж плохо.              Майк чувствует, как его лицо разгорается от комплимента, и прочищает горло, поворачиваясь в сторону ресторана и протягивая ей локоть. — Пойдем?              — Пошли, — сияет она, обхватывая его запястье.              Они уже почти доходят до входа в ресторан, когда позади них раздается голос: Йоу, Майк!              Они останавливаются и оборачиваются, чтобы увидеть Крейга, выходящего из соседнего бара. Рука Макс скользит по руке Майка.              Он выругивается про себя, а потом изображает на лице фальшивую улыбку. Почему один из самых больших городов в мире иногда кажется таким чертовски маленьким? — Крейг, как дела?              — Ну... выпиваю с некоторыми выпускниками ''Sigma Chi'', — поясняет Крейг, опуская взгляд на их сцепленные руки.              — Это Макс. Макс, а это Крейг, — быстро добавляет Майк. — Он учится в моей группе в Колумбии.       Они пожимают друг другу руки, но когда Макс тянет свою обратно, Крейг замирает, его глаза сужаются, но он удерживается. — Ты учишься с нами? Выглядишь безумно знакомо.       — Нет, — отвечает Макс, заставляя себя улыбнуться, когда она вырывает руку из его хватки. Майк чувствует, как у него сводит живот от узнавания, которое внезапно появляется на лице его однокурсника.              Крейг широко улыбается, а затем поворачивается к Макс и качает головой. — Похоже, я ошибся... — говорит он, оглядывая ее с ног до головы и ухмыляясь так, что у Майка по коже бегут мурашки. — Ну, мне пора возвращаться, а вам двоим приятного вечера. Майк, увидимся завтра?              — Да. — Майк сжимает губы в тонкую линию. — До скорого. — Они смотрят, как Крейг трусцой возвращается в бар, и как только за ним закрывается дверь, Майк откидывает голову назад и смотрит на небо. — Черт, — стонет он. — Он помнит тебя. В ту ночь я был в «Роксане»… это был его мальчишник, — объясняет он Макс с растерянным выражением лица. — Он высмеял меня за то, что я пялился на тебя.              — О. — Она смотрит на него с явным напряжением. — Ты смущаешься?              — Нет, конечно, нет, — качает он головой, — это твоя работа. Они просто будут меня доставать по этому поводу. — Нахмурившись, Макс опускает его руку и с обиженным выражением лица смотрит на другую сторону улицы. Майк чувствует, как его грудь болезненно сжимается от осознания того, что именно он своими неосторожными словами привел ее в такое состояние.              — Эй, мне плевать, что они думают, ясно? — говорит он, взяв ее за подбородок и заставляя посмотреть на него. — Да пошли они.              Она пожевывает внутреннюю сторону щеки и опускает взгляд. — Мне очень жаль, — бормочет она.              — Почему?              — Потому что твои друзья видели меня... ну, ты понимаешь.              — Тебе не нужно извиняться за это, Макс. Поверь мне, их мнение не стоит того. —Майк прижимается губами к ее лбу, с облегчением отстраняется, когда видит на ее лице небольшую улыбку. — Пойдем, я ведь обещал тебе крем-брюле.       

***

             На следующий день Майк сидит в гостиной для выпускников и готовится к занятию по проектированию алгоритмов для первокурсников, которое он проводит во второй половине дня, намеренно избегая компьютерного класса, где его ожидает найти Крейг.              — Уилер! – Майк поднимает голову и видит, как объект его раздражения врывается в комнату с приторной ухмылкой на лице. — Ты просто легенда, чувак! Как, блядь, тебе удалось заполучить эту стриптизершу? Ты, должно быть, был чертовски хорош.              Майк сжимает челюсти, закрывая блокнот, когда Крейг садится напротив него.              — Мужик, она, должно быть, дикая в постели, — продолжает он, не обращая внимания на дискомфорт Майка. — Может, мне нужно будет вернуться в тот клуб с парнями и получить от нее свой собственный танец.               С него хватит.              — Вообще-то мы встречаемся. — Он бросает на Крейга многозначительный взгляд. — И не говори о ней в таком тоне.              — Встречаешься со стриптизершей? —смеется Крейг. — Черт, я не знал, что у ты у нас такой богатенький!       — Заткнись, чувак, — шипит Майк, и его стул громко скрежещет по полу, когда он встает. Несколько других студентов поднимают глаза от своих книг, чтобы посмотреть на нарушителя тишины, поэтому он перегибается через стол и понижает голос. — Не говори о ней, даже не думай о ней, и если я когда-нибудь услышу, что ты появляешься в клубе и пристаешь к ней, у нас будут проблемы. Понял?              Крейг сглатывает и быстро кивает, глядя, как Майк разворачивается и выбегает из комнаты, захлопывая за собой дверь.