mens sana in corpore santa-barbara

Джису снились идентичные гадкие кошмары на протяжении недели. Каждое утро он просыпался в холодном поту, жадно глотая воздух и жалея каждую секунду, что находится в сознании. Дрожащими руками он смял своё одеяло и обнял его так, как кого хотел бы обнять последние полгода, но тот человек не подавал ему никаких надежд. Хон надеялся, что если они станут меньше общаться, то его отпустит, но коварное сердце было опутано и пронизано этим человеком и отпускать его совсем не хотело. Не в силах больше плакать и переживать, Джису просто пошёл на кухню и заварил ромашковый чай. А что он может сделать? Он своё отстрадал, пора двигаться дальше, даже если ноги в кандалах. «Надейся, но ничего не жди», — повторяет он себе изо дня в день и искренне верит, что однажды это ему поможет. Внезапно на телефон пришло сообщение с характерным звуком. Джису немного опешил, потому что время совсем позднее, и никто из знакомых не имел привычки искать его среди ночи. Квон Сунён: Джису !!!!! Я в поле Скинь Пожалуйста Страницы учебника по шизе

Хон Джису:

втф сунен

— Вот это жизнь… Вот это тяга к знаниям, — посмеялся над одногруппником парень и скинул ему долгожданный учебник. А ведь у них через восемь часов итог с Юн Джонханом…

***

Настал час икс, и десятая группа лечебного факультета впервые пришла на итог к Юн Джонхану, прекрасно понимая, что он может стоить им жизни или девственности. — Может, мы ему Юну в качестве дара преподнесём? — предложил Сунён, уже сидя в аудитории. — А что? Её не жалко… — А может, мы ему твою девственность отдадим? А что, Сунён, ты её иным образом не лишишься. — Значит, слушай меня сюда, — вскочил наигранно обиженный Квон и тут же засмеялся. — Он хоть и строит из себя ебаку, но я уверен, что из нас двоих ноги раздвигал бы он. Да его с любым парнем из нашей группы сравни, нагнут его. Ну, может, кроме Джису… — Не понял, — оживился упомянутый и презрительно посмотрел на одногруппника. — Ну вы с ним ещё можете побороться за звание пассива, но остальные сразу нет. — Я его сломаю, — напомнил Вону, не отрываясь от тетради. — Ты как Сунён, — встрял Сынкван. — Один говорит, что хочет срать, другой говорит, что сломает Джонхана. — А ты его ломать будешь в маске или без? — присоединился к разговору Сынчоль. — Он в ней родился, наверное. Интересно, как он хоть выглядит. — Сниму с него маску, покажу вам и сломаю. — Он, наверное, очень красивый, — без сарказма сказала Черён, и вся группа в непонятках обернулась на неё. — Что? — Как можно думать о том, что он красивый, когда он ебёт нас во все щели каждую пару? — спросил Вону, сложив руки на груди. — Кто бы что ни говорил, и сколько бы он меня ни впускал на пару, я всё равно считаю его очень хорошим. Он ведь просто пытается сделать из нас врачей. Ребят, подумайте, много ли преподов старалось это сделать? — девушка посмотрела на всех и не увидела несогласие в их лицах, все они крепко задумались над её словами. — И ведь он даже не лечебник, он стоматолог, который прекрасно знает далеко не свой профильный предмет и реально старается. — Возможно, ты права, — немного поникнув, согласился Мингю. — Похоже он и не такой мудак, — стыдно признался Бу. — Да начнётся саботаж, — провозгласил Сынчоль, увидев, как стрелка часов перемахнула последнюю минуту перед гильотиной. В аудиторию действительно зашли, но это был не Джонхан, а незнакомый группе мужчина, по виду ровесник Юна. Он выглядел подавленным и мрачным. — Вы группа Юн Джонхана? — спросил он. — Да, — ответил староста. — Мне очень тяжело это говорить, но ваш преподаватель погиб час назад, — с тяжестью сказал мужчина и опустил глаза. Все ученики на мгновение замерли в непостижимом шоке. Ещё неделю назад этот неугомонный препод кошмарил их юные врачебные души, а сегодня его уже нет на свете. Даже Вону выглядел скорбящим, а Сынчоль и вовсе за секунду пересмотрел своё отношение к этому вечно молодому, но такому славному врачу. — Ли Донсок, я тебя убью! — послышался громкий голос за дверью, и в аудиторию вошёл живой во плоти покойник, который с ходу кинул в некроманта рабочую тетрадь. Тот во весь голос заржал и от греха подальше отошёл от призрака. — Ты воскрес что ли? — с диким смехом отбегал тот, пока на Джонхане, казалось, можно жарить яичницу, настолько он был злым и красным. — Ещё раз ты так пошутишь, и мёртв будешь ты! — в гневе показывал ему кулак препод и всё пытался его настичь. — Ты видел, как просияли их лица от новости о твоей смерти? — не унимался Донсок, и в него снова швырнули тетрадь. — Я сейчас пойду за журналом, и чтобы, когда я вернусь, тебя тут не было, а они чтобы готовились к итогу! — больно тыкнул ему в грудь Джонхан и вышел из аудитории. Донсок показал ему в спину дразнящую гримасу и схватился за живот от смеха. Ученики, вышедшие из ахуя, тоже проорались от абсурда этой ситуации и завалили неизвестного вопросами. — Я каждый год его так разыгрываю, вы не представляете, как счастливы группы в этот момент… Я его близкий друг! Мы вместе учились, втроём дружили и потом втроём пошли работать на разные кафедры. Он на физиологию, я на патанатомию, а третий на стоматологии остался. Вы не думайте, что он злой и противный, это, конечно, правда, но это пока вы его доверие не заслужите. — Откройте тайну! — взмолился Мингю. — Почему он из стоматологии ушёл? — Он… — Пошёл вон! — вновь появилась почтенная сволочь и за шиворот выкинула дорогого друга за дверь. Джонхан уже не был таким сердитым, но испарина на лбу от напряжения до сих пор не сошла. — Первый этап нашего итога — тест, — чуть успокоившись, объявил он и потёр запястье, — но писать вы его будете в компьютерном классе… — Он не успел закончить предложение, потому что группа разочарованно замычала от его слов. — Ну что вы, сядете, большой компьютер… Обнимите. — А без него нельзя? — с щенячьими глазами спросил Мингю. — К сожалению, нет, распоряжение кафедры. В тесте ещё помимо привычных вам вопросов будут практические навыки на определение групп крови. Вам будут показывать картинки с цоликлонами, а вы отмечать группу крови. Вперёд! — бодро сказал он и указал студентам на выход. Через пять минут каждый из студентиков в поте лица и до скрежета зубов выбивал искры интеллекта из остатков ума, потому что тест оказался действительно нелёгким, да и сам препод следил, чтобы не списывали. Мингю всё порывался спросить у рядом сидящего Вону ответы на свои вопросы, и спустя три таких подсказки Юн Джонхан устал делать вид, будто не замечает этого: — Ким Мингю, не приставайте к Чон Вону, это противоестественно. Обиженный Мингю вернулся к своему тесту и больше глаз с монитора не сводил. — Как только кто-то из вас завершит — поднимите руку, — попросил Юн и присел за стол, стоящий в начале кабинета. — Забыл сказать: этот тест — допуск к итогу, не наберёте не менее семидесяти баллов — добро пожаловать в волшебный мир отработок. Одним лишь словом он расстроил группу ещё больше. Первой закончила Черён. Она набрала нужное количество баллов, но не это интересовало препода. Он наклонился к её монитору, оказавшись совсем рядом с ней, и посмотрел на результат. Сердце отличницы забилось быстрее, и её щеки слегка порозовели. — Вы определили все группы верно, — низко пробормотал он, смотря на её результат. — Проходите в кабинет и ждите второй этап. Черён поклонилась и пулей вылетела из кабинета. Далее как домино посыпались завершившие, и Джонхан, как нянечка в детском саду, носился от одного студента к другому, записывая результаты. — Три верных ответа из десяти. Ли Джихун, вы убили семерых! — грозно сказал препод и выгнал униженного и оскорблённого из класса. — Пять погибших! — сказал он Сунёну. — Убито трое, — услышала Мина. — Спаслись все, кроме одного, — получил результат Вону. — Староста, — с до боли знакомой разочарованной интонацией услышал осточертевший голос Сынчоль. — Ну и что это? Новый боевой стиль? У Чхве в один момент залагал компьютер, и он потратил массу времени, чтобы устранить неполадки, потому что остальные устройства были заняты, но из-за этого он не успевал за остальными. Сынчоль со скоростью света работал пальцами, набирая нужные данные. — Это брейк-данс, — без особого энтузиазма отшутился студент. — Брейк-данс — это расстройство мозжечка, староста. От вас у меня одни расстройства. Допишите и приходите, — кинул он и вышел. Видимо, Джонхан настолько не верил в Сынчоля, что даже дал ему возможность списать. Вся группа, за исключением одного, уселась на прежние места и ждала, пока Юн Джонхан скажет своё слово. Тот открыл свой журнал и методично зачитал: — Пак Джихё, Ли Джихун, Чхве Хансоль, Шин Мина, Квон Сунён, Ли Чан, Сон Юна, вы мне сегодня неинтересны. Идите восвояси. Остальные остаются и… Его снова оборвали на полуфразе, но в этот раз это была пожарная сигнализация. Никто этого не увидел, но хитрая усмешка охватила Юн Джонхана, и он, собрав своих студентов, как новорождённых утят, повёл их в коридор, как и предписано поступать в момент тревоги. — Не переживайте, я уверен, что она учебная, но по технике безопасности мы должны находиться здесь, — успокоил всех препод и разделил группу на «сдавших» и «несдавших». Тут же подбежал и жутко запыхавшийся Сынчоль. — А, что, что происходит? — растерялся он, и Джонхан просто молча взял его за плечи и поставил к «сдавшим». — Что ж, — обратился он к счастливчикам, раскинув руками, — я планировал дать вам письменную работу, но раз такие обстоятельства… — Он выдержал зловещую паузу и продолжил: — Будет устный опрос, мозговой штурм, отвечаете по очереди кратко и по делу. Услышу подсказку — дисквалифицирую обоих: подсказывающего и подсказываемого. Краткий вопрос — краткий ответ. На раздумья три секунды. Кто первый? Он посмотрел на испуганных до чёртиков первашей и подумал, что это очередная неслаженная группа, готовая продать друг друга за пирожок с вишней, но вперёд выступил никто иной, как староста. Сынчоль понимал, что все боятся неизвестности и первопроходец мнимо снизит их страх. Он и сам боялся, как никогда и никого, но он нёс гордое звание старосты, его сердце не позволило бы бросить их в критический момент. — Проверим вас на прочность, староста, — с огоньком сказал Джонхан и подошёл поближе к объекту унижений. Казалось, что Сынчоль принял его вызов и ни за что не уступит ему. Таковым уж он был. Полетели первые искры. — Состав крови? — Плазма и форменные элементы. — А что такое гематокрит? — Их соотношение. — Где образуются эритроциты? — В миелоидной ткани костного мозга. — Что относится к агранулоцитам? — Моноциты и лимфоциты. — О чём говорит повышение СОЭ? — Об инфекциях или заболеваниях крови. — Для чего пастухи ходят с посохом наперевес? Сынчоль впал в ступор от этого вопроса. Он был уверен, что победит в этой схватке, но забыл, что его оппонент Юн Джонхан. — В смысле? — Ну для чего пастухи берут посох и закидывают на него руки вот так? — препод показал понятную позу, но староста растерялся ещё больше. — Я не… — Вы вылетели, староста, — улыбнулся глазами преподаватель, и всё естество его ликовало над поражением «любимчика». Группа, стоящая за спиной Сынчоля, тактично ахуевала и молча сочувствовала новорождённому отработчику. — До свидания, староста. Далее для Чхве всё было как в тумане. Он не запомнил, как он взял свой рюкзак, не заметил, как оделся в сто слоёв зимней одежды, и даже не понял, как пришёл домой. Он просидел, втыкая в общажную стену полчаса, пока Докём не растормошил его. — Друг, ты чего? — с беспокойством спрашивал сосед, а Сынчоль посмотрел на него стеклянными глазами. — Я всегда был успевающим, учился хорошо, меня любили, а теперь… — он слегка встряхнул головой, потому что глаза начало предательски жечь, — а теперь кто я? Двоечник несчастный? И я буду лечить людей? — Сынчоль опустил голову, и непрошенные слёзы побежали из его глаз. Он больше не смог себя сдерживать. Ведь всё начиналось так хорошо, он учился на «отлично», обожал учёбу, и она любила его в ответ, и тут какой-то Юн Джонхан… — Да я ненавижу его! — от души закричал парень и со всей дури ударил кулаком по кровати. Докём не стал суетиться, как мама, и говорить приободряющие слова. Он лишь сел рядом и позволил огорчённому парню от души проплакаться. Сынчоль рыдал, словно ребёнок, сильно и эмоционально. Сосед терпеливо ждал. — Что случилось? — наконец спросил он, когда парень успокоился. Сынчоль подробно рассказал всё, о чём наболело, и как его заставил сомневаться в себе этот мини-сатана. — Ты забываешь, что каждый человек смотрит на мир по-своему. Ты ведь не знаешь, через что прошёл Юн Джонхан. Может, он приходит домой после работы и волосы на голове рвёт от стыда за себя, или, может, его всё студенчество гнобили лечебники за то, что он стоматолог. — Даже если так, это не позволяет ему издеваться над студентами, — с большой обидой буркнул зарывшийся в плед Сынчоль. — Вот представь, что во дворе лежит бесхозный мячик. Какой-нибудь мимо проходящий мальчишка будет ему рад, ведь с ним можно поиграть, да просто пнуть его как классно! А замотанная своими непоседливыми детьми женщина не захочет его даже видеть. — Ну и что? А то, что мячик при этом никак не меняется. Он просто… мячик. И ни обожающий его мальчишка, ни уставшая женщина никак его не определяют. Смекаешь? Если ты умный, то никакой Юн Джонхан у тебя это не отберёт, но может описать так, как видит тебя только он, — Докём приобнял печальный комок и похлопал его по плечу, и Сынчоль понял, почему Джису так хорошо спелся с ним.

***

Хон Джису: выходи пошли в столовку с сынкваном

Чхве Сынчоль:

: (не хочу

Хон Джису: расскажу чем все закончилось

Чхве Сынчоль:

Вылетаю

Сынчоль быстро оделся и выбежал из общаги, там под козырьком уже стояли два его одногруппника. Сынкван курил и что-то рассказывал, а Джису его внимательно слушал. Они обернулись на звук открывшейся двери. — Ты чё такой потрёпанный? — спросил Бу и потушил сигарету. Чхве действительно выглядел помято после минувшей истерики. — Я спал, пойдёмте.

***

— Блять, вот сколько зарекался сюда не ходить, каждый раз ведусь, что не всё так плохо, и снова оказываюсь здесь, — сказал Сынчоль, уже сидя за столом с едой. Их столовка была очень дешёвой, но еда в ней была не самая вкусная, хотя особенно голодным студентам залетало со свистом. — Спасибо нашим поварам, варили свиньям — дали нам, — изрёк Сынкван как молитву перед едой, и они наконец сели поесть за столь долгий день. — Кто из наших сдал? — Эм, Черён, Айрин, Джису и Вону, — ответил ему Сынкван, зачёрпывая ложкой мисо-суп. — Сначала он задавал ебанутые вопросы, но потом подустал, а ещё он, походу, испугался Вону, потому что он реально кровожадно на него смотрел. В общем, повезло тем, кто был в конце. — Но ощущения такие, словно меня поимели, — добавил от себя Джису, вздрогнув от воспоминаний. — Особенно сильно он поиздевался над Мингю. Спросил у него всё, вплоть до физики. — А ты почему не сдал? — спросил Сынчоль у Бу. — Он начал спрашивать у меня определения, и ему не нравилось то, что я предлагал. Кто вообще сказал, что может быть одно определение слова? Он что, бог? У нас ещё нет предмета «божественные определения», — возмутился одногруппник и тыкнул палочками рис. — Придётся пройти испытание «отработка», — прескорбно сказал Чхве и попробовал кимчи, но сразу поморщился. — Фу, на вкус такая же блёвань, как и на вид. — Вот если бы эта сигнализация не сработала, то мы бы письменно отделались, — со злостью сжал салфетку Сынкван, а Сынчоль тяжело сглотнул, но виду не подал. Вернувшись обратно, Чхве решил, что перед отработкой ему необходимо стать дипломированным пастухом.

***

— Да я не буду! — кричал шёпотом Джонхан на своего друга Сэвина, который забрёл к нему на кафедру. — Один раз, Джонхан! — также тихо кричал друг. — Тебе всего лишь нужно провести лекцию по детской стоматологии. Ты ведь такой же стоматолог, как и мы, что мешает-то? — Я. Не умею. Вести лекции! — пыхтел от злости Юн, активно жестикулируя. — Ты на парах своих как будто докторскую защищаешь, что значит «не умею вести лекции»? — едва не пнул его за такие слова Сэвин. — На парах у меня четырнадцать невдуплёнышей, а тут их целый поток! Я просто не смогу удержать их внимание! — Так не парься и просто читай со слайдов, — вот за это уже Джонхан захотел стукнуть своего друга, но тот засмеялся и увернулся. — Ладно, молчу! Но выручи, прошу! — Ладно! Я понял! Помогу, — рыкнул на него Юн и пнул воздух. — Только прошу тебя, — Сэвин резко стал серьёзнее и взял друга за плечи. — Это не лечебники и не физиология. Расслабься и не мучай их, прошу об этом не как преподаватель этой кафедры, а как твой друг. Джонхан посмотрел на него встревоженно и боязно, но Сэвин знал, что он справится и всё сложится к лучшему. Собравшись духовно и материально, Джонхан толкнул слегка дрожащими руками большую дверь, ведущую в лекционку, и приготовился к обстрелу сотнями изучающих взглядов. В глаза ударил яркий свет, льющийся из окон, и парень только по наитию дошёл до стола. Когда солнечная дымка спала, Джонхан осмелился взглянуть на сотни студентов, но их оказалось штук тридцать. — Что? Почему вас так мало? — в своей привычной грозной манере спросил он, но студентики даже ухом не повели. — Ну, у нас все работают… — высказался один из выживших, и Юн вспомнил, что они и сами так учились. — А, точно, — сбавив пыл, сказал Джонхан и присел за стол к компьютеру. — Что ж, поговорим с теми, кто есть. Перед тем как начать готовиться к лекции, Юн знал, что если он откроет её, то заучит наизусть и выпотрошит из студентов всю душу, но Сэвин попросил вложить свою душу в них, поэтому эту лекцию он вместе со студентами увидит впервые. Джонхан хоть и не детский стоматолог, но и не пальцем деланный, и всё, что касается его ремесла, он знает прекрасно. — Профилактика стоматологических заболеваний в антенатальном периоде, — громко произнёс он тему и пролистнул несколько бесполезных слайдов. — Как вы думаете, когда женщина должна прийти к стоматологу, если у неё скоро родится ребёнок? — В первом триместре? — Возможно, а ещё? — В третьем? В первом и в третьем? — Вы все правы, — взглянул на них препод. — Почти. В первый раз женщина должна прийти к стоматологу ещё только во время планирования беременности. Почему? Потому что, если есть проблемы, то их стоит решить в момент полной безопасности будущего плода, а не когда весь организм ходит по струнке и закладывает жизненно важные структуры. — Ну а в первом семестре можно лечить беременную? — поинтересовался студент. — Можно, даже нужно, вот представьте, что женщину в момент родов нагрянет пульпит со своими невыносимыми болями. Куда она поедет: в роддом или к вам? — Ко мне, — гордо заявил один из присутствующих, он выглядел немного старше остальных. — Я по первому образованию акушерка, а сейчас на стоматолога учусь. Джонхан посмеялся с него. — Ну или к вам, да. Поэтому, если к вам на обязательный осмотр приходит женщина в первом триместре и она отказывается лечиться, вы её привязываете к креслу и говорите: «Дорогая, потом спасибо скажешь, ещё и сына в честь меня назовёшь». Аудитория чуть-чуть оживилась и включилась в лекцию. Джонхан продолжал тезисно рассказывать обо всём, что им надо знать, через раз вставляя поучительную или смешную историю по теме. Он делал это и на своих парах по физиологии, но почему-то там он считал, что если не воздействует на учеников страхом, то они не будут его слушать, а тем временем его родной факультет без всяких махинаций внимал его словам и поддакивал. — Почему беременной так важно поддерживать уровень кальция и фосфора? — закинул удочку Юн. — Потому что исходя из резервов женщины закладываются зубы и кости ребёнка? — Абсолютно верно! Но помимо зубов ребёнка из-за нехватки элементов могут разрушиться и зубы самой беременной, именно для этого наша хитрая дофаминовая система подсказывает, чего не хватает, отсюда и странные предпочтения в еде, — он снова неосознанно вклинил историю из жизни. — Знаете, я когда проходил цикл по акушерству, я сидел в женской консультации, и там вечно была обглодана побелка на стенах, она оставалась только на потолках, потому что свирепые беременные женщины хотели кальций, а побелка и есть почти чистый кальций. Там ещё напротив кабинета гинеколога был кабинет стоматолога, а он такой большой мужик был, с огромными волосатыми ручищами, и его все боялись. И он как-то вышел, посмотрел на меня и спросил: «Ко мне?», а я ему: «Нет, к гинекологу». — А он вам что ответил? — с улыбкой спросил студент. — Он спросил, шутник ли я, и закатал рукава, но меня позвал мой преподаватель, и меня как ветром сдуло, — с ответной улыбкой рассказал Джонхан. Ему было так комфортно просто разговаривать со студентами, рассказывать им что-то, ведь у Юна было очень весёлое и насыщенное студенчество. Он пролистнул ещё несколько слайдов, и разговор зашёл за витамины и микроэлементы. — Вот женщина беременная хочет чего-то, ну всё, мужа просит сходить за этим, он сначала попсихует, позлится, но поедет. И потом, как он поехал, она что? Перехотела! А почему? А потому что нажралась чего-то другого! Поела от нервов, неожиданно получила микроэлементы нужные и успокоилась. А он потом приезжает: «Дорогая, вот твоя клубника!» — «Сам жри свою клубнику!» — «За что ты так, я же час ездил, искал для тебя!» — А ей-то что? Где его столько носило? Ей скучно! Аудитория во всю слушала Юн Джонхана и даже разговаривала с ним. Никаких дрожащих коленок и неуверенного голоса. И почему он выбрал другую тактику? — Ходил я в магазин, видел женщину, пила каждый день пиво, пока была беременной. Покупает и покупает, ну я уже не выдержал, подхожу: «Знаете, я доктор, я же вижу, вы в положении…» — «Не поверишь, я сдохну, если не выпью, никогда не пила, а сейчас не могу, как хочу». — Все переживали, чтобы она не спилась, а потом вижу, она идёт, а ребёнок здоровый и она сухая, всё нормально. Затем речь зашла о выпадающих молочных зубах: — Моя сестра в одиннадцать лет, уже дурында, последний молочный выпал, я поздно пришёл, ну она такая: «Смотри, Джонхан». Я ей сказал, мол, молодец, у меня в кошельке последние десять тысяч вон лежали, ну я ей под подушку положил, зуб забрал. Она утром идёт и такая: «Спасибо, зубной фей». Я не понял, говорю: «В смысле?», а она мне: «Я у тебя в школу хотела деньги взять, а в кошельке была одна купюра в десять тысяч, и вот она, рваная». Ну я ей пакетик с зубами её отдал, она так удивилась, что я их хранил. Звуки умиления послышались от аудитории и их лекция подошла к концу. — Ладно, идите домой, — закрыл ноутбук Юн и услышал много «спасибо» от студентов. Что-то тёплое и глубокое запульсировало у него в груди в этот день.