Как ни крути, я не дам тебе умереть

      Альбинос с огромным количеством проблем со здоровьем, что мешают спокойно жить. Гемофилия заставляет быть в разы осторожнее, ведь остановить кровь даже от обычного пореза может быть сложно, помимо этого и сам альбинизм выдал ей неприятный побочный эффект: чувствительность глаз к свету. Со временем она адаптировалась, однако находиться на солнце без солнцезащитных очков по-прежнему тяжело. Её образ жизни быстро перетёк в ночной режим: подработка в ночных заведениях администратором или официанткой, поход по круглосуточным магазинам и многое другое, однако и это со временем начало давать свои плоды, и здоровье только ухудшалось. Девушка, которая по жизни была изгоем из-за своей особенности, постепенно стала совсем замкнутой в себе, после школы она закончила медицинский университет и стала хирургом, брала в больнице в основном ночные дежурства, хотя всё зависело от занятости работников.       В одно из привычных ночных дежурств, когда ничто не предвещало плохого, в больницу поступил экстренный пациент с несколькими переломами по всему телу, ожогами и кровоточащими царапинами от осколков стекла.        Медсестра пронеслась мимо неё, на ходу рассказывая, что произошло. — Мужчина, тридцати лет. Попал в жуткую аварию с фурой. Водитель фуры не пострадал, а вот наш пациент в трудном положении.        Следуя за медсестрой, она думала: «так вот почему медики так злятся, когда им желают удачного дежурства». — Показатели?        — Низкие. Есть открытый перелом, из-за которого он потерял довольно много крови. Сломано и несколько ребер.        — Готовьте операционную. Узнайте его группу крови, и нужна будет кровь для переливания.        — Поняла, — медсестра ушла за нужной информацией, а девушка направилась в операционную.              Возможно, с её стороны было глупо выбирать специальность, при работе по которой ты просто обязан находиться рядом с очень ярким светом, однако, зная, как тяжело жить с какими-то проблемами в здоровье, она выбрала ту специальность, которая, по её мнению, приносит больше всего пользы. Хотя она не выделяла ни одной специальности, которая была бы неполезной. Она была практикующим хирургом уже больше трёх лет и за это время провела огромное количество операций, которые часто помогали. Однажды во время операции умер пациент. Она практически сломалась тогда. Винила себя. Однако со временем, видя благодарность родственников к её стараниям и попыткам вернуть его к жизни, она поняла: у всех бывают неприятные смены. У всех бывают неудачи. Главное для врача: сделать всё, чтобы спасти человека, любой ценой, но и переусердствовать не стоит, ведь не всегда спасение возможно. Главное попытка. Бывают случаи, когда даже, казалось, обреченные пациенты выкарабкивались.       Подготовившись к операции, она вошла в саму операционную. Ситуация была правда сложная, однако она сделает всё, что в её силах.       Операция длилась уже больше пяти часов, было сделано практически всё, но в какой-то момент кровяное давление упало, а сердце остановилось. Аппараты пищали, оповещая о возможной трагедии. У них было всего семь-восемь минут для реанимации, иначе мозг умрет, и пациента будет не спасти.        — Дефибриллятор! — крикнула она, реанимируя пациента.              Прошло около пяти минут, прежде чем его сердце вновь начало биться. Она мысленно выдохнула, сохраняя настороженность и внимание. Закончив операцию, она направилась в уборную. Нужно было умыться и закапать глаза. От яркого света они покраснели и раздражились. Конечно, на такие случаи у неё всегда были капли, снимающие напряжение и ускоряющие восстановление, однако иногда это плохо помогало, и зрение постепенно всё же начинало подводить.       Несколько недель спустя, сидя в кабинете, ближе к утру она работала с документами. Поправив очки, протерла глаза, которые по-обычному были красными. Со стуком в её кабинет вошла медсестра.        — Александра Андреевна, пациент, которого вы недавно спасли, продолжает настаивать на встрече…        — Моя смена закончена, — девушка кивнула.        — Я знаю. Однако он откуда-то прознал, что вы и днём часто находитесь в больнице.        Сняв очки, она взяла капли и, закапав глаза, отклонилась на кресло, закрыв их. — Всё-то эти богатеи знают… — недовольно прошипела она под нос, вздохнув. Почувствовав тепло под носом, она устало утерла кровь.        Девушка, беря из шкафа аптечку, переключилась на менее формальную тему. — Я знаю, что ты не очень хорошо отзываешься об обеспеченных людях, однако не понимаю почему. Ты, даже учась в универе, не рассказывала.        Позволяя подруге помочь остановить кровь, Саша всё же решила рассказать. — Мой отец бросил маму, потому что я родилась девочкой, а не мальчиком, так ещё и больная. Его родители просто не признали меня его ребенком, а он пошёл у них на поводу. И меня тошнит от того факта, что учёбу в университете оплачивал именно он. Хотя я однозначно благодарна за возможность помогать людям, однако это никак не перечёркивает то, что он нас просто бросил.        Лицо собеседницы погрустнело. — Прости я.        Она улыбнулась. — Всё в порядке, я ведь сама молчала. Даже легче как-то стало, — она выпила ускоряющее свертываемость крови лекарство и, через несколько минут избавившись от окровавленной ваты, встала: — Чтож, пойдем навестим этого настырного аварийника.              Тяга придумывать прозвища своим пациентам — один из её рабочих грешков, однако основным по-прежнему являлся трудоголизм. Даже самые сумасшедшие трудоголики ужасались бы тому, сколько она работала. Начальство стабильно пару раз в год отправляет её в принудительный отпуск, ведь она стабильно несколько раз в год доводит организм до предельной слабости. Как бы она не сопротивлялась, говоря, что всё в норме, её мало кто слушал. Во время таких отпусков она часто проходит обследования и мониторит здоровье, ведь иначе из этого отпуска её не выпустят. Что бы кто ни говорил, её начальство не сильно горит желанием, чтобы на рабочем месте кто-то умер. Одним из признаков скорого отпуска была кровь из носа и мертвенная бледность.       Белоснежные волосы колыхались в такт её движений, а слегка отдающие сиренью глаза отражали огни ламп коридоров. Блик на очках немного прятал красноватый оттенок глаз. Она вошла в палату, встретившись взглядом со стоящим у окна мужчиной. Заметив вошедшую в комнату девушку, он улыбнулся и, взяв букет с тумбы, подойдя, протянул ей.        — Примите мою благодарность за спасение моей жизнь… — не успел он этого сказать, как она, окинув его взглядом, оттеснила мужчину к постели.        — Будете перемещаться без костылей я собственноручно сломаю ваши не правильно сросшиеся кости для более правильного срастания, — она посадила его на постель и, отойдя, взяла со стола медкарту с последними анализами и обследованиями мужчины. — Я не ваш лечащий врач, однако вы быстро восстанавливаетесь, думаю, через пару недель вас выпишут, и вы вернётесь к работе в вашем офисе, — он собирался что-то сказать, однако она его опередила: — Не беру подарки от пациентов.        — Но это же не взятка, а обычная благодарность.        — Хотите отблагодарить, пожертвуйте деньги на благотворительность. Это будет наилучшая благодарность.        — Понял, — он вновь окинул свою спасительницу изучающим взглядом и улыбнулся: — Меня Виктор зовут.        Переведя взгляд на его медкарту в своих руках, она скептически на него посмотрела. — Полагаю, что всё же знаю эту информацию.        Он иронично посмеялся. — Да точно, — завороженно изучая девушку, он остановился на её глазах. — Не согласитесь ли вы принять моё приглашение на ужин после выписки?        — Вынуждена отказать, у меня много работы, — она перевела взгляд на наблюдающую со стороны девушку. — Алиса, можешь принести мне в кабинет кофе?        — Да, конечно, — она вышла, оставив их наедине.        Он заинтересованно ухмыльнулся. — Интересно и зачем же вы её отослали?        — За кофе. Я же вроде об этом сказала. Возможно, стоит посоветовать проверить ваш слух.        Он хохотнул. — Понял, намеков вы не перевариваете.        — Я не перевариваю флирт на работе, — оставив документы на месте, повернувшись, она серьёзно на него посмотрела. — Я не ищу отношений. Мне это просто ни к чему, — с этими словами она покинула палату.              Через несколько недель его выписали, а Александру ожидаемо вызвали на ковер. Она стояла перед главврачом, ожидая приговора, который был просто очевиден. Полторы недели назад он уже проводил с ней этот разговор, однако она настояла на том, чтобы доработать этот месяц.        — Ты дважды практически отключилась во время операций. Я всё понимаю, ты — та еще трудоголичка, однако я устал от твоих постоянных недомоганий. Я отправляю тебя в добровольно-принудительный отпуск. Оставляй незаконченное и марш домой. Пока я добрый. Иначе закрою тебя с твоими недомоганиями в стационар для особо больных.        Она закатила глаза. — Месяц ещё не закончился.        — Не волнует. Иди, — возражений он больше бы не потерпел, поэтому она послушно ушла.              Забрав вещи из кабинета, она вышла из здания. Когда она проходила по парковке, раздался гудок автомобиля, привлекающего к себе внимание. Подняв глаза, она встретилась со знакомыми чёрными глазами сидящего за рулем Виктора. Его смуглая кожа прекрасно сочеталась с тёмно-каштановыми, почти черными волосами, которые слегка завивались. Легкий беспорядок на голове указывал на его расслабленность.        — Позволишь подвезти тебя?        — Пожалуй откажу.        — Отказа не приму.              Вздохнув она посмотрела на пасмурное небо, которое было готово вот-вот разразиться ливнем. — Хорошо, — она направилась к пассажирской двери.        — Прекрасно! — когда она села в машину, он протянул ей букет алых роз. Прежде чем она возразила, он ее опередил: — Я больше не пациент, а ты не на работе.        Она едва заметно улыбнулась, что не ускользнуло от внимания мужчины. — Спасибо, — её сильно выдавал румянец, который на её практически белой коже казался до безумия ярким и немного неестественным.              Не принимая возражений, он возил её по больницам для обследований и домой. Приглашал на свидания и дарил множество подарков, настырно стараясь завоевать её внимание. Уж сильно она понравилась мужчине при первой встрече. Со временем она оттаяла и даже позволила ему забирать себя с работы. Со временем закрутившийся роман стал чем-то большим, чем просто интрижка. Она крепко засела в сердце мужчины, а он глубоко укоренился сначала в её голове, а затем захватил и сердце. Через полгода таких отношений они съехались, а через такой же промежуток он сделал ледяной королеве своего сердца предложение. Всего через несколько месяцев после свадьбы она узнала, что беременна. Буквально каждый из врачей, кто проводил осмотр каждый раз предлагал и даже настаивал на аборте, однако она не велась даже на уговоры Виктора, который волновался о сохранности обожаемой жены. Из-за беременности пришлось отказаться от некоторых препаратов, что просто не могло не сказаться на состоянии её организма.       Войдя в кафетерий, она взяла чай и собиралась пойти в кабинет, как к ней обратилась одна из медсестер.        — Когда в последний раз ты проходила полный осмотр?        — Месяц назад, а что? — они размеренным шагом шли к кабинету Александры.        — И что он показал?        Она вздохнула и беззаботно ответила. — У меня пониженное давление, анемия, хронический недосып, пониженное железо и поздний токсикоз.        — И это не учитывая твою физическую слабость и миниатюрность с гемофилией, — она остановилась и серьезно посмотрела на хирурга. — Ну вот и куда тебе рожать? Ты бы хоть о себе подумала. Умрешь ведь в родовых муках. Не о себе, так о муже подумай. Он же души в тебе не чает.        — Поздно отступать назад. Я уже на втором триместре, — она открыла свой кабинет и вошла.        — Знаю, — она вздохнула и вошла следом. — Где решила рожать?        — Здесь. Только нашим акушерам доверюсь.        — О, ты нам льстишь.        — Вовсе нет, — открыв ноутбук, она ответила Виктору, который интересовался её самочувствием. — Вы и не таких чуть ли не с того света вытаскивали.        — Эти «не такие» не собирали целый букет диагнозов.        Замерев на месте, она подняла на женщину серьезный взгляд. — Если что-то будет не так, «а оно будет не так», спасайте дочку, — они буравили друг друга испытывающими взглядами около минуты.        — К чему ты это сейчас…?        Она опустила взгляд. — Если что-то случится, вы, спасая меня, лишь потратите драгоценное время и потеряете нас обеих.        — Что за пессимизм?! Ты должна настроиться на хорошее. Забудь, что я сказала! Все будет хо-ро-шо! — залепетала женщина, внутренне понимая: она права.              По прошествию второго триместр токсикоз наконец закончился, но сменился усугублением других проблем. В декретный отпуск ей пришлось уйти раньше из-за тяжести вынашивания ребенка. Из-за физической слабости ей было тяжело ходить, в связи с чем Виктор практически полностью перенес свой офис в дом. Теперь во время собраний руководителей директора приезжали к нему, а он оставался поближе к своей ненаглядной. Казалось, с каждой неделей, а то и днём ей становилось в разы тяжелее, хотя она этого не отрицала. Наконец беременность сломила её упрямство, и она позволила ухаживать за собой в полной надлежащей мере. Взволнованный мужчина буквально сдувал с неё пылинки, в то время как срок родов неумалимо приближался, заставляя переживать даже тех, кто их будет принимать. Казалось, они продумали всевозможные планы до мелочей. Всё, чтобы роды девушки прошли удачно.       Вот и прошли девять месяцев, однако роды пока не наступали. Всё было спокойно, однако этот штиль не значил ничего хорошего. В один из обычных дней Александре пришло смс от отца. Её это сразу насторожило, ведь он никогда раньше так просто с ней не связывался. С тех пор, как они с её матерью вновь сошлись, в гостях у мамы девушка бывала крайне редко, не желая с ним видеться. Казалось, она и про беременность им ничего не говорила. Открыв диалог с отцом, Александра прошлась глазами по сообщению. Телефон выскользнул из её мгновенно ослабевших и начавших трястись пальцев. На шум прибежал взволнованный муж.        — Что случилось?! — видя полуобморочное состояние любимой и упавший на пол телефон, он подхватил теряющую равновесие девушку, осторожно усаживая её на диван. — Что случилось, что??? — он поднял телефон и, посмотрев на текст сообщения, замер.       

«Карину реанимировали, у неё был сердечный приступ. Врачи говорят, что состояние тяжелое».

Он перевел взгляд на девушку и, подойдя, мягко обнял её. — Ну ты чего, зайка, не нервничай. Все будет хорошо, слышишь? — он понизил голос, успокаивающе шепча ей на ушко.        Она продолжала смотреть в одну точку опустошенным взглядом. — Живот болит, вызывай скорую… — пустым голосом сказала она, подняв на него искрящийся от слез взгляд…       

-{ *** }-

      Всего через сорок минут она была доставлена в больницу. Он не стал дожидаться скорой, привез сам, дабы не терять время впустую. Раскрытие было маленькое, но существовала угроза отслоения матки. Дожидаться раскрытия было нельзя. Её направили в операционную на кесарево сечение.        — Какого черта у нее не обнаружили проэклампсию раньше?! — гневно кричала акушерка на нерасторопных помощников.        — Н-не знаю! Её последние анализы находились на уровне её собственной нормы!        — Черт, — проходя мимо нервничающего мужчины, она остановилась. Сжав в руке записку, которую ранее ей перед отпуском передала Саша. Судорожно вздохнув, она протянула её ему. Приняв её, он развернул бумагу. Пока он читал, она предложила: — Мы можем попытаться её спасти.              Его пальцы до дрожи сжимали злосчастную записку, на текст которой градом падали солёные капли. Чернила немного расплывались, но текст по-прежнему отчетливо читался.       

«Я сделала всё, чтобы дочка была в порядке, однако велика вероятность, что я не переживу родов, не важно, будет это кесарево или естественные роды. Я не прошу тебя смириться, однако хочу, чтобы в первую очередь ты подумал о нашей малышке.

Прошу, дай ей лучшую жизнь, какую только сможешь…»

             Он судорожно вдохнул, крепко сжимая челюсть. Всё его существо отказывалось верить в безвыходность ситуации. Казалось, он вот-вот скажет, чтобы спасали его Сашу, однако с губ сорвалось лишь сухое:        — Сделайте всё возможное для обеих, — женщина кивнула и оставила его, готовясь к операции.              Виктор был уверен, что даже господь бог не понимал, что сейчас творилось внутри него. Ураган эмоций, что, казалось, был готов вот-вот вырваться на волю. Как же хотелось просто уничтожить всё, что было перед глазами. Его трясло, а по щекам продолжали катиться слезы. Он беззвучно плакал, вспоминая, как счастливо они жили. Как он за ней ухаживал, как трепетало его сердце, когда он увидел её в свадебном платье. Его съедала ревность от одной только мысли, что эта красота и нежность могла достаться кому-то другому. Он проклинал это чертово смс, проклинал желание завести ребенка, проклинал её упрямство. Он знал, что был бы счастлив с ней и без детей и что если бы они забрали ребёнка из приюта. Плевать. Он уже был самым счастливым мужчиной в мире. Одно только её существование делало его счастливым. Он просто надеялся, что она выживет. Он готов целовать её ноги, лишь бы она просто была рядом.              

-{ *** }-

             Прошло не много времени, когда ему сообщили, что с дочкой всё в порядке и она здорова. Гемофилия её не коснулась, она просто носитель этого гена. Девочка тоже родилась альбиносом, однако на данный момент больше никаких отклонений не было обнаружено.       Прошло ещё около трёх часов, когда к нему подошла всё та же женщина и молча посмотрела в глаза. Он понял всё без слов. Надежда, что так долго тлела, окончательно погасла. Она не выжила. Любовь всей его жизни? Нет, первая и последняя его любовь. Он просто не мог в это поверить, однако, увидев бледное тело, накрытое белой простыней, окончательно смог понять, что её больше нет. Он подошёл к ней на негнущихся ногах и невесомо коснулся щеки, на которой уже никогда не появится румянца. Такого неестественно яркого и такого милого; бровей, что никогда больше не нахмурятся, отчитывая его из-за какой-то мелочи, губ, которые он больше никогда поцеловать не сможет. Он сглотнул ком в горле и, подняв её руку, поцеловал кончики пальцев, после приложив их к своему лбу, прошептал:        — Я сделаю всё, чтобы наша принцесса, была счастлива, — он шмыгнул, свободной рукой утерев слезы. — Спи спокойно, родная… И спасибо за дочку…       

-{ *** }-

      Через несколько дней ему отдали абсолютно здоровую девочку и посоветовали уход. Через ещё несколько дней прошли похороны. Он не представлял, что может чувствовать родитель, потерявший ребенка, но, вероятно, сердце женщины разрывалось бы на куски. Они и не представляли, какие последствия повлечет это смс.       Как позже выяснилось, её отец видел, как без общения с дочерью чахнет его ненаглядная и написал это смс в надежде, что она приедет к ним, однако всё вышло из-под контроля. Узнав правду, Виктор чуть не прибил этого лжеца, из-за которого он потерял самое дорогое, что у него было. Разнимали их трое взрослых мужчин-медбратьев и врач. В одиночку оттащить практически двухметрового спортивного парня от мужчины оказалось невозможным, из-за чего к тому моменту, как прибыло «подкрепление», он успел разбить отцу девушки губу и сломать нос.       На похоронах никто об этом и не вспомнил. Он и сам понимал: этим сообщением он убил свою дочь…                     

-{ *** }-

      На самом деле вероятность того, что она выжила бы при родах, изначально была очень низкой. Это смс лишь подтвердило то, что её упорный отказ от препаратов, которые могли повлиять на ребенка, — ошибка. Эта ошибка отобрала у него любовь, но подарила новую жизнь, в которой продолжит существовать частичка той, кого он так любил.                            

-{ *** }-

      Новое начало. Красивые слова, таящие в себе множество похожих друг на друга смыслов, которые всегда сводятся к тому, что после заката обязательно будет рассвет. Людям свойственно надеяться и верить, что после конца их ждет продолжение, начало чего-то нового. Рано или поздно происходит то, чего мы не ждали. Это может быть как хорошее событие, что дарит нам радость, так и что-то плохое, что обезоружит нас и сломает. Такие события не предсказуемы, словно появление нового природного катаклизма. Землетрясение приносит разруху, но на месте бывших домов люди отстроят новые или переедут, и местом завладеет природа. Так всегда было и будет.

-{ *** }-

      Ему вынесли и дали в руки маленькое плачущее создание с абсолютно белыми волосами и слегка отдающими сиренью глазами. Вопреки ожиданиям врачей и желанию погибшей жены, он не увидел в ней своего ребенка. Он просто отдал её в руки медсестры, развернулся и ушёл. Девушка посмотрела на малышку в своих руках и с ужасом осознала: её ожидает приют. У неё очень слабое здоровье, и ей просто очень не повезло стать не просто носителем гена гемофилии, но и болеть ей. Однако она ничего не могла сделать. Её на вряд ли кто-то заберет сейчас, а сама девушка была слишком молода и не потянула бы воспитание грудничка.       Смерть жены сильно по нему ударила. Он не мог поверить что её больше нет. Она была его миром, а теперь этого мира — нет. Придя домой, он поднялся на крышу высотного здания, в котором жил, и всего одним шагом вперёд прервал свои мучения.

-{ *** }-

      Годы летели, вот она сказала первое слово, вот научилась ходить. Однако её жизнь не складывалась так, как хотелось бы. К сожалению, среди коренных японцев она пусть и была такой же, но всё же белые волосы не давали ей покоя. Она в буквальном смысле была белой вороной. Хоть какие-то плюсы её болезнь всё же приносила. Однажды, когда в ходе травли её ударили, пошла кровь, и по итогу она оказалась в больнице. С тех пор никто не осмеливался к ней прикоснуться, однако словесные оскорбления никуда не делись. Будучи беззащитной, она не могла им даже ответить. Её задирали и гнобили за цвет волос, глаз, бледную кожу, даже за тощее телосложение.       Однажды в приюте появился новенький мальчик на пять лет старше Аканэ. Ему было уже девять. С самого начала он был замкнутым и отстранённым. Любопытство съедало её изнутри, поэтому она всё же подошла познакомиться. — Привет… Я Аканэ. А как тебя зовут? — она протянула ему руку в знак приветствия. — Проваливай. Оставь меня в покое, — он ударил её по ладошке, не рассчитав силу. Девочка взвизгнула и отступила на несколько шагов. — Прости, я просто хотела познакомится… — она кинула на него ещё один невинный взгляд и убежала к себе в комнату.       Он был похож на неё. Белые волосы и ресницы, нежно-аметистовые глаза, в которых красиво отражался свет. Однако его кожа была смуглой. Куда темнее её. Не прошло и пары недель, как он возглавил парней, что издевались над девочкой, оказалось, он довольно сильный. Однажды он намеренно толкнул её, из-за чего малышка вновь оказалась в больнице. Ему прилетел выговор, только на него это не сильно повлияло. Он, как и остальные, просто перестал к ней прикасаться.

-{ *** }-

      Прошло ещё несколько лет. Ей исполнилось десять. Травля не прекращалась, однако она научилась пропускать их слова мимо ушей, хотя всё же предпочитала просто исчезать из приюта на весь день. Из-за частых побегов её несколько раз арестовывала полиция, думая, что она потерялась, и возвращала обратно. Также частые побеги сказались на её питании, которого стало меньше, и на том, как часто она болела. Она стала часто простывать. Часто и сильно, также постоянными её гостями стали и ангина, и различные аллергии в основном на пыльцу, и пыль, и десятки царапин, от которых часто оставались шрамы.       Вот очередной побег. Она сидела на качели на одной из детских площадок в нескольких кварталах от приюта. В какой-то момент её руки соскользнули с цепи, на которой висели качели и за которую она держалась. Упав, она ударилась головой и потеряла сознание.       Неизвестно сколько времени прошло, но, когда она открыла глаза, было уже темно. Прежде чем встать, она дождалась, пока зрение начнет фокусироваться. Сев, она поморщилась, голова сильно болела и кружилась, прикоснувшись к травмированному месту, она увидела на пальцах кровь, в это же мгновение на них упала ещё одна капля. Она вытерла нос и нервно смотрела на новую кровь. Перед глазами всё снова начало плыть, и она потеряла сознание.       Вновь открыв глаза, она увидела перед собой ослепительно белую комнату. — «Что это? Палата больницы?» — она ошарашенно осмотрелась. — «Не похоже на палату больницы, где я работала…» — она подняла руку вверх, моментально уставившись на собственную часть тела. — Какого черта?! — ещё более шокированно сказала она и тут же замолчала. — «Маленькие ручки, детский голос…» — она напряглась, стараясь вспомнить произошедшее, и перед глазами будто фильм начали проноситься все воспоминания от рождения, взросления и замужества, до рождения дочери, смерти и появления в новом месте. Она уронила свою руку на постель, пустым взглядом прожигая белоснежный потолок. Осознание к ней пришло быстро, как и опустошение. — Вот как… Значит, я умерла? — она с насмешкой выдохнула. — Чтож, ожидаемо… — она не понимала только одного: почему она вспомнила? — Судя по всему, это точно не Россия… Если судить по языку, на котором я общалась со всеми в этом… «мире?», это может быть Япония, вот только это же не мой мир, да? — она разговаривала сама с собой, пытаясь понять хоть что-то.       Через какое-то время её вернули в приют, после чего она закрылась в своей комнате. Порывшись по шкафам, она нашла блокнот и ручку, записав всё, что имеет на данный момент. — «Я упала с качели и ударилась головой… И вот я здесь», — она вздохнула. — Возможно, удар головой послужил неким катализатором, из-за которого я всё вспомнила. Однако дает ли мне это что-то…? — по её щеке скатилась слеза. — Нет. Я уже умерла… Я не смогу вернуться… — отклонившись назад, она упала на кровать и, завернувшись в одеяло, заплакала.       Сколько она плакала? Час? Два? Это было не важно, главное что ей полегчало. Ночью она уснула, не поев, из-за чего утром чувствовала себя не очень. Спустившись в столовую, она не успела там появиться, как услышала в свою сторону десятки оскорблений. Остановившись, она встретилась с взглядом сиреневых глаз смуглого парня. — Это Изана Курокава… — прошептала она. — «Интересно, что эта жизнь не сильно отличается от прошлой. Меня ведь и в прошлом гнабили», — она выпрямила спину и направилась к парню. Остановившись близко к парню, она смотрела на него сверху вниз. — Что-то хотела, Белоснежка? — с ухмылкой спросил он, вальяжно развалившись на диванчике. Она ухмыльнулась. — Можем поговорить? Дело есть.       Услышав её слова, на неё уставились парни, которые раньше занимали место Курокавы, сейчас пресмыкались пред ним словно жалкие пешки перед своим королём. Прежде, чем кто-то из них что-то сказал, парень встал. — Ну пойдем, поговорим…