Нужная

      На улице царила мрачная непроглядная ночь, словно затаившая дыхание перед неизвестной угрозой. Тишина была настолько глубока, что даже пение птиц казалось неуместным. Лишь лёгкий ветерок изредка нарушал её, шепча что-то среди густых зелёных крон деревьев. В такие моменты становилось ясно, почему это место – закрытый сад.       Словно из мира снов, появилась белая лисица, непривычная для этих краёв. Её выход из окна был беззвучным и неприметным, будто это существо из тёмных сказок, способное на магические превращения. Благодаря своему изящному и гибкому телу она не издала ни малейшего шороха, добравшись до стоявшего неподалёку дерева, густо поросшего мхом. Все силы и внимание лисицы сосредоточились на одной цели – достичь нужного окна.       Теперь, приняв человеческий облик, кицунэ вышла из обсидианового зала. Медленно и бесшумно пошла по коридорам. Её «слуги» - Кадзу и Сино-Одори уже ждали в покоях. Задание требовало их присутствия в этом месте, и они были готовы выполнить свою роль. Делали это безупречно. Мэй удалось обеспечить себе комнату с двумя отдельными помещениями для сопровождения, понимала, насколько это было бы удобно и важно. Ведь в такие моменты, когда опасность поджидала на каждом шагу, друзья должны быть рядом.       Когда она вошла в свои покои, Кадзу и Сино немедленно вышли ей навстречу.       — Порядок?       Девушка кивнула. Коротко рассказала всё, что нашла, нарисовала копию карты.

⚜ ━━━━━ ⚜ ━━━━━ ⚜

      На следующий день кицунэ и ниндзя решили обсудить всё, прогуливаясь по территории дворца. Ёкай тоже семенила неподалёку. Разговор был оборван, когда пара заметила стремительно приближающихся воинов.       — Доброе утро, Мэй Ёсинага, — поприветствовал её один из самураев.       Лёгкий кивок головы.       — Мы хотели узнать, не слышали ли вы что-то странное ночью? — спросил другой, его голос звучал напряжённо.       Девушка ощутила нечто неладное, но не выдала опасений внешне.       — Ночью? Боюсь, что нет. Что-то случилось? — спросила ровно, с попыткой скрыть тревогу в голосе.       Многозначительно посмотрела на своих «слуг». Они молча покачали головой, играя свою роль. Охранники переглянулись и кивнули мыслям, известным только им.       — Не переживайте, — успокоил один из самураев. — Всё в порядке.       Оставив Мэй и её спутников, воины тихим голосом начали обсуждать.       — Ну и зачем он так переживает из-за этого..., — пробормотал один из них.       Второй согласно кивнул: — Ты прав. Подумаешь, кусок мха... Упал и упал.       Дальнейший диалог она уже не слышала. Но того, что узнала, хватило, чтобы кровь отхлынула от лица, а тело прошиб холодный пот. Ситуация оказалась намного серьёзнее, чем она предполагала.       Синоби прищурился, взглянул на кицунэ: — Мэй, деревья там высокие были?       — Где? — спросила, не понимая, к чему он клонит.       — Там, где мох, — голос звучал настороженно.       — Высокие... Скрывают закрытый сад, — ответила чуть задумчиво.       Ниндзя дёрнул щекой. Окинул девушек взглядом.       — А зачем тебе..., — хотела продолжить Мэй, но её прервали.       — Роли не забывайте, — напомнил Кадзу напряжённо.       Прежде чем кицунэ успела задать вопрос или понять, что задумал ниндзя, тот внезапно упал перед ней на колени и запричитал не своим голосом.              — Прости, Госпожа! Прости! Виноват... Хотел как лучше, — прокричал он, извиваясь от муки.       Мэй с натуральным недоумением посмотрела на него, а затем обратила взгляд на приближающихся самураев. Вернув глаза на синоби, строго спросила: — Что ты несёшь?       — Я это! Ночью туда пошёл... Но, клянусь, не хотел ничего плохого! — воскликнул он, пытаясь объясниться.       Воины уже стояли рядом, заинтересованные происходящим.       — Что здесь происходит?       Кадзу не обратил на них внимания. Продолжал кричать о своём дальше.       — Прости. В закрытое крыло пробрался. Хотел посмотреть. Только посмореть! Клянусь! — взмолился он.       Один из самураев кивнул своему товарищу. Ниндзя подняли с земли и, скрутив, увели.

⚜ ━━━━━ ⚜ ━━━━━ ⚜

      Мэй нервно ходила из стороны в сторону по комнате. Её сердце билось сильнее, а в ушах звенел гул крови. Благодаря своим связям и некоторым средствам она смогла смягчить наказание Кадзу, но воспоминания о том, что он должен был пройти, всё ещё вызывали мурашки. В голове она постоянно возвращалась к прошлому, к моменту, когда ей сказали, что Кадзу ждёт казнь.

«Из-за меня... Его хотели казнить»

      Благо обошлось, но всё это случилось из-за неё...       Сказать, что кицунэ была напугана, было бы недостаточно. Она была в ужасе. Однако ничего не могла сделать, просто должна была ждать наступления утра и молиться, чтобы он пережил наказание. Сино-Одори стояла рядом, поддерживая свою подругу. Ни одна из них не смогла заснуть в ту ночь.       Когда солнце поднялось и ярко-алый восход уступил место синему небу, люди начали собираться у эшафота. Среди толпы стояла и Мэй. Ей повезло, что охрана по какой-то причине позволяла войти на территорию далеко не всем, поэтому свидетелей было не так уж много. Большинство зрителей состояли из любопытных представителей знати, для которых подобное было скорее развлечением.       Ждать пришлось не долго, но для девушки время тянулось бесконечно. Раздался громкий звук гонга и несколько самураев вывели Кадзу. Тело сковано цепями. Он был обнажён по пояс, на коже уже виднелись синяки и царапины, указывающие на то, что его подвергли пыткам. Цепи стянули сильнее и закрепили на балке так, что руки приговорённого были подняты над головой. Стоял сам. В тишине, нарушаемой лишь тяжёлым дыханием и шорохом одежды, прозвучали слова обвинения. Крепкий мужчина, вероятно исполнитель наказания, подошёл к ниндзя. Выбрал бамбуковую плеть. Глаза палача сияли холодным безразличием и жестокостью. Он был готов нанести непоправимую боль.       Дальше Мэй неподвижно наблюдала за всем происходящим. Время тянулось невыносимо медленно. То, что она увидела, скорее всего запечатлиться в её памяти надолго, а может даже на всю жизнь.       Прошло мгновение, полное напряжённого ожидания, прежде чем палач поднял свою бамбуковую плеть в воздух. Первый удар пал с неумолимой силой на обнажённую кожу. Звук, сопровождаемый ужасным хлопком, пронзил тишину, раздирая уши свидетелей. В этот момент Кадзу вздрогнул, мышцы его тела сократились, а кулаки сжались в болезненной судороге. Закусил щёку, пытаясь сдержать стон боли, который готов был вырваться из горла.       Кицунэ, стоявшая в толпе, с тревогой следила за каждым ударом. Каждый раз, когда плеть касалась тела её ниндзя, считала.       Удары продолжали сыпаться на Кадзу, каждый из них наносил новые раны. На одном из них плеть разорвала кожу на спине. Брызнула кровь. Она заструилась по поджарому телу, образуя красные дорожки. Мэй сжала кулаки, её сердце разрывалось от боли и бессилия.       Синоби покрылся потом под беспощадными ударами, каждый из которых вызывал агонию, проникающую в самые глубины его существа. Он подрагивал от боли, мышцы напрягались, но лицо оставалось неподвижным. Он не падал, не давал своим коленям поддаться перед этим бесчеловечным испытанием. Сила его воли и желание не показывать слабость держали Кадзу на ногах.       Переодически, между ударами, когда ниндзя мог лишь на мгновение приподнять голову, его взгляд был устремлён на Мэй. Глаза были затуманены от боли. В этом коротком моменте они обменивались безмолвными словами поддержки. Это были мгновения, когда кажущийся безвыходным кошмар превращался в их совместную силу.       Девушка считала удары, страдая вместе с ним. Мысли были пронизаны бесконечной болью и мольбой о конце этого кошмара. Она хотела обнять его, укрыть от бесчеловечия, но была вынуждена оставаться безмолвной свидетельницей этого ужаса.       Минуты тянулись, наказание продолжалось, но ниндзя не сдавался. Держался на ногах, хотя тело было истерзано и измождено. Каждый вдох уже давался с трудом. Но он продолжал стоять, подавляя кричащую глубоко внутри боль.       Мэй сдерживала слёзы, наблюдая его стойкость и молчание. Она видела, как он сжимает зубы, как тянет спину, поджимает губы. Каждый удар только укреплял её убеждение в его силе и выносливости.

«Девятнадцать...»

      Перед последним ударом Кадзу вновь поднял голову, мокрая прядь волос упала на лицо, и встретил взгляд Мэй. На губах мелькнула кривая ухмылка. В глазах отражалась не только боль, но и невероятная решимость. Несмотря на все муки, которые он претерпел, он передал ей молчаливое послание - что ничего не сломит его духа, что он останется сильным. Девушка почувствовала, как её сердце сжимается в груди. Взгляд синоби был полон смысла, словно он говорил ей: «Я выстою. Я не сломлюсь. Всё будет хорошо.»       Когда наконец последний удар плетью упал на его истерзанное тело, Кадзу опустил голову и остался стоять, хотя его ноги дрожали от усталости и боли. Кицунэ почувствовала всплеск облегчения.

«Двадцать...»

      Исполнитель отошёл. Протёр плеть от крови и покинул эшафот. Воины открепили обвиняемого. Люди начали расходиться. Ниндзя потерял сознание. Где-то вдалеке, пронзительно крича, пролетела стая птиц.       — Что будем делать? — раздался совсем рядом голос Сино-Одори, нарушая мрачную тишину.       — Надо перенести его к нам. Вдвоём справимся, — сухо ответила Мэй.       Ёкай попыталась возразить, напомнив: — Не гоже госпоже таскать слуг...       — Наведу иллюзию, — перебила её кицунэ. — Все будут видеть меня как мальчишку. Скажем потом, что попросили помочь. Хотя, не думаю, что будут вопросы.       План сработал, девушки смогли незаметно перенести израненного синоби в покои, оставшись незамеченными.       — На мою кровать кладём, — констатировала Мэй, голосом, лишённым былых эмоций. — У вас жёсткие.       Аккуратно уложив Кадзу на живот, начала размышлять, сохраняя холодную решимость.       — Сино, есть просьба. Во-первых, надо передать необходимую информацию клану, а во-вторых, мне потребуются заживляющие и обеззараживающие мази. Сходи за ними к местному лекарю. Скажи, что нужны мне. Деньги не имеют значения, возьми всё, что нужно.       — Хорошо, лисичка. Куда класть записку для клана?       Мэй детально дала все инструкции, и ёкай удалилась.       В этот же момент кицунэ взяла тряпицу и начала аккуратно промакивать раны, каждое прикосновение к коже вызывало дрожь, словно её собственное тело переживало страдания синоби. Ниндзя не реагировал на заботу, его сознание было погружено в черноту, где реальность и иллюзия слились в одно неразличимое целое.       — Кадзу..., — прошептала она голосом, пропитанным горечью и безутешностью. — Что же ты сделал...       Когда закончила промывать его раны, Мэй присела у края кровати, вглядываясь в искажённое мучениями лицо ниндзя. Он хмурился от боли и издавал едва слышные звуки.

«Снится что-ли что-то»

      Аккуратно взяла его руку в свою, ощущая её холод и ослабевающий пульс. Грубая складка, заложившаяся между бровей, разгладилась под её ласковым прикосновением. Так она и просидела, держа его руку, пока не услышала приближающиеся шаги Сино.       — Лисичка, послание оставила, — произнесла ёкай, входя в комнату. — Мази здесь, — она протянула небольшой кулёк с баночками. — И ещё фонарь взяла. Зелёный.       Мэй благодарно кивнула. Сино-Одори многозначительно окинула взглядом их соединённые руки и медленно удалась в свою комнату. Кицунэ, не теряя времени, взяла баночки и аккуратно начала капать содержимое на наиболее, по её мнению, страшные увечья. Продолжала свою работу до самого захода солнца, пока последние лучи света не погрузили комнату в полумрак. Зажгла фонарь и снова села перед синоби. Его дыхание было слабым и неровным. Мэй коснулась щеки ниндзя. Кажется, что он даже приоткрыл глаза, но также быстро и закрыл. Разомкнул губы, словно хотел что-то сказать, но так ничего и не произнёс...       — Всё закончилось... Потерпи, скоро станет легче, — прошептала девушка с трепетом в голосе, словно её слова были последней нитью, которая удерживала его на грани между жизнью и смертью. Она не могла позволить себе сомневаться или сломиться.       Мрачные тени прошлого и настоящего мерцали в глазах, но она не допускала, чтобы они поглотили её. Вместо этого сжала руку Кадзу сильнее. Мэй знала, что путь восстановления будет небыстрым, была готова сражаться до конца. Сердце горело огнём решимости. Она не позволит ничему или никому погасить его свет. В этой тёмной комнате, заполненной надеждой, девушка продолжала бороться за жизнь того, кого любила.       — Ты слышишь меня? — спустя время спросила она.       Синоби утвердительно моргнул.       — Больно? Кровь внутри не идёт? Не прикусил ничего? Говорить можешь? — вопросы лились нескончаемым потоком.       Ниндзя попытался что-то ответить. Безуспешно. Скривился.       Пока он был в сознании, кицунэ взяла небольшую чашку и напоила Кадзу. Приоткрыв глаза, поблагодарил её одним только взглядом, ухмыльнулся с трудом. Почти сразу уснул.

«Самое главное, что не казнили. С остальным справимся»

      Она немного задремала у кровати, когда в окно постучали. Мэй оглянулась и увидела Сатоши. Быстро подошла к окну и открыла его, встречаясь с его взглядом, полным беспокойства и поддержки.       — Сатоши! — прошептала она, чувствуя радость и облегчение.       Синоби протянул ей небольшой кулёк, заполненный склянками. Ниндзя был одет в свою традиционную одежду и выглядел усталым, но решительным.       — Я получил послание. Вот дополнительные мази, — объяснил Сатоши, его голос прозвучал спокойно и уверенно. — Такао делает их специально для клана. Они помогут ускорить выздоровление.       Мэй с благодарностью приняла баночки и посмотрела на него, в глазах плескалось волнение.       Сатоши кивнул своим мыслям, улыбнулся: — Он сильный и выкарабкается. Верь мне, всё будет хорошо.       Быстро объяснил как и когда всё это наносить и тут же, словно растворившись в темноте, исчез, оставив девушку с кучкой баночек в руках и смешанными чувствами. Она смотрела в пустоту, ощущая его присутствие ещё некоторое время, прежде чем снова обратить своё внимание на Кадзу.       Она открыла новые баночки с мазями и аккуратно накапала их на порезы синоби. Содержимое при контакте с кожей мгновенно темнело, образуя защитную плёнку. Затем осторожно наложила чистые повязки.       Следующие сутки были наполнены беспокойством и тревогой. Кадзу редко приходил в себя, его едва успевали поить, а силы быстро иссякали. Лихордка почти не покидала синоби, а боль снимали только мази от Такао. Мэй не могла смириться с тем, что он так страдает, и делала всё, что было в её силах, чтобы обеспечить ему комфорт и поддержку.       Время было уже за полночь, но спать совсем не хотелось. Кицунэ находилась на ногах почти трое суток, принять помощь Сино-Одори и немного поспать категорически отказывалась. Не могла позволить себе расслабиться.

«Вдруг ему станет хуже»

      Когда луна светила уже высоко в небе, из постели послышались странные звуки. Мэй резко встала из-за стола, оставив свой чай недопитым, и подошла к Кадзу. Его тело судорожно сокращалось, но спазмы быстро прекратились. Девушка глубоко задумалась. Смертельная усталость начала брать верх, но кицунэ не могла позволить себе отойти от ниндзя после такого. Пересилив подступающее стеснение и сомнения, решила лечь с ним, чтобы в случае чего быть рядом. Ширина кровати позволяла разделить это пространство вместе. Осторожно расположившись, ощутила его тепло и слабое, но уже ровное, дыхание и мгновенно погрузилась в глубокий сон, измотанная физически и эмоционально.       Мэй проснулась почти на закате следующего дня, когда последние лучи солнца проникали сквозь занавески и окрашивали комнату в тёплые оттенки. Она медленно открыла глаза и обнаружила, что Кадзу смотрит прямо на неё, его взгляд полон благодарности и нежности. В этом мгновении слова становились излишними, а всё, что нужно сказать, было во взглядах. Кицунэ приподнялась на локте и, не отрывая взгляда от ниндзя, прикоснулась к его щеке. Кожа уже не горела. Встряхнув головой, Мэй, ощущая внутреннюю радость и облегчение, начала засыпать его вопросами.       — Тебе лучше? Где-то болит? Пить не хочешь?       Кадзу ухмыльнулся: — Неспокойная, — констатировал синоби. — Лучше уже.       На следующий день оставался в сознании гораздо дольше, чем прежде. Начал принимать пищу.       Спустя ещё сутки, наконец, наступил день, когда Кадзу смог сесть и бодрствовал на протяжении всего дня – это было впервые за всё это время. Мэй принесла ему чашку, наполненную тёплым и ароматным напитком.       — Спасибо.       За что он её благодарит уточнять не было необходимости. Дело явно было не только в чае.       Девушка вздохнула. Улыбнулась. Тонкие женские пальцы скользнули по губам ниндзя, заставляя их уголки приподняться: — Я так рада, что всё обошлось.       — Нужная.       Коротко поцеловал её. Мэй осторожно, едва касаясь, чтобы не задеть только зажившие раны, обняла ниндзя.

⚜ ━━━━━ ⚜ ━━━━━ ⚜

      Спустя пару дней, когда синоби мог уже беспрепятственно ходить, Сатоши проинформировал, что организовал поездку домой. В клан Наито. Там теперь было место и для Мэй, которая стала неотъемлемой частью не только истории, но и жизни самого Кадзу.       — А если бы меня не принял клан, если бы я осталась при дворце, — вдруг спросила она после приезда.       Ниндзя прикрыл глаза. Задумался. На напряжённом лице заиграли желваки. Наконец, тряхнул головой и вернул взгляд на кицунэ.       — Остался бы, — произнёс спокойно. — Люблю же.       Сердце Мэй ухнуло куда-то вниз. Дыхание сбилось.       — Что ты сказал? — прошептала она.       — Что остался бы, — невозмутимо ответил синоби и ухмыльнулся.       — Нет нет нет, — уже не сдерживая широкой улыбки проговорила девушка. — Мне конечно это приятно знать... Но я про другое. То, после..., — от волнения речь сбивалась.       — Любимая.       — Мой, — коротко произнесла она.       — Твой, — подтвердил ниндзя.